Глава 14.  О том, что девство сильнее владычества смерти

Глава 14. О том, что девство сильнее владычества смерти

1. Следовательно, именно такую жизнь, которая сильнее владычества смерти, должны предпочитать (люди) разумные; ибо плотское деторождение (никто да не оскорбится этими словами) бывает причиной не столько жизни, сколько смерти. Дело в том, что от рождения получает начало тление, а положившие ему конец чрез девство поставили в себе предел смерти, воспретив ей чрез себя идти далее и представив собой некую границу между жизнью и смертью, удержали последнюю от продвижения вперед. Итак, если смерть не может прейти чрез девство, но в нем исчезает и прекращается, то ясно видно, что девство сильнее смерти; отчего справедливо именуется непорочным тело, не подчинившееся рабству тленной жизни и не допустившее себя стать орудием к продолжению смертного потомства, так как в нем прервалась постоянная последовательность тления и смерти, которая непрерывно продолжалась от первозданного (Адама) до жизни девствующего. Ибо невозможно было смерти когда–либо прекратить свое действие, притом, что чрез брак действовало рождение людей. Но она, сопровождавшая все предшествовавшие поколения и всегда вместе с рождающимися вступавшая в жизнь, обрела в девстве предел своему действию, выйти за который ей невозможно. Ибо как в Богородице Марии, «царствовавшая от Адама даже до» Нее «смерть» (Рим. 5:14), когда приступила и к Ней, то, преткнувшись о плод девства, словно о камень, сокрушилась о него. Так и во всякой душе, ведущей девственную жизнь во плоти, «держава смерти» (Евр. 2:14) как бы сокрушается и разрушается, <307> не находя, во что вонзить свое «жало» (ср. 1 Кор. 15:55; Ос. 13:14). Ибо и огонь, если не подкладывать дров, соломы, сена или чего другого из воспламеняемых веществ, не может являть своей природной силы. Так и сила смерти не может действовать, если брак не подложит ему вещества, не приготовит существ, которые должны подвергнуться смерти, словно какие осужденные.

2. Если сомневаешься, посмотри на все виды несчастий, какие приносит людям смерть, как уже было сказано в начале слова. Откуда берут они начало? Скорбь о вдовстве, сиротстве или несчастье потери детей могли ли быть, если бы не было до того брака? Ведь желанные утехи, радости и удовольствия и все, что считается завидным в супружестве, оканчивается такими скорбями. Как у меча рукоять бывает гладка, приятна на ощупь и в руке, блестяща и удобна, все же прочее есть железо, орудие смерти, которое страшно увидать и еще страшнее на деле испытать, — нечто подобное этому есть и брак: словно художественно выточенную, красивую рукоять он представляет для чувственного ощущения поверхностную гладкость наслаждения, но как только эта рукоять окажется в руках прикоснувшегося к ней, она влечет за собой соединенные с ней скорби, и брак становится для людей виновником плача и несчастий.

3. Это он представляет столь жалостные и достойные слез зрелища: детей, в раннем возрасте осиротевших и преданных в добычу сильным, детей, которые в своем несчастье часто смеются, сами его не осознавая. А какая другая причина вдовства, как не брак? Следовательно, удаление от него разом освобождает от всех подобного рода бедствий, и это справедливо. Ибо когда осуждение, определенное древле согрешившим, уничтожается, тогда скорби матерей, более, согласно с Писанием, не «умножаются» и «болезнь» (Быт. 3:16) не предшествует человеческому рождению. Вместе с тем окончательно уничтожаются и несчастья жизни и «отъята слеза от лиц», как говорит пророк (Ис. 25:8). Ибо тогда «зачатие» происходит не «в беззакониях» и «рождение» не «во гресех» (Пс. 50:7) и «не от кровей», ни «от похоти мужеским», ни «от похоти плотския» (ср. Ин. 1:13), но от одной воли Божией происходит это рождение. А происходит оно тогда, когда кто–то живым сердцем воспринимает нетление Духа; рождает же он «премудрость, правду, освящение», а также «избавление» (1 Кор. 1:30). Ибо каждому можно быть матерью Того, Кто есть все это, как говорит где–то Господь: «творящий волю» Мою — и «брат, и сестра, и мати Ми есть» (Мф. 12:49).

4. Какое место занимает при такого рода рождениях смерть? Поистине «пожерто» в них «мертвенное животом» (2 Кор. 5:4)! И мне кажется, что девственная жизнь есть прообраз блаженной жизни в «веце грядущем» (Еф. 1:21), заключающая в себе много признаков тех благ, которые, как «уповаем, отложены» нам (Кол. 1:5). В справедливости сказанного можно убедиться, если исследуем вопрос подробнее. Во–первых, «умерший единожды греху, живет» уже лишь «Богови» (Рим. 6:10) и не «творит» более «плод» (для) «смерти» (Рим. 7:10); но, полагая, сколь возможно, конец плотской жизни, ожидает затем «блаженного упования и явления великого Бога» (Тит. 2:13), не ставя никакого средостения между собой и пришествием Божиим произведением (на свет) промежуточных поколений. Кроме того, уже в настоящей жизни он наслаждается изысканнейшим из благ по воскресении: ибо если праведным после воскресения обещана Господом жизнь «равноангельская» (Лк. 20:36), а ангельскому естеству свойственно безбрачие, то тот, кто приобщается «светлостям святых» (Пс. 109:3) и непорочной жизнью подражает чистоте бесплотных, уже получает обетованные блага. Итак, если девство доставляет нам столь великие и богатые (дары), то какое слово может достойно восхвалить такой дар? Какое из прочих душевных благ окажется столь великим и драгоценным, чтобы могло сравниться с этим совершенством?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.