Размышление о смертном часе. Польза благих дел при кончине

Размышление о смертном часе. Польза благих дел при кончине

Нет, никоим образом. Увы, братия, какое это страшное дело – смерть! Как мы должны постоянно заниматься мысленным созерцанием и представлять себе, что вот мы уже умираем, должны помышлять о том, как произойдет разлучение души от тела, явление Ангелов Божиих и – сохрани Бог – пришествие демонов (ибо с тем, кто соблазняется страстями, случается и это)[613]. Затем представим себе тот страшный взор и призыв: «Выходи, душа». Подумайте, насколько тяжко и мучительно будет это разлучение! Тогда благие деяния и чистая совесть окажут великую помощь, утешение и милость тем, кто их приобретает. Тогда послушание возымеет дерзновение, смиренномудрие будет выслушано, слезы умилостивят, трудолюбие победит демонов, терпение во всяком деле заступит, противники отойдут с пустыми руками и душа с радостию великою отойдет к Спасителю. Но если душа, отдавшись страстям, захвачена будет в грехах, тогда – ужас, ибо в таком случае побеждают демоны и уносят ее, несчастную, вместе с собой в преисподнюю, в мрак, в тартар мучений. Посему, братия мои честнейшие, отселе будем очищать себя, будем проливать путем подвижничества свою кровь, – да не отлучит нас от заповеди Господней ни трудность дела, ни требование напрягать себя, ни наслаждение, ни отдых, ни удобная жизнь; хотя бы от нас требовалось умирать даже ежедневно, будем с радостью нести все, будем жить выше мирских помышлений и пред страшным Богом не будем бояться ничего иного, ни человека, ни зверя, ни огня, ни меча, ни моря, ничего другого, что обыкновенно считается страшным, ибо созданный по образу Божию человек поставлен господином и владыкой всего (см. Быт. 1:28). И нам нужно снова взойти туда, откуда мы низвержены, и стать равными Ангелам. Насчет вас я имею прекрасные надежды, но относительно себя самого надежда у меня неблагоприятна, потому что моя жизнь проходит в нерадении; как настоятель я человек недостойный и обладаю страстной душой. Несмотря на это, я поучаю вас, вразумляю, возбуждаю, поднимаю, восхожу с вами, пребываю и открываю – по данной мне (какова бы она ни была) силе – приятность и сладость ожидающих нас благ, если только вы, в свою очередь, останетесь неуклонными, если будете мужаться, не разленитесь, если совершенно отсечете свою волю. Ибо при таком условии вы как будто отрешаетесь от жизни, хотя и не перестанете существовать, едите и в то же время не едите, продолжаете жизнь, но не находитесь в этом мире. Я, недостойный, молюсь и прошу, чтобы вы по молитвам моего святого отца[614] сохранялись в таком порядке жизни. И вы, в свою очередь, усердно возносите обо мне молитвы. Прошу вас быть Божиими избранниками (см. Кол. 3:12), испытанными учениками, истинными послушниками, подражателями прежним нашим святым отцам. Возликуйте с Досифеем, прославьтесь с Акакием, возрадуйтесь с Захарией[615] и вообще со всеми, чей путь и чье житие вы совершаете. Ибо я верую, что они примут вас, как сограждан и подражателей одинаковому с ними роду жизни, в вечные обители во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.