Глава IV. Взаимоотношения Свидетелей Иеговы с государством и пути их нормализации
Глава IV. Взаимоотношения Свидетелей Иеговы с государством и пути их нормализации
Современное состояние взаимоотношений религиозной организации Свидетелей Иеговы с государством в значительной степени определяется незавершённостью формирования целостной политики российского государства в религиозной сфере и переходным характером той модели взаимоотношений государства и религиозных организаций, которая функционирует в современной России в настоящее время.
В российской религиоведческой литературе существуют различные подходы к оценке моделей взаимоотношений государства с религиозными организациями, в том числе применительно к той модели государственно-конфессиональных отношений, которая складывается в настоящее время в Российской Федерации.
Большинство исследователей согласны с выводом, что в настоящее время в России ещё не сложилась чёткая и определённая модель взаимоотношений государства и религиозных организаций,и Россия переживает период формирования новой вероисповедной политики, которая в дальнейшем, по мере разработки концепции вероисповедной политики государства, приведёт к выбору оптимальной модели церковно-государственных отношений, сочетающей общепринятые международные нормы и принципы обеспечения свободы совести с российскими историческими и национальными традициями и особенностями.
Поиск оптимальной модели взаимоотношений государства с религиозными организациями и положение религиозной организации Свидетелей Иеговы
По нашему мнению, наиболее точно и полно суть понятия «государственно-церковные отношения» отражает определение, сформулированное Ф.Г. Овсиенко и Н.А. Трофимчуком, которые считают, что это — «совокупность исторически складывающихся и изменяющихся форм взаимосвязей между институтами государства и институциональными религиозными образованиями (религиозными объединениями, религиозными партиями, религиозными движениями, международными конфессиональными центрами), одна из составных частей внутренней и внешней политики государства, в основе которой лежат законодательно закреплённые представления о месте религии и церкви в жизни общества, об их функциях, сферах деятельности и компетенции всех субъектов этих отношений»[248].
Существуют различные типологии моделей государственно-церковных отношений, наиболее традиционной является классификация[249], которая предполагает существование в рамках светского государства:
1. модели отделения государства и религиозных организаций (сепарационной модели), сложившейся в США, Франции, Нидерландах, которые наиболее последовательно проводят в жизнь принцип светского государства;
2. модели национальной (государственной) церкви, существующей в Бельгии, Великобритании, Греции, Дании, Ирландии, Норвегии, Швеции, Финляндии, в рамках которой, гарантируя свободу вероисповедания для всех религий, государство поддерживает наиболее авторитетные церкви, закрепляя их государственный статус, обеспечивая их финансовую поддержку, привилегированное положение в системе образования и воспитания, а также в армии и т.п.;
3. модели кооперации государства и традиционных религиозных организаций, сложившиеся в ФРГ, Испании, Италии, Польше[250] и некоторых других странах, при которой, несмотря на формальное отделение церкви от государства, церковь оказывает значительное влияние на политику, а государство тесно взаимодействует с традиционными религиями, поддерживая их в финансовом плане, что может быть закреплено в конституциях, законах, а также специальных двусторонних соглашениях (конкордатах).
В России в настоящее время, по нашему мнению, происходит постепенный переход от сепарационной к кооперационной модели взаимоотношений государства с религиозными организациями, однако этот процесс, имеющий в целом позитивное значение, может быть осложнён попытками ограничения прав религиозных меньшинств. Противоречивость этого процесса в условиях современной России объясняется как частой сменой моделей государственно-церковных отношений на протяжении многовековой истории страны, так и сложностью религиозной ситуации в последнее десятилетие.
История Российской империи и СССР включала различные модели отношений между государством и Православной церковью, а также другими религиозными организациями. Наиболее крупными вехами, каждая из которых знаменовала существенные изменения в модели государственно-церковных отношений, были:
1. Взаимоотношения государства и церкви в Древней Руси (X – начало XIII века), которые характеризовались зависимостью церкви от государственной власти в соответствии с византийской моделью отношений между императорской властью и церковью, но с определённой национальной спецификой;
2. Усиление независимости Православной церкви от княжеской власти в период татаро-монгольского ига и активное участие церкви в политической борьбе на Руси (XIII–XV века);
3. Соперничество и борьба за верховенство в жизни страны между светской и духовной властями в XVI–XVII веках;
4. Подчинение церковной власти светским властям и полное огосударствление церкви в XVIII–XIX веках;
5. Вероисповедные реформы (1905 – февраль 1917 года), направленные на обеспечение принципов свободы вероисповедания, однако не увенчавшиеся успехом;
6. Вероисповедная политика Временного правительства (февраль – октябрь 1917 года), направленная на обеспечение свободы совести, но носившая половинчатый характер;
7. Советская модель государственно-церковных отношений (1917–1991 годы), базирующаяся на отделении церкви от государства и лишении ее возможности заниматься благотворительной, культурно-просветительской, воспитательной деятельностью и т.д[251].
Таким образом, история взаимоотношений государства с Православной церковью и другими религиозными организациями в Российской империи и СССР свидетельствует, что неоднократно происходило коренное изменение модели государственно-церковных отношений и принципов их построения. В различные исторические периоды эти отношения строились на принципах союзничества и партнёрства («симфонии» государства и церкви), соперничества и борьбы за верховенство в жизни страны, подчинения церковной власти государству и превращения церкви в составную часть государственного аппарата, отделения церкви от государства и попыток добиться «отмирания религии».
Неоднозначность и противоречивость истории взаимоотношения государства и религиозных организаций в Российской империи и СССР, отсутствие исторически сложившейся модели государственно-церковных отношений затруднили выработку новой концепции государственно-церковных отношений в современной России.
Вероисповедные реформы в России были связаны с попытками на первом этапе (1990–1993 годы) обеспечить эффективное функционирование сепарационной модели государственно-церковных отношений, юридической базой которой был Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» (1990). Этот Закон снял неоправданные ограничения на культовую деятельность религиозных организаций, упростил процедуру их регистрации, снял запрет на социальную, производственно-хозяйственную и иную не культовую деятельность, признал за религиозными объединениями право юридического лица и право собственности, что имело позитивное значение для становления свободы совести и свободы религии в России.
Вместе с тем, Закон «О свободе вероисповеданий» содержал положения (ст. 8 ч. 1 и др.), которые создали предпосылки для отстранённости органов государственной власти и местного самоуправления от осуществления ими контроля за деятельностью религиозных объединений. Кроме того, вслед за принятием этого Закона не была оформлена целостная модель политики государства в религиозной сфере и закономерный отказ от предшествующей модели государственно-церковных отношений (и демонтаж государственных органов, обеспечивавших её осуществление) не сопровождался формированием новой модели взаимоотношений государства и религиозных организаций, отвечавших реалиям посткоммунистического общества.
Существуют обоснованные сомнения и относительно правомерности попыток, предпринятых разработчиками Закона «О свободе вероисповеданий», обеспечить формирование в России сепарационной модели взаимоотношений государства и религиозных организаций, в рамках которой государство не оказывает поддержки ни одной из религиозных организаций. Для США, где наиболее последовательно проведена в жизнь и эффективно функционирует сепарационная модель государственно-церковных отношений, характерно сочетание трёх основных факторов:
1) многоконфессиональность населения при отсутствии доминирующей религиозной организации и такой церкви, которая внесла бы особый вклад в становление американской государственности и культуры США;
2) высокая (свыше 95%) религиозность граждан, обладающих значительными доходами и способных обеспечивать финансовые потребности духовенства и религиозных организаций, в результате чего не требуется специальных усилий со стороны государства для поддержки религиозных организаций;
3) развитая и авторитетная судебная система, укоренившееся у большинства населения уважение к закону, что даёт возможность решать спорные вопросы и урегулировать конфликты, в том числе и затрагивающие сферу религиозных отношений, используя потенциал судебной системы[252].
В России в начале 90-х годов эти факторы отсутствовали и поэтому не было предпосылок для успешного формирования сепарационной модели государственно-церковных отношений.
Как показывает опыт США и некоторых других государств, где значительна численность Свидетелей Иеговы, сепарационная модель государственно-церковных отношений создаёт наиболее благоприятные условия для деятельности религиозной организации Свидетелей Иеговы и роста их влияния. Применительно к положению религиозной организации Свидетелей Иеговы в России и её отношениям с органами государственной власти первый этап вероисповедных реформ, связанный с попытками обеспечить эффективное функционирование сепарационной модели государственно-церковных отношений, протекал в условиях быстрого роста числа Свидетелей Иеговы и отсутствия сравнительно значимых конфликтов между ними и органами власти.
Второй этап вероисповедных реформ в современной России (1993–1997 годы), завершившийся принятием Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», включал и такие позитивные явления, как закрепление в Конституции Российской Федерации принципов свободы совести, постепенное накопление элементов кооперационной модели государственно-церковных отношений, так и негативные тенденции, выразившиеся в широкомасштабной кампании против так называемых «тоталитарных сект» и «деструктивных культов», несущей потенциальную угрозу ущемления прав религиозных меньшинств.
Второй этап вероисповедных реформ в современной России характеризовался поисками путей перехода от сепарационной модели взаимоотношений государства и религиозных организаций к такой модели, которая включала бы некоторые элементы кооперационной модели. Для этого периода были характерны:
— попытки внесения изменений в Закон «О свободе вероисповеданий», предпринятые Верховным Советом Российской Федерации в 1993 году, направленные на ограничение деятельности иностранных миссионеров, миссий и иностранных религиозных организаций, упорядочение деятельности нетрадиционных религий и предоставление определённых преимуществ традиционным для России религиям и т.д.;
— принятие новой Конституции Российской Федерации (1993), определившей конституционные принципы свободы совести (ст. 28), светский характер государства, отделение религиозных объединений от государства и их равенство перед законом (ст. 14), равенство прав человека и гражданина независимо от отношения к религии (ст. 19), запрещение пропаганды, возбуждающей религиозную ненависть и вражду, а также религиозного превосходства (ст. 29), право на альтернативную службу (ст. 59);
— создание в большинстве федеральных министерств и ведомств организационно-управленческих структур по взаимодействию с религиозными организациями, заключение соглашений о сотрудничестве между рядом министерств и Русской Православной Церковью;
— некоторое замедление темпов прироста числа религиозных объединений по сравнению с 1990–1993 годами на фоне более высоких темпов роста новых и протестантских религиозных объединений, чем темпы роста традиционных церквей и деноминаций;
— фиксируемый, в том числе социологическими исследованиями[253], рост напряжённости во взаимоотношениях между различными религиями и конфессиями, среди причин которого появление и деятельность в различных регионах нетрадиционных религиозных объединений и иностранных миссионеров и проповедников, а также усиление борьбы за паству, как традиционных, так и нетрадиционных религий и конфессий, вынудившие ряд субъектов Российской Федерации принять собственные законодательные акты, регулирующие деятельность иностранных миссионеров и нетрадиционных религиозных организаций;
— широкая кампания в средствах массовой информации против «иностранных религиозных организаций», «зарубежных миссионеров», «тоталитарных сект» и «деструктивных культов», вылившаяся в требование к органам законодательной власти внести в обсуждаемый с 1994 года проект закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» нормы, ограничивающие деятельность «тоталитарных сект» и «деструктивных культов»;
— формирование активного «антикультового движения», оказывающего существенное влияние на средства массовой информации, отношение ряда региональных и местных органов власти к тем религиозным организациям, которые были объявлены «тоталитарными сектами», а также принятие Обращения Государственной Думы с предложением Президенту Российской Федерации разработать проект концепции религиозной безопасности российского общества, включающей законодательное ограничение или запрещение деятельности «деструктивных религиозных организаций»[254].
Результаты, достигнутые в ходе второго этапа вероисповедных реформ в современной России (1993–1997) в сфере становления российской государственной политики в отношении религиозных объединений, носили двойственный характер.
С одной стороны, были закреплены конституционные принципы, гарантирующие свободу совести, светский характер государства, отделение религиозных объединений от государства и их равенство перед законом, равенство прав человека и гражданина независимо от отношения к религии, запрещение пропаганды, возбуждающей религиозную ненависть и вражду, а также религиозное превосходство, право на альтернативную службу и др., к тому же началось укрепление сотрудничества между рядом министерств и ведомств и Русской Православной Церковью.
С другой стороны, массированная кампания против «тоталитарных сект» и «деструктивных культов» (точнее, тех религиозных объединениий и организаций, которые были произвольно, независимо от всяких научных религиоведческих критериев, отнесены к этим группам) в ряде случаев нарушила права и ухудшила социальное самочувствие тех российских граждан, которые принадлежали к религиозным объединениям, ставшим объектом этой пропагандистской кампании; укрепление сотрудничества между рядом министерств и ведомств и религиозными организациями затронуло почти исключительно Русскую Православную Церковь, в недостаточной мере развивались взаимоотношения федеральных органов власти со старообрядческими, исламскими, буддистскими и др. религиозными организациями.
Принятие в октябре 1997 года Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» стало важным этапом в становлении правовой базы для формирования в России кооперационной модели государственно-церковных отношений. Данный Закон признавал «особую роль православия в истории России, в становлении и развитии её духовности и культуры», отражал особую роль христианства, ислама, буддизма, иудаизма и других религий, составляющих «неотъемлемую часть исторического наследия народов России» (преамбула Закона) и давал право государству оказывать «содействие и поддержку благотворительной деятельности религиозных организаций, а также реализации ими общественно значимых культурно-просветительских программ и мероприятий» (ст. 18 ч. З).
Для Свидетелей Иеговы второй этап вероисповедных реформ в современной России (1993–1997) характеризовался превращением в один из объектов пропагандистской кампании, инициаторы которой без всяких на то научных, религиоведческих оснований причислили их к категории «тоталитарных сект». В этот период Свидетели Иеговы столкнулись с попытками инициировать против них судебные процессы, нацеленные на снятие с регистрации их общин, необоснованными административными ограничениями их деятельности (запретами на сдачу в аренду их религиозной организации залов и помещений и пр.).
Вместе с тем, присущая религиозной организации Свидетелей Иеговы и большей части верующих законопослушность, стремление «быть сознательными законопослушными гражданами, честными налогоплательщиками и трудолюбивыми людьми, не обременяющими государство или других людей»[255], привели к тому, что Свидетели Иеговы смогли урегулировать большую часть конфликтов, добились права на открытие своего Управленческого центра, развернули широкую программу строительства Залов Царства.
Наиболее важным, по нашему мнению, результатом, достигнутым религиозной организацией Свидетелей Иеговы после принятия Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», стала регистрация 29 апреля 1999 года Управленческого центра Свидетелей Иеговы в России, что создало необходимую правовую основу для их легальной деятельности и перерегистрации общин Свидетелей Иеговы в различных регионах.
Существенным достижением религиозной организации Свидетелей Иеговы стало также то обстоятельство, что Министерство юстиции Российской Федерации, закрепив в ходе регистрации в их наименовании словосочетание «в России», тем самым подтвердило тот факт, что Свидетели Иеговы действовали на территории России на законных основаниях на протяжении не менее 50 лет на момент обращения в регистрирующий орган с заявлением о государственной регистрации (в соответствии со ст. 8 ч. 5 Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» только такие религиозные организации вправе использовать в своих наименованиях слова «Россия», «российский» и производные от них).
Таким образом, сам факт регистрации в 1999 году Управленческого центра Свидетелей Иеговы в России подтверждал, что данную религиозную организацию не следует рассматривать ни в качестве «тоталитарной секты», ни в качестве конфессионального новообразования.
* * *
В российском обществе существовали различные представления о том, какую роль призвана играть религия в стране, не имеющей государственной идеологии, в том числе у части общества сформировалось мнение, что роль государственной идеологии (или её базового компонента) призвана играть религия, прежде всего, в её конкретном конфессиональном выражении, нашедшем своё воплощение в Русской Православной Церкви. С точки зрения теоретиков, отстаивающих данную позицию, Русская Православная Церковь является символом русского государства, она «была, есть и будет государственной церковью и именно нормы православной этики и морали должны лечь в основу любой официальной идеологии»[256].
В середине 90-х годов практически все основные политические партии и движения (КПРФ, ЛДПР, НДР), за исключением объединения «Яблоко», выступали за поддержку со стороны государства традиционных религий, прежде всего Православной Церкви, и заявляли о необходимости борьбы с зарубежными проповедниками и «тоталитарными сектами»[257].
Для политических сил и идеологических течений, воспринимавших российское православие в качестве основы формирующейся государственно-патриотической системы ценностей, так называемое «сектантство» стало олицетворением тех враждебных духовных сил, которые представляют угрозу культуре, менталитету и самому существованию русского народа и российской государственности.
Эта идея в различной форме формулировалась и в средствах массовой информации, и в философских работах, в наиболее общем виде она сводилась к тезису, что коллективизм, общинность, соборность являются основой русско-православного мировоззрения и образа жизни, в то время как протестантизм лежит в основе американского и, в целом, западного образа жизни. При этом Русская Православная Церковь объявлялась «последним рубежом» защиты самобытности России, а «религиозная экспансия» иностранных миссионеров и «тоталитарных сект» — одной из главных угроз для церкви и государства[258].
Что же касается Русской Православной Церкви, то, апеллируя не только к своей пастве, но и ко всем тем, кто признаёт её нравственный и общественный авторитет, она выдвигала два основных аргумента, призванных доказать пагубность проникновения в Россию новых религий (и особенно «тоталитарных сект»).
Первый из этих аргументов имел цивилизационно-культурный характер и заключался в том, что проникновение в духовную жизнь страны новых конфессий и религий, чуждых традиционному укладу жизни и духовно-нравственным идеалам, сложившимся под влиянием Русской Православной Церкви, могут повлечь угрозу целостности национального самосознания и культурной идентичности. Как отмечается в Определении Архиерейского Собора Русской Православной Церкви (1994 год) «О псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме», все эти движения и воззрения «целенаправленно подрывают многовековые традиции и устои народов, вступают в конфликтс общественными институтами, объявляют войну Церкви Христовой… разрушают традиционный уклад жизни, сложившийся под влиянием Православной Церкви, единый для нас духовно-нравственный идеал, угрожают целостности национального самосознания и культурной идентичности»[259].
Данный аргумент использовался и против религиозной организации Свидетелей Иеговы, несмотря на то, что она прямо не была названа в соответствующем Определении Архиерейского Собора Русской Православной Церкви (1994 год) «О псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме».
По нашему мнению, проблема культурных, в том числе и религиозных влияний, приходящих извне, чрезвычайно сложна и деликатна, особенно в тех её аспектах, которые затрагивают проблемы свободы совести и вероисповеданий. Нельзя не согласиться с теми исследователями, которые отмечают, что «культурные, в том числе, и религиозные, влияния, приходящие извне, не могут сами по себе коренным образом изменить складывавшийся веками менталитет народа, разорвать его духовную связь с предшествующими поколениями, с их культурно-национальными традициями. Для того, чтобы быть воспринятыми, внешние влияния должны пройти переработку в «котле» духовной жизни нации, стать адаптированными к ней»[260].
Кроме того, одной из отличительных особенностей культуры и духовной жизни России, в том числе в религиозной сфере, являлась многоконфессиональность. Констатация данного факта содержится и в преамбуле Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», где признаётся как особая роль православия в истории России, становлении и развитии её духовности и культуры, так и то обстоятельство, что христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии составляют неотъемлемую часть исторического наследия народов России.
Применительно к Свидетелям Иеговы можно констатировать, что их религиозная организация имеет последователей на территории России в течение более ста лет и во многих случаях верующие, исповедующие вероучение Свидетелей Иеговы, являются членами этой организации во втором, третьем и даже четвёртом поколении. Во всяком случае, анализ всей совокупности фактов, характеризующих роль и место религиозной организации Свидетелей Иеговы в истории России, начиная с периода Великой Отечественной войны, позволяет сделать вывод, что эта религиозная организация стала одним из заметных компонентов религиозной жизни бывшего СССР и России, а также что принадлежность к религиозной организации Свидетелей Иеговы, в том числе на протяжении нескольких поколений, не влечёт утраты верующими национального самосознания и культурной идентичности.
В вероучении Свидетелей Иеговы не содержится положений, которые бы могли дать повод для обвинений в попытках целенаправленно подрывать многовековые традиции и устои народов, вступать в конфликт с общественными и государственными институтами, разрушать традиционный уклад жизни, угрожать целостности национального самосознания и культурной идентичности.
Важно отметить, что Свидетели Иеговы не отрицают своё гражданство, считая, что для этого есть библейские основания, так как апостол Павел, например, подтвердил, что является римским гражданином (см.: Деяния святых апостолов 22:25-29). Как отмечается в «Сведениях об основах вероучения и соответствующей им практике религиозной организации Свидетелей Иеговы», где есть специальный раздел, посвящённый гражданским правам и обязанностям, Свидетели Иеговы стремятся быть сознательными и законопослушными гражданами, осознают свою обязанность подчиняться законам страны и законно установленным властям.
Второй аргумент, который использовался Русской Православной Церковью для обоснования тезиса о том, что возрастание конфессионального многообразия негативно влияет на общество и государство, заключался в том, что появление новых религий и конфессий вносит в расколотое по социальным и политическим основаниям российского общества ещё одну линию разделения — межрелигиозного и межконфессионального противостояния.
Действительно, увеличение конфессионального плюрализма в 90-е годы породило в России усиление межрелигиозных противоречий. Вместе с тем, наиболее острые противоречия в российском обществе в этот период возникли внутри ряда религиозных течений и конфессий, где образовались соперничающие друг с другом за главенство религиозные центры и духовные управления. Весьма острый характер приобрели также противоречия между сравнительно близкими по своему генезису религиозными организациями, например, конфликтный характер приобрели отношения Московской Патриархии и различных ветвей старообрядчества[261].
Межрелигиозные и межконфессиональные противоречия обостряются, когда какая-либо религия или конфессия пытаются распространить своё влияние среди приверженцев другой религиозной организации, особенно в тех случаях, когда речь идёт о прозелитизме, то есть целенаправленной политике одной религиозной организации, нацеленной на массированную миссионерскую деятельность в отношении последователей другой религиозной организации. Что касается большинства протестантских конфессий, в том числе и Свидетелей Иеговы, то они, как правило, не признают каких-либо вероисповедных религиозно-этнических или иных ограничений для миссионерской деятельности, считая объектом для своей миссионерской деятельности каждого человека, независимо от его убеждений. Данное обстоятельство создаёт определённые предпосылки для возникновения соперничества и противоречий, особенно в связи с более быстрыми темпами роста протестантских религиозных организаций и их большей активностью в сфере миссионерской деятельности.
Однако в 90-е годы произошёл значительный рост доли верующих в общей массе населения (по различным социологическим оценкам, верующие составили от 50 до 55% населения), причём до 75% верующих россиян являются православными, 18% — мусульманами, около 7% — последователями других конфессий и религий[262]. Таким образом, позиции Русской Православной Церкви в религиозной жизни России остаются доминирующими, не были и не могут быть существенно ослаблены в обозримом будущем в результате миссионерской деятельности других религий и конфессий, в том числе протенстантских религиозных организаций.
«Антикультовое движение» в современной России и его роль в формировании негативного восприятия религиозной организации Свидетелей Иеговы
В современной России формируется специфическая, имеющая определённые национальные особенности, форма «антикультового движения», которое представляет собой союз разнородных политических, конфессиональных и других сил, выступающих против применения принципа равенства всех религиозных организаций перед законом, к новым религиозным движениям. В России «антикультовое движение» фактически возглавляет Русская Православная Церковь, которая стремится вовлечь в него различные административные и государственные инстанции[263].
В ряде справочных изданий, подготовленных Миссионерским отделом Московского Патриархата Русской Православной Церкви и издательством «Православная Русь» Санкт-Петербургской Митрополии Русской Православной Церкви, религиозная организация Свидетелей Иеговы характеризуется в качестве тоталитарной, воинствующей антихристианской секты. В этих справочниках бездоказательно утверждается, будто бы Свидетели Иеговы несут ответственность за серьёзные уголовные преступления, а также, поскольку Свидетели Иеговы верят в то, что Бог истребит нечестивых, что они якобы могут спланировать и осуществить террористические акты, наподобие газовой атаки в токийском метро 20 марта 1995 года, осуществлённой АУМ Синрикё[264].
Обращает на себя внимание тот факт, что данный справочник предназначен не только для приходов и учреждений Русской Православной Церкви, но рассчитан на органы государственной власти и специалистов, занимающихся государственно-церковными отношениями. На практике многие местные органы власти, не располагая полной научной, религиоведческой информацией, используют в своей деятельности те сведения и оценки, в том числе и касающиеся религиозной организации Свидетелей Иеговы, которые содержатся в справочнике «Новые религиозные организации России деструктивного и оккультного характера», подготовленном Миссионерским отделом Московского Патриархата, и в другой литературе, отражающей взгляды «антикультового движения».
Положение усугубляется также ещё и тем обстоятельством, что нередки случаи, когда при решении вопросов о землеотводе под строительство храмов и молитвенных домов тех или иных неправославных, официально зарегистрированных религиозных общин (в том числе и Залов Царства Свидетелей Иеговы) представители местных органов власти обращаются для получения согласия к православным епископам или священнослужителям, которые, в свою очередь, нередко, оценивая те или иные религиозные организации, руководствуются литературой, отражающей взгляды «антикультового движения».
В результате, в том числе и из-за слабой юридической и религиоведческой информированности некоторых представителей местных органов власти, возникают конфликты, в которые вовлекаются как органы власти и неправославные религиозные организации, так и представители православного духовенства.
В некоторых случаях в изданиях, выпущенных от имени Русской Православной Церкви, содержатся неадекватные и оскорбительные оценки религиозной организации Свидетелей Иеговы. Так, например, в справочнике, подготовленном в Санкт-Петербурге, Свидетели Иеговы названы «современными жидовствующими», им приписывается «ненависть к христианству», которая объясняется тем, что вероучение Свидетелей Иеговы «опирается на талмудический иудаизм» и близко «к планам мондиалистов, которые мечтают о мировом правительстве и новом лжемессии — Антихристе»[265].
В некоторых изданиях вероучение Свидетелей Иеговы интерпретируется как «плотская религия», так как понятие Свидетелей Иеговы о «вечном блаженстве» будто бы «мало чем отличается от тех взглядов, какие исповедуются мормонами, магометанами, индусами и многими языческими религиями Центральной Африки»[266].
В ряде случаев в выступлениях средств массовой информации содержится недостоверная информация, необоснованно порочащая религиозную организацию Свидетелей Иеговы. Это, в частности, удалось доказать в ходе разбирательства в Судебной палате по информационным спорам при Президенте Российской Федерации, рассмотревшей обращение координатора Руководящего комитета Управленческого центра региональной религиозной организации Свидетелей Иеговы В.М. Калина в связи с публикацией в газете «Комсомольская правда» материала «Сект-Петербург. Здесь будет город-храм» (от 1 августа 1997 года).
Судебная палата вынесла решение (от 12 февраля 1998 года № 4), в котором отметила, что в данной публикации, «распространив недостоверную и порочащую информацию о Свидетелях Иеговы, журналист О. Засорин и редакция газеты «Комсомольская правда» допустили злоупотребление свободой массовой информации, поскольку приведённые автором сведения могут способствовать разжиганию религиозной нетерпимости, что противоречит требованиям ст. 4 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации».
В решении Судебной палаты по информационным спорам при Президенте Российской Федерации также отмечается, что в законодательстве Российской Федерации не существует такого понятия, как «секта», и в то же время «данный термин в силу сложившихся в обществе представлений несёт безусловно негативную смысловую нагрузку и, употребляя его, журналисты могут оскорбить чувства верующих». В связи с этим «Судебная палата считает, что автор материала О. Засорин, неоправданно использовав термин «секта» в отношении Свидетелей Иеговы, нарушил тем самым нормы журналистской этики»[267].
По мнению религиоведов, в частности Ю.П. Зуева, «кампания против «культов» и «сект», проводимая Братством св. Иринея Лионского при поддержке Комитетов родителей за спасение молодёжи, носит чрезвычайно эмоциональный, порой даже истеричный характер. Однако при всей серьёзности обвинений против новых религиозных образований (манипулирование личностью, «зомбирование» и т.п.) достоверных, репрезентативных данных, подтверждающих их справедливость, практически нет»[268].
Аналогичные оценки пропагандистской кампании, развёрнутой «антикультовым движением», содержатся и в работах некоторых православных богословов. Так, протоиерей Владимир Фёдоров пишет в предисловии к русскому изданию книги Айлин Баркер «Новые религиозные движения», что, «к сожалению, сегодня для многих энтузиастов антисектантского движения характерен ненаучный подход (неточности и передержки, неправомерное обобщение, дезинформирующие читателя и пр.), «ревность не по разуму», явная симпатия к силовым методам, акцент в полемике на сборе компрометирующих материалов и т.д. Особенно этим отличаются организации родителей, не имеющих должной подготовки, но исполненных решимостью, одержимых желанием вернуть детей, ушедших из дома в новые религиозные движения»[269].
Помимо Братства св. Иринея Лионского и Комитетов родителей за спасение молодёжи от тоталитарных сект, активную роль в борьбе со Свидетелями Иеговы играет Центр реабилитации жертв нетрадиционных религий им. А.С. Хомякова (священник Олег Стеняев), ведущий миссионерскую работу среди Свидетелей Иеговы[270], а также незарегистрированная миссия «Христианское возрождение», которая объединяет небольшое число членов протестантских общин, ставящих своей целью противодействие проповеднической деятельности Свидетелей Иеговы.
Обеспокоенные размахом проводимой против их религиозной организации пропагандистской кампании, Свидетели Иеговы выпустили в 2000 году массовым тиражом специальный трактат, посвящённый опровержению основных стереотипов «антикультового движения» и разъяснению того факта, что Свидетели Иеговы являются хорошо известной в мире открытой религиозной организацией[271].
Анализ многочисленных публикаций в средствах массовой информации, а также других материалов, призванных доказать, будто бы Свидетели Иеговы являются «тоталитарной сектой», свидетельствует о том, что в основе соответствующих выводов и обобщений лежат не конкретные факты, характеризующие деятельность религиозной организации Свидетелей Иеговы, а целенаправленное формирование образа «общественно опасного политического противника» с помощью богословских, политических и идеологических обвинений.
По мнению Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации О.О. Миронова, в некоторых публикациях, посвящённых религиозной организации Свидетелей Иеговы, «встречаются определённая предвзятость к данной религиозной организации, некорректность выражений, неточное изложение фактов, использование непроверенных или уже опровергнутых в судебном порядке сведений, неверное толкование российского законодательства о свободе совести и вероисповеданий и т.п. Всё это действительно может создавать впечатление, что вокруг данной религиозной организации, действующей в России на законных основаниях, намеренно формируется атмосфера подозрительности и нагнетается неприязнь в отношении её членов и исповедуемых ими религиозных убеждений»[272].
Как свидетельствует анализ имеющихся материалов, в том числе официальных ответов местных органов власти и органов прокуратуры руководителям общин Свидетелей Иеговы ряда регионов, а также переписки руководителей общин Свидетелей Иеговы с Управленческим центром религиозной организации Свидетелей Иеговы в России, негативные публикации о Свидетелях Иеговы во многих случаях провоцировали ущемление прав верующих и религиозных общин.
Свидетели Иеговы, сталкиваясь с нарушениями их прав, как правило, стремятся в корректной форме выразить свою позицию, направив письма в редакции средств массовой информации или в те органы власти, которые, по их мнению, нарушают законные права религиозной организации Свидетелей Иеговы. Если это возможно, верующие и руководители общин Свидетелей Иеговы стремятся добиться личной встречи с редакторами средств массовой информации или представителями органов власти, чтобы развеять те предубеждения, которые могут быть у работников средств массовой информации и государственных служащих по отношению к Свидетелям Иеговы.
Так, на имя Президента Российской Федерации в 1997-1999 годах дважды за относительно короткие промежутки времени поступило большое количество писем от членов религиозной организации Свидетелей Иеговы. Первый раз в июне-декабре 1997 года в связи с подготовкой проекта Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» поступило около 5 тысяч писем из 44 стран с критическими замечаниями по поводу данного законопроекта. Второй раз за период с 1 декабря 1998 года по 1 марта 1999 года поступило 1789 писем в связи с рассмотрением в Головинском суде г. Москвы гражданского дела о снятии с регистрации и запрете московской общины Свидетелей Иеговы. Во многих из этих писем ставился вопрос о необходимости перерегистрации религиозной организации Свидетелей Иеговы в качестве всероссийской централизованной религиозной организации[273].
Значительное количество обращений на имя Президента Российской Федерации от Свидетелей Иеговы, проживающих в России и за рубежом (учитывая также тот факт, что проверки, проводимые налоговыми и другими государственными органами, не выявили нарушений в деятельности религиозной организации Свидетелей Иеговы), способствовали тому, что Министерство юстиции зарегистрировало Управленческий центр религиозной организации Свидетелей Иеговы в России, а ответственные сотрудники Администрации Президента Российской Федерации заявили, что данное обстоятельство, а также рост числа зарегистрированных в Российской Федерации общин Свидетелей Иеговы «указывают на отсутствие намерений у органов государственной власти препятствовать нормальному функционированию этих организаций в России»[274].
В тех случаях, когда речь шла об отказе в регистрации религиозных общин Свидетелей Иеговы, а также об исках по поводу снятия с регистрации и запрета религиозных общин Свидетелей Иеговы или других существенных нарушениях прав верующих, Свидетели Иеговы отстаивали свои интересы в суде, обращаясь в случае необходимости в Конституционный суд Российской Федерации, Верховный суд Российской Федерации или Европейский суд по правам человека в Страсбурге.
Ряд конфликтов между местными органами власти и религиозными общинами Свидетелей Иеговы был вызван тем обстоятельством, что представители органов власти, рассматривая Свидетелей Иеговы в качестве «нетрадиционной» религии и исходя из того, что общины Свидетелей Иеговы существовали на их территории менее 15 лет, пытались ограничить права данных общин. Речь шла об ограничениях, которые содержатся в ст. 27 ч. 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» и затрагивают религиозные организации, не имеющие документа, подтверждающего их существование на соответствующей территории на протяжении не менее 15 лет.
Такие организации не имеют права создавать образовательные учреждения, обучать детей религии вне рамок образовательной программы, проводить религиозные обряды в лечебно-профилактических и больничных учреждениях, детских домах, домах-интернатах для престарелых и инвалидов, в учреждениях, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы, производить, приобретать и распространять религиозную литературу, печатные, аудио и видеоматериалы и иные предметы религиозного назначения, приглашать иностранных граждан в целях занятия профессиональной, в том числе проповеднической, религиозной деятельностью в данных религиозных организациях.
Типичность подобных ситуаций вынудила Свидетелей Иеговы обратиться за защитой своих законных прав в Конституционный суд. 23 ноября 1999 года Конституционный суд Российской Федерации вынес Постановление по делу «О проверке конституционности абзацев 3 и 4 пункта 3 статьи 27 Федерального закона от 26 сентября 1997 года “О свободе совести и о религиозных объединениях» в связи с жалобами Религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярославле и религиозного объединения “Христианская церковь Прославления”».
Поводом для рассмотрения этого дела стало, в частности, представление прокурора Дзержинского района города Ярославля от 20 ноября 1998 года в адрес Религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярославле, после того, как 26 января 1998 года прокуратура Ярославской области вынесла предупреждение о соблюдении данным религиозным обществом тех ограничений, которые касаются религиозных организаций, не имеющих подтверждения о своём существовании на соответствующих территориях на протяжении не менее 15 лет.
Как отмечается в Постановлении Конституционного суда Российской Федерации от 23 ноября 1999 года № 16-П, «для перерегистрации религиозных организаций, учреждённых до вступления в силу данного Федерального закона, а также местных религиозных организаций, входящих в структуру централизованной религиозной организации, не требуется документ, подтверждающий их существование на соответствующей территории не менее 15 лет; на такие религиозные организации не распространяется требование о ежегодной перерегистрации до наступления указанного 15-летнего срока; они не могут быть ограничены в правоспособности, которой религиозные организации наделены данным Федеральным законом…»[275].
Таким образом, Конституционный суд Российской Федерации признал, что религиозные общины Свидетелей Иеговы, так как они входят в состав централизованной религиозной организации, прошедшей государственную перерегистрацию в Министерстве юстиции Российской Федерации 29 апреля 1999 года, независимо от того, действуют ли они на соответствующей территории не менее 15 лет, имеют все те права в полном объёме, которые предусмотрены Федеральным законом «О свободе совести и о религиозных объединениях».
В ряде случаев органы прокуратуры обращались с исками о ликвидации религиозных общин Свидетелей Иеговы и запрете их деятельности. Как правило, эти иски были результатом влияния «антикультового движения» и его представлений на взгляды работников прокуратуры. Так, в случае, когда Головинский межмуниципальный суд города Москвы начал в ноябре 1998 года рассмотрение иска прокурора Северного административного округа о ликвидации московской общины Свидетелей Иеговы и запрете её деятельности, в ходе судебного заседания выяснилось, что прокуратура не располагает другими материалами, помимо представленных в её распоряжение «Комитетом по спасению молодёжи от тоталитарных сект».
Как показывает практика, в случае неблагоприятного для них исхода этого процесса, Свидетели Иеговы обратятся и в Верховный суд Российской Федерации, и в Европейский суд по правам человека, который уже несколько раз рассматривал подобные иски Свидетелей Иеговы и выносил решения в их пользу. В частности, Европейским судом по правам человека было защищено право на религиозную свободу Свидетелей Иеговы, которое подвергалось ограничению в Греции и Австрии[276]. Во всех этих случаях Европейский суд по правам человека обязывал государство-ответчика выплачивать значительные компенсации истцу.
Состояние отношений государства и религиозной организации Свидетелей Иеговы и пути их нормализации
Анализируя характер отношений между государством и религиозной организацией Свидетелей Иеговы на федеральном уровне, можно констатировать, что они носят в общем и целом нормальный характер, характеризуясь лояльностью сторон друг к другу. Наиболее яркое свидетельство данного обстоятельства — тот факт, что Министерство юстиции перерегистрировало 29 апреля 1999 года Управленческий центр религиозной организации Свидетелей Иеговы в России в соответствии с требованиями Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». Нормальные отношения сложились между религиозными общинами Свидетелей Иеговы и органами власти и в большинстве регионов Российской Федерации[277].