8 Проповедь и преподавание по плачам Ветхого Завета

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

8

Проповедь и преподавание по плачам Ветхого Завета

В Ветхом Завете существует две основные категории жанров: проза и поэзия. Поэзия делится на литературу мудрости и псалмы, а псалмы, в свою очередь, делятся на две основные группы: прославление и плачи. Поскольку в этой главе мы будем говорить в основном о плаче, лучше всего сначала исследовать значение термина, затем обратить внимание, где в Ветхом Завете находятся отрывки, написанные в этом жанре, после этого изучить формы плача и, наконец, задать вопрос о том, как использовать жанр плача в проповеди или уроке.

Что представляет собой жанр плача?

Библейские плачи были разбиты на категории ещё на заре критики форм (Гункель[90] и Бегрих[91]); выделяют две категории плачей: индивидуальные и коллективные. Такое разделение обусловлено тем, что некоторые плачи являются индивидуальными, принадлежащими одному человеку, а другие отображают происходящее в обществе.

Это может казаться очевидным, тем не менее, часто местоимение 1-го лица «я» в псалме представляет всю группу людей. Также в царском плаче царь может представлять целую группу людей.

Поскольку жанр плача является поэтическим жанром, он имеет характерные для поэзии особенности. Традиционно еврейская поэзия характеризуется особым акцентом на симметрии идей между строками (еврейский параллелизм), а не наличием определенного ритма. Фактически на сегодня ни одно направление исследования ритма или метра не предоставило точную формулу, определяющую еврейский поэтический метр. Никто из тех, кто заявляет, будто формула найдена, не может представить нам эту формулу для исследования. Вместо этого они показывают лишь результаты своей работы с несколькими отдельными текстами.

Некоторые полагают, что метрическую формулу можно определить, наблюдая за повторением ударных и безударных звуков (Холынер, Мовинкель, Хорст и Сегерт). Другие считают, что ключ к определению метра находится в особенностях построения фразы, а не в ударных слогах (Лей и Сиверс). В то же время кто-то обращает внимание на количество слогов в строках еврейского текста (Фридман). В конце концов, может быть, еврейская поэзия, подобно угаритской/хананейской поэзии, не имеет метрической формулы вообще, что давно успешно доказал Г. Д. Янг.

Еврейская поэзия содержит параллелизм (симметрию идей). Однако исследования Хиллерса[92] могут нас огорчить, так как он обнаружил, что 104 из 266 стихов Плача Иеремии (т.е. 39 %) не содержат параллелизмов, если не считать синтетического или синтаксического параллелизма. Синтетический или синтаксический параллелизм обнаруживается там, где поэтические строки, расположенные рядом, образуют одно законченное предложение с искусственной паузой (интервалом), которая разбивает предложение на две строки. Это создаёт проблему, суть которой заключается в том, что часто очень трудно, если вообще возможно, синтаксически определить, где проходит линия деления (цезура). Это влияет на значение и толкование текста.

Несмотря на то, что данная глава не может дать однозначного ответа по поводу того, существует ли метр в еврейской поэзии, она может подтвердить существование qinah, обнаруженного и сформулированного Карлом Будде в 1882 г.[93] Этот полый, или хромающий, вид строфы ассоциируется со стихами плача. В модели qinah первая строка как минимум на одно слово или грамматическую единицу длиннее, чем вторая, давая нам, таким образом, наиболее типичную конструкцию 3+2, но также бывает 4+3 и даже 4+2. Плач 3:4–5 является типичным примером конструкции 3+2 (слова, написанные через дефис, в еврейском тексте являются одним словом):

Эффект потерянного третьего элемента во второй строке создает ощущение пустоты или хромоты. Это похоже на ожидание следующего шага, но его нет. Такая структура усиливает печаль и мрачное настроение всей поэмы.

Где находятся плачи в Ветхом Завете?

Книга Плач Иеремии является наиболее ярким примером формы плача. Книга состоит из плача общины (за исключением 3 главы) и похожа на другие коллективные плачи Ветхого Завета. Вот некоторые ссылки на примеры коллективных плачей: Псалмы 43, 59, 73, 78, 79, 82 и 88, Исаия 63, Иеремия 14, Аввакум 1. Следующие псалмы имеют некоторые признаки коллективных плачей: Псалмы 67, 81, 84, 89, 105 и 113:9-26.

Индивидуальных плачей гораздо больше, здесь мы можем привести примеры некоторых из них: Псалмы 3–7, 9:22–13,15- 16, 21–22, 24–27, 30, 34–35, 37–42, 50–58, 60–63, 68, 70, 72, 76, 85, 87, 101, 108, 119 и 129, Иеремия 11, 15, 17–18, 20, многочисленные отрывки в книге Иова и, конечно же, Плач Иеремии 3 гл.

Форма плача

Большинство исследователей согласно с тем, что существует некоторая гибкость в порядке, в котором появляются различные элементы плача, и что во многих случаях может быть представлен только один элемент. Однако здесь мы перечислим семь классических элементов, которые появляются с определённой регулярностью:

1. Обращение

2. Призыв о помощи, обращённый к Богу

3. Одна или несколько жалоб

4. Исповедание греха или утверждение собственной невинности

5. Проклятие своих врагов

6. Уверенность в том, что Бог ответит

7. Славословие или благословение

Центральная точка плача находится в одном или более элементах плача, так как часто она объясняет причину, по которой автор решил написать этот плач. Молитва Соломона содержит семь возможных ситуаций, в которых народ будет молиться в храме (3 Цар. 8), а четыре из этих семи ситуаций могли стать причиной для обращённого к Богу плача перед лицом национальных катастроф.[94] Вот эти четыре ситуации: (1) поражение в битве (ст. 33–34), (2) засуха (ст. 35–36), (3) другие природные бедствия и болезни (ст. 37–40) и (4) плен (ст. 46–50). Пример такого плача можно найти в Пс. 72:13:

Так не напрасно ли я очищал сердце мое

и омывал в невинности руки мои…?

Другим примером может стать Пс. 119:2:

Господи! избавь душу мою от уст лживых,

от языка лукавого.

Часто в плачах обращение и просьба о помощи объединены, как это, например, видно из Пс. 7:2:

Господи, Боже мой! на Тебя я уповаю;

спаси меня от всех гонителей моих и избавь меня.

Ещё один пример — Пс. 12:2:

Доколе, Господи, будешь забывать меня вконец,

доколе будешь скрывать лице Твое от меня?

Исповедание греха или утверждение собственной невинности можно проиллюстрировать примером из Пс. 7:4–6.

Господи, Боже мой! если я что сделал,

если есть неправда в руках моих,

если я платил злом тому, кто был со мною в мире,

я, который спасал даже того, кто без причины стал моим врагом,

то пусть враг преследует душу мою и настигнет,

пусть втопчет в землю жизнь мою,

и славу мою повергнет в прах.

Проклятие своих врагов можно найти в Пс. 108:8-10:

да будут дни его кратки,

и достоинство его да возьмет другой;

дети его да будут сиротами,

и жена его — вдовою;

да скитаются дети его и нищенствуют,

и просят [хлеба] из развалин своих.

Пример славословия или благословения можно найти в этом же псалме — Пс. 108:30, 31:

И я громко буду устами моими славить Господа

и среди множества прославлять Его,

ибо Он стоит одесную бедного,

чтобы спасти его от судящих душу его.

В плачах содержится вся гамма эмоций, от жалоб и заявлений о невиновности до прославления Бога за освобождение. Бог, слышащий наши жалобы, — это тот же Бог, который отвечает нам, обещая прощение и помощь, что рождает гимны восхваления Бога и благословения.

Зачем проповедовать и учить по плачам?

Бог поместил индивидуальные и коллективные плачи в Писание, чтобы исправить эйфоричные и праздничные представления о вере, которые романтично рисуют полную благополучия жизнь. Такое однобокое, «только-счастье», представление о жизни не в состоянии противостоять её реалиям. Оно уводит сложную, полную боли сторону жизни в закоулки веры и действий, оставляя нам так мало помощи и утешения со стороны других людей или Божьего Слова.

С другой стороны, Бог даровал нам в библейских отрывках плача утешение, в котором может быть представлен весь спектр наших земных странствований. Особенно это касается книги Плач Иеремии.

Плач Иеремии является глубоко эмоциональной книгой. Она открыто признаёт существование слёз и рыданий (1:2), одиночества и опустошённости (1:4), насмешек (1:7), стенаний (1:8), голода (1:11) и скорби (2:11) — и это далеко не полное описание всей боли и всех страданий, о которых идёт речь в этой книге. Некоторые ощущают недостаток спонтанности в этой книге, поскольку она является одной из наиболее строго структурированных книг в Ветхом Завете. Её первые четыре главы состоят из алфавитных акростихов по 22 строфы в каждом, и только пятая глава не является акростихом, хотя также состоит из 22 строф. Мы можем только представить, насколько сложным было составление алфавитных акростихов книги Плач Иеремии.

Но глубокое, искреннее выражение эмоций не требует спонтанности.[95] Молитвы, которые не были записаны или заранее обдуманны, не всегда являются самыми настоящими, самыми страстными, самыми прочувствованными, искренними и живыми. Но наши эмоции подобны реке, которая изливается из нашего сердца, а использованные формы подобны берегам реки, которые помогают ей быть глубокой. Без этих «берегов», этих форм, которые придают структуру нашим эмоциям, наши чувства стали бы мелкими и растеклись бы повсюду. Но структура алфавитного акростиха не сдерживает поток эмоций, его реальность и глубину, а создаёт категории, чтобы река была глубокой.

Слишком часто мы ошибаемся при выборе формы и порядка наших богослужений, когда источники наших сердец высыхают. Поэтому во времена скорби и печали было бы лучше позволить реке течь глубже в наших молитвах, проповедях и беседах.

Таким образом, Плач Иеремии, как и другие плачи, побуждает нас в страданиях направлять наше отчаяние к Богу, а не от Него. Книга также совершает пасторскую работу, утешая нас без преуменьшения реальности человеческих страданий и боли. Иногда приходится иметь дело с чувством вины, которое сопровождает боль. Книга Плач Иеремии признаёт реальность боли и побуждает выражать её в Божьем присутствии. Божье присутствие — это обещанное нам право, в котором также есть раны, боль и страдание. В конечном счёте, мы понимаем, что только Господь наша часть (Плач 3:24).

Некоторых смущает использование формы акростиха. Могло ли это помочь Израилю исцелить память об ужасном разрушении в 586 г. до Р.Х.? Едва ли! Любой еврей, живший в то время или в следующих поколениях, никогда не забудет пережитой боли и утраты нации, храма, трона, дома Давидова (как американский народ никогда не забудет 11 сентября 2001 г.); всё это ушло в прошлое.

Акростих появляется здесь, чтобы помочь Божьему народу проработать каждую грань их скорби и страдания, от А до Я, если выражаться, используя русский алфавит. Все должно быть перечислено и обнажено. Но также необходимо помнить, что боль и печаль не безграничны, не бесконечны; они временны. Без такого finis (лат. «конец») Божий народ надолго остался бы парализованным и разочарованным. Так плач помогает нам справляться со скорбью. При помощи литературы плача Ветхий Завет даёт нам самый исчерпывающий ответ на проблему страданий с позиции Божественного откровения. Таким образом, Плач Иеремии отвергает стоицизм и жизнь без эмоций. Подобно Рим. 12:15, он призывает нас: «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими». Правильно контролируемые эмоции не являются неприятными Богу; временами нам нужно поплакать!

Как проповедовать по плачам

Плач Иеремии 2 глава

Эта глава является хорошим примером плача, и не потому, что в ней отражены все характеристики плача (они не отражены в ней), но потому, что в этой главе видна гибкость этой формы, которая характерна для большинства жанров.

Название проповеди/урока: «Личное переживание страданий»

Текст: Плач Иеремии 2:1-22

Центральная точка: Совершил Господь, что определил, исполнил слово Свое, изреченное в древние дни, разорил без пощады и дал врагу порадоваться над тобою, вознес рог неприятелей твоих (ст. 17)

Гомилетическое ключевое слово: причины

Вопрос: почему?

I. (Обращения нет)

II. Жалобы

 А. Потому что страдания от Господа (ст. 1-10)

 Б. Потому что страдания касаются Божьего служителя (ст. 11–13)

III. Исповедание греха

 А. Потому что страдания ведут к подобным личным откликам (ст. 14–19)

 Б. Потому что страдания направляют наши жалобы к Богу (ст. 20–22)

IV. (Проклятие своих врагов отсутствует)

V. (Славословий или благословений нет)

Сейчас появилось множество «доброжелателей», советующих нам: «Не воспринимай страдания как нечто личное». Истина заключается в том, что страдания в высшей степени личностны. Первые десять стихов 2 главы книги Плача содержат сорок упоминаний о Божьем гневе и суде за грех, который был причиной этого наказания. Тем не менее, Божий гнев измеряется и контролируется Его любовью и справедливостью. Выражение Божьего возмущения против греха является проявлением Его заботы о нас.

Псалом 119

Второй пример плача можно обнаружить в Псалме 119, первом из пятнадцати псалмов восхождения. Так выглядят основные элементы этого плача:

1. Обращение: «К Господу воззвал я в скорби моей, и Он услышал меня» (ст. 1)

2. Призыв о помощи, обращённый к Богу: «Господи! избавь душу мою от уст лживых, от языка лукавого» (ст. 2)

3. Проклятие своих врагов: «Что даст тебе и что прибавит тебе язык лукавый?» (ст. 4)

4. Уверенность в Божьем ответе: «Изощренные стрелы сильного, с горящими углями дроковыми» (в версии NIV начало ст. 4 звучит так: «Он накажет тебя стрелами…»; прим. пер.)

5. Утверждение о невиновности: «Горе мне, что я пребываю у Мосоха, живу у шатров Кидарских. Долго жила душа моя с ненавидящими мир. Я мирен: но только заговорю, они — к войне» (ст. 5–7)

Название урока/проповеди: «Что делать, когда на тебя клевещут»

Текст: Пс. 119

Центральная точка: «Господи! избавь душу мою от уст лживых, от языка лукавого» (ст. 2)

Гомилетическое ключевое слово: пути Вопрос: как?

I. Наша мольба о помощи должна быть обращена к Богу (ст. 1–2)

II. Мы должны быть уверенны в том, что Бог ответит (ст. 3–4)

III. Наши поиски мира должны быть постоянными (ст. 5–7)

Клевета не менее опасное оружие, чем револьвер! Поэтому, отправляясь на религиозные праздники в Иерусалим, израильские паломники не могли не думать о том, не станут ли они снова жертвами порочной клеветнической кампании против них, которая проводилась у них на родине в их отсутствие.

Но почему именно эта тема открывает сборник псалмов паломников (песен восхождения)? Сэмюэль Кокс отвечает на этот вопрос следующим образом: «Вряд ли будет преувеличением сказать, что половина человеческих страданий берёт начало из необдуманного и злого использования языка. И эти злобные языки шевелятся быстрее всего за [чьей-то] спиной… Мы осуждаем эти грехи языка без особой серьёзности, пока сами не пострадаем от них».[96]

Псалом 76

Эта проповедь Преподобного Доктора Дорингтона Литтла на текст Псалма 76 была произнесена в Первой конгрегационалистской церкви, Гамильтон, Массачусетс, 21 января 2001 г.[97] Она является прекрасным примером проповеди по плачам.

***

Во время войны 1812 г. капитан Чарльз Бернард плыл из Нью-Йорка в южные моря для охоты на тюленей. На одном из Фолклендских островов он и его команда обнаружили и спасли группу британских моряков, потерпевших кораблекрушение.

Несмотря на то, что их страны находились в состоянии войны, было принято решение отправить британских моряков на их родину. Но для того, чтобы это осуществить, им была необходима дополнительная провизия. Поэтому капитан Бернард вместе с небольшой группой спасённых моряков высадился на соседний остров в поисках еды, которой бы хватило для всех, находящихся на корабле.

К его ужасу, после высадки на остров его недавно спасённые гости оставили его самого на острове и уплыли. Похоже, его корабль и команда понравились им больше, чем он сам. Они забрали его сменную одежду, его китель, одеяло, котиковый мех, инструменты, оружие, пороховой рожок и даже его охотничьего пса. Всё это было сделано в расчёте на его неминуемую смерть в этом заброшенном уголке.

Стоя на высоком холме, он наблюдал как его, теперь захваченное, судно уходило за горизонт, и изо всех сил выкрикивал прощальные фразы: «Ступайте, подлецы!» А позже: «хладнокровные британцы», «глухие и жестокосердые», совершившие «беспримерную низость».

Итак, он остался там, совсем один на необитаемом острове — что продлится целых два года — борясь за выживание, как Робинзон Крузо. Полностью осознавая суровую и безрадостную реальность, представшую пред ним, в первую ночь своего одиночества, рассказывал Бернард, он лежал и «молился о том, чтобы Бог направлял и вдохновлял меня стойко и смиренно нести эту дважды мучительную ношу».[98]

«Дважды мучительная ноша» — необычное выражение, не так ли? Тем не менее, все мы понимаем, о чём речь, так как все мы иногда испытываем то же. Каждый из нас сталкивается с ношами, которые вдвойне тяжелы для нас и которые, в свою очередь, вызывают в нас определенную эмоциональную и духовную реакцию.

Сегодня мы рассмотрим пример, оставленный нам псалмопевцем Асафом, который, как вы, возможно, знаете, написал двенадцать псалмов.[99] Он был левитом, которого царь Давид назначил быть ответственным за музыку во время поклонения в скинии (храм ещё не был построен).

С поразительной и мужественной искренностью автор говорит о своей вере, которая спотыкается о трудности, которые встречаются в жизни, и сражается с ними; дважды мучительная ноша! Как таковой, Псалом 76 — его читали полностью в начале служения — представляет собой честный ответ человека, который чувствует, что Бог покинул его. Фактически это псалом, с которым в определённый период жизни каждый из нас может отождествить себя. Причиной тому служит его практический реализм. Псалмопевец сетует. Он плачет. Ему больно. Он испытывает мучения. В этом псалме вера не всегда состоит лишь из позитивных утверждений и эмоций.

Скорее, мы видим здесь веру под неистовыми ударами на арене реальной жизни. Псалмопевцу известны мучения и безумие таких моментов жизни. Автор плачет, но в то же время он в состоянии увидеть, как Бог трудился и будет продолжать трудиться. Как видите, этот псалом больше, чем эмоции. Это эмоции, проверенные Божьими действиями в жизни Его людей.

Нам неизвестен исторический контекст этого псалма Асафа. Был ли он результатом ужасной травмы национальных масштабов или это плач, вызванный личной болью. Мы не знаем этих причин. Но каким бы ни был контекст, псалом говорит очень чётко. Что же он говорит нам?

Божьи люди могут плакать и плачут, испытывая боль и сомнения (ст. 1–9)

Первые девять стихов Псалма 76 говорят о том, что бывают времена, когда Божьи люди могут плакать и плачут, испытывая боль и сомнения. Дословно псалом так и начинается: «Глас мой к Богу, и я буду взывать; глас мой к Богу». Это молитва Асафа. Нагромождение слов и экспрессивных выражений помогает нам прочувствовать непрестанную боль. Это непрерывный, скорбный плач. Это не пройдёт. Это не кратковременное сожаление. Здесь затянувшаяся боль, вызванная суровым испытанием. Это непрерывная просьба о помощи, потребность во внимании и заботе.

Итак, псалмопевец молится. Он ищет Господа, простирая руки к небесам. Не умолкая и не опуская рук, он зовёт Бога снова и снова, и снова, потому что его душа «отказывается от утешения».

Но проблема в том, как показывает ст. 4, что когда Асаф думает о Боге, он не чувствует облегчения: «Вспоминаю о Боге и трепещу; помышляю, и изнемогает дух мой. Села» («Села» указывает на музыкальную паузу; помните: это прославление! Прим. пер.: в Синод, перев. это слово отсутствует.) Божье невнимание к насущным нуждам Асафа отнимает его силы. Он не находит утешения.

Нам кажется странным, возможно, даже удивительным, сбивающим с толку то, что Бог не отвечает. В конце концов, не говорим ли мы, что Бог отвечает на молитвы? Не странно ли, что само воспоминание о Боге не приносит мира сердцу, а лишь смятение?

Но всё же это происходит. Это иногда случается и с нами — если быть до конца честными. Временами мы тоже плачем. Мы снова и снова обращаемся к Богу, но ответа нет. Поэтому мысли о Боге скорее тревожат нас, чем утешают. И это не исцеляет нас, а причиняет нам дополнительную боль.

Возможно, мы даже теряем сон и, как псалмопевец (ст. 5), считаем, что Бог нас лишил сна, что Он не позволяет нам сомкнуть глаз, чтобы продлить наше страдание. Глубокий сон может быть спасением от душевного страдания, но Бог лишает нас и этого. Вместо этого мы лежим в кровати и размышляем о лучших песнях лучших дней (ст. 6–7) — но и это не помогает. Мы можем заставить себя молчать, но наше сердце безостановочно стучит и своим ритмом выбивает наши жалобы. Удар за ударом. Удар за ударом. Удар за ударом.

В конце концов в наших душах рождается серьёзный вопрос. Его не избежать. Он вырывается, сопровождаемый шестью риторическими «служанками» в ст. 7–9:

1. Неужели навсегда отринул Господь?

2. Неужели Он не будет более благоволить?

3. Неужели навсегда перестала милость Его?

4. Неужели пресеклось слово Его в род и род?

5. Неужели Бог забыл миловать?

6. Неужели во гневе затворил щедроты Свои?

Вот! Теперь всё вышло наружу. Все дурные предчувствия всплыли на поверхность. Они кипят, их невозможно сдержать. Несомненно, ответ на эти вопросы — «нет», но остался намёк на нечто иное, что скрыто под поверхностью, — очень серьёзный вопрос, бурлящий в глубине души.

Вы видите, в чём настоящая проблема? Это — сомнение. Псалмопевец говорит: «Вот моя боль. Там мой Бог. Я зову. Но где Его ответ? Он когда-нибудь ответит?»

Он отверг меня?

Он забыл меня?

Где же Его любовь?

Где Его обещания?

А Его милость?

Это весь Его гнев?

И это всё, чего я могу ожидать от Него?

Мрачное сомнение — а заботится ли Он вообще?

Будьте уверены, это не сомнение в том, что Бог существует. Асаф в этом не сомневается. Такое сомнение — продукт современности, в древности в существовании Бога не сомневались. Это сомнение появляется после эпохи Просвещения и по своей природе не является библейским. Асаф же сомневается в том, что Бог заботится о нём и о его народе.

Опять-таки, подобные борения не чужды христианам. Бывают времена, когда мы желаем знать, где Бог и что Он делает. Как Он может поступать с нами таким образом? Как Он мог оставить нас, когда, кажется, земля уходит из-под ног? Почему Бог такой противоречивый и непостоянный?

Да, мы признаём, что у нас бывают времена сомнений, и учимся у псалмопевца тому, что о них лучше говорить, чем пытаться их заглушать. Конечно же, здесь нам нужно быть осторожными. Когда Асаф даёт нам право выражать эмоции перед Богом, он не даёт нам права грешить, когда мы это делаем. Иногда он кается в своих эмоциях (см. Пс. 72:21–22).

Об этом мудро сказал Александер МакЛарен: «Сомнения лучше высказывать прямо, чем оставлять их в сердце, где они будет распространяться и омрачать всё вокруг, подобно ядовитому туману… когда мы выражаем сомнения, мы будто прорываем канал в болоте, чтобы вода могла течь».[100]

И это то, на что похожи ст. 1-10, - они похожи на воду, текущую из болота смущённых, страдающих души и разума Асафа. Эти слова дают выход его эмоциям и боли, с их помощью он выражает свои сомнения.

Если бы мы остановились здесь, в конце ст. 10, мы остались бы в очень сложном положении. Мы остались бы в пустоте и неверии. Но мы не останавливаемся! Посмотрите на ст. 11–16.

Божий народ стремится очистить своё видение (ст. 11–16)

В ст. 11–16 мы видим, что Божьи люди, выражая свою боль, пытаются также очистить своё видение (свой взгляд). Ст. 11 — поворотная точка в псалме. Он звучит не совсем понятно; его можно прочитать таким образом: «Вот моё горе — изменение правой руки Всевышнего». В таком случае мысль о том, что Бог изменился, логически связана с предыдущими жалобами. Из этого следует, что нет ничего надёжного, на что можно было бы опереться, поскольку Бог непостоянен.

Или этот стих может звучать так: «Вот к чему я взываю: к летам десницы Всевышнего», то есть как обращение к постоянству Бога (версия NIV). В данном случае этот стих служит связующим звеном между двумя частями псалма и поворотным пунктом. Он разворачивает нас от отчаянного самосозерцания (и возможной тщетности) к поднимающему наш дух размышлению (и новому подтверждению веры).

Псалмопевец говорит, что он думает (ст. 11, в Синод, пер. «И сказал я»; прим. пер.), вспоминает (ст. 12), размышляет и вникает (ст. 13) в дела Божьи — не в себя, не в свою боль, не в своё состояние. Нет, сейчас он прилагает величайшие усилия, чтобы размышлять о Боге.

Акцент на эти усилия делается при помощи повторения глаголов в ст. 12–13: вспоминать/вспоминать, вникать/размышлять. Это усиливает намерение псалмопевца. Он понимает, что в его битве с сомнениями и отчаянием единственным подкреплением может быть постоянное сражение за то, чтобы в первую очередь помнить и размышлять о Боге. Это стратегия Асафа и для него самого, и для его народа.[101]

Однажды я обнаружил, что в Еврейской Библии отсутствует слово сомнение. С другой стороны, множество слов выражают удивление, изумление и восхищение тем, кем является Бог и что Он совершает. «Таким образом, превосходящее всякое разумение величие Божье препятствует силе сомнения, исходящего из желания основать свою собственную независимую династию».[102]

Я думаю, именно поэтому в этом псалме происходит внезапный переход от болезненной сосредоточенности на себе к божественному созерцанию. Если мы остановимся на минуту и сосчитаем все местоимения 1-го лица единственного числа «я», «мой», «меня», то в первых семи стихах мы насчитаем их 13. Но начиная со ст. 14, далее уже доминирует Бог. Он упоминается почти 20 раз! Теперь Он является темой псалма, а не личное страдание. Теперь взгляд сосредоточен на Божьих делах, на Его чудесах, на результатах Его труда и — прежде всего — на Божьих святых путях (ст. 13).

Размышляя над всем этим, мы понимаем, что Бог несравним (ст. 14). Он несравним, потому что избавляет Свой народ и изливает Свою силу, чтобы благословить его. Его всемогущая рука действительно защищает Божий народ (ст. 16). Мы должны помнить об этом, чтобы иметь надежду и способность справиться с обстоятельствами. Без этого мы будем прикованы к отчаянию, чувству бесполезности и осознанию нашей бренности. Здесь нам предлагается библейский способ того, как избежать такого душевного отчаяния. Мы вспоминаем Бога. Мы снова смотрим на дела Его рук. Мы поклоняемся Ему.

Его пути святы в том смысле, что они всегда совершенны, даже тогда, когда мы не до конца понимаем их. Его не за что упрекать. И мы получаем утешение, вспоминая, что мы Его народ (ст. 16). Мы неизменно принадлежим Ему. Вот то очищенное видение ситуации, в котором мы нуждаемся.

Божий народ помнит своё избавление (ст. 17–20)

Давайте посмотрим на ст. 17–20. Здесь мы видим детальное описание того, как Бог избавил Свой народ. Да, Божий народ иногда выражает свою боль, но он должен очистить своё видение — вспоминая избавление.

Вы ведь знаете, о чём речь! Избавление, о котором здесь говорится, — это великое чудо, когда Бог провёл Свой народ через Красное море. Это был чрезвычайно важный момент для них (Исх. 14). Бог вызвал их из Египта и довольно впечатляющим образом освободил их. В тот самый момент, когда им угрожало уничтожение, когда они в испуге стояли на берегу, когда они были пойманы в ловушку, оказавшись между свирепым морем и приближающейся армией, в этот самый момент, момент глубочайшего страха, появляется Бог, если можно так выразиться.

Моисей поднимает посох над морем — и воды разделяются. Окружённые с обеих сторон грозным морем, евреи перешли на другую сторону. А египтяне, преследовавшие их, были поглощены волнами, так Бог спас Свой народ от врагов.

Да, говорит псалмопевец, воды «убоялись» и «трепетали» перед Богом, «облака изливали воды, тучи издавали гром, и стрелы Твои летали», а «земля содрогалась и тряслась» (ст. 19). Всё это для того, чтобы проложить путь для спасения Своего слабого народа.

Вот что сделал Бог — святой, великий, заботливый и могущественный Бог. Вот кто Он и вот что Он сделал. Это то освобождение, о котором вспоминает псалмопевец после того, как размышлял о Боге. Вот что даёт ему надежду на то, что его настоящее и будущее находится в Божьих руках — руках, которые разделяют море, избавляют, спасают и заботятся.

В час его мрачного сомнения и боли Бог находится рядом. Это Его голос. Это Его ответ. Это Его ответ на сомнения, высказанные в ст. 8-10:

Он забыл обо мне? Нет

Где же Его любовь? Она здесь, она реальна

А что с Его обещаниями? Они истинны

Милостив ли Он? Полагайся на Его милость

Вечен ли Его гнев? Какая глупость!

Действительно ли Он заботится? Безусловно!

Примеры Его избавляющих деяний говорят сами за себя! Это истинно и для нас. В дни мрачных сомнений, когда мы нуждаемся в ясной перспективе, мы смотрим на Бога и мы вспоминаем. Мы вспоминаем величайший акт избавления, на которое указывает Красное море. «Наш голос» (ст. 2) был заглушен «громом» (ст. 19) Божьего избавляющего голоса. Мы помним страдания Его безгрешного Сына, Его кровоточащие руки, прибитые ко кресту за наши грехи. Мы вспоминаем красоту незаслуженной благодати. Несмотря ни на что, мы позволяем этим чудесам захватить и увлечь нас. Бог проговорил. В самом деле. И «в последние дни сии говорил нам в Сыне» (Евр. 1:2).

Уничтожает ли это обстоятельства, в которых мы находимся?

Удаляет ли это нашу боль?

Конечно, нет — но это напоминает нам о том, что Бог заботится, Он не потерял силу и власть, Он будет поддерживать и спасать свой народ. Наши проблемы не забыты; они просто становятся мельче перед лицом большей реальности.[103]14 Боль — это не конец пути. Когда нам очень больно, всё может казаться нелепым и пустым, но наш Бог проговорил и освободит нас. Чем больше мы вспоминаем и размышляем, тем увереннее мы говорим: «Боже! свят путь Твой. Кто Бог так великий, как Бог!» (Пс. 76:14) и «Если Бог за нас, кто против нас?» (Рим. 8:31).

Божий народ полностью доверяет Богу (ст. 21)

Мы подходим к завершению, давайте посмотрим на последний стих этого псалма. Как результат воспоминаний о Божьих делах мы видим выражение полного доверия Богу со стороны Его народа.

«Как стадо, вел Ты народ Твой рукою Моисея и Аарона» (ст. 21)

Вот что сделал Бог.

И вот что Он продолжает делать.

И это наше полное доверие. Мы движемся от сомнения и отчаяния к Богу, Его освобождающей силе и, таким образом, к уверенности в Нём. Бог ведет свой народ. Он наш добрый Пастырь, такой, как Иисус. А мы его стадо, Его овцы, нуждающиеся в Его постоянной заботе и мудрости. Размышления о Его избавляющем руководстве и заботе служат основанием для нашей уверенности в настоящем и будущем.

Ст. 21, на мой взгляд, на самом деле не является заключением, снимающим напряжение. Напротив, это та точка, на которую нам указывает весь псалом и к которой ведёт нас. Мы не разбились вдребезги о камни сомнения, потому что Господь ведёт нас и заботится о нас нежной рукой Пастыря.

В ст. 2–3 мы видели картину беспокойства отчаявшейся души, сосредоточенной только на себе, а в ст. 21 мы видим картину души, вспоминающей о Боге и начинающей вновь доверять Ему. Это доверие укрепляется и основывается на библейском, сосредоточенном на Боге, размышлении.

Эту душу ведёт Бог.

Это то, на чём мы стоим.

Божья пасторская забота является нашим надёжным основанием.

Над этим мы размышляем.

Братья и сёстры, в качестве практического заключения я хотел бы сказать о важности серьёзного размышления над Библией. Размышление помогает нам понять Божьи пути, так что в трудные периоды жизни мы можем доверять Ему. Здесь необходимо отличать запоминание Писания от библейского размышления (медитации), хотя они нераздельно связаны. Я попробую это объяснить на простом примере.

У нас на кухне есть шкафы для посуды. Зачем? Мы храним в них полезные для здоровья продукты, которые нравятся нашей семье: фрукты, какао, сыр и упаковки шоколада «ТоЫегопе». Но для того чтобы напитаться этими прекрасными (!) продуктами, их нужно не просто сложить в шкаф, нам нужно достать их оттуда и съесть! Продукты, остающиеся лежать на полке, почти бесполезны; они ценны, когда мы употребляем их в пищу.

Так же обстоит дело и с библейским размышлением (медитацией)! Ваша память — это шкаф или сундук, или выдвижной ящик, в котором вы храните истины Божьего Слова. Но размышление использует этот шкаф. Размышление достаёт эти накопленные истины, чтобы накормить и напитать вашу душу в тёмные и духовно скудные дни вашей жизни. И это то, что делает Асаф в этом псалме. Это то, что должны делать мы.

И снова: эту душу ведёт Бог.

Это то, на чём мы стоим.

Божья пасторская забота является нашим надёжным основанием.

Над этим мы размышляем.

Заключение

«Причину» плача, как правило, можно найти в предложении, которое начинается со слова ки (на иврите), эта частица обычно переводится как «из-за» или «потому что». Являясь отличительным признаком жалоб, она также даёт нам центральную точку плача и, таким образом, тему проповеди или урока.

Другие элементы отрывка будут развивать тему, которую мы обнаружили в жалобе или центральной точке отрывка. Поскольку каждый из основных пунктов вашего плана вытекает из этих элементов, обращайте внимание на то, чтобы не потерять богословского учения плача о Боге и наших взаимоотношениях с Ним. Большая часть этого учения может быть заключена в образы, используемые плачем, но это не должно помешать Вам показать то, что Бог хочет сказать нам, используя этот жанр и определённый текст.

Слишком часто песни прославления занимают центральное место на наших богослужениях. Но что мы делаем для людей, пришедших с тяжестью на сердце? Неужели им так и не суждено услышать из Евангелия слов утешения и поддержки?

Давайте включим жанр плача в наши проповеди и уроки как ещё один аспект всей воли Божьей.