Переменчивость земной жизни

Переменчивость земной жизни

Отцы мои, братия и чада. Нынешнее оглашение я начну апостольским обращением: радуйтеся всегда о Господе (Флп. 4:4). Да и как же вам не радоваться и не ликовать, когда вы, по предведущему и предопределяющему призванию Бога (см. Рим. 8:29–30; 11:2), управляющего всем в Своей мудрости, удостоились причисления к этому евангельскому образу и теперь находитесь как бы на какой-то унесшейся далеко вверх вершине высокого жития? Оттуда вы видите человеческую жизнь, как она ничтожна и низменна, как она волнуется, подобно морю, всячески движется вследствие непостоянства дел. Как вы можете видеть, ничто [там на земле] не вечно, никакая вещь там не остается постоянно в том же самом состоянии: сменяются цари, падают князья, умирают, яко человецы (Пс. 81:7), властители земли. Женящиеся спустя немного разлучаются, остаются одинокими и оставляют друг друга. Красота скоро увядает, молодость пролетает, наслаждение проходит, богатство исчезает, и вообще всякое имущество от тех, кои полагают, что они чем-то действительно посредством него обладают, отбегает, как греза. Плач и стенания при неудаче или при трудности погони за временными благами, уныние и отчаяние, когда недостает того, к чему стремятся, постоянные движения и труды у тех, кто напрасно и вотще хлопочет или о счастливом браке, или о получении начальственной должности, о стяжании богатства, о неверной победе, об удовлетворении чувства недоброжелательства к ближнему, о возбуждающей ссоры зависти или о губящем и разоряющем удовольствии. Никто почти не думает бороться за то, что вечно и надежно, один старается притеснить другого, бедный человек сходит с ума от обманов жизни, и, будучи разумным и богоподобным, он в нерадении о смерти проводит настоящую жизнь подобно животному или овце, которую ведут на заклание (см. Ис. 53:7; Деян. 8:32). Не так ли, чада? Я убежден, что вы согласитесь со мною, потому что вы смотрите на эту жизнь не только с осуждением, но и понимаете суть дела. В противоположность этому, как и куда призваны, братия мои, вы?