9 Ответ монашеского движения

9 Ответ монашеского движения

Монахи, покидающие свои кельи или стремящиеся к общению с другими людьми, теряют покой, как рыбы, вытащенные из воды, теряют жизнь.

Антоний

Не все одинаково отнеслись к новой обстановке, в которой оказалась церковь после установленного Константином мира. Наряду с теми, кто, подобно Евсевию Кесарийскому, во всех этих событиях видел исполнение Божьих целей, были люди, сожалевшие, что уровень христианской жизни так резко снизился. Узкие врата, о которых говорил Иисус, стали настолько широкими, что через них устремились бесчисленные толпы людей, многих из которых привлекали привилегии и особое положение, но не интересовало глубокое изучение смысла крещения и христианской жизни под крестом. Епископы боролись друг с другом за влияние. В церковной жизни главную роль все чаще играли богатые и сильные. Плевелы росли так быстро, что угрожали заглушить пшеницу.

Почти триста лет церковь жила под постоянной угрозой гонений. Все христиане знали, что однажды они могут предстать перед римскими властями и что тогда им придется сделать выбор между смертью и отступничеством. Во II и в III веках случались достаточно долгие периоды спокойной жизни, когда многие забывали о возможности гонений, а когда они вспыхивали снова, проявляли слабость и не выдерживали испытаний. Вследствие этого укоренялось представление, что безопасная и спокойная жизнь – злейший враг церкви и что сильнее всего этот враг в период относительного затишья. Теперь же, когда мирной жизни церкви как будто бы ничего не угрожало, многие увидели в этом происки сатаны.

Каким же при таких обстоятельствах виделся истинный христианин? В условиях, когда церковь соединилась с властными структурами мира, когда показная роскошь завладела христианскими алтарями, когда общество готово было узкие врата превратить в столбовую дорогу, как человек мог противостоять окружавшим его искушениям? Как человек мог свидетельствовать о распятом Господе, о Том, у Кого часто не было где преклонить голову, когда многие иерархи церкви жили в роскошных домах и когда уже не было возможности свидетельствовать мученичеством? Как можно было победить сатану, постоянно искушавшего верующих новыми благами, предлагавшимися обществом?

Многие нашли ответ в монашеской жизни: в уходе от человеческого общества, в отказе от всего, в подавлении тела и его страстей, ведущих к искушению. Таким образом, в то время как тысячи людей, требующих крещения, осаждали церкви в больших городах, происходил настоящий исход других тысяч, искавших блаженства в уединении.

9.1 Истоки монашеского движения

Еще до эпохи Константина были христиане, по разным причинам ощущавшие призвание вести необычный образ жизни. Мы уже упоминали о "вдовах-девах", то есть о женщинах, принявших решение не выходить замуж и посвятить свою жизнь и всю энергию делам церкви. Некоторое время спустя Ориген, следуя платоновскому идеалу мудрой жизни, ограничил себя самым необходимым и начал вести крайне аскетическую жизнь. Говорят даже, что он буквально воспринимал слова Христа о "скопцах для Царства Небесного". Кроме того, хотя гностицизм был отвергнут церковью, его влияние сохранялось и выражалось, в частности, в широко распространенном представлении о неискоренимом противоречии между телом и духовной жизнью, согласно которому по-настоящему духовная жизнь требует подчинения и наказания тела.

Таким образом, корни монашеского движения надо искать как в самой церкви, так и за ее пределами. Что касается церковных истоков, монашество вдохновлялось словами Павла о том, что у человека, не связанного узами брака, больше возможностей для служения Господу. Побудительные мотивы к безбрачию подкреплялись и надеждой на скорое возвращение Господа. Если конец близок, не имеет смысла вступать в брак, обзаводиться домом и семьей, строя планы на будущее. Были и другие причины, побуждавшие к безбрачию: поскольку христиане должны свидетельствовать о приближении Царства и поскольку Иисус объявил, что в Царстве "ни женятся, ни выходят замуж", не вступившие в брак в этой жизни становятся свидетелями грядущего Царства.

В развитии христианского монашеского движения сыграли роль и внешние факторы. Различные школы классической философии учили, что тело представляет собой тюрьму или гробницу души, которая не сможет вырваться оттуда, пока не выйдет за рамки связывающего ее тела. Согласно распространенному в то время учению стоиков, главным противником подлинной истины выступают страсти, и мудрый человек должен направлять все свои усилия на совершенствование души и обуздывание страстей. Во многих религиях Средиземноморья были девы, священники, не вступавшие в брак, евнухи и другие люди, посвящавшие свою жизнь служению богам. Из всего этого, помимо Писания, христианское монашество черпало свои идеи.

9.2 Первые монахи в пустыне

Монахи начали появляться в разных частях Римской империи, но самой благодатной почвой для развития монашеского движения стали пустыни, особенно – Египетская пустыня. "Монах" – производное от греческого слова monachos, означающего "одинокий". Одной из главных забот ранних монахов был поиск одиночества. Они полагали, что общество с его шумными и суетными делами вводит в искушение и отвлекает от достижения монашеских целей. Слово "отшельник", которым вскоре начали называть одиноких монахов, изначально означало "ушедший" или "убежавший". Этих людей пустыня привлекала не столько трудностями жизни в ней, сколько тем, что там их было трудно найти. Они стремились не в раскаленные пески, а в оазис, укромное место или на всеми забытое кладбище, где их покой никто бы не нарушил.

Кто стал первым монахом – или монахиней, – определить невозможно. Павел и Антоний, которым обычно приписывается эта честь, обязаны своей славой двум христианским авторам, Иерониму и Афанасию, каждый из которых отводил своему герою роль основоположника монашеского движения в Египте. Но кто же все-таки был основателем движения, узнать невозможно, да и тогда этого никто не знал. Монашество было не изобретением какого-то одного человека, а массовым исходом, идеей, завладевшей в одночасье умами тысяч людей. Тем не менее Павел и Антоний сыграли значительную роль, пусть даже не как основоположники монашества, но хотя бы как типичные представители его ранних форм.

Иероним очень кратко описывает жизнь Павла, и в его изложении она выглядит почти мифологической. Тем не менее суть рассказа, по всей видимости, верна. В середине III века, спасаясь от гонений, молодой Павел ушел в пустыню, придя на место, где раньше скрывались фальшивомонетчики. Там он провел всю оставшуюся жизнь в молитвах и ел только финики. Если верить Иерониму, Павел жил в таких условиях почти что сто лет, и единственные, кто его за это время навещал, были дикие животные и старый монах Антоний. Возможно, это выглядит преувеличением, тем не менее именно таким был идеал одиночества ранних монахов.

Антоний, по словам Афанасия, родился в маленькой деревушке на левом берегу Нила в достаточно состоятельной семье. Родители умерли, когда Антоний был еще совсем молод, и полученное наследство позволяло ему и его младшей сестре, опекуном которой он был, жить без особых забот. Он намеревался просто прожить наследство, но однажды чтение Евангелия в Церкви произвело на него такое впечатление, что он решил круто изменить свою жизнь. В тот день речь шла о богатом юноше, и слова Иисуса отозвались в сердце Антония, который тоже был относительно богат: "Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах" (Мф. 19:21). В ответ на эти слова Антоний распродал свое имущество и вырученные деньги раздал бедным, оставив часть денег на содержание сестры. Но затем его потрясли другие слова Иисуса в Мф. 6:34: "Не заботьтесь о завтрашнем дне". Он избавился от небольшой суммы, оставленной для сестры, передал ее на попечение церкви и отправился в пустыню.

Первые годы уединения Антоний провел, изучая смысл монашеской жизни, знания о которой он получал от пожилого человека, жившего неподалеку, и это показывает, что Антоний не был первым христианским отшельником. Это было трудное время для молодого монаха – часто ему недоставало удовольствий, от которых он отказался, и он даже начинал сожалеть, что продал все свое имущество и удалился в пустыню. Когда его посещали такие искушения, Антоний устанавливал для себя еще более жесткую дисциплину. Иногда он постился по нескольку дней или ел раз в день после захода солнца.

Через несколько лет Антоний решился покинуть своего престарелого учителя и других живших там монахов, от которых он научился монашеской дисциплине. Он поселился в склепе на заброшенном кладбище, где питался только хлебом, который ему приносили добрые души раз в несколько дней. По словам Афанасия, в это время Антонию начали являться видения бесов, которые преследовали его почти постоянно. Временами встречи с бесами выливались почти что в физическую борьбу, после которой он несколько дней чувствовал себя больным.

Наконец, в возрасте тридцати пяти лет Антоний получил видение, в котором Бог сказал ему, чтобы он не боялся, так как всегда может рассчитывать на помощь свыше. Тогда Антоний решил, что склеп, в котором он жил, был недостаточно удален от общества, и двинулся дальше в пустыню. Он нашел развалины заброшенной крепости, где и остановился. Но бесы преследовали его даже там, и искушения продолжались. Но теперь Антоний знал, что с ним Бог, и ему стало бороться легче.

Но его преследовали не только бесы. Ему досаждали другие монахи, желавшие научиться у него дисциплине и мудрости в молитве и созерцании. Ему досаждали также любопытные и больные, так как к тому времени он получил известность как святой и чудотворец. Раз за разом отшельник удалялся в безлюдные места, но его всегда находили. В конце концов он смирился и согласился жить неподалеку от нескольких учеников при условии, что они не будут посещать его слишком часто. Антоний, со своей стороны, обязался иногда навещать их и рассказывать им о монашеской дисциплине, Божьей любви и чудесах созерцания.

Тем не менее Антоний дважды посетил большой город Александрию. В первый раз, когда разразились гонения при Диоклетиане, Антоний с несколькими учениками решили пойти в город, чтобы принять мученическую смерть. Но легат счел этих одетых в лохмотья и нечесаных бродяг недостойными внимания, и несостоявшиеся мученики довольствовались словами ободрения другим христианам.

Во второй раз Антоний посетил Александрию много лет спустя во время полемики с арианами. Ариане утверждали, что святой отшельник встал на их сторону против Афанасия, и Антоний решил, что для опровержения этих ложных слухов лучше всего самому предстать перед собравшимися в Александрии епископами. По словам Афанасия, этот уже престарелый монах, говоривший на коптском языке, так как он не знал греческого (и, по-видимому, неграмотный), выступил с такими мудрыми, убежденными речами, что ариане были посрамлены.

Наконец к концу жизни Антоний согласился принять двух молодых монахов, которые с тех пор жили с ним и ухаживали за ним. Он умер в 356 году, завещав перед смертью двум своим товарищам держать место его захоронения в тайне и передать его плащ (единственную собственность) епископу Афанасию в Александрии.

Павел и Антоний ушли в пустыню до начала правления Константина, но и тогда уже там были другие монахи. Когда же Константин пришел к власти, эти отшельники приобрели еще большую известность. Одни путешественники, посещавшие этот район, писали, явно преувеличивая, что в пустыне жило больше людей, чем в иных городах. Другие говорили о двадцати тысячах женщин и десяти тысячах мужчин, ведущих монашескую жизнь только в Египте. Но сколь бы преувеличенными ни были эти цифры, несомненно, что очень многие уходили из общества и вели отшельническую жизнь в пустыне.

Их жизнь отличалась крайней простотой. Некоторые разводили овощи, но большинство зарабатывали на пропитание тем, что плели корзины и циновки, которые обменивали на хлеб и масло. Тростник рос в изобилии, и, занимаясь плетением, во время работы можно было молиться, повторять псалмы или заучивать места Писания. Питались в пустыне в основном хлебом, к которому иногда добавлялись фрукты, овощи и масло. Вещи их ограничивались самой необходимой одеждой и циновкой, на которой они спали. Большинство из них неодобрительно относились к книгам, обладание которыми могло привести к гордыне. Они учили друг друга и заучивали наизусть целые книги Библии, особенно псалмы и книги Нового Завета. Они также рассказывали друг другу поучительные истории и делились перлами мудрости, исходившими от наиболее уважаемых отшельников.

Царивший в пустыне дух не очень подходил иерархически устроенной Церкви, епископы которой жили в больших городах и пользовались влиянием и авторитетом. По убеждению многих монахов, худшее, что их могло ждать в жизни, – это назначение священником или епископом. Именно в это время и в определенной мере вследствие изменений, произошедших после обращения Константина, христианских служителей стали называть "священниками". Хотя некоторые монахи были рукоположены, это почти всегда делалось против их воли или в ответ на настойчивые просьбы епископов, известных своей святостью, таких как Афанасий. Это в свою очередь вело к тому, что многие анахореты могли годами не принимать участия в причащении, которое с самого начала было главным обрядом христианского богослужения. В некоторых районах строились церкви, где по субботам и воскресеньям собирались жившие там отшельники. По воскресеньям после причащения они часто разделяли общую трапезу, а затем на неделю расставались.

С другой стороны, такой образ жизни не ограждал от соблазнов. С годами многие монахи начали приходить к выводу, что коль скоро святость их жизни, несомненно, выше святости епископов и других церковных иерархов, именно им, а не этим иерархам, принадлежит право определять истинность христианского учения. Но многие монахи были достаточно невежественными и склонными к фанатизму, поэтому они часто становились пешками в руках более образованных, влиятельных и ловких людей, использовавших их самоотверженную жизнь в пустыне для достижения собственных целей. В V веке дело доходило до бунтов, когда монахи пытались силой добиться признания того, что они считали правильным учением.

9.3 Пахомий и общинное монашество

Увеличение числа людей, удалявшихся в пустыню, и стремление большинства из них найти опытного учителя привели к появлению новой формы монашеской жизни. Антоний сторонился тех, кто искал у него помощи и водительства. Постепенно монахи-одиночки уступали место общинной форме монашеской жизни. Члены таких общин продолжали называть себя "монахами", то есть одиночками, но подразумевали они не полное одиночество, а жизнь в уединении и удалении от мира. Такая форма монашества получила название "киновитства" – от двух греческих слов, означающих "общежитие".

Как и в случае с монахами-одиночками, имя основателя общежительного, или общинного, монашества назвать невозможно. Скорее всего, оно появилось одновременно в разных местах не столько благодаря творческому гению какого-то одного человека, сколько под давлением обстоятельств. Абсолютно уединенная жизнь ранних монахов не слишком подходила многим из тех, кто уходил в пустыню, поэтому и возникло киновитство. Вместе с тем организатором, внесшим наибольший вклад в придание движению окончательной формы, можно считать Пахомия, хотя он и не был его основателем.

Пахомий родился примерно в 286 году в деревушке на юге Египта. Его родители были язычниками, и он мало знал о христианстве, пока его не забрали в армию. Он горько сетовал на свою судьбу, но к нему и к его товарищам со словами утешения пришла группа христиан. Такое проявление любви настолько поразило молодого новобранца, что он дал обет тоже посвятить себя служению людям, если ему каким-то образом удастся уйти из армии. Когда совершенно неожиданно ему разрешили это сделать, он начал искать человека, который дал бы ему наставление в христианской вере и окрестил его. Несколько лет спустя он решил удалиться в пустыню и попросил там одного старого анахорета быть его учителем.

В 404 году монах Телемах остановил бой гладиаторов, и разъяренные зрители убили его. Тем не менее эта смерть знаменовала собой окончание гладиаторских поединков.

С этим анахоретом молодой Пахомий жил семь лет, пока не услышал голос, повелевавший ему уйти. Престарелый учитель помог ему соорудить убежище, и Пахомий жил там один, пока к нему не присоединился младший брат Иоанн. Два брата посвящали время молитве и созерцанию.

Но Пахомий не получал удовлетворения и постоянно просил Бога показать ему путь к более совершенному служению. Наконец он получил видение, в котором ангел сказал ему, что он должен служить людям. Пахомий не согласился, заявив, что он пришел в пустыню служить Богу, а не людям. Но призыв повторился, и Пахомий, быть может вспомнив о данном им обете во время службы в армии, решил изменить направление своей монашеской жизни.

С помощью брата он огородил место, в котором могло разместиться достаточное число монахов, и пригласил тех, которые должны были стать первыми членами новой общины. Пахомий надеялся научить их тому, что он сам узнал о молитве и созерцании, и организовать общину, в которой все будут помогать друг другу. Но подбор членов оказался неудачным, дисциплина упала, и Пахомий всех разогнал.

Затем он предпринял вторую попытку организовать монашескую общину. Первый опыт Пахомия не удался, так как набранные им люди говорили, что он предъявляет слишком высокие требования. На этот раз он не только не дал послаблений в плане дисциплины, но и ужесточил ее. С самого начала он поставил условием, что все, кто хочет присоединиться к общине, должны отказаться от своего имущества и безоговорочно подчиняться своим руководителям. Кроме того, все должны были заниматься физическим трудом, и никому не разрешалось относиться к какой-то работе как к недостойной. Основополагающим правилом было взаимное служение, и даже люди, наделенные властными полномочиями, несмотря на данную всеми членами клятву безоговорочного им послушания, должны были служить тем, кто находился у них в подчинении.

Монашеское движение на установленных Пахомием основаниях развивалось очень быстро – только при его жизни было создано девять таких общин с несколькими сотнями монахов в каждой. Одновременно сестра Пахомия Мария создавала подобные общины для женщин.

Каждый из этих монастырей был окружен стеной с одними воротами. Внутри находилось несколько зданий. Одни из них, например церковь, кладовая, трапезная и молитвенный зал, предназначались для общего пользования. Другие были жилыми помещениями, по которым монахи распределялись в соответствии с родом занятий. Было, например, помещение для привратников-вратарей, которые отвечали за размещение тех, кто нуждается в приюте, а также за прием и подготовку желающих присоединиться к общине. В других помещениях жили ткачи, пекари, сапожники и так далее. В каждом здании была общая комната и кельи – одна на двух монахов.

Повседневная жизнь монахов Пахомия заключалась в работе и молитве, и сам Пахомий подавал пример остальным, занимаясь самыми непривлекательными делами. Что касается молитвенной жизни, образцом был призыв Павла – "непрестанно молиться". Поэтому когда пекари месили тесто, а сапожники шили обувь, они одновременно пели псалмы, повторяли отрывки из Писания, молились вслух или про себя, размышляли над библейскими текстами и так далее. Дважды в день встречались на общие молитвы. Утром для молитвы, пения псалмов и чтения Писания собиралась вся община. Вечером собирались на такую же службу, но небольшими группами в общих комнатах жилых помещений.

Общины Пахомия несколько различались материальной стороной жизни. В бедности жили все, но Пахомий потребовал чрезмерно нищенской жизни, которую вели некоторые анахореты. На стол подавались хлеб, фрукты, овощи и рыба, но мясо не ели никогда. Произведенную монахами продукцию продавали на ближайших рынках, причем не только для того, чтобы иметь средства для покупки еды и других необходимых вещей, но и для раздачи нищим и странникам. В каждом монастыре был управляющий с помощником, которые периодически отчитывались перед управляющим главного монастыря, где жил Пахомий.

Каждый монах должен был повиноваться своим начальникам, был установлен четкий иерархический порядок. Каждым жилым подразделением руководил настоятель, который в свою очередь подчинялся настоятелю монастыря и его заместителю. Над ними стоял Пахомий, а затем его преемники, которых называли "аббатами" или "архимандритами". Перед смертью Пахомия монахи дали клятву повиновения тому, кого он изберет своим преемником. Таким образом был установлен обычай, согласно которому аббаты назначают своих преемников, передавая в их полное распоряжение всю организацию. Аббаты обладали высшей властью, они могли назначать, переводить или смещать настоятелей всех общин во всей системе.

Дважды в год все монахи Пахомия собирались вместе для молитвы и обсуждения вопросов, связанных с положением дел в общинах. Единство организации поддерживалось также частыми посещениями монастырей аббатом или его представителем.

Пахомий и его последователи не принимали церковных званий, поэтому среди них не было рукоположенных священников. Для участия в обряде причащения они по субботам посещали ближайшую церковь, а по воскресеньям в монастырь приходил священник.

В женских общинах порядок был таким же. Ими, как и мужскими, управляли Пахомий и его преемники.

Желавшие стать членами общины Пахомия просто подходили к воротам монастыря. Но им открывали не сразу – прежде чем быть принятыми привратниками, они должны были провести у ворот несколько дней и ночей, умолял, чтобы их впустили. Тем самым от них требовалось, чтобы они продемонстрировали твердость принятого решения, смирение и готовность повиноваться. Когда двери наконец открывались, их принимали привратники, с которыми они жили долгое время, пока не доказывали свою подготовленность к вступлению в общину. Затем их, посадив на особое место, представляли собранию монастыря, подыскивали им занятие в монастырской жизни и место в одном из домов.

Любопытный факт, касающийся процедуры приема в общины Пахо-мия, состоит в том, что многие кандидаты, появлявшиеся у ворот и в конечном счете принятые, были изначально не подготовленными в вопросах веры и некрещеными. Это говорит об огромной привлекательности жизни в пустыне в IV веке – ведь даже язычники видели в монашестве образ жизни, достойный подражания.

9.4 Распространение монашеского идеала

Хотя корни монашества следует искать не только в Египте, в IV веке именно там оно приобрело наибольшую силу. В Египет приходили многие искренне верующие люди, и одни из них оставались там, а другие возвращались на родину, унося с собой идеалы и разные навыки, приобретенные в пустыне. Паломники приходили из Сирии, Малой Азии, Италии и даже Месопотамии и по возвращении рассказывали истории и легенды о Павле, Антонии, Пахомии и многих других. В восточной части империи монахи устраивали свои обители повсюду, где для этого имелись подходящие места. Среди них были и такие, кто нарочито подчеркивал аскетизм своей жизни, проводя, например, долгое время на вершине колонны разрушенного храма. Однако большинство из них показывали церкви пример дисциплинированности и абсолютной преданности, которые были необходимы в казалось бы благоприятных условиях, сложившихся при Константине.

Но больше всего распространению монашеского идеала способствовали не анахореты, воссоздающие условия египетской пустыни и искавшие уединенные места, где они могли бы предаваться молитвам и размышлениям, а епископы и богословы, которые сознавали значение монашеского свидетельства для повседневной жизни церкви. Хотя на раннем этапе монашество в Египте развивалось как бы вне церкви и даже противостояло ее иерархии, в конечном счете наибольшее воздействие на верующих оно оказало именно благодаря иерархам.

Некоторые из них внесли такой большой вклад в распространение монашеского движения, что мы обратимся к их деятельности особо в следующих главах. Но уже сейчас можно отметить их роль в истории монашества. Афанасий, написавший "Жизнеописание Великого Антония", неоднократно посещал монахов в пустыне, и когда он подвергся преследованию имперских властей, то нашел у них убежище. Будучи епископом, а не монахом, он тем не менее стремился строить свою жизнь на монашеских идеалах самодисциплины и самоотречения. Когда его отправили на Запад, он познакомил латиноязычную церковь с тем, что происходит в египетской пустыне. Иероним не только написал "Жизнеописание отшельника Павла", но и перевел на латынь "Устав" Пахомия и сам стал монахом, – хотя среди монахов он выделялся необычайной образованностью. Иероним был одним из самых уважаемых и влиятельных христиан своего времени, поэтому его дела и его пример оказали значительное воздействие на западную церковь, которая стала с большим интересом относиться к монашеству. Василий Кесарийский, известный также как Василий Великий, несмотря на поглощенность богословскими спорами, принимал участие в основании монастырей, в которых не только молились, но и заботились о нуждающихся. Отвечая на вопросы монахов, он написал несколько трактатов, которые хотя и не преследовали цель излагать монастырские уставы, в конечном счете стали использоваться именно в этом смысле. Августин, великий епископ Гиппона, своим обращением частично обязан чтению "Жизнеописания Великого Антония" Афанасия – он был монахом, пока обстоятельства не вынудили его активнее участвовать в жизни церкви. Но даже потом работавшие с ним люди составляли своего рода полумонашеское объединение, в результате чего впоследствии появился "августинский канон".

Но самый замечательный пример праведного епископа, способствовавшего распространению монашеского идеала, явил собой Мартин Турский. "Жизнеописание святого Мартина", написанное Сульпицием Севером, веками оставалось одной из самых популярных книг в Западной Европе и во многом способствовало формированию основ западного монашества.

Мартин родился примерно в 335 году в Паннонии на территории современной Венгрии. Его отец был язычником и служил в армии, поэтому свои ранние годы Мартин провел в самых разных уголках империи, хотя как будто бы по большей части он жил в Павии на севере Италии. Уже в очень молодом возрасте он против воли родителей решил стать христианином и записался катехуменом; чтобы отвратить сына от христиан, отец зачислил его в армию. Это были годы, когда Юлиан, позднее ставший известным как Отступник, вел свои первые военные кампании. Под его началом Мартин служил несколько лет. К этому времени относится эпизод, который с тех пор связывают с именем Мартина.

Когда Мартин с друзьями входили в город Амьен, у них попросил милостыню дрожащий от холода полуголый нищий. Денег у Мартина не было, но он снял плащ, разорвал его и половину отдал нищему. Рассказывали, что позднее во сне Мартин увидел Иисуса, укрывающегося половиной солдатского плаща, Который сказал ему: "Так как ты сделал это одному из сих братьев Моих меньших, то сделал Мне". Эта история получила такую известность, что Мартина обычно изображают передающим плащ нищему. Отсюда происходит слово "капелла" – в одной маленькой церкви несколько веков лежал кусок материи, считавшийся частью плаща Мартина. По этому куску плаща – capella – небольшую церковь стали называть "капеллой", а ее служителей – "капелланами".

Как пишет Сульпиций Север, вскоре после этого эпизода в Амьене Мартин принял крещение, а два года спустя ему удалось уйти с военной службы. Затем он посетил ученого праведника Илария, епископа Пиктавы (ныне Пуатье), ставшего его близким другом. Разного рода дела и заботы побуждали его переезжать из одного уголка империи в другой, пока в конце концов он не обосновался в предместье города Тура неподалеку от Пуатье. Там он посвятил себя монашеской жизни, и молва о его святости распространилась по окрестностям. Говорят, что Бог совершил через него великие дела, но сам он всегда считал себя не более чем учеником в христианской жизни.

Когда освободилось место епископа Тура, простой народ хотел видеть на этом месте Мартина. Но некоторые епископы, присутствовавшие на выборах, воспротивились этому под тем предлогом, что Мартин ходил обычно грязным, одетым в тряпье, нечесаным и что его избрание нанесло бы урон епископскому престижу. К согласию все еще не пришли, когда подоспело время чтения Библии, но куда-то запропастился человек, выполнявший эту обязанность. Тогда один из присутствовавших взял книгу, открыл ее наугад и начал читать: "Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу, ради врагов Твоих, дабы сделать безмолвным врага и мстителя" (Пс. 8:3). Народ воспринял это как прямое послание с неба. Неопрятный, оборванный Мартин, к которому епископы относились с презрением, был избран Богом, дабы сделать безмолвными епископов. Без дальнейших проволочек Мартина избрали епископом Тура.

Но новый епископ не хотел отказываться от монашеских привычек. Рядом с собором он построил небольшую келью, где проводил свободное время как монах. Когда его известность так возросла, что он не мог больше жить спокойно в своей келье, он вернулся на окраину города и исполнял пастырские обязанности, поселившись там.

После смерти Мартина многие пришли к убеждению, что он был святым. Его слава и вся его жизнь заставляли думать, что именно таким и должен быть настоящий епископ. Итак, монашеское движение, которое поначалу в значительной мере было выражением протеста против суетного и помпезного образа жизни епископов, в конечном счете наложило отпечаток на само представление о сане епископа. Многие века считалось (а в некоторых кругах считается до сих пор), что настоящий епископ должен как можно больше приближаться к монашескому идеалу. Но за это время изменилось и само монашество – вначале люди уходили в пустыню в поисках личного спасения, но постепенно монашество, особенно на Западе, превращалось в орудие благотворительной и миссионерской работы церкви.

9.5 Ответ раскольников: донатисты