ГЛАВА 9 МИСТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ ПОЗДНЕГО ИУДЕЙСКОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ В ХVII-ХIХ вв. ЛЖЕМЕССИИ И ХАСИДИЗМ

ГЛАВА 9

МИСТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ ПОЗДНЕГО ИУДЕЙСКОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ В ХVII-ХIХ вв. ЛЖЕМЕССИИ И ХАСИДИЗМ

Бедствия иудейских общин Польского королевства. Лжемессия Саббатай Цеви. Денме. Я. Франк — основатель саббатианства в Поль­ше. Хасидизм. Бешт и его последователи. Хабад. Российская власть и хасиды.

Бедствия иудейских общин Польского королевства

В XVII в. Польское королевство, где в это время проживала боль­шая часть приверженцев иудаизма, вступило в полосу упадка и острого социального и национального кризиса. Сильнейшие уда­ры нанесли ему восстание украинских крестьян и казаков, а так­же тяжелые, не слишком успешные войны с Россией, Швецией и Турцией. Во время этих потрясений и особенно казацко-крестьянской войны под водительством Богдана Хмельницкого, кото­рая велась под религиозным лозунгом «защиты православия», сильно пострадали еврейские общины. Много людей было убито, стало жертвой голода и эпидемий, бежало или было уведено в плен, в частности союзниками казаков — крымскими татарами. Чудом уцелевшие общины были разорены, и вся старая кагальная система так и не смогла восстановиться в прежнем виде. В дальнейшем, на протяжении большей части XVII в., в условиях развалива­ющейся шляхетско-феодальной и клерикально-католической го­сударственной системы слабеющей Польши подавляющая часть членов еврейских общин оказалась беззащитной от произвола шляхты, восстаний угнетенного православного украинского кре­стьянства, а также антииудейской пропаганды католического ду­ховенства. Во всем тогдашнем еврейском мире эти катастрофиче­ские события произвели впечатление приближающегося конца света. Одним из последствий таких настроений стало возникно­вение мессианского движения. В древности среди евреев, особен­но во времена тяжелых и страшных испытаний, нередко появля­лись люди, провозглашавшие себя посланцами Бога, Мессиями, обещавшие восстановить еврейское царство и утвердить Царство Божие на земле, о котором говорили пророки. Кончалось это все­гда разочарованием и гибелью самозванцев.

Лжемессия Саббатай Цеви

Очередная такая попытка была предпринята Саббатаем Цеви (Шабтаем Цви) (1626-1676). Он родился в г. Смирне (ныне Из­мир, Турция) в семье богатого купца, в молодости изучал Талмуд и каббалу. Однако особое влияние на него оказала распростра­ненная тогда в иудейском мире лурианская каббала с ее учением о тикуне — восстановлении космической гармонии посредством земного, трактуемого в духе мистики иудаизма. С молодых лет он отличался суровым аскетизмом и постоянно находился в состоя­нии религиозного экстаза, что вместе с присущей ему силой убе­ждения и несомненными познаниями создало Цеви репутацию великого каббалиста и способствовало появлению у него многих учеников.

Надо сказать, что наступление Нового времени, распад фео­дального старого порядка, Реформация, религиозные войны, ни­дерландская и английская революции, трагические события в не­когда могучей Польше способствовали повсеместному распрост­ранению мессианских настроений не только в иудейской среде. Правда, христиане считали апокалиптическим 1666 г. Однако многие каббалисты на основе мистических вычислений по Книге «Зогар» полагали, что конец света наступит в 1648 г. Цеви уве­ровал, что катастрофа польско-украинского еврейства является предвестником этого конца и что именно он помазанник Божий, который должен свергнуть власть султана над Святой землей, а также восстановить, согласно пророчеству, Израильское царст­во и стать его царем. За столь богохульственные притязания Саб- батай был отлучен раввинами от синагоги и вынужден был поки­нуть родной город. Он отправился в Салоники, город, являвший­ся центром сефардского иудаизма в европейской Турции, а затем в Каир. В столице Египта, входившего тогда в состав Османской империи, он встретился с девушкой Саррой, ставшей его женой. Родители Сарры погибли во время восстания Хмельницкого, а она сама воспитывалась с шести лет в христианском монастыре. По­взрослев, она бежала из монастыря и в Амстердаме вернулась к вере отцов. Более того, находясь в итальянском городе Ливорно, она прониклась верой, что ей суждено стать женой Мессии. Услы­хав об этом, Цеви провозгласил, что это соответствует его виде­нию в вещем сне, послал за Саррой и вместе с ней отправился в Иерусалим. По дороге к нему присоединился молодой ученый, ставший его пророком, Натан из города Газа.

Встретив активное противодействие в Иерусалиме, Цеви вер­нулся в родной город, и по до дороге его встречали толпы уверо­вавших в него и кричавших: «Да здравствует наш царь, Мессия!». По прибытии в 1665 г. в Смирну его триумф достиг апофеоза, в него уверовали не только простые люди, но и многие ученые раввины. Толпы людей, в том числе христиане и мусульмане, вос­торженно внимали его фантастическим проповедям, о нем ходи­ли легенды. Слава его распространилась в городах Италии, Гол­ландии, Германии. Массы иудеев охватил мистический психоз — все чествовали Цеви как царя иудеев, его посещали многочислен­ные делегации, приносившие ему богатые дары. В синагогах чи­тались особые молитвы о Мессии Саббатае Цеви, в Амстердаме в большом количестве печатались сефардские молитвенники. На трезвые голоса законоучителей, знавших от коллег из Смирны о происхождении этой ереси, не обращали внимания.

Наконец, в 1665 г. опьяненный своим успехом Цеви провоз­гласил, что в наступившем году он низложит султана и поведет иудеев в свою страну. В 1666 г. он отправился с большой группой сторонников в Стамбул, чтобы предъявить султану свои требова­ния. По донесению обеспокоенных руководителей местной ев­рейской общины, он был арестован турецкими властями и поме­щен в замок Абидос, недалеко от Стамбула. Однако заключение было очень либеральным, тюрьма практически превратилась в его княжескую резиденцию. Цеви посещали многие сторонники, приносившие ему богатые дары. К нему с уважением относились турецкие чиновники, что только упрочало его славу Мессии, ко­торый только ждет своего часа. Его замок получил название Мигдал-Оз (евр. — Замок Могущества). Своими постановлениями Цеви отменил траур в день разрушения Храма 9 числа месяца ав и превратил его в день радости, поскольку именно в этот день он родился, намечались изменения и других праздников. Для сви­дания с ним в Абидос прибыл польский раввин Н. Коген, также предсказывавший скорое пришествие Мессии. Однако после лич­ной встречи с Цеви Коген не только не признал в нем посланца Бога, но уведомил о его деятельности султанские власти.

Вызванный к султану Мехмеду IV Цеви спасся тем, что при­нял ислам вместе с женой и своими сторонниками. Получив имя Мехмед-Эфенди, Цеви поселился в Адрианополе (второй столи­це империи), где вступил в должность привратника султанского дворца. Тем не менее и после своего отступничества он сохранил влияние на многих последователей, уверив их, что его отступни­чество является лишь одной из необходимых форм сокровенного мистического акта, предусмотренного актом «мессианского иску­пления». Кроме того, он убеждал, что его шаг вызван стремлением привлечь мусульман к иудаизму. По его примеру часть его после­дователей также притворно перешли в мусульманство, руковод­ствуясь желанием быть сопричастными «мистическому искупле­нию». Вместе с тем некоторые утверждали, что на самом деле ис­лам принял не Цеви, а его призрак, существующий ныне в виде Мехмед-Эфенди, а сам Мессия вознесся на небеса и только ждет своего часа. Цеви долгое время вводил в заблуждение турецкие власти, уверяя, что его целью является исламизация иудеев Ос­манской империи. Наконец он был сослан в маленький город в Албании, где и скончался в 1676 г.

Денме

Однако смерть Цеви не прекратила существование этой секты. Она постепенно превратилась в тайное мистическое сообщество. Одним из самых рьяных последователей секты был образован­ный марран, уроженец Португалии, вернувшийся в Турции в иу­даизм Авраам Кардозо. Он много путешествовал и пропагандиро­вал свое учение. Постепенно главным центром саббатианства ста­ли Салоники, где во главе секты стояли вторая жена Цеви и ее маленький брат Яков, выдаваемый за сына Цеви. В тайном круж­ке сектантов практиковались тайные мистерии, связанные с мес­сианством Саббатая Цеви. Основной принцип их веры выражал­ся формулой: «Нет Бога, кроме Бога, и Саббатай Цеви пророк его». Они верили, что настанет время, когда все евреи уверуют в их пророка. Во внутренней жизни они соблюдали законы Моисея и еврейского права. При этом внешне они придерживались ис­ламских обрядов, хотя молитвы произносили на языке ладино. Эта небольшая по численности (около 10-15 тыс. человек) тай­ная секта сохранилась до нашего времени под названием «денме» (тур. — вероотступники). Незначительная по числу членов, она тем не менее пользовалась влиянием на иудеев очень долго, вы­зывая расколы в среде многих еврейских общин, особенно в Вос­точной Европе.

Я. Франк — основатель саббатианства в Польше

Другое лжемессианское движение, идеологически в известной мере связанное с саббатианством, возникло в Польше. Его осно­вателем был Яков Франк (1726-1791), родившийся в местечке на польско-турецкой границе в Подолии, где были широко распро­странены мистические идеи, конечно, в вульгарном их понима­нии, в частности саббатианство. Занимаясь мелкой торговлей, Яков побывал на родине Цеви в Смирне и в Салониках, где сбли­зился с последователями его секты. Воодушевившись идеями саб­батианства, он в 1755 г. вернулся на родину в Подолию и органи­зовал вместе с тайными приверженцами саббатианства свою сек­ту, которая проводила мистические собрания, носившие харак­тер экстатических оргий с участием мужчин и женщин. Это ста­ло известно, и раввинский собор в Бродах объявил сектантам херем (отлучение от общины нераскаявшихся). Сам Франк бежал в Турцию. 

Но сектанты обратились с жалобой к католическому епископу города Каменец-Подольска Дембовскому, заявляя, что они пред­ставляют собой иудейскую секту, отвергающую Талмуд. Они при­знают священной только «Книгу Зогар» и верят, что Бог един в трех лицах, одно из которых Мессия. Епископ решил, что есть на­дежда обратить этих иудеев в христианство, хотя сектанты пола­гали под Мессией Саббатая Цеви. По инициативе Дембовского были проведены прения между сектантами и талмудистами, по­бедителем в которых он признал первых. По приказу епископа у общин Подолии были отобраны все экземпляры Талмуда и пуб­лично сожжены в Каменце.

В самый разгар конфликта в 1758 г. в Польшу вернулся Франк, который объявил себя преемником самого Цеви. Однако в отли­чие от него Франк отвергал политический мессианизм и считал, что теперь нет необходимости в сохранении еврейской нации. Он и его сторонники выступили против аскетических законов Тал­муда и провозгласили, что человеческие страсти являются искра­ми Божьими, находящимися в душах людей. Если не давать им выхода, то это будет препятствовать божественной гармонии. Та­кие взгляды, содержащие проповедь аморализма, встретили ре­шительный отпор со стороны правоверных иудеев. В спорах с рав­винами Франк и его сторонники провозгласили борьбу с Талму­дом, клеветнически утверждая даже, что он разрешает проливать кровь христиан, а сами франкисты якобы придерживаются толь­ко «Книги Зогар». После очередного диспута с талмудистами, где франкистов признали победителями, от них потребовали перейти в католичество немедленно. Это произошло в 1759-1760 гг., при­чем крестными отцами новокрещенных были представители мно­гих знатных фамилий, благодаря чему новые католики под новыми фамилиями вошли в состав польского дворянства. Следует отме­тить, что из семьи крещеных франкистов Маевских происходит мать знаменитого польского поэта Адама Мицкевича. Крестным отцом Франка был сам король Август III.

Однако вскоре католические власти обвинили Франка в дву­личии и заключили в крепости г. Ченстохова, откуда он был осво­божден через 13 лет русскими войсками в 1772 г. После освобож­дения Франк обосновался в Германии в Оффенбахе, где присвоил себе титул «барона Оффенбахского». Здесь он со своей дочерью Евой жил в роскоши, окруженный приверженцами. Однако после его смерти в 1791 г. секта скоро прекратила свое существование.

Характеризуя влияние лжемессианства на судьбы раввинистического иудаизма, можно с полным основанием согласиться с Г. Шолемом, считавшим, что саббатианство представляет собой первый после Средневековья серьезный бунт в иудаизме. Это был первый случай, когда мистические идеи вели непосредственно к распаду ортодоксального сообщества «верующих».

Хасидизм

Хасидизм является последним религиозным движением еврей­ского средневековья (от евр. хасид, в тексте Библии — любящий Бога, благочестивый). Он возник в начале XVIII в. в среде евреев Западной Украины, особенно сильно пострадавших в результате восстания Богдана Хмельницкого и русско-польских войн. Это­му во многом способствовали и глубокие внутренние социальные противоречия в самом еврейском сообществе. Источники сохра­нили много жалоб на злоупотребления самих раввинов и их при­страстность. Зачастую они, подобно богачам, выступали прямы­ми эксплуататорами бедняков. Простого обывателя, не имеющего времени для изучения религиозной письменности, они презри­тельно именовали ам-гаарец. Бедняка, жаждущего живой веры и горячего чувства единения в молитве с Божеством, никак не могли удовлетворить сухая схоластика и мертвящий педантизм в умножении обрядового гнета, во что зачастую превращалась тогда раввинская практика. Это закономерно приводило к появ­лению мессианских настроений, которые во многом поддержива­лись богатой традицией старинного еврейского мистического уче­ния каббалы, правда, зачастую понимаемого в вульгаризирован­ной форме.

Подобные настроения были особенно сильны среди еврейско­го населения Украины, Подолии и Волыни. Там, вдали от центров талмудического знания, жили в основном деревенские торговцы, коробейники, арендаторы. Каждый из них был одним из тех са­мых «ам-гаарец», которых так третировали представители духов­ной аристократии, изредка встречавшиеся с ними в городах, куда эти простые люди приезжали на ярмарки. Поэтому неудивитель­но, что именно в этой среде зародилось новое мощное народное движение — хасидизм, а его родоначальником был выходец из са­мых обездоленных слоев украинского еврейства Израиль бен Эли- эзер, получивший позднее имя Бешт.

Бешт и его последователи

О жизни этого выдающегося человека известно по рассказам его последователей. Родился Бешт примерно в 1700 г. в местечке Окуп на границе Украины и Валахии. Известно, что он учился за общественный счет в хедере, затем был помощником синагогаль­ного служки, изучал каббалу. Предание сообщает, что ему попа­лись тайные рукописи, найденные каким-то праведником в пеще­ре. После этого Бешт стал меламедом — религиозным учителем в начальной школе и, к неудовольствию раввина города Брод, же­нился на его сестре. Вместе с женой он вынужден был отправить­ся в Карпаты, в самые глухие места. Живя в крайней бедности, он много времени проводил в молитвах, ночных бдениях и пости­жении «высшей мудрости». Затем, почувствовав призвание, Бешт стал баал шемом, одним из бродячих чудодеев-знахарей, которых тогда было довольно много в тех краях. Странствуя по местечкам и городам, он раздавал «амулеты», старался страстными молитва­ми исцелить больных. При этом, безусловно, он с помощью ле­чебных трав и растений действительно помогал страждущим. Сла­ва о его святости распространяется, и он обретает свое имя Баал Шем Тов (Благой баал шем, условно — Божий человек, аббревиа­тура — Бешт).

В 1740 г. Бешт становится вероучителем и поселяется в мес­течке Меджибож. Вокруг него складывается сначала узкий, а за­тем все более широкий круг последователей. Хотя Бешт не от­личался глубокими талмудическими познаниями, его страстные проповеди привлекли и видных знатоков раввинистической пре­мудрости. Скончался Бешт в 1760 г., не оставив какого-либо со­чинения с последовательным изложением своих идей. Однако о сущности учения Бешта можно судить по его многочисленным изречениям, которые тщательно записывались последователями. Не вдаваясь в подробное изложение, отметим только, что, соглас­но Бешту, основой служения Богу является молитва, исполнен- нал восторга, искренней радости и вдохновения. Тому, кто произ­носит молитву Господу, необходимо как бы отрешиться от земной материальной оболочки и слиться в духовном единстве с Божест­вом. Далее он провозглашал, что «во всем, что существует в мире, заключаются божественные искры, даже в деревьях и камнях, во всех делах, совершаемых людьми; даже в грехах человеческих есть искры Божий, только искры тлеющие, тусклые, которые, однако, могут снова воспламениться и вознестись ввысь через покаяние». По его утверждению, лучшим служением Богу является исполне­ние заповедей, однако на первом месте должно быть не столько скрупулезное выполнение обрядовых мелочей и изучение Зако­на, сколько праведная жизнь и восторженное религиозное чувст­во. Более того, говоря о себе, он утверждал: «Все, что я достиг, я достиг не посредством изучения Торы, а путем молитвы». Сле­дует, однако, оговориться: Бешт, конечно, не был против изуче­ния Закона, но считал это только средством к возбуждению рели­гиозных чувств и общению с Всевышним.

Учение Бешта, получившее название хасидизм, в самое корот­кое время охватило широкие массы населения Украины, Белорус­сии, Бессарабии, а также начало распространяться за пределы Российской империи. Уже среди второго и третьего поколения последователей Бешта появились различные направления и тол­кования хасидизма, однако можно говорить о единой философии и этике этого учения. Вместе с тем следует указать, что у хасидов отсутствует свод четко сформулированной догматики, а о сущно­сти их идей можно получить представление из большого числа хасидских преданий и рассказов о жизни и трудах законоучите­лей и праведников, их нравоучительных бесед и наставлений.

В общем, религиозно-философское учение хасидизма придер­живается традиции Бешта. Оно утверждает и развивает принцип своеобразного «пантеизма», признающего, что весь мир — это про­явление Божества. Отсюда следует, что ничто не может считаться абсолютным злом, это только непонятное обычному человеку про­явление Божества. Считается, что Божественную сущность вещей человек может постичь внутренним духовным оком. Высказыва­лась даже мысль о слиянии человека с Божеством не посредством досконального изучения Закона, доступного только немногим, а путем восторженной молитвы. При этом, исполняя заповеди Торы и тем более духовно отождествив себя с ней, человек как бы становится «колесницей» на пути к Богу. Любой поступок может стать делом Божьим, если человек, его совершающий, ощущает, что его ведет десница Господа.

Хабад

Направление хасидизма, представленное школой Шнеура Залма­на (Шнеерсона) из местечка Лиозно, связывает Божественный путь с интеллектом. В своей книге «Тания» Шнеур Залман описывает различные свойства разума, познающего высший Дух, понятиями хохма (мудрость), бина (разум) и даат (знание). Это направле­ние по первым буквам триады именуется Хабад. Его центром пер­воначально было местечко Любав ичи (Белоруссия), а ныне — Нью-Йорк. Особое место в хасидизме занимает понятие духовно­го вождя — цадика (евр. — праведник). Считалось, что такой че­ловек, обладающий даром пророчества, является своего рода по­средником между Богом и людьми. Позднее сложился даже культ цадиков и, более того, их династий. Поклонение им принимало иногда формы массового суеверия и раболепного почитания.

Из философии хасидизма вытекает и его этика. Хасиды пола­гают, что любовь к Богу и любовь к людям — одно и то же. Люди все равноценны, а грешник — только заблудший брат. Помогать надо всем. Основными добродетелями хасиды признают скром­ность, радость и воспламененность (душевное горение). Скром­ность проистекает из того, что все в мире — творение Божества. Радость — отражение того, что все в мире создано Господом для блага человека. Любое дело можно и нужно делать с радостью. Поэтому некоторые цадики культивируют веселые мелодии, пес­ни, музыку и танцы. Сложился даже определенный исполнитель­ский стиль хасидских музыкантов. Наконец, душевное горение — это постоянное стремление достичь чувства личного восторга при выполнении любого дела, рассматривая его как дело Божье.

Поскольку наряду с нетрадиционными идеями хасиды ввели некоторые изменения в общепринятые обряды и молитвенники, они встретили ожесточенное сопротивление со стороны привер­женцев традиционного раввинистического иудаизма. Центром тог­дашней раввинской учености был Вильно (Вильнюс), ставший одновременно и центром противников хасидского движения, ко­торых возглавил знаменитый раввин Элиягу бен Шломо Залман, или Виленский Гаон (гений). Об этом, несомненно, выдающемся человеке уже при жизни рассказывали поразительные истории, граничащие с легендами. Известно, что уже в семь лет он произ­нес первую проповедь в Большой синагоге, а в десять самостоя­тельно изучил раввинскую литературу и наравне со взрослыми принимал участие в талмудических прениях. Всю свою жизнь он посвятил изучению и толкованию Закона во всей его полноте. Он твердо верил в то, что «религиозные заповеди и обряды составля­ют проявление Божьей воли... Праведники не стремятся ни к при­ятному, ни к полезному, а к тому, что по самой сущности есть доб­ро, то есть к исполнению заповедей Торы». Более того, этот суро­вый аскет искренне полагал, что «веселье и избыток пищи родят все дурное». Естественна поэтому та ненависть, которую он ис­пытывал к новоявленным проповедникам служения Богу в радо­сти — хасидам. Дело дошло до того, что в 1772 г. в Большой синаго­ге Вильно был провозглашен подписанный Гаоном текст херема — отлучения от еврейского сообщества всех виленских хаси­дов, в котором были такие слова: «Пусть везде преследуют и угне­тают хасидов ... Пусть рассеивают их сборища... чтобы истре­бить идолов с лица земли. Тот же, кто поспешит в этом добром де­ле, удостоится жизни вечной».

Херем повторили во многих городах, и до самой своей смерти, последовавшей в 1797 г., Гаон отвергал все попытки примирения с хасидами. В день его кончины виленские хасиды открыто пля­сали под веселую музыку, радуясь уходу из жизни своего гоните­ля. В ответ митнагдимы устроили настоящий погром веселящихся, в результате которого погибло трое хасидов. Затем в виленских синагогах под звуки шофара было провозглашено, что «хасиды... вовсе не признаются сынами Израиля». Толпы митнагдимов на­чали повсеместно преследовать и оскорблять хасидов и всячески портить их имущество.

Российская власть и хасиды

Трудно представить себе дальнейшую судьбу нового движения, если бы Литва не вошла в состав Российской империи. В ответ на жалобу гонимых виленский губернатор запретил кагалу «наказы­вать евреев, нарушающих обряды религии, и позволил каролинам (так тогда именовали хасидов. — В. В.) отправлять богослужения». Но накал ненависти у митнагдимов не стихал, и, решив погубить противников любыми средствами, они прибегли к откровенно ложному политическому доносу. В то время в России царствовал император Павел I, подвергавший преследованиям все, что было даже отдаленно похоже на новые идеологические и религиозные течения, подозревая в них идеи революционной тогда Франции. Зная это, виленские митнагдимы тайно сообщили в Петербург о «противогосударственной» деятельности «руководителя каро­линской секты Залмана Боруховича (Шнеура Залмана)». Тут же последовал приказ о его аресте и немедленном препровождении в оковах в страшную Петропавловскую крепость в Санкт-Петербур­ге. Там ему учинили допрос в Тайной канцелярии, где расследова­лись особо важные государственные преступления. Мало кому в то грозное время удавалось оправдаться и доказать свою неви­новность. Однако после двух месяцев пребывания в заключении, в течение которых его убедительные ответы на допросах произве­ли самое благоприятное впечатление как на следователей, так и на самого императора, по высочайшему указу узник был освобо­жден и отпущен домой. Более того, Альтера (Старого) Ребе, как его потом назвали, власти снабдили письмом, где указывалось, что «секта евреев, каролины именуемая, остается на прежнем ее су­ществовании». Хасиды ликовали и распространяли рассказы о его пребывании в Петербурге, а также о чудесном его влиянии на высшие власти империи. День его освобождения — 19 кислева по еврейскому календарю (декабрь) 1798 г. — стал у его последова­телей праздничным.

Однако виленская еврейская община раскололась на два враж­дебных лагеря, постоянно жалующихся друг на друга властям. Бывший раввин Пинска Авигдор Хаймович дошел даже до того, что снова послал донос на Шнеура Залмана самому императору, добавив к прежним обвинение в присвоении и пересылке общест­венных денег в Палестину, входившую тогда в состав враждебной России Турецкой империи. При этом он, конечно, знал, что это были пожертвования на содержание поселившихся в Святой зем­ле хасидов. Последовал новый арест и очная ставка с Авигдором.

Там Алтер Ребе снова убедительно отверг все обвинения клевет­ника, заявив, что «он наводит на нас такие обвинения, каких ни­когда не слыхали, разве во времена Польши и ее ксендзов, кото­рые возводили лживые обвинения в употреблении человеческой крови». И снова Павел I, ознакомившись с материалами следст­вия и донесениями губернских властей о полной лояльности ха­сидов, приказал освободить Шнеура Залмана, повелев ему, прав­да, пока оставаться в Петербурге. Полная реабилитация Алтера Ребе произошла в 1801 г., после восшествия на престол Александ­ра I. В дальнейшем, уже в «Положении об устройстве евреев», утвержденном Александром 9 декабря 1804 г., было специально указано, что «ежели в каком-нибудь месте возникнет разделение сект и раскол прострется до того, что один толк с другим не захо­чет быть в одной синагоге, в таком случае позволяется одному из них построить свою синагогу и выбирать своих раввинов». В от­вет благодарные хасиды по призыву Шнеура Залмана оказали большие услуги русской армии в ходе борьбы с нашествием На­полеона в 1812 г.

Тем не менее идеологические противоречия между хасидами и митнагдимами продолжались в острой форме весьма долго, тем самым способствуя, подобно лжемессианству, подрыву позиций традиционного средневекового раввинистического иудаизма. Од­нако в дальнейшем противоречия между хасидами и митнагдима­ми потеряли свою остроту ввиду появления общего врага в лице маскилов (еврейских просветителей). Последние считали хасидов конца XIX — начала XX в. сектой, враждебной современной ци­вилизации и прогрессу. Признаком такой реакционности, по их мнению, являлась даже приверженность последователей Бешта к одежде его времени — черным сюртукам и шляпам, а также мехо­вым шапкам особого покроя.

После Второй мировой войны центрами хасидизма стали Из­раиль и США. Во многом благодаря работам немецко-еврейского философа М. Бубера и его последователей философия хасидизма стала доступной образованной общественности, в том числе, ра­зумеется, и российской. Идеи хасидизма нашли свое отражение в творчестве писателей И. Л. Переца, лауреатов Нобелевской пре­мии Ш. И. Агнона, И. Башевича-Зингера, Э. Визеля, в трудах мно­гих исследователей. Имеет место точка зрения, согласно которой хасидизм — это «мост» от иудаизма к христианству.