§ 302. Византия и Рим. Спор о filioque

§ 302. Византия и Рим. Спор о filioque

Уже в IV в. наметились разногласия между западной и восточной церквями (см. § 251), которые в течение последующих веков постепенно углублялись. Причины были самые разнообразные: культурные различия (с одной стороны — греко-восточные культурные корни, с другой — римско-германские); различие языков и, соответственно, взаимная недоступность богословской литературы; различия в бытовом и церковном обиходе (принятый в западной церкви целибат; использование облаток на Западе и просфор на Востоке; причащение мирян только хлебом на Западе и т. д.). Папа Николай протестовал против возведения на Патриарший престол недавнего мирянина Фотия, «позабыв» сходный прецедент с Амвросием Медиоланским.[579] Некоторые действия Рима раздражали, в свою очередь, византийцев. Например, провозглашенное в VI в. верховенство церкви над светской властью или коронация в 800 г. Карла Великого в качестве римского императора, тогда как титул императора исконно принадлежал правителю Византии.

Некоторые церковные установления и обряды были присуши только восточному христианству. Мы уже видели, сколь остро в Византии стоял вопрос о почитании икон (§ 258) и "космическом христианстве", распространенном в сельских общинах Юго-Восточной Европы (см. § 236). Вера в то, что мир искуплен и освящен Распятием и Воскресением Христа, внушала восточным христианам некоторый жизненный и религиозный оптимизм. Вспомним также исключительную важность, которую придавала восточная церковь обряду миропомазания. "Печать Святого Духа", наложенная сразу вслед за крещением, превращала мирянина (от слова «мир», "община") в Его носителя. Наименование «мирянин» подчеркивает одновременно и принадлежность верующего к определенной религиозной общине, и независимость общин, возглавляемых епископами и объединенных в митрополии. Добавим другую характерную черту восточной церкви: веру в возможность прижизненного об?жения правоверного христианина (theosis; см. § 303).

Причиной разделения церквей послужила поправка к Никео-Цареградскому Символу, гласящая, что "Святой Дух исходит от Отца и от Сына". Впервые подобное воззрение, получившее название филиокве, прозвучало на II Толедском Соборе (589), созванном, чтобы утвердить переход короля Рекаредо из арианства в католичество.[580] Несогласие в вопросе об исхождении Святого Духа, — т. е., исходит ли Дух от Отца и Сына или только от Отца, — по сути, означало различное истолкование Святой Троицы. Западное христианство утверждает, что Святой Дух объединяет Отца с Сыном. Восточная церковь, напротив, в Боге-Отце видит первопричину Троицы.[581]

Некоторые авторы полагают, что поправку к Символу инициировали властители Священной Римской империи. "Возникновение империи Каролингов способствовало распространению на Западе учения филиокве и его утверждению в качестве единственно верного понятия об исхождении Святого Духа. Истинной причиной послужила необходимость для нового государства со вселенскими претензиями отстоять свою легитимность в споре с Византией, дотоле единственной по определению христианской империей".[582] Однако лишь в 1014 г. Символ с поправкой о филиокве был оглашен в Риме[583] по требованию императора Генриха II (эту дату и можно считать началом размежевания церквей).

Тем не менее, окончательный разрыв между церквями произошел позже. В 1053 г. Папа Лев IX направляет в Константинополь своего верховного легата кардинала Гумберта с предложениями возобновить церковные связи и заключить союз против норманнов, незадолго до того завладевших югом Италии. Однако Патриарх Михаил Керуларий отнесся к ним сдержанно, отказавшись пойти на какие-либо уступки. 15 июля 1054 г. посланцы Папы в храме Святой Софии публично отлучили Керулария от церкви, вменив ему в вину десять ересей, включая отрицание флиокве и целибата.

С тех пор озлобление католиков против византийцев постоянно возрастало, разрешившись разгромом Константинополя в 1204 году армией крестоносцев, уничтожавших иконы и втаптывавших в грязь святые мощи. По свидетельству хрониста Никиты Хониата, проститутка распевала непристойные песни на патриаршем престоле. Летописец напоминает, что мусульмане "не насиловали наших женщин […], не ввергали жителей в совершенную нищету, не раздевали донага, заставляя обнаженными ходить по улицам, не предавали огню или голодной смерти […] А ведь злодействовали подобным образом люди, именующие себя крестоносцами, и так же, как мы, верующие во Христа".[584] Уже говорилось (§ 268), что Бодузи Фландрский объявил себя латинским императором Византии, а венецианец Томмазо Морозини — Константинопольским патриархом.

Греки никогда не забывали этой трагедии. Однако, опасаясь турецкой угрозы, православная церковь, начиная с 1261 г., вступает в переговоры с Римом, настойчиво добиваясь созыва объединительного Собора, в целях разрешения спора о флиокве, с последующим провозглашением унии. Со своей стороны, и Византийские императоры стремились к союзу с Римом, рассчитывая на военную помощь. Переговоры продолжались больше века и, наконец, на Флорентийском Соборе (1438–1439) представители православной церкви, под давлением императора, согласились пойти на уступки католикам. Однако союз на подобных условиях был отвергнут и народом, и духовенством. Впрочем, спустя четырнадцать лет Константинополь был захвачен турками, и Византия прекратила свое существование. Но византийские духовные институции пережили ее государственность. "Византия после Византии", по определению румынского историка Н. Иорги,[585] существовала в Западной Европе и России еще не менее трех столетий. Византийское наследие служило источником «народного» христианства, которому не только удалось выстоять среди постоянных гонений, но и породить цельное религиозно-художественное сознание, корни которого уходят в эпоху неолита (см. § 309).