Реинкарнация и западная культура

Реинкарнация и западная культура

Хотя идеи реинкарнации обычно связывают с великими мыслителями Востока, это понятие имеет длинную, славную историю и в западной культуре. Известный историк Сирани Дер Нерсессян, например, говорит:

«Вообще непонятно, насколько глубоко идеи Востока проникли в греко-латинский мир: со времен Александра Македонского рост скептицизма там обусловливался противодействием влиянию Индии»[14].

Дер Нерсессян упоминает, что Аполлоний, знаменитый философ-пифагореец, живший до нашей эры, совершил путешествие из Эфеса в Индию и многие секреты брахманов, заимствовав их там, привез на Запад[15]. Греческий историк Геродот (V в. до н. э.) полагал, что египтяне были первыми приверженцами реинкарнации, но сами египтяне подлинным источником представлений о трансмиграции признавали Восток, в особенности Индию[16]. Ранние египетские записи свидетельствуют о том, как бог Осирис, олицетворяющий эзотерическое знание, был завезен из Индии в Египет, приняв форму пятнистого быка, поэтому все последователи Осириса верят, что бог перевоплотился (реинкарнировал) в быка. Подобно древнеиндийским традициям, у древних египтян представления о реинкарнации распространялись и на различные виды животных[17].

Ричард Гарб, возможно, являлся в свое время (конец XIX века) наиболее известным знатоком Индии, и хотя его труды написаны с позиции христианства, он, тем не менее, утверждал, что Индия оказала изначальное влияние на развитие древнегреческой и, следовательно, всей западной мысли в целом[18]. Историк-индолог Артур Осборн развил эту идею. Он утверждает, что такими восточно-индийскими практиками и обычаями, как холицистическая медицина, вегетарианская диета и религиозный мистицизм, постепенно прокладывался путь в западную философию и литературу. Осборн и другие ученые XIX века утверждают, что впервые на Западе услышали о реинкарнации благодаря влиянию Индии на западных философов и писателей.

Мартин Нильсон, современный европейский философ, — представитель группы ученых, которые полагают, что идеи реинкарнации могли развиться в греческой мысли независимо от влияния Востока. Видный писатель-философ Герберт Лонг согласен с Нильсоном, но отмечает, что, возможно, восточноиндийская философия все же внесла сюда свой вклад. Лонг посвятил много страниц теории «местного происхождения», гласящей, что, хотя отдельные схожие идеи могут иметь независимое друг от друга развитие, учение о реинкарнации в целом как зрелое онтологическое мировоззрение своими корнями, по всей вероятности, уходит в Индию[19], В поддержку своей теории он отмечает, что реинкарнация являлась частью Элевсинских Мистерий, которые связывают с философами XV века до н. э. из Элевсиса, небольшого городка в четырнадцати милях к западу от Афин. Эти мыслители были известны тем, что многие свои идеи заимствовали из регулярных путешествий в Индию. Являясь предшественниками классической греческой мысли, они полностью разделяли теорию реинкарнации, и многие писатели, подобно Лонгу, приходят к заключению, что именно благодаря им это учение так широко представлено в древнегреческих текстах.

На Западе реинкарнационистские идеи восходят к VI веку до н. э., приблизительно ко временам Орфея и, немного позднее, Пифагора. Сократ, о котором мы знаем по сочинениям его ученика Платона (III в. до н. э.), трактует значение слова «душа», ссылаясь на орфических поэтов[20]. Они рассматривали тело как темницу для души, отбывающей тюремное заключение в материальном мире. Орфизм развился в оккультное течение и получил известность благодаря связи с популярным богом Дионисом (еще одно имя, неразрывно связанное с реинкарнационистским мышлением).

Имя Пифагора также тесно связано с ранним учением о реинкарнации. В «Метаморфозах» Овидия приводится речь Пифагора, в которой он полностью поддерживает идею трансмиграции. Согласно Диогену Лаэртию (I в. н. э.), одному из известнейших биографов Пифагора, великий философ был первым, кто сказал: «Душа, попадая то в одно существо, то в другое, движется, таким образом, в круговороте, предписанном необходимостью»[21].

В изложении Ксенофона мы находим одно из самых известных свидетельств верования Пифагора в реинкарнацию:

«Однажды, говорят, он проходил мимо и, заметив, что мучают щенка, пожалел его и сказал: «Перестаньте! Прекратите эти ужасные побои, потому что на самом деле это душа человека, бывшего моим другом. Я узнал его, как только услышал этот громкий крик»[22].

Кроме того, Диоген записал, что Пифагор заявлял, будто он способен воскрешать в памяти свои прошлые жизни. Ямблих, биограф IV века н. э., добавляет, что Пифагор к тому же старался помочь и другим восстанавливать детали из их прежних жизней[23].

Имена двух других древнегреческих философов, хотя и не таких популярных, Пиндара и Эмпедокла, также связывают с учением о реинкарнации. Пиндар прославился как один из величайших лирических поэтов Греции; в первой половине V в. до н. э. его стихи служили популярным источником сведений о реинкарнации. Гордон Кирквуд пишет, что Пиндар был первым из греческих поэтов, который усматривал связь между справедливой наградой после смерти со справедливостью и высокими моральными качествами человека[24]. Эмпедокл же, расцвет деятельности которого приходился приблизительно на то же время, придавал значение другому аспекту трансмиграции. Он учил, что души этого мира первоначально были богами в высших сферах и пали в воплощенный мир из-за того, что совершали неподобающие поступки. Они осуждены, согласно Эмпедоклу, на 30 000 рождений, в разнообразных видах, включая рыб и растения. В конце концов, говорит он, душа восстановит свое естественное состояние в высшем духовном царстве, чтобы больше уже не рождаться[25]. По мере того, как мы приближаемся к временам Платона (на один-два века позднее), мы обнаруживаем всплеск подобных мыслей относительно реинкарнации. Этот выдающийся греческий философ, как и его учитель Сократ, бесспорно, были самыми ревностными из западных сторонников учения о реинкарнации. Несомненный вес и значение «метемпсихоза на Западе, — свидетельствует «Британника» (11-е изд.), — обусловлено тем, что его принимал Платон». Первое упоминание Платона о реинкарнации содержится в произведении «Мено», где Сократ отчетливо излагает и поддерживает эту идею. Позднее идея реинкарнации нашла более полное развитие в «Федо», где Сократ говорит, что душа невидима, ни с чем не смешивается, всегда одна и та же и вечна; что душа бессмертна и не перестает существовать после смерти. Сократ говорит, что в этой жизни существо на самом деле не узнает новое, а, скорее, припоминает истины, известные из прошлых жизней[26].

Самый примечательный аргумент «Федо» — доказательство от обратного — прием, широко распространенный в древнегреческой культуре. Сократ утверждал, что противоположности проявляются во всем. Мы видим их повсюду: большой и маленький, хороший и плохой, сильный и слабый, точный и неточный и т. д. Противоположности вытекают друг из друга: например, человек становится сильнее, становясь менее слабым. Этот принцип, утверждает Сократ, должен относиться к жизни и к смерти: мертвое проистекает из живого, а живое — из мертвого. Этот вывод, по крайней мере отчасти, согласуется с повседневными наблюдениями, потому что каждый так или иначе наблюдал смерть, которая является естественным завершением жизни. Сократ заключает, что «становиться живым» — это на самом деле «становиться противоположным мертвому». Следовательно, жизнь вытекает из смерти. Представления реинкарнации, говорит он, лучше всего объясняют этот логичный ход души. Для подтверждения этого заявления он приводит тщательно продуманные аргументы, но они слишком громоздки, чтобы приводить их здесь.

Многие из логических доводов в пользу реинкарнации, приведенные в «Федо», перекликаются с текстами древнеиндийского писания «Бхагавад-гита». Действительно, их положения настолько близки, что это наводит на мысль о том, что Платон знал содержание индийского текста. Еще отчетливее это просматривается в самой известной работе Платона «Республика», когда он рассказывает там историю об Эре, который был убит на поле сражения, но «вернулся», хотя его тело уже лежало на погребальном костре. Эр описывает путешествие души в мельчайших подробностях, и становится очевидным, что Платон полностью разделяет учение о реинкарнации, которое ранее было представлено его знаменитым учителем. Эти идеи получили более полное развитие в «Федре» и «Тимее», где Сократ четко обосновывает глубокую веру в трансмиграцию.

Резюмируя воззрения греческих философов, ученые выделяют 10 положений: (1) божественное происхождение души; (2) падение души; (3) вращение души в круговороте рождений; (4) обращение к душам, ожидающим реинкарнации; (5) неизбежность метемпсихоза; (6) возможность освобождения души из круговорота после трех добродетельно прожитых жизней; (7) суд в подземном царстве; (8) суд и осуждение грешников; (9) награждение благочестивых; (10) упорядоченность шкалы человеческих жизней[27]. Многими из этих положений Платон, описавший и распространивший взгляды своего учителя, подтвердил влияние идей предыдущих философов, как греческих, так и индийских. Вклад Платона состоял в том, что он дал вразумительное истолкование доводов реинкарнации, их достоверность могли принять даже те, кто горячо ей противился.

Главный ученик Платона, Аристотель, тем не менее, не разделял энтузиазма своего учителя относительно идеи о реинкарнации. Не делали этого и более поздние школы стоицизма и эпикурейства, которые принижали значение этого учения. Эпоха науки и материализма привнесла с собой непосредственное восприятие «этого мира» и тем самым как бы покончила с понятием реинкарнации, существовавшим в прошлом. Хотя оба течения — стоицизм и эпикурейство — основывались на духовных предпосылках и даже пропагандировали многие идеи Аристотеля (ранние работы которого, например, «Эдем», свидетельствуют о признании понятия предсуществования и реинкарнации), они подготовили платформу для последующих, в большей степени эмпирических философских течений. Наука и техника с ее недальновидным лозунгом «здесь и сейчас» многим обязана тому пути, который проторил Аристотель.

Следует заметить, что Аристотель, хотя и был блестящим мыслителем, на протяжении веков подвергался жесткой критике со стороны философов за свое «разобщение идей», или «логику категорий», — теорию, которая предполагала, что все соответствует своему собственному четко ограниченному определению: религия — это религия, наука — это наука, история — это история и т. д. Ошибочность такого суждения, по словам критиков, заключается в том, что реальность не соответствует этой модели. Категории, налагаясь, перекрывают друг друга. Религия переплетается с историей, наука — с религией, и так далее. В этом смысле взгляд Аристотеля явился предвестником широко распространенной сейчас на Западе точки зрения, которая попросту игнорирует гармоничное взаимодействие различных категорий существования. После Аристотеля наука, например, могла развиваться, не взаимодействуя с религией, а религия — без участия науки, что приводило к меньшему достижению цели каждой из них и в меньшей степени отражало ту действительность, которая существует в реальном мире. Проблемы, вытекающие из такого мировоззрения, обширны, и, чтобы не отвлекаться от основной темы этой книги, оставим критику логики Аристотеля более компетентному автору.

Тем не менее, следует отметить, что с признанием науки и аристотелевого мышления среди священнослужителей появилась тенденция к компромиссу со своими эзотерическими убеждениями с целью в какой-то степени сохранить их в стремительно меняющемся мире. Христианство, исповедуемое сегодня большинством прихожан, например, не дает ни малейшего намека на реинкарнацию, однако, как мы в этой книге увидим позже, понятие трансмиграции играло важную роль в ранней теологии христианства. Широко распространенные сегодня формы христианства подверглись серьезной обработке под действием учения Фомы Аквинского, который основывал свое мировоззрение на логике Аристотеля и отвергал мистические стороны собственной традиции, в том числе идею реинкарнации. Христианам с их склонностью к этой форме религии, возможно, интересно будет узнать, что взгляд Аристотеля и Фомы увязывается с традицией Платона и Франциска, которая в той же степени является христианской, но признает философию, включающую понятие реинкарнации. Обе точки зрения развивались бок о бок, имея на протяжении всего своего существования своих приверженцев и еретиков.

Сразу после жизни Иисуса ранняя Римская империя явилась свидетельницей возрождения реинкарнационистского мышления. Плутарх (46—120 гг. н. э.) так же убедительно излагал концепцию трансмиграции, как делал это Порфирий в III веке. Порфирий часто ссылался на митраистов как источник информации относительно реинкарнации. Этот факт, в свою очередь, позволяет ученым считать, что понятие реинкарнации было распространено в раннехристианских сектах. Как мы увидим далее, реинкарнация играет значительную роль в каждой из пяти мировых религиозных традиций: индуизме, буддизме, иудаизме, христианстве и исламе. Мы рассмотрим эти традиции, начиная с древнейших и заканчивая наиболее современными. В завершение мы подвергнем обзору то обилие недавних научных фактов, которые свидетельствуют о реинкарнации, и сделаем выводы, основываясь на очевидности приводимых сведений.