Богопознание

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Богопознание

С чувством глубокого благоговения и с полным сознанием бессилия чсловеческого разума[212] приступает преп. Максим к великой тайне бытия Божественного, чтобы под руководством св. Григория Богослова взойти на высоты ареопагитской апофатики[213]. Мысль его устремляется к тому Высочайшему Бытию, от Которого все зависит как от Верховного Начала, от Которого

проистекает вся красота и величие мироздания[214]. Она пытается непосредственно обнять и постигнуть Его. Но все попытки ее каждый раз приводят только к отрицательным результатам. Ум наш может познать только то, что есть некая Причина, а не то, что такое Она есть[215]. Бог выше всего, что только мы можем о Нем помыслить[216]. Поэтому самое истинное познание Бога по существу — есть незнание[217]. Оно сводится к отрицанию за Ним в силу Его превосходства (??? ????????)[218] всяких свойств и качеств[219], всякой множественности и сложности, отличающей тварное бытие[220], всяких мыслимых категорий[221], и даже понятия сущности и движения[222]. В этом суть высшего апофатического богословия[223]. Оно сплошь отрицательно. Положительное содержание его заключается в том невыразимом и неизреченном ощущении Бога, которое дается в мистическом акте как результат апофатического возвышения над всем бытием[224]. Это и есть»таинственное богословие»(??????? ????????)[225], познание Бога по существу[226], то высшее осияние ума в экстатическом состоянии, которое производится премысленным соединением с Божеством[227]. Таких неизреченных озарений удостаивались святые[228]. Идеально же такое высшее единение осуществилось в тайне боговоплощения[229] и в том высшем ведении, которое в этом единении имело человечество Христа[230].

Ниже таинственного недоведомого и неизреченного познания Божества по существу стоит познание Его по Его разнообразным проявлениям или энергиям[231]. Это познание уже доступно нашему уму и отчасти постижимо в своем таинственном содержании. Оно дано нам в положительном божественном откровении[232]. Божественный Логос открылся нам в природе и Писании: в них Он воплотился Своими энергиями, или идеями (?????)[233]. Внешние формы и буквы составляют Его одежды, под которыми таинственно скрываются Его идеи, а в них и Сам Логос[234]. По таинственным озарениям Логоса достойные могут созерцать под этими символами Его идеи[235]. Без этих озарений недоступно было бы познание Бога[236]. Лишь они дают возможность сказать нечто положительное о Божестве, по Его проявлениям[237]. В них основа катафатического богословия, утверждающего о Боге, как Творце, то, что созерцается в твари[238].

Непосредственным и прямым предметом катафатического богословия является Божественный Логос, проявления Которого и дают основу для этого богословия[239]. Созерцая мир как совокупность таинственно образующих каждую вещь идей (?????) Логоса и возводя их от низших (частичных) к высшим (общим) и, наконец, к самому общему Логосу всего[240], ум достигает недоведомого постижения Божества Логоса[241]. Бог Слово становится предметом его созерцаний и созерцается в двояком отношении: 1) в сокровенном образе бытия Своего на недосягаемой вершине недр Божества[242] и 2) по Своему отношению к миру. Первое открывает тайну Троичности, второе — тайну творения, промысла и суда[243]. В том и другом Логосом охватывается все Божественное и все тварное и все мыслимые отношения между ними.