5 Поток света, мира и любви

5 Поток света, мира и любви

Бог никогда не творит зла

«Бог никогда не творит зла. Он не хочет ни страдания, ни уныния. Бог не хочет ни войн, ни землетрясений, ни несчастных случаев; Он никогда не бывает источником страха или тоски, но Он разделяет нашу боль в испытаниях.» Эти слова брата Роже мы часто слышим в Церкви Примирения. У молодых рано или поздно возникает вопрос: «Если Бог существует, если Он нас любит, почему этот мир такой злой? Почему так много некрасивого, безобразного, ничтожного, испорченного, — и это не только хаотичное зло, но и зло направленное, зло, которое существует, чтобы заставить нас сомневаться?»

Действительно, существуют силы тьмы, придающие направленный характер злу, ведущие к забвению Бога, к потере доверия Ему. Мы чувствуем, как за этим злом стоит желание заставить нас сомневаться. Это и называется первородным грехом в символическом тексте Книги Бытия. Женщина и мужчина начали сомневаться в доброте Бога, думая, как змей им внушил, что Бог — тиран, который бережет от них дерево жизни. В результате они усомнились в любви Бога к ним.

Вот аргумент против веры, который постоянно слышишь: «Смотрите, как мир некрасив. Если есть, как вы говорите, всемогущий Бог любви, мир не был бы таким ужасным.» Это аргумент Ивана Карамазова в романе Достоевского. «Как принять мир, даже мир, который будет в конце концов хорошо устроен, если нужно заплатить за это мукой хотя бы одного ребенка? Я отвергаю этот мир и возвращаю мой билет Богу». Мы живем в обществе, в котором возвращают билет Богу и отвергают само Его существование с помощью такого аргумента.

Надо говорить молодым людям, что Бог не всемогущ в обычном смысле, который приходит в голову. Конечно, Ему понадобилось всемогущество, чтобы дать свободу другим. Мы можем создавать только отраженные образы, мы не можем создать другого. Бог создал человека, и Он дал ему пространство свободы, потому что любовь не может принуждать. Отцы церкви, особенно греческие отцы, говорили: Бог может все, кроме того, чтобы принудить человека Его любить. Так Его всемогущество совершается в Его всеслабости. Он дает возможность существовать другому в его свободе — свободе, которая может вести как к добру, так и ко злу. Это великая тайна: Бог может действовать в мире лишь через сердца, которые свободно Ему открываются. И Он действует тогда, как поток света, мира и любви. Он совсем не может действовать извне, как диктатор или как ураган. Николай Бердяев говорил даже, что у Бога меньше власти, чем у квартального.

Если исходить из идеи всемогущества, когда Бог делает все, что угодно, тогда Его творение одновременно чудо и — неудача. Так не может быть. Но если мы скажем: то, что чудесно совершает Бог, а то, что не удалось — это зло, которое пытается извратить творение Божие, тогда мы участвуем в битве.

«Где же Бог, — говорил Иван Карамазов, когда ребенка травят собаками?» Да ведь Бог и находится в том ребенке, который страдает и умирает. Вот рассказ Ильи Визеля: в лагере, в ночь перед повешением, он спрашивал себя: «Но где же Бог?» И внезапно его озарило: Бог это казненный. Это тайна Бога распятого, которую открыл нам Христос.