Иуда в Евангелии от Луки

Иуда в Евангелии от Луки

Как и Евангелие от Матфея, Евангелие от Луки было написано через 10–15 лет после Евангелия от Марка, и его автор также пользовался как источником Евангелием от Марка. В отличие от Матфея, Лука написал своеобразное послесловие к Евангелию, посвященному жизни Иисуса, — книгу Деяния апостолов, повествующую о первых годах христианства сразу после смерти и воскресения Иисуса вплоть до миссии апостола Павла. Деяния мы рассмотрим в следующей главе, поскольку там также описывается смерть Иуды, но совершенно по-другому, чем в Евангелии от Матфея. В Евангелии от Луки, однако, нет упоминания о смерти Иуды, и именно на этом Евангелии мы сосредоточимся в этой главе.

Изменения, которые внес Лука в Евангелие от Марка, совершенно другие, чем те, которые внес Матфей, однако они выражаются и в том, как Лука рассказывает историю об Иуде.[16] Иуда — это не самая главная фигура в этом повествовании. Его имя встречается только четыре раза: когда он призывается в качестве одного из двенадцати учеников, а затем в конце, когда решает предать Иисуса и выполняет это.[17] В некоторых отношениях рассказ Луки о последних событиях в этой истории очень похож на рассказ Марка. Однако и в нем есть ключевые отличия, связанные с общими изменениями, которые Лука внес в источник.

Роль сатаны в Евангелии от Луки

Одно из изменений, которое Лука внес в описание Иисуса Марком, появляется уже в начале рассказа о публичной проповеди Иисуса. Как уже давно заметили читатели Евангелий, хотя Марк и утверждает в начале Евангелия, что после крещения сатана искушал Иисуса сорок дней, он не описывает три знаменитых искушения в пустыне, где Иисусу было предложено превратить камень в хлеб, чтобы утолить голод, прыгнуть с верхушки Храма, чтобы быть спасенным чудесным вмешательством Бога, и поклониться сатане, чтобы получить власть над всеми царствами земными. Эти три искушения описаны у Матфея и Луки, но не описаны у Марка.[18]

Одно из самых разительных отличий между рассказами Матфея и Луки про искушения — то, что второе и третье поменяны местами: выше я перечислил их согласно порядку, данному в Евангелии от Матфея. Лука искушение в Храме ставит на последнее место. Однако для нас более поразительно то, что происходит после того, как Иисуса в третий раз преодолевает искушение, давая сатане отпор. Лука указывает, что после последнего искушения «дьявол оставил его до времени» (Лука 4:13).

Какое провокационное заявление! Что это за подходящее для сатаны время, чтобы вновь появиться на сцене? Ведь на протяжении всего рассказа о деятельности Иисуса присутствия дьявола не заметно. Иисус несколько раз сталкивается с бесами, но всегда их побеждает. Сатана оказывается бессильным на протяжении всего служения — и не только Иисуса, но и его учеников. После того как Иисус посылает их проповедовать Евангелие, исцелять больных и изгонять демонов, они возвращаются с рассказами об успехах, после чего Иисус сообщает, что он наблюдал «падающего с небес сатану» (10:18, см. также 13:16). Другими словами, сила духа, которая позволила Иисусу одолеть искушения дьявола, был и у его полномочных представителей. На протяжении всей деятельности Иисуса сатана терпел одно поражение за другим.

Но как это связано с Иудой Искариотом? Мы видели, что в Евангелии от Марка ничего не написано о мотивах, побудивших Иуду предать Иисуса, хотя были намеки о связи этого с поступком неизвестной женщины, щедро потратившей дорогое благовоние на помазание Иисуса. У Матфея, с другой стороны, мотивация описана вполне ясно: Иуда хотел денег. У Луки все не так. С одной стороны, его решение предать Иисуса появляется не в результате помазания, потому что Лука переместил рассказ об этом в другую часть повествования. Тут Иисуса помазывают не непосредственно перед арестом и судом; вместо этого помазание — опять же не названной по имени женщиной — происходит практически в начале рассказа о его деятельности (7:36–50). И сам рассказ о помазании во многих деталях настолько отличается от рассказов Марка и Матфея, что многие задавались вопросом, действительно ли это одна и та же история. В любом случае, ни про его учеников, ни про кого-либо другого не сказано, что они были расстроены подобным расточительством. Вместо этого хозяин постоялого двора, где остановился Иисус, фарисей, расстраивается, что он позволил прикоснуться к себе «грешнице». Не уточняется, почему она грешница: идея, что она была блудницей, возникла гораздо позже. В Новом Завете «грешным» могут назвать того, кто просто не соблюдал должным образом законы Моисея. Так что, кто знает, может быть, ее грех состоял в поглощении некошерной пищи. В любом случае, это не вынудило Иуду предать Иисуса.

Он также не был движим жадностью. Как и в Евангелии от Марка, после публичной проповеди Иисуса в Иерусалиме Иуда идет договариваться с первосвященниками о том, как он может его предать, и они соглашаются дать ему денег. Однако Лука не говорит, что он сделал это ради денег. Что же тогда его подвигло? Лука считает, что сам дьявол.

Затем сатана вошел в Иуду, которого звали Искариотом, одного из двенадцати, и он пошел и посоветовался с первосвященниками и солдатами, как он может его предать. (Лука 22:3)

Согласно Евангелию от Луки, предательство и, соответственно, распятие Иисуса были происками сатаны. Точно так же, как сатана противодействовал ему в начале Евангелия, он противостоит ему в конце. Во время публичного служения Иисуса сатана был во власти его силы духа, но в конце сатана вновь заявляет о себе. Смерть Иисуса была действием сатаны, который хотел избавиться от Сына Господа. И руками Иуды он сделал это грязное дело. Для Луки, однако, не за сатаной и его приспешниками было последнее слово. Господь воскресил Иисуса из мертвых (в конце Евангелия) и дал силу его последователям, чтобы победить сатану (в начале Деяний). Как всякий христианский автор, Лука верит, что Господь в конце концов победит бессмысленное зло, которое вызвал его враг сатана.

Иисус контролирует ситуацию в Евангелии от Луки

Еще большее изменение по сравнению с источником Лука сделал в описании того, как Иисус готовился к смерти и принял ее. В первоисточнике, Евангелии от Марка, содержится сильный, но немногословный рассказ о распятии и предшествовавших ему событиях, захватывающий своим совершенным трагизмом. Этот момент часто упускают читатели, которые объединяют рассказы о распятии из различных Евангелий так, что слова и поступки Иисуса в Евангелии от Марка оказываются соединены с его словами и поступками в других Евангелиях. В результате получается, что идея, на которую делался упор в каждом конкретном Евангелии, разрушается, и создается новый рассказ — не авторами Евангелий, а самим читателем, который заставляет Иисуса говорить и делать все то, что содержится в каждом из Евангелий.

Рассказ Марка, как его отрывки, содержащиеся в других Евангелиях, оказывает очень сильное воздействие. Иисуса предал один из его последователей, а другой от него отрекся. Все его товарищи сбежали; никого рядом с ним не было тогда, когда ему это было особенно нужно. Он был отправлен на распятие и в течение всей процедуры сохранял молчание, словно находясь в шоке от происходящего. Он молчал по дороге на распятие, молчал, пока его прибивали гвоздями к кресту, и молчал, пока висел на кресте. Однако другие не молчали, потому что почти все присутствовавшие оскорбляли и издевались над ним: еврейские власти, те, кто проходил мимо креста, и даже те два разбойника, которых распяли вместе с ним. Здесь, в Марке, Иисус — тот, кто был предан, отвержен, проклят, высмеян и отторгнут, даже самим Богом. В конце Иисус выкрикивает свои единственные слова за все время казни, крик отчаяния брошенного человека: «Элои, элои, лама савахфани!» — что в переводе с арамейского означает «Боже мой, Боже мой, почему ты меня оставил?». Потом он умирает.

Не стоит думать, что Марк не хотел описывать Иисуса так, потому что в других Евангелиях он описывается по-другому. Марку нужно позволить рассказать по-своему, как Иисус встретил смерть. Это отнюдь не симпатичная картинка. Иисус умирал в агонии, не понимая, почему все — в том числе и Бог — бросили его.

Лука дает совершенно другой отчет о происшедшем, и эти различия нельзя игнорировать. В Евангелии от Луки Иисус вовсе не хранит молчание на пути к кресту. По дороге он останавливается перед группой плачущих женщин и говорит им: «Дочери иерусалимские, не плачьте обо мне, но плачьте о себе и своих детях» (23:27–31). Здесь Иисус куда больше заинтересован в их судьбе, чем в своей собственной.

И когда его прибивают к кресту, у Луки он также не молчит. Вместо этого он молится за тех, кто все это устроил: «Отец, прости их, ибо они не знают, что делают» (23:34). Вися на кресте, Иисус ведет беседу со своим соседом. Один из преступников решил посмеяться над ним: «Разве ты не Христос? Спаси себя и нас». Однако другой преступник упрекнул его, сказав, что они-то заслужили приговор, в то время как Иисус «не сделал ничего дурного». Затем он попросил: «Иисус, помни меня, когда войдешь в свое Царство». Иисус ответил ему спокойно и убедительно, сказав то, что тот больше всего желал услышать: «Истинно говорю тебе, сегодня ты будешь вместе со мной в раю» (23:43). В этом рассказе Иисус спокоен и контролирует ситуацию. Он знает, что с ним происходит и почему. И он знает, что из этого выйдет: он проснется в раю, и этот разбойник вместе с ним.

В конце он не издает «крик отчаяния» («Почему ты меня оставил?»), а — и это наиболее красноречиво — выдыхает последнюю молитву: «Отец, в руки твои я передаю мой дух» (23:46). Иисус Марка чувствовал себя отверженным даже самим Богом, а Иисус Луки — нет. Здесь Иисус чувствует присутствие Бога и уверенность в том, что он со своим отцом, который теперь примет его душу. Здесь, в Евангелии от Луки, Иисус полностью отвечает за свою смерть.

Такое же смещение акцентов можно увидеть и в более раннем описании Иисуса, прямо перед тем, как он был предан и арестован. В Евангелии от Марка говорится, что Иисус «начал ужасаться и тосковать» (Марк 14:33). Лука ничего такого не упоминает. У Марка Иисус говорит своим ученикам, что его «душа смертельно скорбит» (Марк 14:34). Ничего такого в Евангелии от Луки нет. У Марка он отходит, надает на землю и молится (14:35); в Луке он просто встает на колени (Лука 22:41). У Марка Иисус трижды умоляет Господа пронести мимо него эту чашу (то есть избавить от страданий); в Луке он просит об этом только один раз, предварив эту просьбу словами «если тебе угодно». Результат этих изменений ясен: снова Иисус показан не тоскующим из-за надвигающейся участи, но спокойным и контролирующим ситуацию. И это причина для другого интересного отличия в Евангелии Луки, на этот раз в рассказе о предательстве, который следует за этим. Многие читатели не замечают этого различия, потому что оно почти неуловимо. У Марка Иуда предает Иисуса при помощи поцелуя — возможно, как исполнение сказанного в Притчах 21:6. Из рассказа Луки невозможно понять, имел ли место вообще поцелуй. Здесь, в отличие от того, что написано у Марка, Иуда поднимается к Иисусу с толпой, «чтобы поцеловать его», однако Иисус, очевидно, останавливает его: «Иисус сказал ему: „Иуда, ты предаешь Сына Человеческого поцелуем?“» (22:48). Тут же завязалась небольшая потасовка, что упомянуто и у Марка. В обоих рассказах один из последователей Иисуса выхватывает меч и ударяет раба первосвященника и отсекает ему правое ухо. Это вызывает упреки Иисуса в обоих рассказах, однако у Луки Иисус сделал куда больше: он коснулся раба и тут же исцелил его.

Иисус Луки контролировал ситуацию и тогда, когда его предавали. Он взял все в свои руки, не дал Иуде поцеловать себя и взял на себя ответственность за то, что его пытались защитить мечом.

Иисус Луки как бы в ореховой скорлупе: спокойный и невозмутимый, встречающий свою судьбу в полной уверенности, что Бог рядом и заботится о нем.