ХРИСТИАНСТВО ВСТАЕТ С НОГ НА ГОЛОВУ: АЛЬТЕРНАТИВНОЕ ВЙДЕНИЕ ЕВАНГЕЛИЯ ОТ ИУДЫ Барт Д. Эрман

ХРИСТИАНСТВО ВСТАЕТ С НОГ НА ГОЛОВУ: АЛЬТЕРНАТИВНОЕ ВЙДЕНИЕ ЕВАНГЕЛИЯ ОТ ИУДЫ

Барт Д. Эрман

Перевод с английского Александра Георгиева

Не каждый день открытия в области библеистики потрясают ученый мир, равно как и непрофессионалов, и сообщения о нем занимают первые страницы газет Европы и Америки. В последний раз это произошло более чем поколение назад, когда в 1947 г. были обнаружены «рукописи Мертвого моря». Их обсуждение поныне продолжается на страницах печати, они по-прежнему воздействуют на наше общественное сознание. Они не раз давали толчок фантазии художников, например, легли основу — и это лишь наиболее яркий пример бестселлера Дэна Брауна «Код Да Винчи». Разумеется, то, что написал Браун о рукописях Мертвого моря, неверно: они не содержат евангельских повествований об Иисусе, да и вообще каких-либо текстов о раннем христианстве или его основателе. Это еврейские трактаты, и значение их в том, что они произвели революцию в нашем понимании того, что представлял собой иудаизм в годы своего становления и в период возникновения христианства.

Еще более важную роль в романе Дэна Брауна играют документы, обнаруженные за полтора года до рукописей Мертвого моря. В них упоминается Иисус, и они вполне соответствуют нашему видению раннего христианства. Эти тексты гностического характера были найдены в декабре 1945 г. в Наг-Хаммади (Египет); нашли их несколько неграмотных сельскохозяйственных рабочих, которые добывали на своей земле удобрения. Рукописи сохранялись в сосуде, зарытом в гальке возле скалы. Среди них находились дотоле неизвестные евангелия — тексты, предположительно содержащие непосредственные записи учения самого Иисуса. Их лексика существенно отличается от лексики канонических евангелий Нового Завета. Некоторые из этих евангелий анонимны, в том числе и то, которое получило название «Истинного Евангелия». Авторство других приписывалось ближайшим последователям Иисуса. Среди них — Евангелие от Филиппа и наиболее замечательное Евангелие от Фомы, содержащее 114 изречений Иисуса, по большей части прежде не известных[153].

Вероятно, Евангелие от Фомы представляет собой самую ценную реликвию времен раннего христианства из числа обнаруженных в Новое время. Но вот появилось еще одно евангелие, ничуть не менее интригующее. Это новое евангелие связано с именем одного из самых близких друзей Иисуса и содержит поучения, весьма далекие от тех, которые в свое время были канонизированы в книгах Нового Завета. Но более всего примечательно, что на сей раз речь идет не об одном из тех учеников, которые известны своей бесконечной преданностью Иисусу. Напротив, этот ученик — Иуда Искариот — пользуется репутацией смертельного врага Иисуса и омерзительного предателя.

На протяжении веков в мире циркулировали слухи о существовании такого евангелия, но до последнего времени нам ничего не было известно о его содержании. Его возвращение стало в один ряд с величайшими открытиями христианских древностей и, несомненно, является важнейшей археологической находкой последних 60 лет.

Другие памятники, найденные после открытий 1945 года в Наг-Хаммади, были мало кому интересны, за исключением ученых, жаждавших новых знаний о первых годах существования христианства. Евангелие от Иуды, напротив, привлечет внимание и неспециалиста, поскольку в центре его — фигура хорошо известного человека, которого часто проклинают и о котором много размышляют. За долгие годы образ Иуды вызывал множество вопросов; свидетельства тому — нашумевший бродвейский мюзикл «Иисус Христос суперзвезда» и голливудский фильм «Последнее искушение Христа».

Вновь открытое евангелие приобретет славу (возможно, дурную славу) вследствие того, что оно изображает Иуду в совершенно ином свете, нежели раньше. Здесь он предстает не дурным, алчным, одержимым дьяволом учеником, предавшим своего учителя в руки его врагов. Нет, здесь он — близкий Иисусу человек, его друг; он понимает Иисуса лучше, чем кто-либо, он предал Иисуса властям лишь потому, что тот этого хотел. Предавая его, Иуда сослужил учителю величайшую службу, какую только можно вообразить. Согласно этому евангелию, Иисус желал покинуть материальный мир, противостоящий Богу, и возвратиться в свою небесную обитель.

Это евангелие предлагает нам понимание Бога, мира, Христа, спасения, человеческого бытия (не говоря уже об образе самого Иуды), совершенно отличное от того, что заключают в себе христианская вера и христианский канон. Оно откроет нам путь к новому пониманию Иисуса и созданной им религии.

НАШИ ПРЕЖНИЕ ЗНАНИЯ О ЕВАНГЕЛИИ

Сегодня многие люди знают четыре (и только четыре) повествования о жизни и смерти Иисуса — Евангелия от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна, то есть Четвероевангелие Нового Завета. Но достаточно широкое признание — и не только в ученом мире — получили и другие, довольно многочисленные евангелия, созданные в ранний период существования христианской церкви. Многие из этих альтернативных (апокрифических) евангелий были впоследствии уничтожены как еретические, то есть проповедующие «ложные идеи», или же были просто утрачены в силу отсутствия интереса к ним. Зато в наши дни об отсутствии интереса к этим евангелиям говорить не приходится. Поиск и изучение их стали наваждением для многих ученых.

Мы не знаем в точности, сколько именно повествований об Иисусе было создано в первые два века христианства. Четыре новозаветных Евангелия являются древнеишими из числа сохранившихся. Но вскоре после канонических были созданы и многие другие евангелия; в их числе уже упомянутые Евангелия от Фомы и от Филиппа, а также Евангелие от Марии (Марии Магдалины), найденное в 1896 г. и в последнее время вызывающее все больший интерес ученых. Теперь нам известно и Евангелие от Иуды.

Мы не можем уверенно судить, когда оно было создано. Имеющаяся в нашем распоряжении рукопись относится, по-видимому, к концу III в. Есть основания датировать ее приблизительно 280 г., то есть появилась она примерно через 250 лет после смерти Иисуса. Но это еще не говорит о том, когда же сочинение возникло первоначально. Скажем, наиболее ранние дошедшие до нас списки Евангелия от Марка относятся к III в., но создано это Евангелие, по всей вероятности, первое из четырех канонических, было около 65 или 70 г. Все более древние списки были утрачены или уничтожены, или же разрушились. То же самое могло произойти и с наиболее ранними списками Евангелия от Иуды.

Мы знаем, что Евангелие от Иуды было написано по меньше мере за сто лет до того, как появилась сохранившаяся рукопись, относящаяся к III или IV в. Доказательством служит то, что ею интересовался один из крупнейших церковных писателей эпохи раннего христианства, Ириней, епископ Лугудуна (современный французский город Лион), написавший трактат «Против ересей» около 180 г. Ириней был одним из первых и широко известных ересиологов (борцов с ересью) времен зарождения христианства. В своем пятитомном трактате он обрушился на «еретиков» (то есть приверженцев ложных учений), выступая с «ортодоксальных» позиций (истинной веры). В этом труде он описал ряд сообществ еретиков, рассмотрел сущность их еретических взглядов и подверг критике их еретические сочинения. Среди последних Ириней назвал Евангелие от Иуды.

Наиболее опасными для христианской ортодоксии еретиками Ириней считал гностиков. Чтобы разобраться в сути характеристики Евангелия от Иуды, данной этим автором, нам прежде всего необходимо вникнуть в то, в чем состояли верования гностиков, и понять, почему одно из их учений прославляет Иуду как великого борца за веру и не называет его врагом Христа.

УЧЕНИЯ ГНОСТИКОВ

До открытия гностических текстов в Наг-Хаммади в 1945 г. труд Иринея был для нас одним из основных источников информации о сообществах гностиков II в. После прочтения рукописей, найденных в Наг-Хаммади, ученые начали обсуждать вопрос о том, знал ли Ириней то, о чем писал, и адекватно ли представлял воззрения своих оппонентов. Дело в том, что взгляды, отраженные в документах из Наг-Хаммади, в некоторых аспектах коренным образом отличались от обличительных пересказов Иринея. Но если мы критически взглянем на его сочинение и отнесемся с полным доверием к вновь обнаруженным свидетельствам (написанным, кстати сказать, гностиками для гностиков), то сможем свести воедино различные тезисы гностиков.

Для начала я должен заметить, что во времена раннего христианства существовало немало гностических религиозных учений, во многих аспектах (значительных и не очень) расходившихся. Разнообразие их было столь велико, что некоторые исследователи настаивали на том, чтобы вообще отказаться от термина «гностицизм», поскольку он недостаточно широк, чтобы охватить все религиозные учения, исповедуемые относимыми к этому течению сообществами.

На мой личный взгляд, такое отношение заведет нас слишком далеко. Мы вполне вправе говорить о гностицизме, как и об иудаизме или христианстве, хотя и в иудаизме, и в христианстве сегодня (не говоря об античных временах) наблюдается широчайший спектр течений. Что касается особого течения в гностицизме, которое представляет нам Евангелие от Иуды, я мог бы обратить внимание читателей на великолепное эссе Марвина Мейера, включенное в данное издание. В нем автор толкует евангелие в терминах, принятых в так называемом сифианском учении гностиков. Но позвольте мне здесь охарактеризовать в более широком плане разные секты гностиков: что они имели общего и почему такие ортодоксальные авторы, как Ириней, видели в их существовании опасность.

Сам термин «гностицизм» происходит от греческого «гнозис», то есть «знание». Гностики — это «обладающие знанием». Что же они знают? Им ведомы секреты обретения спасения. Согласно взглядам гностиков, человек обретает спасение не потому, что верит в Христа или совершает добрые дела. Нет, человек спасается благодаря знанию истины — истины о мире, в котором мы живем, об истинном Боге и, в первую очередь, о том, кто есть мы сами. Иными словами, речь шла о широком самопознании: знание о том, откуда мы пришли, как оказались здесь и каким путем сможем возвратиться в нашу небесную обитель. По мнению многих гностиков, этот материальный мир не является нашим домом. Мы в плену у нашей плоти, и нам следует обрести знание о том, как вырваться из плена. Гностики-христиане (многие гностики христианами не были) считали, что это тайное знание свыше несет нам сам Христос. Он открывает истину своим ближайшим последователям, и эта истина делает их свободными.

Конечно же, традиционное христианство учит, что наш мир есть благое творение единого, истинного Бога. Но гностики этого взгляда не разделяли. По мнению большого числа групп гностиков, бог-демиург, создавший этот мир, не есть единый Бог, причем даже не самый могущественный или всеведущий. Он — малое, низшее и зачастую невежественное божество. Так как же мы можем смотреть на мир и находить его благим творением? Гностики видели, что в мире происходят бедствия — землетрясения, ураганы, наводнения, голод, засухи, эпидемии, нужда, страдания, — и потому заявляли, что мир нехорош. Но, говорили они, нельзя винить в этих бедах Бога! Нет, этот мир — космическая катастрофа, и спасение обретут лишь те, кто узнает, как уходить из тисков этого мира и его материальных оков.

Некоторые мыслители, приверженные гностицизму, объясняли существование этого зла, то есть материального мира, при помощи сложных мифов о сотворении. Согласно этим мифам, верховное Божество абсолютно устранено из этого мира, поскольку его сущность исключительно духовна и не обладает какими-либо материальными свойствами или качествами. Это Божество породило множество так называемых эонов[154], подобно ему, являющихся духовными сущностями. Вначале существовал только божественный мир, который населяли Бог и его зоны. Но затем произошла мировая катастрофа: один из эонов каким-то образом выпал из божественного царства; это событие привело к появлению — вне божественной сферы — других божественных сущностей. Эти низшие божества и сотворили наш материальный мир. Он был создав как ловушка для божественных искр, поместившихся внутри человеческого тела. Иными словами, некоторые люди несут в себе, в глубине своей сущности, элемент божественной природы. Души этих людей бессмертны, они только временно заключены в непрочной и убогой вещественной оболочке. Этим душам необходимо освободиться, возвратиться в священное царство, откуда они пришли.

Эти мифы, порожденные в недрах различных гностических сообществ, существенно варьировались во многих деталях. А в этих деталях — вся суть. Современному читателю эти мифы могут показаться странными и причудливыми. Но их основной тезис ясен: этот мир не является творением единого, истинного Бога. Бог, создавший этот мир, Бог Ветхого Завета, — это второстепенное, низшее божество. Это не тот высший Бог, которого нам следует почитать. От него нужно уйти — путем постижения истины о высшем божественном царстве, об этом низком материальном мире, о поджидающих нас здесь искушениях и о путях нашего освобождения.

Я должен подчеркнуть: не у всех нас имеются средства для освобождения. Дело в том, что не в каждом из нас присутствует божественная искра; ею наделены лишь некоторые. Другие люди суть творения низшего бога этого мира. Они, подобно прочим здешним тварям (собакам, черепахам, комарам и т. п.) умрут, и смерть станет их концом. Но некоторые из нас — захваченные в плен божественные сущности. И таковым нужно постичь пути возвращения в их божественную обитель.

Как же можем мы узнать тайны, необходимые для нашего спасения? Очевидно, что мы не постигнем их путем созерцания окружающего мира и не вычислим умозрительно. Знание этого мира есть не более чем знание вещественного творения низшего божества, которое не является истинным Богом. Нет, нам необходимо получить откровение, явленное нам свыше. Из духовного царства должен явиться вестник, который откроет нам правду о нашем происхождении, о нашем предназначении и о средствах освобождения. Согласно религиозному учению гностиков-христиан, к нам сойдет, чтобы открыть сию правду, не кто иной, как Христос. В данной интерпретации Христос есть не просто смертный, несущий людям мудрое религиозное поучение. Но он не есть и сын Бога-творца, Бога Ветхого Завета.

Одни гностики утверждали, что Христос был одним из эонов, выходцем из вышнего царства, а не человеком из плоти и крови, рожденным творцом для этого мира. Нет, он сошел свыше лишь в обличим человеческом. Он был призраком, принявшим плотский облик, дабы передать призванным (т. е. гностикам, несущим в себе искру) тайные истины, постижение которых необходимо для спасения.

Другие гностики учили, что Христос был реальным человеком, но не нес в себе божественной искры. Его душа была особой божественной сущностью, порожденной в вышних сферах и предназначенной временно вселиться в человека по имени Иисус и использовать его оболочку, для того чтобы открыть его ближайшим последователям необходимые для людей истины. В такой трактовке божественный элемент снизошел на Иисуса в какой-то момент его жизни, например при крещении, когда Дух сошел на него, а потом, когда служение было окончено, оставил его. Этим можно объяснить, почему распятый на кресте Иисус вскричал: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» (Матфей 27:46). Да потому, что божественное начало покинуло его перед минутой распятия, поскольку божественное существо все-таки не может испытывать страдания и умирать.

Обличители ересей, подобные Иринею, считали, что гностики скрытны и потому нападать на них непросто. Трудность здесь в том, что в споре с гностиком вы не сможете представить ему аргументы, доказывающие, что он заблуждается: ведь ему открыто тайное знание, а вам — нет! Если вы скажете, что он не прав, он просто отмахнется и заявит, что вы чего-то не знаете. Вот потому-то Ириней и его единомышленники были вынуждены сдерживать свой гнев при стараниях убедить хотя бы остальных христиан в том, что гностики не обладают истиной, а извращают истину, отвергая ветхозаветного Бога, акт творения, и отрицая, что Христос был существом из плоти и крови, а его смерть и воскресение (а не его тайное учение) принесли людям спасение. Пятитомное опровержение ересей, принадлежащее перу Иринея, содержит обвинение гностиков в том, что их учение безнадежно противоречиво, до нелепости детализировано и выстроено вопреки проповеди Иисусовых апостолов. Местами он обращается к сочинениям гностиков, чтобы высмеять их и раскрыть их противоречия со Священным Писанием, принятым церковью. Одним из сочинений, которые он высмеивал, было Евангелие от Иуды.

ГНОСТИКИ-КАИНИТЫ И ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ИУДЫ

В числе многих общин гностиков, о которых писал Ириней, были так называемые каиниты. Нам неизвестно, существовало ли такое сообщество в действительности или же Ириней попросту выдумал это название; независимых документов, свидетельствующих о существовании каинитов, нет. Однако, помимо прочего, Ириней говорит о том, что каиниты, обосновывая свои извращенные теории, обращались к Евангелию от Иуды.

Свое название эта группа получила от имени Каина, старшего сына Адама и Евы. В библейской истории Каин известен как первый братоубийца. Он позавидовал своему младшему брату Авелю, который был особенно любим Богом, и убил его (Бытие 4). Почему же каиниты избрали объектом своего поклонения именно Каина? Дело в том, считали они, что ветхозаветный Бог не есть истинный Бог, которому следует поклоняться; он был лишь невежественным создателем нашего мира, и потому его нужно избегать. И, следовательно, все персонажи иудео-христианской истории, противостоявшие этому Богу, — Каин, жители Содома и Гоморры, наконец, Иуда Искариот, — узрели истину и овладели тайнами, необходимыми для спасения.

Если верить Иринею, каиниты восставали против ветхозаветного Бога в крайней — с этической точки зрения — степени. Они отрицали все, что предписывал Бог, и вставали на защиту всего, что Бог запрещал. Если Бог велит соблюдать день субботний (Второзаконие 5:15), не есть свинины, не прелюбодействовать, значит, свобода от Бога состоит в том, чтобы игнорировать субботу, объедаться свининой и прелюбодействовать!

Нет ничего удивительного в том, что гностики подобного толка, обладающие настолько извращенными взглядами, неизбежно считают своим естественным союзником главного, как принято считать, врага Иисуса. Из слов Иринея следует, что каиниты признавали Евангелие от Иуды как высший авторитет. В этом евангелии, как говорит нам Ириней, Иуда, единственный из учеников, понял значение миссии Иисуса и совершил то, чего хотел сам Иисус: предал его властям, намеревавшимся распять его на кресте. А это значит, что Иуда предстает вернейшим учеником Иисуса и его поступок заслуживает подражания, а не негодования. И именно Иуде Иисус передал тайное знание, необходимое для спасения.

Евангелие от Иуды, публикуемое под этой обложкой, почти наверняка представляет собой именно тот текст, к которому обращался Ириней в 180 г. Ученые будут спорить о том, когда оно было создано, но, скорее всего, многие из них датируют документ приблизительно 140–160 гг. Евангелие было создано в эпоху, когда в недрах христианской церкви расцвело учение гностиков, и через несколько лет с нападками на него выступил Ириней. То, что Ириней знал о нем, подтверждается его содержанием. Конечно, в этом евангелии Иуда предстает единственным учеником, который понял истинную сущность Иисуса, и единственным, кому Иисус открыл тайны, необходимые для спасения. Прочие же ученики поклоняются Богу Ветхого Завета и потому являются «служителями заблуждения». Поскольку Иуде ведома истина, он оказывает Иисусу величайшую услугу — отдает его на казнь, чтобы его божественная сущность освободилась из плотского плена. Иисус (в тексте этого евангелия) определенно говорит об этом: «Но ты (Иуда) превзойдешь их всех (других учеников). Ибо ты принесешь в жертву человека, чьим телом я облечен!» (с. 45 наст. изд.)

Что же характерно для портрета Иуды, предстающего перед нами в данном тексте? Чем разнится он в религиозном отношении с «ортодоксальной» точкой зрения, принятой большинством христиан? И почему этот текст, как и сходные с ним, не были включены в каноническое христианское Писание?

ИЗОБРАЖЕНИЕ ИУДЫ В ЕВАНГЕЛИИ

В Новом Завете имеется несколько персонажей, носящих имя Иуда, точно так же там упоминаются несколько Марий, несколько Иродов, несколько Иаковов. Поскольку много людей называются одним и тем же именем (а люди в те далекие времена не имели фамилий), нам необходимо провести различия между этими персонажами. Обычно это делается путем указания на происхождение этих людей. К примеру, есть Мария, именуемая матерью Иисуса, Мария из Вифании, Мария Магдалина и так далее. Среди персонажей, носивших имя Иуда, мы встречаем брата Иисуса (Матфей 13:55), ученика Иисуса Иуду Иаковлева (Лука 6:16), наконец, еще одного ученика, Иуду Искариота. Среди ученых давно ведутся дебаты о том, что означает «Искариот», и по сей день никто не может с уверенностью дать ответ на этот вопрос. Возможно, это имя содержит ссылку на родину Иуды, селение в Иудее (это южная часть современного Израиля), носившее название Кериот («Иш-Кериот», или Искариот, при таком толковании должно означать «человек из Кериота»). Во всяком случае, в дальнейшем, говоря об Иуде, я буду иметь в виду именно его, Иуду Искариота.

ИУДА В ЕВАНГЕЛИЯХ НОВОГО ЗАВЕТА

В Евангелии от Иуды предательство не описывается как постыдное действие. А вот в текстах Нового Завета предательство лежит на нем как отличительное клеймо. Среди двенадцати учеников он был паршивой овцой. Новый Завет содержит около двадцати упоминаний об Иуде, и всякий раз евангелисты поминают его недобрым словом и, как правило, указывают на то, что он предал Иисуса. Все они согласны в том, что это было очень дурным деянием.

Многие годы читатели Евангелий задавались вопросом: если Иисус должен был умереть на кресте ради спасения мира, то не было ли во благо предание его в руки власть предержащих, совершенное Иудой? Не будь предательства, не было бы ареста; не будь ареста, не было бы суда; не будь суда, не состоялось бы распятие; а без распятия было бы невозможно воскресение. Одним словом, мы по сию пору не были бы спасены от грехов наших. Так почему же поступки Иуды оцениваются настолько отрицательно?

Новозаветные евангелисты не задавались этим умозрительным вопросом. Они просто принимали как аксиому, что Иуда предал своего учителя и его дело. Несмотря на то, что его поступок привел к благим последствиям, сам он представляется заслуживающим несмываемого проклятия: «Лучше было бы тому человеку не родиться» (Марк 14:21).

Евангельские повествования предлагают нам различные объяснения причин предательства Иуды. Первое из канонических Евангелий, Евангелие от Марка, вообще не дает объяснений. Согласно ему, Иуда отправляется к иудейским первосвященникам с добровольным предложением предать Иисуса, а те соглашаются заплатить ему за это (Марк 14:10–11). Может быть, Иуда стремился получить деньги, но Марк не называет это стремление его движущим мотивом. Евангелие от Матфея, созданное несколькими годами позднее, более откровенно. По версии Матфея, Иуда обратился к иудейским первосвященникам, чтобы выяснить, что он может получить за предательство. Власти называют ему сумму в тридцать сребренников, и на этом сделка считается оконченной. Согласно данному повествованию, Иуда жаждет только денег (Матфей 26:14–16). По словам Луки, сатана, величайший враг Бога, вошел в Иуду и побудил его к злому делу (Лука 22:3). Если верить повествованию Луки, Иуда мог бы сказать: «Это дьявол подвиг меня сделать это». Из последнего из Евангелий, Евангелия от Иоанна, мы узнаем, что Иисус знал все, поскольку сказал: «…один из вас [т. е. учеников] диавол» (Иоанн 6:70). Более того, нам сообщается, что Иуде была вверена общая касса (Иоанн 12:4–6) и он имел обыкновение запускать туда руку в личных целях. Из этого евангелия следует, что Иудой двигали его дьявольская натура и алчность.

Что же именно Иуда предал в руки властей? В этом вопросе новозаветные Евангелия как будто согласны. Иисус и его ученики прибыли из северной области страны в столичный город Иерусалим на празднества по случаю иудейской Пасхи. В те времена это было большим событием для Иерусалима, поскольку в дни праздника город наводняли многочисленные паломники со всех концов мира; они собирались здесь для поклонения Богу в память о совершенном им акте спасения. Много веков назад Бог избавил сынов Израилевых от гибели и вывел их из Египта. Поскольку город наполняли колоссальные толпы верующих, существовала опасность того, что религиозный пыл выльется в общественные беспорядки. Власти боялись, что источником неприятностей станут проповеди Иисуса, и потому пожелали арестовать его, изолировать и в итоге избавиться от него, но тихо, чтобы не вызвать массового возмущения. Именно Иуда подсказал им способ, как это сделать. Под покровом ночи он привел стражников туда, где Иисус молился в окружении своих учеников. Власти произвели тайный арест, устроили инсценировку суда и предали Иисуса распятию, прежде чем могло начаться организованное сопротивление.

Что случилось с Иудой впоследствии, рассказывают только двое из новозаветных евангелистов. Наиболее известен эпизод из Евангелия от Матфея. Иуда, мучимый угрызениями совести, возвратил свои тридцать сребренников иудейским первосвященникам и старейшинам, после чего удавился. Первосвященники же решили, что нельзя класть возвращенные им деньги в храмовую сокровищницу, так как они были получены за пролитие крови невинного. Тогда они приобрели на них участок земли для погребения странников. Эта земля называлась «землею горшечника» — возможно, потому, что там находились залежи красной глины, которую использовали городские горшечники. Впоследствии этот участок стал называться «землею крови», поскольку она была куплена на «кровавые деньги». Ни Марк, ни Иоанн ничего не говорят о смерти Иуды; нет упоминания о ней и в Евангелии от Луки. Но в Деяниях Апостолов, книге, созданной, вероятно, автором Евангелия от Луки как его своеобразное продолжение, приводится другая версия гибели Иуды, также связанная с участком земли в Иерусалиме. Но здесь Иуда не вешается. Он как бы взрывается изнутри — «расселось чрево его, и выпали все внутренности его» (Деяния апостолов 1:18) — и превращается в кровавую массу. И поэтому возникает название «земля крови» (Деяния апостолов 1:19). По-видимому, перед нами уже не самоубийство, как представляет эту смерть Матфей; это акт Бога, осудившего Иуду на кровавую кончину в воздаяние за его нечестивый поступок.

Все эти версии находятся в вопиющем противоречии с тем, что мы можем прочитать в Евангелии от Иуды. Здесь поступок Иуды — не злодеяние. Нет, Иуда исполняет волю Бога, явленную ему самим Иисусом в тайных откровениях. Дав Иисусу возможность умереть, Иуда позволяет обитающей в учителе божественной искре освободиться от материальных, плотских оков и возвратиться в свой небесный дом. Иуда — герой, а не негодяй.

ИУДА В ЕВАНГЕЛИИ ОТ ИУДЫ

Предстающий в открывшихся для нас строках вновь найденного евангелия образ Иуды радикально отличается от того Иуды, которого мы встречаем на страницах Нового Завета. Это повествование содержит ту трактовку поступка Иуды, которую принимали гностики. Текст открывает утверждение о том, что перед нами «тайное сообщение об откровении, которое Иисус высказал в беседе с Иудой Искариотом». Итак, сообщение это «тайное», следовательно, предназначенное не для всех, но только для посвященных, то есть гностиков. Повествование содержит откровение, сделанное Иисусом, божественное послание, и только оно несет в себе истину, необходимую для спасения. И кому же адресовано это откровение? Не толпам народа, которые стекаются, чтобы услышать проповедь Иисуса, даже не двенадцати ученикам, собравшимся вокруг него. Иисус открывает тайны одному Иуде Искариоту, своему самому близкому спутнику, единственному действующему в этом евангелии лицу, которое понимает настоящие истины Иисуса.

В следующий раз текст евангелия упоминает Иуду, когда Иисус решает выяснить, «совершенны» ли (то есть способны ли достичь спасения) двенадцать его учеников. Все они заявляют, что «сильны», однако только Иуда осмеливается предстать пред ним; но даже он был вынужден отвернуть лицо. Это должно означать, что Иуда несет в себе божественную искру, и в каком-то отношении он равен Иисусу. Но он еще не пришел к постижению тайной истины, которую Иисус намерен открыть ему, и потому отвел свой взор. И все же Иуде ведома истинная сущность Иисуса (все прочие в этом отношении слепы). Иуда утверждает, что Иисус — не простой смертный, принадлежащий этому миру. Он явился свыше. Иуда говорит: «Ты из царствия бессмертных Барбело». Как указывает Марвин Мейер, в понимании гностиков сифианского толка Барбело — это одно из изначальных божеств, обитающих в совершенном царстве истинного Бога[155]. Вот оттуда-то и пришел Иисус; оттуда, а не из этого мира, сотворенного вторичным, низшим божеством.

Поскольку Иуда верно постиг характер Иисуса, последний отвел его в сторону, подальше от невежд, чтобы раскрыть ему «тайны царства». Только Иуда становится обладателем таинственного знания, необходимого для спасения. Иисус сообщает ему, что он, Иуда, может достичь его, хотя «это принесет тебе много горя», так как его место в числе двенадцати учеников займет кто-то еще. Здесь мы видим намек на то, что, согласно новозаветным Деяниям Апостолов, произошло после смерти Иуды: его заменил некий Матфий, дабы число апостолов по-прежнему составляло двенадцать (Деяния апостолов 1:16–26). Согласно Евангелию от Иуды, это событие было благом, но для Иуды, а не для двенадцати. Именно Иуда может обрести спасение, тогда как прочие апостолы должны были все-таки думать о том, чтобы «соединиться со своим Богом», то есть ветхозаветным богом-демиургом, превыше которого оказались и Иисус, и Иуда.

Та же тема возникает в тексте и далее, когда Иуда рассказывает Иисусу о своем «великом видении», сильно взволновавшем его. В этом видении ему явились двенадцать учеников (надо полагать, одиннадцать его сотоварищей, а также двенадцатый, которому предстояло заменить его), которые побивали его камнями. После этого он увидел дом необъятных размеров, посреди которого находилась толпа людей. Иуда говорит, что хочет войти в этот дом, ибо он представляет священное царство, где в вечной гармонии обитают бессмертные святые и ангелы. Иисус говорит Иуде, что в этот дом не достоин войти никто из смертных, «ибо это место священно». Но из дальнейших фрагментов текста мы узнаем, что всякий, кто, подобно Иуде, несет в себе божественную искру, сможет войти, избавившись от своей смертной оболочки.

Иными словами, грядущая гибель Иуды не станет трагедией, хотя, может быть, ему и придется тяжело. А после смерти он станет «тринадцатым», то есть выпадет из числа двенадцати учеников, окажется вне их рядов. И только он сможет войти в небесное царство, символизируемое огромным домом в его видении. И потому он будет «проклят другими родами», племенем смертных, которым не предписано конечное спасение. Но в то же время Иуда «придет властвовать над ними»: он будет намного выше этого материального мира, поскольку предназначен для спасения, основанного на тайном знании, которое ему желает открыть Иисус.

Значительная часть сохранившегося евангелия содержит тайные откровения, переданные Иисусом одному Иуде. Он открывает ученику «великую и безграничную сферу» — царство истинных божеств, находящихся вне этого мира, высших по отношению к низшим божествам, создавшим все материальное, в том числе людей. Откровение потрясет современных читателей своей несравненной сложностью и трудностью для восприятия. Но сущность главного послания понятна. Многочисленные верховные божества появились гораздо раньше, чем боги этого мира. Среди последних называются Эл (имя, означающее «Бог» в Ветхом Завете); его помощник, покрытый кровью, Небро, также именуемый Яалдабаофом (его имя означает «восставший»); а также Саклас, что означает «дурак». Итак, Бог Ветхого Завета, управляющий нашим миром, представлен как кровавый мятежник и дурак. Не очень-то почетные характеристики для творца (или творцов) мира.

Саклас («дурак») «создал человеческое существо по [своему?] образу и подобию». Отсюда у Иуды возникает вопрос: возможно ли для людей превзойти границы жизни в этом мире? Позднее мы увидим, что ответ должен быть утвердительным. Некоторые люди несут внутри себя элемент божественной природы. Им суждено пережить этот мир и войти в божественное царство, находящееся намного выше царства кровожадных и глупых богов-демиургов.

И первый из этих людей — сам Иуда. В завершении текста евангелия мы находим подтверждение тому, что желание Иуды исполнилось: он входит в «светоносное облако», которое, согласно данному тексту, представляет мир истинного Бога и его эонов. Подобно всем прочим, у Иуды есть указующая «звезда» (см. эссе Марвина Мейера). Эта звезда поднимается над всеми прочими. Его звезда «указывает путь».

Эта звезда приведет его к полному постижению того, чему учил Иисус. Спасение не придет благодаря поклонению Богу этого мира или принятию факта его сотворения. Путь к спасению — отвержение этого мира и, в частности, тела, которое нас к нему привязывает. В этом и состоит высшая причина того, что поступок Иуды выглядит в глазах Иисуса праведным, и по этой причине Иуда получает право на превосходство перед остальными учениками. Отдав Иисуса в руки властей, Иуда позволил ему освободиться от смертной плоти и возвратиться в небесную обитель. Мы видели, что Иисус говорит: «Ты превзойдешь их всех. Ибо ты принесешь в жертву человека, чьим телом я облечен».

Сцена предательства представлена здесь несколько невнятно и во многих отношениях не совпадает с текстами Нового Завета. К примеру, здесь Иисус не представлен молящимся в одиночестве в Гефсиманском саду. Он находится в доме, в «комнате для гостей». В Евангелиях Нового Завета иудейские первосвященники названы «книжниками», которые выступали за тайный арест Иисуса. Увидев Иуду, они удивились и спросили: «Что ты делаешь здесь? Ведь ты ученик Христов». Этим священнослужителям также не была ведома истина, заключавшаяся в том, что подлинное служение Христу предполагало выдачу его в руки властей, дабы он был предан казни. Иуда «отвечал им по их желанию» и выдал им Иисуса. Так — кульминацией повествования — завершается Евангелие от Иуды: не распятием Иисуса и его воскресением, но свидетельством верности его ближайшего и преданнейшего сторонника, отдавшего его на смерть, чтобы Иисус смог возвратиться в свой небесный дворец.

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ИУДЫ: НЕТРАДИЦИОННЫЕ ТЕОЛОГИЧЕСКИЕ ТРАКТОВКИ

Мы уже отмечали некоторые из ключевых тем данного евангелия: создатель этого мира не есть единый истинный Бог; этот мир — обитель зла, из которой следует вырваться; Христос не является сыном бога-демиурга; спасение может быть достигнуто не благодаря гибели и воскресению Иисуса, а только через тайное знание (гнозис), которое он несет с собой. Все эти выводы диаметрально противоположны богословским позициям, восторжествовавшим в раннехристианских дебатах по поводу истинной веры, а точнее, в яростных теологических спорах II и III вв.[156], когда различные группы христиан защищали различные доктрины, причем каждая из них утверждала не только то, что именно ее учение единственно верно, но и то, что она придерживается воззрений Иисуса и его ближайших последователей.

Содержание этих дискуссий давно известно, и Евангелие от Иуды дает нам возможность увидеть один из их аспектов еще яснее: здесь одна из сторон терпит поражение. Каждый из оппонентов убежден, что его точка зрения базируется на священных текстах. Все они уверяют, что их взгляды основываются непосредственно на взглядах Иисуса и, следовательно, исходят непосредственно от Бога. Но только одна из сторон одерживает победу. Та, которая решает, какие книги войдут в Священное Писание, и формулирует символ веры, который дошел до наших дней. В этом символе и этих книгах воплощены теологические формулы, обозначающие торжество партии «ортодоксов». Рассмотрим начальные слова одной из наиболее известных формулировок христианского символа веры:

Верую во единого Бога Отца, Вседержителя,

Творца неба и земли,

всего видимого и невидимого.

Это утверждение резко контрастирует со взглядами, изложенными в Евангелии от Иуды: нет единого Бога, а есть много богов, и создатель этого мира есть не истинный Бог, а низшее божество, он не есть Отец всех вещей, и он, безусловно, не всемогущ.

Сейчас мы можем перейти к более подробному рассмотрению некоторых ключевых положений этого евангелия, изложенных в нем представлений о Боге, мире, Христе, спасении и об остальных апостолах, создавших признанный символ веры, но так никогда и не постигших истины.

ОБРАЗ БОГА В ЕВАНГЕЛИИ

Уже из начала евангелия явственно следует, что Бог Иисуса — не бог-создатель из писания евреев. В одной из первых сцен Иисус видит своих учеников, собравшихся «в благочестивом внимании». Буквальный перевод коптского текста таков: «ученики совершали действия и чтили Бога». Они производили таинство евхаристии, вознося Богу благодарственную молитву за хлеб. Можно было бы ожидать, что Иисус с почтением отнесется к этому религиозному акту. Но он вдруг начинает смеяться. Ученики не увидели ничего смешного: «Почему ты смеешься над нашей благодарственной молитвой? Мы поступаем правильно». Иисус ответил им, что они не понимают, что делают: благодаря за хлеб, они восхваляют своего бога, а не Бога Иисуса. Ученики озадачены: «Учитель, ты… сын Господа нашего». Нет, как выясняется, это не так. Иисус говорит, что никому из их «поколения» не дано узнать его по-настоящему.

Ученики остались недовольны этим высказыванием; они «стали гневаться и впадать в ярость, и богохульствовать против него в душах своих». Иисус продолжает укорять их и снова говорит: «Ваш Господь — тот, кто внутри вас». Здесь затронуто несколько ключевых тем, которые будут повторяться в ходе повествования: ученики Христа не знают, кто он; они поклоняются богу, который не является отцом Иисуса; они не постигли истину о Боге. Иуда, единственный, кто по-настоящему понял учителя, заявляет, что Иисус пришел «из царствия бессмертных, Барбело», то есть из царства истинно бессмертных божественных сущностей, а не из низшего мира бога-демиурга евреев.

Такая трактовка бога-творца, демиурга как низшего божества особенно ясно предстает перед нами в предании, которое Иисус позднее поведает Иуде в беседе наедине. Согласно прото-ортодоксальным авторам вроде Иринея (я называю Иринея прото-ортодоксом, поскольку он выражал взгляды, которые впоследствии будут названы ортодоксальными), есть лишь один Бог, и именно он создал все сущее, как на небесах, так и на земле. Но в данном тексте дело обстоит совершенно не так. Хитросплетения открытого Иисусом Иуде мифа могут сбить читателя с толку, но его сущность ясна. Прежде чем появился бог-творец, существовало огромное количество других божественных существ: семьдесят два зона, каждый из них обладает своим светилом, и для каждого имеется пять фрагментов небесного свода, всего 360 небесных сводов. Еще было бесчисленное число ангелов, которые поклонялись друг другу. Более того, этот мир принадлежит царству «проклятия» (возможно также перевести это слово как «разложение»). Он не есть благое создание единого истинного Бога. Только после появления всех названных божественных сущностей началось существование Бога Ветхого Завета, имя которому Эл. Его помощниками стали запятнанный кровью мятежник Яалдабаоф и глупый Саклас. Последний и сотворил мир, а затем людей.

Поклоняясь «своему Бшу», ученики поклоняются мятежнику и глупцу, творцам этой кровавой, бессмысленной материальной реальности. Они не чтут истинного Бога, единственного, кто превыше всего прочего, кто всеведущ, всемогущ, кто весь духовен и удален от этого преходящего мира боли и страданий, мира, созданного мятежником и глупцом. Неудивительно, что Ириней нашел этот текст столь дерзостным. Он претендует на передачу воззрений Иисуса, но выраженные в нем взгляды Ириней воспринял как откровенное издевательство над самыми драгоценными для него убеждениями.

ОБРАЗ ХРИСТА

На протяжении всего текста евангелия Иисус говорит о двенадцати учениках и «их Боге». Ясно, что Иисус не принадлежит богу этого мира. Одной из его целей является откровение о низости и моральной порочности этого ложного бога, которое он принесет, прежде чем возвратится в божественное царство, совершенное царство Духа, оставив свое смертное тело.

Следовательно, согласно евангелию, Иисус не является обыкновенным человеческим существом. Первое указание на это состоит в том, что он «явился» на землю. Это уже предполагает его пришествие из другого царства. А поскольку на протяжении большей части евангелия он открывает «тайны царства» о бессмертном мире истинной божественности, естественно предположить, что это и есть иное царство, из которого он явился.

Намек на его исключительность дается в следующем пассаже: «Часто он не являлся своим ученикам в своем настоящем виде, а находился среди них в образе ребенка». Исследователям, знакомым с широким кругом произведений раннехристианской литературы, не составило труда разгадать эту аллюзию. Многие христианские трактаты, оставшиеся за пределами Нового Завета, изображают Иисуса «докетическим» существом, то есть таким, которое лишь принимает обличье человека («докетический» — от греческого dokeo, что означает «казаться» или «выглядеть»). Будучи божественной сущностью, Иисус мог принять какой угодно облик. В некоторых ранних христианских трудах Иисус является в образе старика или ребенка — причем разным людям одновременно! (Об этом можно прочитать, например в неканонической книге, получившей название «Деяния апостола Иоанна».) Так и здесь: у Иисуса нет реального плотского облика, но он может принимать различные образы по своей воле.

Но зачем же ему понадобилось являться ученикам в образе ребенка? Разве такое обличье не умалило бы его авторитет, вместо того чтобы утвердить его? (Всего лишь ребенок, так откуда ему знать?) Несомненно, по этому вопросу исследователи текста еще будут вести долгие дискуссии. По-видимому, детский облик никоим образом не воспринимался негативно; напротив: дети непорочны, их не испортили жестокие реалии этого материального мира и его ложная мудрость. Да и в самой Библии сказано: «Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу» (Псалтирь 8:3). Дети олицетворяют перед миром чистоту и невинность. И только Христос воплощает абсолютную чистоту, равно как мудрость и знание, недоступные простым смертным.

Конечно, это знание и является главным предметом Евангелия от Иуды. Знанием сокровенных тайн обладает только Иисус, и только Иуда достоин о них услышать. Этим знанием Иисус обладает потому, что он пришел «из царствия зона Барбело». И нет сомнений в том, что он может посещать это царство по собственной воле. На следующий день после первой беседы с учениками они спрашивают его, куда он ушел от них накануне и что делал, и он отвечает: «Я уходил к другому великому и священному поколению». Когда же ученики задают ему вопрос об этом «поколении», Иисус снова смеется — на этот раз не над невежественной молитвой демиургу, но над их незнанием о царстве истинно Божественного. Ни один простой смертный не в состоянии отправиться туда. Это царство находится превыше этого мира, это царство совершенства и истины, последняя обитель тех, кто несет в себе Божественный элемент, способный избежать ловушек материального мира. И только Иисусу известно об этом царстве, ибо оттуда он пришел и туда он возвратится.

Как мы уже видели, Иуда, согласно данному тексту, является ближайшим последователем Иисуса, не только потому, что он единственный признан достойным узнать о тайнах этого царства, но и потому, что он дает Иисусу возможность навечно туда возвратиться. Он делает это, когда предает его в руки властей на казнь. Иисус лишь по видимости обладает телом из плоти и крови в течение того времени, которое он проводит здесь, на земле, в человеческом облике. Ему необходимо сбросить «покров земного чувства»[157], чтобы вернуться в свою небесную обитель.

Так в чем же значение смерти Иисуса в этом евангелии? Взгляды Иринея и других прото-ортодоксальных авторов основывались на содержании текстов, включенных впоследствии в Новый Завет, в частности, на Евангелии от Марка и на посланиях апостола Павла, где смерть Иисуса представлена чудесным жертвоприношением во имя искупления грехов (см. Марк 10:45; Послание к Римлянам 3:21–28). Согласно этой трактовке, смерть Иисуса имела решающее значение для спасения. Она стала ценой, заплаченной за грехи, и другие люди, согрешившие против Бога, получили возможность возвратиться к праведным отношениям с Богом, создавшим этот мир и все, что есть в нем. Не то мы встречаем в Евангелии от Иуды. Это евангелие не утверждает необходимости примирения с творцом этого мира, который есть не более чем кровожадный мятежник. Напротив, нужно спасаться от этого мира и его создателя. А это происходит только тогда, когда человек отказывается от тела, принадлежащего демиургу. Смерть Иисуса была для него освобождением. И мы, когда умрем, тоже сможем освободиться.