§165. Григорий Нисский

§165. Григорий Нисский

I. S. Gregorius Nyssenus: Opera omnia, quae reperiri potuerunt, Gr. et Lai., nunc primum e mss. codd. ?dita, stud. Front. Ducaei (Фронто Ле Дюк, ученый иезуит). Paris, 1615. 2 vols. fol. К этому следует добавить: Appendix Gregorii ex ed. Jac. Gretseri, Par., 1618, fol., и Antirrhetoricus adv. Apollinar., впервые издано L. Al. Zacagni, Collectanea топит, vet. ceci. Graec. et Lat. Rom., 1698, и в Gallandi, Bibliotheca, tom. vi. Более поздние издания Opera: Aeg. Morel, Par., 1638, 3 vols. fol. («менее красивое, чем издание 1615 г., но более полное и более удобное… с неточностями», согласно Бруне); Migne, Petit?Montrouge (Par.), 1858, 3 vols.; Franc. Oehler, Halis Saxonum, 1865 sqq. (Tom. i содержит libros dogmaticos, но только в греческом оригинале.) Oehler также начал издание избранных трактатов Григория Нисского в оригинале с переводом на немецкий язык. Бенедиктинцы из Сен–Мавра подготовили критический аппарат для издания Григория, но эти материалы растерялись во время Французской революции. Angelo Mai, в Nov. Patrum Biblioth., tom, iv, pars i, pp. 1–53 (Rom., 1847), издал несколько произведений Григория, неизвестных ранее, как–то: проповедь Adversus Arium et Sabellium, проповедь De Spiritu Sancto adv. Macedonianos и фрагмент De processione Spiritus S. a Filio (авторство сомнительно).

II. Жизнеописания в Acta Sanctorum и в Butler, sub Mart. 9. Tillemont: Мат., tom. ix, p. 561 sqq. Schr?ckh: Part xiv, pp. 1–147. Jul. Rupp: Gregors des Bischofs von Nyssa Leben und Meinungen. Leipz., 1834 (неудовлетворительно). W. M?ller: Gregorii Nyss. doctrina de hominis natura, etc. Halis, 1854, и статья в Herzog, Encykl., vol. v, p. 354 sqq. B?hringer: Kirchengesch, in Biogr., new ed., vol. viii, 1876. G Herrmann: Greg. Nyss. Sententiae de salute adipiscenda. Halle, 1875. J. Bergades: De universo et de anima hominis doctrina Gregor. Nyss.. Leipz., 1876. W. M?ller, в Herzog², v, 396–404. E. Venables, в Smith and Wace, ii, 761–768. A. Paumier, в Lichtenberger, 723–725. О его учении о Троице и личности Христа см. особенно Baur и Dorner. О его учении об apokatastasis и отношении к Оригену см. M?ller, G. Herrmann, Bergades, l. с. Farrar: Lives of the Fathers, (1889), ii, 56–83.

Григорий Нисский был младшим братом Василия Великого и третьим сыном у родителей. На свое благородное происхождение он не обращал внимания. Кровь, богатство и великолепие, говорил он, мы должны оставить друзьям этого мира; родство христианина — в близости к божественному, его родина — добродетель, его свобода — сыновство Бога. Он был слабым и робким и родился не столько для практической жизни, сколько для исследования и рассуждений. Его мировоззрение сформировалось на основании трудов Оригена и под руководством его брата, которого он называет своим отцом и учителем. Больше о его ранних годах мы ничего не знаем.

Краткое время он был оратором, потом удалился от мира, уединился в Понте и полюбил монашескую жизнь.

В духе распространенной тогда тенденции к монашеской жизни он, хотя и женатый, славит в своем особом труде девственность, как более высокую степень совершенства, и описывает счастье того, кто выше уз и силков брака и возвратился, по его мнению, к изначальному состоянию человека в раю[1957]. «Девственность свободна, — говорит он, — от всех зол брака, она не вынуждена плакать о грешных детях, о грешном супруге, она всегда со своим Женихом и наслаждается своими упражнениями в преданности; когда же приходит смерть, она не оторвана от Него, но объединяется с Ним навеки». Однако, по его мнению, сущность духовной девственности заключается не просто в половом воздержании, но в чистоте всей жизни. Девственность для него — это подлинная философия и совершенная свобода. А задача аскетизма в целом, по его мнению, — это не страдания тела (такие страдания — только средство), но более свободная возможность достижения духовных целей.

Василий Великий, брат Григория, в 372 г. против его воли призвал его из ученого уединения к себе в качестве епископа Ниссы, незначительного города в Каппадокии. Он считал, что лучше пусть место прославится благодаря его брату, чем его брат — благодаря месту. Так и вышло. Ревностно трудясь на благо никейской веры, Григорий навлек на себя ненависть ариан, которым удалось сместить его на синоде в 376 г. и отправить в изгнание. Но два года спустя, когда император Валент умер и Грациан отменил его указы о смещении, Григорий вернул себе епископство.

Больше никаких испытаний его не ждало. Его братья и сестры умерли один за другим. Он написал восхваление Василия, которого очень чтил, и описал жизнь и смерть своей прекрасной и благородной сестры Макрины, которая после смерти жениха решила хранить ему верность, избрала одинокую жизнь и удалилась вместе с матерью в затворничество; она оказала большое влияние на своих братьев.

В ее уста он вкладывает богословские наставления о душе, смерти, воскресении и окончательном возрождении творения[1958]. Она умерла на руках Григория с молитвой: «О Боже, Ты забрал у меня страх перед смертью. Ты даровал мне, чтобы окончание этой жизни стало началом жизни истинной. В назначенный час Ты погружаешь наши тела в сон смерти и пробуждаешь их снова от сна при последней трубе… Ты избавил нас от проклятия и от греха, став тем и другим за нас; Ты сокрушил голову змея, разрушил врата ада, победил того, кто имел власть смерти, и открыл для нас путь к воскресению. Ради погибели врага и безопасности нашей жизни Ты дал тем, кто боится Тебя, знак, знак Твоего святого креста, о вечный Бог, с Которым я помолвлена от чрева, Которого возлюбила моя душа со всей своей силой, Которому я посвятила, от юности и до сих пор, свою плоть и свою душу. О, пошли мне ангела света, чтобы он привел меня в место отдохновения, где вода мира, в лоно святых отцов! Ты, сокрушивший пламенеющий меч, проводишь обратно в рай человека, который распят вместе с Тобой и прибегает к Твоей милости. Помяни и обо мне в Своем царстве!.. Прости мне все, что я делала не так, словом, делом или мыслью! Пусть моя душа будет принята в Твои руки непорочной и безупречной, как жертва всесожжения для Тебя!»[1959]

Григорий присутствовал на вселенском соборе в Константинополе и, без сомнения, будучи одним из наиболее выдающихся богословов того времени, оказал ощутимое влияние на ход обсуждений. Согласно более позднему, но ошибочному преданию, он составил дополнения к Никейскому символу веры, санкционированные на соборе[1960]. Собор доверил ему, как «одному из столпов католической ортодоксии», отправиться с посещением в Аравию и Иерусалим, где возникли беспорядки, угрожающие расколом. Он застал Палестину в плачевном состоянии, поэтому разубеждал каппадокийского аббата, который спрашивал у него совета насчет паломничества своих монахов в Иерусалим. «Перемена места, — говорил он, — не делает нас ближе к Богу, но везде, где ты есть, Бог может прийти к тебе, если только жилище твоей души готово… Лучше выйти из тела и подняться к Господу, чем оставить Каппадокию и отправиться в Палестину». Ему не удалось стать миротворцем, и он вернулся в Каппадокию, жалуясь, что в Иерусалиме есть люди, «которые проявляют ненависть к своим братьям, причем такую, какую им следовало бы проявлять только к дьяволу и к заклятым врагам Спасителя».

О его последующей жизни мы знаем очень мало. После этого он был в Константинополе трижды, в 383, 385 и 394 г., и умер около 395 г.

Богатство его интеллектуальной жизни нашло воплощение в многочисленных произведениях, прежде всего в его полемических доктринальных трудах: «Против Евномия»; «Против Аполлинария»; «О Божественности Сына и Святого Духа»; «О разнице между ousia и hypostasis в Боге»; и в его катехетическом компендиуме христианской веры[1961]. Прекрасный диалог с сестрой Макриной о душе и воскресении мы уже упоминали. Помимо этого, он написал много гомилий, особенно о сотворении мира и человека[1962], о жизни Моисея, на Псалтирь, Екклесиаста, Песнь песней, молитву Господню, заповеди блаженства; восхваления выдающихся мучеников и святых (святого Стефана, сорока мучеников, Григория Чудотворца, Ефрема, Мелетия, своего брата Василия); различные ценные аскетические трактаты; биографию своей сестры Макрины, обращенную к монаху Олимпию.

Григорий был скорее человеком мысли, чем действия. Он прекрасно рассуждал метафизически и оказал неоценимые услуги, защищая тайны Троицы и воплощения, а также верно разграничил сущность и ипостась. Из всех отцов церкви никейской эпохи он ближе всего к Оригену. Григорий не только следует его отчасти надуманному аллегорическому методу толкования, но в еще большей степени перенимает его догматические взгляды[1963]. Для него, как и для Оригена, человеческая свобода играет важнейшую роль. Оба они идеалисты и иногда, непреднамеренно и не замечая этого, впадают в противоречие с учением церкви, особенно в эсхатологии. Григорий принимает, например, учение об окончательном возрождении всего сущего. Замысел искупления в его представлении совершенно универсален и включает в себя все духовные творения. Благо — это единственное позитивное бытие, тогда как зло негативно, не имеет бытия и в конце должно исчезнуть, потому что оно не от Бога. Неверующие действительно подвергнутся второй смерти, чтобы стать очищенными от ограниченности плоти. И Бог не отказывается от них, потому что они — Его собственность, родственные Ему духовные существа. Его любовь, которая привлекает к себе чистые души легко и безболезненно, станет очищающим огнем для всех прилепившихся к земному до тех пор, пока весь нечистый элемент в них не будет уничтожен. Как всё исходит от Бога, так всё в конце концов к Нему и вернется.