Глава одиннадцатая Мутные истоки религии

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава одиннадцатая

Мутные истоки религии

В вопросах религии люди идут на самый изощренный обман и интеллектуальный подлог.

Зигмунд Фрейд. Будущее одной иллюзии

Все многообразные культы, бытовавшие в Римской империи, народу представлялись в равной степени истинными, философу — в равной степени ложными, а правителю — в равной степени полезными.

Эдвард Гиббон. История упадка и разрушения Римской империи

Одна старая чикагская поговорка гласит: если хочешь сохранить уважение к городским олдерменам или любовь к колбасе, лучше не видеть, как олдерменов приводят в парадный вид и не ходить на колбасную фабрику. Энгельс писал, что ключ к анатомии обезьяны в анатомии человека. Иными словами, наблюдая процесс формирования религии, можно получить некоторое представление о происхождении религий, созданных в то время, когда большинство людей не умело читать. Из обширного ассортимента религиозной колбасы, состряпанной у нас на глазах, я отобрал меланезийский «культ карго», суперзвезду пятидесятников Марджо и Церковь Иисуса Христа Святых последних дней, более известную как мормоны.

Во все времена многим наверняка приходила в голову такая мысль: а что, если есть тот свет, а бога нет? Что, если есть бог, но нет того света? Насколько мне известно, наиболее ясно эту проблему изложил Томас Гоббс в своем шедевре «Левиафан», увидевшем свет в 1651 году. Настоятельно рекомендую вам прочитать главу 38 части третьей и главу 44 части четвертой, поскольку и Священным Писанием, и английским языком Гоббс владеет так, что дух захватывает. Кроме того, его труд лишний раз напоминает, что даже думать о таких вещах в то время — да и всегда — было весьма опасно. Красноречива уже разминка Гоббса, немногословная и ироничная. Комментируя абсурдную историю Адамова «Грехопадения» (первый пример сотворения свободного существа, тут же нагруженного запретами, которые невозможно соблюсти), Гоббс замечает (не забывая при этом боязливо добавить, что не претендует на истину «в сем, а равно и во всяком ином вопросе, коего разрешение дадено в Писании»): если Адам, согрешив, приговорил себя к смерти, то его смерть, видимо, была отложена, поскольку до нее он сумел наплодить немалое потомство.

Посеяв крамольную мысль о том, что запрещать Адаму вкушать плоды с одного древа под страхом смерти, а с другого — под страхом вечной жизни нелепо и нелогично, Гоббс был вынужден вообразить не только альтернативные библии, но и альтернативные наказания, и альтернативные вечности. Он хотел доказать, что люди, возможно, не стали бы следовать человеческим законам, если бы опасались божьего возмездия больше, чем страшной смерти здесь и сейчас. При этом, однако, он признал, что люди всегда вольны придумать религию, которая устраивает их или льстит им. Сэмюэл Батлер позднее обыграл эту идею в своей книге «Возвращение в Едгин». В «Едгине», первой книге, господин Хиггс попадает в далекую страну, из которой затем сбегает на воздушном шаре. Вернувшись через двадцать лет, он обнаруживает, что за время своего отсутствия стал богом по имени «Сын Солнца» и что день его вознесения на небо — религиозный праздник. Празднеством руководят два первосвященника. Когда Хиггс грозится их разоблачить и рассказать народу, что он простой смертный, ему отвечают:

«Не делай этого. На этом мифе покоится вся мораль нашей страны, и если они узнают, что ты не вознесся на небо, они все погрязнут в грехе».

В 19()4 году на экраны вышел знаменитый документальный фильм под названием «Mondo Сапе», или «Собачий мир», запечатлевший многочисленные примеры человеческой жестокости и заблуждений. Впервые можно было увидеть своими глазами на кинопленке, как складывается новая религия. В течение многих веков обитатели островов Тихого океана были отрезаны от регионов с более развитой экономикой, но стоило произойти фатальному контакту, как многие из них сообразили, что к чему. Перед ними были огромные корабли с раздутыми парусами, везущие сокровища, оружие и невиданные приспособления. Некоторые простодушные островитяне сделали то, что часто делают люди: попытались перевести новое явление на язык известных им понятий (как те испуганные ацтеки, увидевшие первых испанских всадников в Центральной Америке и заключившие, что в противники им достались кентавры). Эти бедолаги решили, что пришельцы с запада — их давние предки, наконец вернувшиеся с дарами из загробного мира. Это заблуждение вряд ли надолго пережило первый опыт общения с колонистами, но позднее, в нескольких местах сразу, более смышленые островитяне придумали кое-что получше. Они заметили, что сначала строятся причалы и склады, после чего приходят новые корабли и привозят новые грузы. Действуя по аналогии, туземцы построили собственные причалы и принялись ждать, когда их постройки тоже приманят какие-нибудь корабли. Г 1ри всей своей несерьезности эта практика долго тормозила деятельность более поздних христианских миссионеров. Когда они появлялись, их просили предъявить дары (и вскоре они возвращались с разными безделушками).

В XX веке «карго-культы», или «культы груза», возродились в форме еще более впечатляющей и трогательной. Подразделения вооруженных сил США, посланные в Океанию строить аэродромы для войны с Японией, вскоре обнаружили, что стали объектами слепого подражания. Местные энтузиасты забросили свое декоративное христианство и всецело посвятили себя строительству взлетно-посадочных полос в надежде приманить самолеты, полные грузов. Они делали муляжи антенн из бамбука. Они разжигали костры, подражая сигнальным огням, которые указывали американским самолетам место посадки. Печальней всего в «Mondo Сапе» то, что все это продолжается до сих пор. На острове Тана рядового американской армии провозгласили Спасителем. Его имя — Джон Фрум — похоже, с самого начала было выдумкой. Но даже после 1945 года, когда улетели и уплыли последние военнослужащие, на острове звучали проповеди и предсказания о его неминуемом возвращении, а ежегодная церемония в его честь проводится до сих пор. Еще более поразительное дежавю вызывает культ, возникший на острове Новая Британия, прилегающем к Папуа — Новой Гвинее. В нем можно найти десять заповедей («Десять Законов»), троицу, имеющую одного представителя на небесах и одного на земле, и систему ритуальных подношений, призванных умилостивить эти силы. Как верят последователи культа, если ритуал исполнять с требуемой точностью и пылом, он приведет к наступлению царства молока и меда. Это светлое будущее, увы, именуется «Периодом Компаний», и процветать в нем Новая Британия будет по образу и подобию транснациональной корпорации.

Кого-то может оскорбить даже малейший намек на аналогию, но разве священные книги официального монотеизма не полны жажды материальных благ и восхищенных — пальчики оближешь — описаний копей Соломона, тучных стад правоверных, райского вознаграждения для добрых мусульман, не говоря уже о великом множестве смачных описаний грабежа и разбоя? Иисус, правда, не проявляет интереса к обогащению, однако и он сулит последователям небесные сокровища и «обители». Далее, разве все религии во все времена не стремились к накоплению материальных богатств в этом мире?

В шокирующей истории Марджо Гортнера, «вундеркинда» американского евангелического вымогательства, пристрастие к деньгам и земным благам — лишь фон. Маленького Гортнера, получившего от родителей гротескное имя «Марджо» (дурное скрещение имен «Мария» и «Джозеф» — Иосиф), сделали проповедником в возрасте четырех лет. Его наряжали в омерзительный костюм маленького лорда Фаунтлероя и учили говорить, что он получил наказ от бога. Когда он жаловался или плакал, мать совала его голову под кран или зажимала ему лицо подушкой, при этом, по его словам, всегда стараясь не оставлять следов. Выдрессированный не хуже тюленя, Марджо быстро привлек внимание телевидения и к шести годам уже венчал взрослых. Его слава росла, и толпы людей приезжали посмотреть на чудо-ребенка. По собственной оценке, он собрал «пожертвований» на сумму в три миллиона долларов, ни один из которых не был отложен на его образование или будущее. В семнадцать лет он взбунтовался против своих безжалостных циничных родителей и окунулся в мир калифорнийской контр культуры ранних шестидесятых.

В пьесе «Питер Пэн», бессмертной рождественской истории для детей, есть волнующий момент, когда кажется, что маленькая фея Динь-Динь погибает. Огонек, изображающий ее на сцене, начинает меркнуть, и есть только один способ поправить дело. Вперед выступает актер и спрашивает детей: «Вы верите в фей?» Если они снова и снова дружно отвечают «ДА!», крошечный огонек начинает разгораться. Кому это может не понравиться? Зачем разрушать детскую веру в волшебство? Они еще успеют разочароваться, да и на выходе их не поджидает охрипший проповедник и не просит пожертвовать копилки в фонд Церкви Спасения Динь-Динь. Мероприятия, ради которых использовали Марджо, гнусно совмещали интеллектуальный уровень описанной выше сцены с моралью капитана Крюка.

Еще лет через десять Марджо Гортнер как нельзя лучше отомстил за свое украденное, опустошенное детство. Он решил помочь обществу и тем самым искупить свое мошенничество. Объявив о «возвращении» на стезю проповедника, он взял с собой съемочную группу и подробно объяснил ей секрет каждого трюка. Вот так играют на материнском инстинкте женщин (парень он был видный), чтобы заставить их расстаться со своими сбережениями. Вот так вызывают экстаз при помощи музыки. На этом месте нужно рассказать, как тебе лично являлся Иисус. Вот так надо рисовать невидимыми чернилами крест на лбу, который внезапно проявится, как только начнешь потеть. Вот самое время «добить» публику. Он не дает пустых обещаний: заранее рассказав режиссеру, что собирается сделать, он выходит к публике и убедительно выполняет обещанное. Люди вопят и плачут, люди в судорогах валятся на пол, выкрикивая имя своего спасителя. Немолодые мужчины и женщины, циничные, закаленные и хищные, ждут психологически благоприятного момента для сбора денег, и начинают подсчитывать их еще до окончания так называемой «службы». Иногда показывается несчастное лицо ребенка: его приволокли в шатер проповедника, и теперь он мучается, глядя на то, как его родители бьются в конвульсиях, стонут и отдают заработанные тяжелым трудом деньги. Конечно, и раньше было известно, что вся эта евангелическая банда есть не что иное, как безжалостное жульничество, осуществляемое второстепенными персонажами из «Продавца индульгенций» Чосера. (Можете оставить себе свою веру, простофили. Мы возьмем только деньги.) Наверное, то же самое творилось и в те времена, когда в Риме открыто торговали индульгенциями, а на любом блошином рынке в христианских землях можно было выручить кругленькую сумму за гвоздь или щепку с Голгофы. Тем не менее даже закоренелого скептика шокирует зрелище, где в роли разоблачителя выступает жертва и мошенник одновременно. О каком прощении можно говорить после такого? В 1972 году документальный фильм «Марджо» получил «Оскар», и при этом абсолютно ничего не изменил. Жернова телепроповедников по-прежнему перемалывают чужие деньги, и бедные по-прежнему оплачивают счета богатых. Так и сверкающие дворцы и храмы Лас-Вегаса были построены на деньги проигравших, а не выигравших.

Безутешный герой и рассказчик дивного романа Иэна Макьюэна «Дитя во времени» в результате страшного горя впадает в почти вегетативное состояние и целыми днями бездумно смотрит телевизор. Наблюдая, как другие человеческие существа добровольно становятся жертвами манипуляций и унижения, он придумывает название для процесса просмотра этого действа: «порнография для демократа». Не нужно быть снобом, чтобы заметить людское легковерие, стадный инстинкт и желание — а может быть и потребность — быть одураченными. Проблема стара как мир. Можно считать легковерие разновидностью невинности, которая сама по себе безобидна. Однако легковерие без конца провоцирует порочных и хитрых на обман, и потому является одним из самых уязвимых мест человечества. Пока мы не признаем этот настырный факт, мы не сможем правильно объяснить ни рост и живучесть религии, ни веру в чудеса и откровения.

Последователи пророка Мухаммеда, надеявшиеся при помощи непорочно зачатого Корана положить конец всем будущим «откровениям», не учли основателя одной из наиболее быстрорастущих религий современности. Не могли они предугадать (откуда им, млекопитающим?) и того, что пророк этого нелепого культа возьмет пример с Мухаммеда. Основателем Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, далее именуемой «мормоны», был талантливый оппортунист, поместивший свое сочинение в откровенно списанную у христианства систему координат, но при этом объявивший, что «сему поколению я буду новый Мухаммед», и сделавший своим боевым кличем слова, которые он, по собственному убеждению, взял у ислама: «Или Аль-Коран, или меч». Арабского он не знал, но с Мухаммедом его роднило то, что он умел лишь копировать чужие библии.

В марте 1826 года суд города Бенбридж в штате Нью-Йорк признал мужчину двадцати одного года от роду «нарушителем общественного порядка и мошенником». Этим и должна была ограничиться слава Джозефа Смита, на суде сознавшегося в сознательном обмане граждан: он организовывал безумные золотоискательские экспедиции и утверждал, что обладает темной или «некромантской» силой. Однако через четыре года он снова попал в местные газеты (которые можно прочитать и сегодня) как человек, нашедший «Книгу Мормона». Место действия давало ему два громадных преимущества, которых лишено большинство шарлатанов и аферистов. Во-первых, он действовал в том же самом горячечно религиозном округе, который подарил нам шейкеров, уже помянутого Джорджа Миллера, неоднократно сулившего скорый конец света, и еще несколько самопровозглашенных американских пророков. Готовность местного населения отдаваться одному религиозному безумию за другим даже принесла округу прозвище «Выжженная земля». Во-вторых, Смит действовал в регионе, где, в отличие от значительной части новых территорий Северной Америки, действительно имелись следы древней истории.

Исчезнувшая индейская цивилизация оставила после себя немало могильных курганов. Наугад осквернив несколько из них, кладоискатели обнаружили не только кости, но и довольно сложные изделия из камня, меди и кованого серебра. В радиусе двенадцати миль от не слишком процветавшей фермы семейства Смит находились восемь курганов. Раскопками курганов увлекались два вида дураков: к первому относились золотоискатели и заклинатели сокровищ, искавшие наживы при помощи волшебных посохов, кристаллов и жабьих чучел; ко второму — те, кто надеялся найти потерянное колено Израиля. Находчивый Смит принадлежал сразу к обоим видам и объединил алчность с антропологическими потугами.

Историю его мошенничества как-то даже неловко читать и до неприличия легко разоблачить. (Лучше всего ее рассказал д-р Фон Броуди в книге «Никто не знает моей истории», вышедшей в 1945 году. В ней профессиональный историк добросовестную попытался предложить по возможности великодушную интерпретацию соответствующих «событий».) Вкратце дело было так. Джон Смит объявил, что ему явился (трижды, как положено) ангел по имени Морони. Явившийся ангел известил его о существовании книги, «написанной на златых табличках» и объяснявшей происхождение жителей Северной Америки, а также евангельские истины. Два волшебных ветхозаветных камня урим и туммим, продолжал ангел, помогут Смиту самостоятельно перевести вышеупомянутую книгу. После многих испытаний Смит откопал это устройство и принес его домой 21 сентября 1827 года, примерно через восемнадцать месяцев после того, как его признали виновным в мошенничестве. Затем он принялся за перевод.

Получившиеся в итоге «книги» оказались записками древних пророков, начиная с Нефи, сына Лефи, около 600 года до н. э. бежавшего из Иерусалима в Америку. Странствия этих пророков и их многочисленного потомства сопровождались многими битвами, проклятиями и бедствиями. Как у Смита получились такие книги? Золотые таблички он никому не показывал, утверждая, что для любого другого человека увидеть их означает верную смерть. Однако у него возникло затруднение, уже знакомое историкам ислама. По свидетельству многих, Смит был чрезвычайно изворотлив в спорах и мог быстро сплести любую историю. Но он был неграмотен — по крайней мере, немного умея читать, он не умел писать. Поэтому писать под его боговдохновенную диктовку должен был кто-то другой. Сначала это делала его жена Эмма, а затем, когда понадобились дополнительные руки, его бедняга-сосед по имени Мартин Хэррис. Услышав из уст Смита цитату из Исайи 29:11–12 с неоднократным приказанием «прочитать» «запечатанную книгу», Хэррис заложил ради такого дела свою ферму и переехал к Смитам. Он садился по одну сторону одеяла, повешенного поперек кухни, а Смит сидел с другой стороны со своими переводческими камнями и вещал сквозь одеяло. Для полноты идиллии Харрис получил предупреждение, что, стоит ему попытаться взглянуть на таблички или на пророка, как он тут же рухнет замертво.

Миссис Хэррис, разъяренная бесхребетностью мужа, не собиралась с этим мириться. Она похитила первые сто шестнадцать страниц и предложила Смиту их воспроизвести, что, учитывая его пророческий дар, не должно было составить никакого труда. (В истории религии явно не хватает таких решительных женщин.) После кризиса длиной в несколько недель Смит парировал другим откровением. Он не мог воспроизвести оригинал, поскольку тот, возможно, уже попал в руки дьявола и мог оказаться «сатанинскими стихами». Но всеведущий Господь предоставил ему другие таблички, поменьше размером и написанные самим Нефи. Они рассказывали довольно похожую историю. Кропотливый перевод возобновился с новыми писцами за одеялом. По окончании перевода все золотые таблички вознеслись на небеса, где они, очевидно, пребывают и поныне.

Как и мусульмане, мормоны иногда настаивают, что подделка здесь невозможна, поскольку один неграмотный бедняк не способен провернуть обман такого масштаба. В пользу мусульман говорят два довода: у нас нет никаких свидетельств того, что Мухаммеда публично признавали виновным в мошенничестве и покушении на некромантию, а арабский язык не всегда прозрачен даже для тех иноземцев, которые неплохо его знают. Однако мы знаем, что Коран частично составлен из более ранних книг и мифов. То же и в случае Смита: простой, пусть и утомительный, анализ показывает, что двадцать пять тысяч слов из «Книги Мормона» напрямую заимствованы из Ветхого Завета. В основном, это слова из тех глав Исайи, которые попали в книгу Этана Смита «Взгляд на евреев: десять колен Израиля в Америке». Это произведение набожного сумасшедшего утверждало, что американские индейцы родом с Ближнего Востока; похоже, именно оно подвигло другого Смита на золотоискательство. Еще две тысячи слов «Книги Мормона» заимствованы из Нового Завета. Из трехсот пятидесяти «имен» более сотни напрямую взяты из Библии, и еще сто украдены с самыми незначительными изменениями. (Широко известно, что Марк Твен назвал «Книгу Мормона» «хлороформом в печатном виде», но, по-моему, эта шутка слишком уж лежит на поверхности — «Книга Мормона» и на самом деле содержит «Книгу Эфира».) Оборот «and it came to pass»[13] встречается как минимум две тысячи раз, что, надо признать, действительно нагоняет сон. Совсем недавние исследования показали, что абсолютно все «документы» мормонов — в лучшем случае неуклюжие компиляции, а в худшем — жалкие подделки, что не смогла не отметить д-р Броуди в новом, дополненном издании своей замечательной книги в 1973 году.

Как и Мухаммед, Смит мог выдавать божественные откровения оперативно и зачастую для собственных нужд (особенно — опять же, как и Мухаммед, — когда ему хотелось новую девочку, и он желал сделать ее одной из своих жен). В итоге он перестарался и умер насильственной смертью, прежде успев проклясть почти всех несчастных, что некогда были его первыми последователями и, поддавшись его напору, писали под диктовку. Тем не менее история Смита поднимает ряд интереснейших вопросов о том, как откровенный рэкет на наших глазах превращается в серьезную религию.

Профессор Дэниел Деннетт и его сторонники навлекли на себя немало критики «естественнонаучным» объяснением религии. Сверхъестественное, по мнению Деннетта, можно спокойно исключить из уравнения и вместо этого допустить, что всегда существовали люди, для которых «вера в веру» уже сама по себе благо. Это явление объяснимо с точки зрения биологии. Разве не могло быть так, что члены первобытного общества, верившие в лечение шамана, приободрялись и в результате их шансы излечиться на самом деле были немного выше? Оставим в стороне «чудеса» и прочий вздор — даже современная медицина признает такой эффект. В сфере же психологии существует вероятность, что верить в нечто выгодней, чем не верить ни во что, даже если э то нечто не имеет никакого отношения к действительности.

Некоторые из этих утверждений так и останутся объектом споров антропологов и других ученых, но меня всегда интересовал такой вопрос: верят ли проповедники и пророки на самом деле, или же и они «верят в веру»? Бывает ли так, что они обманывают сознательно? И если да, оправдывают ли они свои уловки тем, что: а) «если бы эти несчастные не слушали меня, им было бы еще хуже»; или б) «если им это и не поможет, то уж и не слишком навредит»? В «Золотой ветви», знамени том исследовании религии и колдовства, Джеймс Фрейзер предполагает, что начинающему знахарю лучше не разделять иллюзии своей невежественной конгрегации. Во-первых, если он принимает свое колдовство за чистую монету, он гораздо сильнее рискует сделать ошибку, которая может стоить ему карьеры. Гораздо лучше быть циником, отрепетировать все фокусы и убедить себя, что это для всеобщего блага. Очевидно, Смит вел себя, как обыкновенный циник: он наслаждался тем, что «откровение» позволяло ему оглашать божью волю, оправдывать его притязания на собственность паствы и спать с любой женщиной. Гуру и мессии такого рода рождаются каждый день. Нет сомнения, что Смит совершенно сознательно обманывал невинных простаков вроде Мартина Хэрриса, умирающих от желания хоть одним глазком увидеть золотые таблички. Но бывали ли мгновения, когда он сам верил в свое предназначение и был готов умереть за него? Иными словами, был ли он исключительно жуликом, или же им двигало некое вдохновение? Изучение религии мне подсказывает, то, хотя она явно не может обойтись без надувательства великого и малого, этот интригующий вопрос остается приоткрытым.

В районе Пальмиры в штате Нью-Йорк в то время действовали десятки полуобразованных, беспринципных, амбициозных фанатиков вроде Смита, но «раскрутился» лишь один из них. Тому есть две вероятные причины. Во-первых, по свидетельству всех очевидцев, включая врагов, Смит обладал значительным природным обаянием, авторитетом и хорошо подвешенным языком: всем тем, что Макс Вебер называл «харизматической» составляющей власти. Во-вторых, большое количество людей, мечтавших в то время о земле и новой жизни на Диком Западе, составляло огромную дремлющую силу, способную сплотиться вокруг нового лидера (не говоря уже о новой священной книге), способного дать им «землю обетованную». Странствия мормонов в Миссури, Иллинойсе и Юте, а также расправы, жертвами и вершителями которых они стали на своем пути, подарили кровь и плоть идее изгнания и мученичества, а с ними и образу «язычников», как мормоны презрительно именовали неверующих. Перед нами величественный эпизод истории, который (в отличие от вульгарной подделки, положившей ему начало) можно читать с уважением. На нем, однако, есть два несмываемых пятна. Первое — очевидность и грубость его «откровений», начавшихся с оппортунистических импровизаций Смита и дополняемых его последователями по мере необходимости. Второе — омерзительно неприкрытый расизм мормонства. Вплоть до Американской гражданской войны и даже после нее христианские проповедники всех мастей оправдывали рабство библейскими ссылками на то, что один из трех сыновей Ноя (их звали Сим, Хам и Иафет), Хам, был проклят и отдан в кабалу. Но Джозеф Смит развил эту гнусную басню и в своей «Книге Авраама» заклеймил темнокожие расы Египта как наследников проклятия. Кроме того, в придуманной им битве при «Куморе», как нельзя кстати состоявшейся неподалеку от места, где он родился, «Нефиты» — согласно описанию, светлокожие и «приглядные» — сражались с «Ламанитами», чьи потомки были наказаны темным пигментом за то, что отвернулись от бога. В предвоенном Миссури, когда американское рабовладение уже находилось в кризисе, Смит и его еще более одиозные ученики проклинали аболиционистов. Они с серьезным видом объясняли, что во время последней битвы между Богом и Люцифером на небе была еще и третья группировка. Ее члены пытались сохранять нейтралитет. Но после поражения Люцифера они были изгнаны на землю и вынуждены «взять тела проклятого семени ханаанского; от них произошли негры, или африканская раса». Как следствие, когда д-р Броуди писала свою книгу, чернокожим американцам не позволялось занимать даже скромный пост диакона в мормонской церкви, не говоря уже о священстве. Потомки Хама не допускались и к церковным таинствам.

Мало что доказывает человеческое происхождение религии лучше, чем то, как мормонские старейшины решили эту проблему. Оказавшись в западне между прямым текстом своих священных книг и растущим презрением и изоляцией, на которые он их обрекал, старейшины поступили так же, как уже поступали однажды, когда их любовь к многоженству могла навлечь федеральное возмездие на штат божий Юта. Они получили еще одно «откровение», более-менее приуроченное к принятию «Акта о гражданских правах» 1965 года. Божество сообщило им, что африканцы — тоже люди.

В защиту «Святых последних дней» (эти самодовольные слова были добавлены к первоначальной смитовской «Церкви Иисуса Христа» в 1833 году) следует сказать, что они честно взялись за решение одной из великих трудностей религии откровения. Суть проблемы такова: что делать с людьми, родившимися до эксклюзивного «откровения» или же умершими, так и не получив возможности вкусить ее чудес? Христиане решали эту проблему утверждением, что после распятия Иисус сошел в ад, где спас или обратил в истинную веру всех мертвых. У Данте в «Аде» есть великолепный отрывок, где рассказчик приходит спасти душу Аристотеля и других великих людей, которые, надо полагать, веками варились в кипятке, пока он до них не добрался. (В другой, менее экуменической сцене того же произведения пророку Мухаммеду в омерзительнейших подробностях вспарывают кишки.) Мормоны нашли очень буквалистскую замену этому довольно устаревшему решению. В огромном хранилище в Юте они содержат гигантскую генеалогическую базу данных, которая постоянно пополняется именами людей, о чьих рождениях, браках и смертях имеется запись. Это может пригодиться, если вы хотите прояснить свое фамильное древо и не против того, чтобы ваши предки стали мормонами. На специальных еженедельных церемониях в мормонских храмах конгрегация получает определенную квоту имен покойных, которых нужно «замолить» в ряды мормонов. Мне такое ретроспективное крещение мертвых кажется вполне безобидным. Но Американский еврейский комитет выразил гневный протест, когда выяснилось, что мормоны раздобыли документы нацистского «Окончательного решения еврейского вопроса» и усердно крестят тех, кого на этот раз действительно можно было назвать «потерянным коленом»: убитых европейских евреев. При всей своей трогательной бесполезности это занятие казалось дурным тоном. Я сочувствую Американскому еврейскому комитету, но все же полагаю, что последователей г-на Смита следует поздравить: с тех пор, как человек изобрел первую религию, никто, кроме них, не додумался даже до такого простодушного технологического решения этой проблемы.