Тайна, которая питает общество и культуру

Тайна, которая питает общество и культуру

На Западе христианская вера часто отождествляется с моралью или социальными обязательствами типа благотворительности, а духовная сторона, мистическая жизнь, которые являются самой сердцевиной веры, к сожалению, не осознается. Драма современного христианства заключается в том, что на него сильно повлияло мышление несколько марксистского типа. Само христианство в этом неповинно, но создается впечатление, что христиане слишком тянутся к периферии, забывая центр, сердце. Пока они устремлялись к периферии, пришли захватчики и попытались завоевать их сердце: это безличные мистики, мистики азиатские.

Более того, мы так усердно делали из Бога убеленного сединами старичка с бородой, из под которой вылетает птичка, что людям стало трудно верить в Бога как личность. И они пред почитают океаническое божество New Аgе или глубинных мистиков Азии.

Если атеизм безразличия уже достаточно распространился, то сейчас приходит время мистического атеизма. Все это глубоко предчувствовал Достоевский. В «Бесах» есть необычный герой, «герой будущего», Кириллов. Кириллов — это мистический атеист. Именно он говорит: «Добро, зло — все равно. Бог: что о Нем го ворить? Но я смотрю на осенний лист: зеленый, немного желтый вокруг. Все благо, все добро, я проживаю мгновения вечности, и я убью себя в мгновение вечности, и я стану богом.» Вот что нас ждет, и нам нужны кирилловы обращенные, исцеленные, обретшие христианство. И сам Достоевский, переживавший во время припадков эпилепсии свой необычный опыт внезапного озарения, понял, что надо пройти через верность, через тайну Христа, Который есть не только человек, но Богочеловек. Достоевский очень остро восчувствовал, до какой степени сегодняшнее общество обнажает пропасти в человеке. Но в глубине этих бездн он нашел Христа. Он говорил, что нужно выбрать между Богом, ставшим человеком, Христом, и человеком, который хочет стать богом. Мы перед этим выбором и сегодня, ибо Меw Аgе преподносит нам человека, который хочет стать богом.

Итак, нам нужно обновить дороги христианства — самого глубокого — понять, что Бог это не один или трое в небе, коснуться тайны. Нужно войти в апофатическое богословие, чтобы признать в конце концов, что невозможно говорить о Боге, что Бог вне всех концепций и всех образов. И тогда Бог живой может открыться в тайне Христа как Бог Воплощенный, Распятый и Воскресший, Который и нас воскрешает изнутри. Мы должны найти сегодня глубокую духовность, глубокую мистику, которая могла бы в то же время питать общество и культуру. Вот почему так важна литургия, живая молитва, которой действительно живут и делятся с другими в Тэзе.