Делай добро и бросай его в море
Делай добро и бросай его в море
– Мы заметили, что в вашем центре не только греки, даже не только европейцы, но и чернокожие дети, и мусульмане. То есть вы принимаете всех, без различий?
– В Ветхом Завете во Второзаконии говорится: если чужеземец приедет к вам в страну, не эксплуатируйте его, не делайте ему зла, не пользуйтесь тем, что он испытывает нужду, но проявите уважение к нему и полюбите его больше, чем себя, так как он нуждается и находится в опасности… (см.: Втор. 10: 17–19, 24: 17, 27: 19).
Мы учим детей, что в лице иностранца, который стучится в нашу дверь, к нам приходит Сам Христос. Поэтому надо использовать свой шанс и не отпускать нуждающегося, чтобы ему не пришлось стучаться к кому-либо еще. Об этом говорит святой Григорий Нисский: когда у ваших дверей стоит нужда, не ждите, пока другой возьмет ее у вас, ибо вместе с этим он украдет ваше сокровище, на которое вы можете приобрести рай.
Когда разразилась война в Персидском заливе, в Ираке, в наш район хлынули толпы беженцев. Они селились в заброшенных домах, предназначенных под снос. Если бы дома обрушились, их бы поубивало. Они сидели там, как мыши, без воды, без всего. И наши двери стали открываться, точнее, дети беженцев их открывали. Они приходили к нам (тогда мы еще арендовали здание кафе) – видели наших детей, которые ели за столиками, и, ничего не спрашивая, шли к столам и ели прямо руками. Что тут скажешь?
И тогда у меня возникла дилемма. Ведь поначалу меня ругали за то, что я открыл двери для всех. Но что было делать, спрашивать: «Кто ты?
Какая твоя религия? Покажи мне свое удостоверение личности, чтобы я посмотрел, откуда ты…» Спрашивать об этом, когда человек голоден, не имеет возможности помыться или что-то изменить?
Мы не закрываем двери перед детьми, которые к нам стучатся, просят что-либо и потом уходят. Но мы не хотим, чтобы дети приходили к нам на короткий срок и потом шли бы к другим дверям. Поэтому сегодня у нас существует программа для детей-беженцев из мусульманских стран.
Я считаю, что мы, священнослужители, не должны заниматься политикой, мы должны видеть в любом человеке образ и подобие Божие. И поэтому мы уважаем детей из стран Ближнего Востока, проживающих здесь, уважаем их традиции. Когда у них Рамадан, наша кухня работает и вечером, чтобы они могли поесть. Мы к этому очень внимательно относимся, показываем хороший пример. И знаете, очень часто слова оказываются лишними.
Эти люди видят, что здесь им помогают только из любви, без всяких задних мыслей, не желая что-то получить от них. Я бы сказал, что это и есть наша миссия. Нельзя заставлять другого сделать что-либо против его воли. Только если он сам к тебе придет и спросит, тогда ты и расскажешь, не так ли? Ты не можешь сказать: «Знаешь ли, твой бог – не тот». Ко мне несколько раз подходили жившие в центре цыганята и дети из Ирака и спрашивали: «Ты что, не знаешь, что мы мусульмане?» И я отвечал им: «Я это знаю». «И почему ты нам помогаешь?» Они не понимали этого. Их научили, как говорит исламская традиция, что помогать можно только своим, а если кто-то тебе предложит что-то, значит, это не просто так. И когда меня цыганенок спрашивает: «А кто тебе велел все это делать?», тогда уж я ему объясняю, что это – Бог, Который велит помогать всем людям и утверждает, что иностранец – наш брат.
Для мусульманских детей у нас нет духовной программы. В воскресенье с утра у нас литургия, Закон Божий, и эти дети приходят после двенадцати часов, когда по программе у нас футбол, баскетбол, пинг-понг. Они играют, иногда мы их водим в театр или музей. Все дети обращаются друг к другу по именам, а не так: «Эй, ты, иракец! Эй, болгарин, румын…» Нет, они уважают друг друга.
За то время, пока существует центр, у нас было много детей-иностранцев, которые теперь разъехались по разным странам. И сейчас они нам звонят и плачут. Дети-мусульмане плачут и спрашивают: «Как дела у батюшки?»
Такие дети – лучшие миссионеры нашей Церкви и послы нашей страны. Потому что они рассказывают про православного священника, который проявил к ним уважение, помог им просто так, не пытаясь заманить в Церковь или что-то еще. Они в себе это хранят…
Вы знаете, они нам теперь помогают деньгами, ведь мы их обучили специальностям. Кто-то, например, стал автомехаником, другой – электриком. А когда они к нам пришли детьми, они говорили: «Мы уедем от вас, нам не нужно сидеть заниматься, учиться». Но мы их все равно включили в программу. «Через сколько времени ты уедешь? Через полгода? Через год? Давай хотя бы месяц позанимайся. Что выучишь, то выучишь…» А часто они вообще не уезжали, или только лет через пять. И, уехав из Греции в какое-нибудь бедное государство, где ситуация иная, они нашли работу, устроились, завели семью. Теперь мы часто получаем деньги из-за границы и даже не понимаем – от кого. Начинаем гадать по подписи, кто бы это мог быть.
Однажды, к примеру, ко мне приехали из Швеции какие-то люди. Оказывается, у нас они были детьми, а тут уже с женами, со своими детьми. Говорят своим детям, указывая на меня: «Целуйте ему ноги, так как благодаря ему мы смогли выжить и нас не уничтожили».
Или другой случай. Каждый месяц в течение какого-то времени нам приходило по пятьсот евро. Неизвестно откуда. Потом выяснилось, что от нашего бывшего воспитанника, мусульманина. Он нашел хорошую работу. Своего ребенка он воспитал нормальным человеком, не фанатиком. «Знаешь ли, – говорил он сыну, – в трудную минуту этот христианский священник помог мне, и я избежал многих проблем. Поэтому теперь есть и ты…»
Я хочу сказать, что добро не пропадает. У нас есть поговорка: «Делай добро и бросай его в море». Море безграничное, оно принимает добро, которое вроде бы растворяется в воде, но, когда ветер подует в другую сторону, оно к тебе возвращается. И ты думаешь: «Ведь я не сделал ничего… Почему Ты мне это посылаешь, Боже мой?» Господь дает Свои дары, когда ты их совсем не ждешь… И этими дарами мы делимся с детьми. Ведь и мои собственные дедушка и бабушка были беженцами из Малой Азии[20]. Мы выросли на их рассказах. Я часто говорю нашим маленьким беженцам, что мы понимаем и чувствуем их боль. Поэтому – только любовь. Греки на протяжении всей своей истории не боялись жить среди других народов и всегда несли в мир свет и культуру, благодаря которым справлялись со всеми трудностями.
– Но приезжих так много, что меняется сам облик страны!..
– Это правда, мы становимся чужими в собственном доме… Я сам думаю, что это большая ошибка – пустить такое количество людей в Грецию. Но это проблема правительства и политиков. А когда за моей дверью стоит человек, я не могу его прогнать и, конечно, разделю с ним свой дом. В конце концов, если я не сделаю его своим братом, он станет моим другом. Но я не сделаю его своим врагом… Хотя, кажется, политики хотят именно этого.
Мы, священнослужители, православные христиане, должны выполнять свой долг. Мы же учим детей… Вы даже не представляете, как сильно порой приезжие дети любят Грецию. Даже больше, чем маленькие греки, которых воспитали без принципов и ценностей. Глядя на них, удивляешься: «Он что, грек? Какая у него может быть связь с Грецией?» Я думаю, что все эти дети эмигрантов, которым мы прививаем определенные ценности, станут хорошими гражданами, будут любить нашу страну и захотят внести свой вклад в нашу общую жизнь.
Когда ты смотришь на человека как на чужака, говоря: «Ты знаешь, что ешь мой хлеб?» – или: «Ты не должен учиться, у тебя нет права на медицинскую помощь и на другие социальные блага…», то ты ставишь этого человека на уровень животного. И потом сетуешь, что к тебе залезли в дом, что кого-то убили, обокрали.
– Греция в свое время сильно пострадала от мусульман… Помнят ли греки об этом? Может, поэтому люди недовольны мигрантами?
– Да, Греция пострадала. Но я думаю, что здесь яснее всего проявляется различие наших религий и наших стран. Естественно, мы всё помним, историческая память должна сохраняться. Но при этом я убежден, что нельзя увековечивать ненависть. Мне как-то сказал один сириец, мусульманин-алавит: «Если бы ты был на моей родине, жил бы в нужде. Мы бы не предложили тебе еды, не дали бы тебе ничего… Мы бы тебя без колебаний принесли в жертву». Я ему ответил: да, у нас разные религии. Потом спустя некоторое время я узнал, что он крестился со всей своей семьей, в которой десять детей.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.