ХАСАН АС-САББАХ И ВОССТАНИЕ ПЕРСИДСКИХ ИСМА'ИЛИТОВ

Главным источником сведений о Хасане ас-Саббахе, отражавшим современную ему низаритсую исма'илитскую традицию, является уже упоминавшаяся выше его биография, «Саргузашт-и Саййидиа» — анонимный труд, не сохранившийся полностью. Однако фрагменты этого сочинения, наряду с отрывками из других персоязычных низаритских летописе аламутского периода, дошли до нас в произведениях, посвященных истории исма'илитов, таких авторов как Джувайни, Рашид ад-Дин и Кашани. Их сочинения остаются для нас важнейшими источниками п истории низаритского государства в Персии в аламутский период1. Хасан ас-Саббах родился в городе Кум в семье двунадесятников, его отец Али б. Мухаммад ас-Саббах ал-Химйари, выходец из Куфы, заявлявший о своем химйаритском йеменском происхождении, осел в Куме, традиционно ши'итском городе Центральной Персии. Позже семья ас-Саббаха перебралась в распололженный неподалеку город Рей — другой важный центр ши'итского знания в Персии; здесь Хасан полуил основы религиозных знаний как исна'ашарит.

С середины III/IX века Рей стал центром исма'илитского да'ва в Джибале. Здесь в возрасте 17 лет Хасана познакомил с исма'илитской доктриной некто Амира Дарраб, один из семи местных да'и. Постепенно узнав всё, что было можно, об исма'илизме, Хасан принял посвящение и дал обет верности ('ахд) исма'илитскому имаму времени — ал-Мустансиру. Вскоре после этого, в 464/1072 году Хасан привлек внимание Ибн 'Атташа, главного исма'илитского да'и Персии, который позже обосновался в Рее. Оценив способности Хасана, глвный да'и назначил его на один из постов в да'ва. В 467/1074 году Ибн 'Атташ в сопровождении Хасана вернулся в свою тайную резиденцию в Исфахане. Двумя годами позже, в 469/1076 году по рекомендации Ибн Атташа Хасан обосновался в фатимидской столице, стремясь продолжить свое обучение как исма'илит, подобно Насир-и Хусраву, но примерно спустя 30 лет после него. Такова была утвердившаясяч практика фатимидского да'ва. Ко времени приезда Хасана в Каир в сафаре 471/августе 1078 Бадр ал-Джамали наследовал ал-Му'аййад фи'-д-Дину аш-Ширази как да'и ад-ду'ат, сохранив за собой при этом и другие важные посты. В Египте Хасан провел около 3 лет, сначала в Каире, затем в Александрии, которая безусловно являлаа, центром оппозиции Бадру ал-Джамали. О деятельности Хасана в Егип те нет почти никаких сведений. Однако известно, что он вступил к конфликт со всемогущим Бадром. Этот факт может объяснить про бывание Хасана в Александрии, где он не мог получить должного исма'илитского образования. Согласно низаритским источникам, ко торыми располагают наши персидские историки, причиной конфликта Хасана с Бадром явились разногласия в отношении Низара, назна ченного наследником ал-Мустансира, чью линию Хасан должен был проводить.

По-видимому, Египет явился для Хасана хорошей школой, уроки которой он вспоминал, когда приступил к разработке кардинально новой стратегии. К этому времени персидские исма'илиты осознали факт медленного угасания власти Фатимидов. В каком бы районе государства Фатимидов не оказывался проницательный Хасан, всё сви детельствовало о непростом положении халифа-имама. Должно быть, он быстро осознал, что фатимидский режим, находившийся в ту пору под действенным контролем Бадра, не имел ни средств, ни смелости для того, чтобы оказывать поддержку персидским исма'илитам в их борьбе против Сельджуков — главной военной силы на Ближнем Вое токе. Именно понимание складывавшейся ситуации и заставило в конечном счете Хасана ас-Саббаха приступить к разработке своего соб ственного независимого плана действий.

По возвращении в Персию он в течение почти 9 лет путешествовал, выполняя обязанности, возложенные на него в да'ва. Именно в этот решающий период своей карьеры Хасан завершил разработку новой революционной стратегии и дал оценку военным силам Сельджуков, расположившихся в различных районах Персии. К 480/1087 году он остановил свое внимание на районе Дайлама в Северной Персии, рас положенном вдали от центров власти Сельджуков, сконцентрированной в центральной и западной частях страны. На протяжении дли тельного времени горный регион Дайлам служил убежищем для беженцев — Алидов. Бастион ши'итов зайдитов, Дайлам стал регионом, куда проник и исма'илизм. Ясно, что, отдавая все силы подготовке открытого восстания против Сельджуков, Хасан нуждался в подходящем месте для своей ставки и базы для проведения операций. Руко водствуясь этой целью, он обнаружил в конце концов недоступную горную крепость Аламут, возведенную в Дайламе в районе Рудбара на высокой скале в центральной части горного хребта Албурз2. И хотя в это время на захваченных Сельджуками землях да'ва всё еще нахо дился под безраздельным руководством Ибн 'Атташа, тем не менее Хасан приступил к исполнению задуманного.

Он разработал подробный план захвата Аламута. Получив назна чение да'и Дайлама, Хасан взялся укреплять да'ва в Северной Персии. Он выслал ряд подчиненных ему да`и в различные области вокруг Аламута для обращения в исма'илизм местных жителей. Очень скоро деятельность Хасана привлекла внимание Низам ал-Мулка, всесильного везира великих сельджукских султанов Алп Арслана и Малик-Шаха, питавших глубокую ненависть к исма'илитам. Однако попытки Низам ал-Мулка схватить Хасана оказались тщетными, и да`и благополучно вернулся в Рудбар. На утренней заре в среду 6 раджаба 483/ 4 сентября 1090 года Хасан тайно проник в крепость Аламут. До определенного времени он выдавал себя за учителя, скрываясь под именем Дикхуда. Хасан обучал детей в гарнизоне Аламута, а в это время туда просачивались его люди. Постепенно сторонники Хасана заняли прочные позиции как внутри, так и вокруг крепости Аламут, а гарнизон в свою очередь тайно принял исма'илизм. Крепость вскоре оказалась в руках Хасана. Это случилось поздней осенью 483/1090 года.

Захват Аламута Хасаном ас-Саббахом ознаменовал начало нового этапа в истории персидских исма'илитов, действовавших до этого нелегально. Это событие послужило сигналом к вооруженному восстанию последних против Сельджуков; оно символизировало реальное образование того, что должно было стать независимым низаритским государством исма'илитов. У Хасана ас-Саббаха, по-видимому, имелся целый комплекс религиозно-политических мотивов в пользу поднятия восстания против Сельджуков. Как ши'ит исма'илит, он, очевидно, не мог смириться с антиши'итской политикой Сельджуков, которые, будучи яростными поборниками суннитского ислама, дали клятву искоренить исма'илитское правление Фатимидов. Не столь очевиден факт того, что восстание Хасана явилось выражением персидских «национальных» чувств — чем объясняется популярность его более раннего призыва и широкий успех в Персии.

К началу У/Х1 века в иранском мире появился целый ряд тюрк-династий. Это тенденция к установлению тюркского господства в иранском мире возникла с момента становления династий Газневидов и Караханидов; расцвет же ее пришелся на правление Сельджуков. Их власть представляла угрозу сохранению культуры Персии и национального самосознания. Возрождение собственно персидской исламской культуры опиралось на подъем национальных чувств персов-мусульман, осознававших свою идентичность и дороживших тысячелетним культурным наследием, несмотря на столетия пребывания в рамках арабского государства. Основу этой тенденции заложили Саффариды, позже ее поддержали Саманиды и Буиды; а ко времени правления Сельджуков она приобрела необратимый характер, когда процесс обращения иранцев в ислам окончательно завершился3. Следует помнить, что «Сийасат-наме» Низам ал-Мулк написал для султана Малик-Шаха на персидском языке.

Как бы то ни было, тюрки Сельджуки воспринимались в Персии как чужаки, их правление вызывало сильнейшую неприязнь местных жителей самой разной социальной принадлежности. В дальнейшем анархия и произвол, чинимые оккупантами и их плохо поддававшимися контролю солдатами, усилили антисельджукские настроения. Благодаря победам Сельджуков, тюрки продолжали прибывать вес новыми и новыми волнами из Центральной Азии. Сам Хасан ас-Сабах не признавал захватчиков и их власть в Персии. К сельджукскому султану он относился как к невежде;4 известно также, что Хасан называл тюрков джиннами5. Конечной целью деятельности Хасана было свержение Сельджуков. Ее осуществлению он посвятил всю свою жизнь, сумев сплотить исма'илитов в значительную и высоко организованную революционную силу. С этого момента персидские исма'и литы, принадлежавшие к различным социальным слоям, в соответствии с духом революционного движения стали обращаться друг к другу, употребляя слово «рафик» («товарищ»).

Важно также отметить, что в качестве религиозного языка исма'илитов Персии Хасан ас-Саббах утвердил персидский, а не арабский; в этом нашло выражение осознание им своей иранской идентичности, несмотря на его глубокое религиозное благочестие. Впервые столь значительная мусульманская община приняла персидский в качестве религиозного языка. Это объясняет также, почему на протяжении аламутского и более поздних периодов общины исма'илитов низаритов Персии, Афганистана и Центральной Азии создавали свою литературу исключительно на персидском языке.

Причины быстрых успехов восстания под руководством Хасана ас Саббаха в Персии коренились также в определенных экономических проблемах, которые сказывались на жизни безземельных крестьян долин и горных селений, а также ремесленников и мастеровых стра ны, которые во владениях Сельджуков относились к социальным груи пам, лишенным экономических привилегий. В Дайламе и других мест ностях эти народные массы являлись субъектами притеснения со сто роны многочисленных амиров, во владении и управлении которых находились различные земельные наделы, полученные в качестве икта' от имени султана. Амиры облагали налогами в свою пользу как земле дельцев, так и лиц, проживавших на участках, подпадавших под соот ветствующую юрисдикцию, а также содержали собственные местные воинские подразделения, призванные выдвигаться по первому требованию султана. Сельджукским амирам часто выдавались в пожалова ние полные юридические права и административный контроль над землями, коими они владели в качестве своих икта'. Поэтому сель джукский институт икта' решал задачу поддержания контроля над персидским крестьянством со стороны захватчиков тюрков. Разли ные слои городского населения, включая в первую очередь мастеровых, ремесленников и деклассированных элементов городской бедно ты, также не были удовлетворены как социальным порядком, уст новленным Сельджуками, так и тяжелым бременем налогов, давивших на городское и сельское население. Те же, кто оказался на территориях, подпадавших под юрисдикацию исма'илитов, напротив, ощущали большую степень равенства в обществе, целью которого было установление социальной справедливости.

Мы не располагаем подробными сведениями о реальной налоговой системе и религиозных обязанностях, введенных на подконтрольных исма'илигам землях. Однако известно, что добыча, захватывавшаяся исма'илитами в военных кампаниях, распределялась поровну среди всех. Свое участие в совместных мероприятиях, таких, например, как улучшение ирригационной системы в отдельных местностях или строительство крепостей, исма'илиты рассматривали как деятельность, направленную на благо всей общины. Стоит отметить, что четкого деления на сословия и внутрисословные группы в том виде, в каком оно установилось при Сельджуках, среди исма'илитов, именовавших друг руга «товарищами» («рафик»), не существовало. Любой человек, обладавший необходимыми способностями, мог достичь высокого поста, например стать губернатором крепости или главным да`и региона. Преемник Хасана ас-Саббаха Кийа Бузург-Уммид и многие другие руководители исма'илитского движения Персии были родом из самых низших социальных слоев. Сам же Хасан своим собственным образом жизни, отличавшимся исключительной аскетичностью, подавал пример другим исма'илитским лидерам, не одобряя особых привилегий, которыми пользовались сельджукские амиры. В целом представляется, что в распределении доходов и богатств на исма'илитской территории была достигнута значительно большая степень равенства, чем на землях, подвластных Сельджукам. К тому же исма'илитскис земли не подпадали под контроль тюркских завоевателей. Всё это в значительной мере обеспечило успех и популярность восстания персидских исма'илитов на раннем этапе. Первоначально эта поддержка исходила от сельского населения. Но постепенно восставшие стали получать подкрепление и от горожан, в том числе от неисма'илитов, простых людей, симпатии которых, в силу разных политических и социально-экономичсских причин, упомянутых выше, оказывались на стороне тех, кто выступал против установленного Сельджуками режима. Понятно, что без всесторонней поддержки со стороны неисма'илитов персидские исма'илиты не смогли бы оказывать вооруженное сопротивление Сельджукам, как это они делали на протяжении длительного периода.

Утвердившись в Аламуте, Хасан ас-Саббах провел необходимые мероприятия по улучшению фортификации крепости и складских помещений, дабы сделать ее практически неприступной. Аламут в результате был оснащен таким образом, что мог выдержать длительную осаду. Впоследствии Хасан расширил свое влияние на весь Рудбар и прилегавшие земли Дайлама, привлекая все новых людей, обращенных в исма'илизм, и получая в свое распоряжение все больше крепостей, в которых всякий раз проводились необходимые фортификационные работы. Религиозно-политическая пропаганда Хасана получила народную поддержку среди дайламитов, горцев и сельчан, уже знакомых с различными формами ши'изма, включая исма'илизм. В то же время Хасан привлек в свои ряды, по крайней мере, нескольких оставшихся в Азербайджане и других местностях хуррамитов, называвших себя «парсийан» — тем самым они как бы подчеркивали свою национальную принадлежность6. Напомним, что хуррамийа, или хуррамдинийа, активно действовали в различных частях иранского мира на протяжении всего времени правления Аббасидов, выражая одновременно и антиарабские и антитюркские на строения. Как это должно было рано или поздно случиться, некий сельджукский амир, правивший в окрестностях Аламута, предпринял вскоре серию атак на крепость. С этого момента для персидс ких исма'илитов началась нескончаемая череда военных стычек с Сельджуками7.

В 484/1091 году Хасан ас-Саббах послал да`и Хусайна Ка'ини в его родной Кухистан в Юго-Восточном Хорасане для мобилизации сил и поддержку местных жителей, восставших против гнета местного сель джукского амира. События развивались лавинообразно и приобрели широкий размах. Движение переросло в народное антисельджукское восстание. Восставшие захватили многие опорные пункты, а также несколько важных городов, включая Тун, Табас, Ка'ин и Зузан. Кухистан стал вторым после Рудбара регионом активных действий персид ских исма'илитов под руководством местного лидера, назначенного Аламутом; историкам он известен как «мухташам». Теперь у Хасана появилась возможность основать независимое государство персидских исма'илитов на территории двух регионов Рудбара и Кухистана, бросив вызов сельджукской знати. В 485/1092 году, признав растущую силу исма'илитов, султан Малик-Шах и Низам ал-Мулк бросили значительные войска против Аламута и других исма'илитских твердынь в Кухистане. Но вскоре из-за смерти Малик-Шаха в 485/1092 году эти воен ные операции были свернуты.

Со смертью султана империя Сельджуков погрузилась в пучину десятилетней гражданской войны. Султан Баркийарук, наиболее выдающийся претендент на Сельджукский султанат, отдавал много времени и сил вооруженной борьбе со своим сводным братом Мухамма дом Тапаром. Мир во владениях Сельджуков установился только со смертью Баркийарука в 498/1105 году, когда Мухаммад Тапар укрепил свои позиции в качестве бесспорного лидера, в то время как его младший брат — Санджар — оставался в Балхе в роли наместники Хорасана и других восточных земель, действуя от имени старшего брата. В этот полный конфронтации и раздоров период истории Сель джуков Хасан ас-Саббах, путем заключения соглашений с различными амирами, добился столь необходимой ему отсрочки, чтобы укрепить и еще более распространить свою власть на другие регионы Персии.

Исмаилиты захватили Гирдкух и ряд более мелких крепостей неподалеку от Дамгана в средневековом Кумисе. Гирдкух, одна из важнейших исма'илитских крепостей Персии, оказалась в руках исма'илитов низаритов благодаря усилиям ра 'ис Му'аййад ад-Дина Музаффара. Последний начал со службы у Сельджуков, затем был тайно принят в исма'илиты самим 'Абд ал-Маликом б. 'Атташем. Ра'ис Му-Бзаффар долгое время управлял Гирдкухом, внося значительный вклад в дело исма'илитов Персии. Исма'илитам удалось захватить нссколько крепостей Арраджана, пограничного района между Фарсом и Хузистаном. Здесь их предводителем являлся да`и Абу Хамза, который, как и сам Хасан, много времени провел когда-то в Египте, стремясь углубить свои познания в исма'илизме. В Рудбаре исма'илиты захватили еще больше крепостей, включая главную крепость Ламасар, известную также как Ланбасар, к западу от Аламута. В 489/1096 году Кийа Бузург-Уммид штурмом захватил Ламасар и оставался здесь в качестве командующего более 25 лет, до тех пор, пока его не призвали Аламут, чтобы наследовать Хасану ас-Саббаху. Бузург-Уммид, один из наиболее одаренных исма'илитских вождей Персии, превратил Ламасар в главную твердыню.

Тем временем в персидских городах, а также в среде персов, состоявших на службе в армии Сельджуков, росло число сторонников исма'илитов. Воодушевленные успехами, персидские исма'илиты уделяли теперь больше внимания ставке Сельджуков в Исфахане. В этом регионе их возглавлял Ахмад, сын Ибн 'Атташа, одержавший в 494/1100 году серьезную победу над крепостью Шахдиз, после чего взял в свои руки управление над нею. Сообщается, что Ахмад обратил в исма'илизм более 30 тысяч человек в районе Исфахана, собрав налоги в ущерб казне Сельджуков в округе Шахдиз, имевшем стратегически важное положение, поскольку был призван охранять главные подходы к столице Сельджуков. Деятельность Хасана ас-Саббаха и его непосредственных преемников в Аламуте не распространялась на Бадахшан и другие части Центральной Азии.

Восстание персидских исма'илитов обрело вскоре четкие формы и методы борьбы, учитывавшие слабые места властных структур Сельджукского султаната и прочие особенности эпохи. Так, Хасан ас-Саббах понимал, что, хотя власть Сельджуков была подвержена эрозии децентрализации, военная мощь их государства значительно превосходила его силы. После Малик-Шаха более не было другого султана, который обладал бы всей полнотой власти, сконцентрированной в огромной армии, даже если бы такая армия была мобилизована из персидских исма'илитов и тех, кто им симпатизировал. Теперь политическая и военная власти оказались распыленными на местном уровне между многочисленными амирами и отдельными личностями, владевшими наделами икта' по всей империи Сельджуков. Именно осознание этих реальностей заставило Хасана разработать стратегию от торжения у Сельджуков местности за местностью, опираясь на множество неприступных крепостей. Каждая твердыня исма'илитов — обычно обнесенная стенами горная крепость — могла быть использована как местная база для проведения военных операций. Военачальники главных крепостей, назначавшиеся из Аламута, как правило, об ладали значительной степенью свободы действий, в то время как каждая значимая территория, находившаяся под контролем исма'илитов, оставалась под полным контролем со стороны регионального главы. В осуществлении своих функций региональные главы действовали самостоятельно, несмотря на то что Аламут продолжал играть роль центральной координирующей штаб-квартиры исма'илитского движения в Персии. Всё это отражалось на динамике восстания, позволяя местным лидерам оперативно реагировать и совершать адекватные действия в зависимости от ситуации на местах.

Решение Хасана ас-Саббаха превратить убийство в инструмент для достижения военных и политических целей явилось, по существу, от ветом на политическую раздробленность и военную мощь режима Сельджуков. В этом смысле лидер Аламута просто приспособил технику, использовавшуюся прежде различными религиозными группами, включая некоторые из ранних ши'итских гулат и хариджитов. Сельджуки, как и крестоносцы, убивали своих врагов в схватках между различными группировками. Однако Хасан не придавал особого значения тактике избирательных убийств выдающихся религиозных и политических противников. Как ни странно, но именно эта практика стала ассоциироваться с исма'илитами низаритами Персии и Сирии, причем связь эта была настолько преувеличена, что почти каждое сколько-нибудь значимое убийство в центре мусульманских территорий в аламутский период стало приписываться исма'илитам. Приговоры, выносившиеся исма'илитами, приводились в исполнение фида`и, или фидави, — молодыми, жертвовавшими собой людьми, добровольно избравшими подобный удел. Убийства, обычно совершавшиеся в местах скопления народа, с дополнительным эффектом устрашения, являлись актом особой отваги. По-видимому, фида`и не обучались ни языкам, ни отдельным дисциплинам, как об этом пишут в полных интригующих подробностей рассказах, которые можно найти в вое точных хрониках крестоносцев и других европейских источниках. Именно крестоносцам и их западным летописцам принадлежит значительная роль в создании и распространении ряда мифов об отборе и обучении исма'илитских фида`и. Убийства с самого начала, каковы бы ни были их реальные первопричины, провоцировали убийство ис ма'илитов или всех подозревавшихся в исма'илизме лиц определенного города или района; эти погромы, в свою очередь, оборачивались ответными жертвами8.

Пока восстание с успехом катилось по Персии, фатимидский халиф-имам ал-Мустансир скончался в Каире в 487/1094 году. Как уже отмечалось, спор о наследовании расколол ряды исма'илитов на низаритов и муста'литов. К этому времени Хасан проявил себя как истинный глава исма'илитов на землях Сельджуков, затмив авторитет да`и Ибн 'Атташа. О последних годах жизни Ибн 'Атташа ничего не известно, хотя возможно, что он уединился в Аламуте. Как бы то ни было, в течение нескольких лет Хасан продолжал осуществлять независимую реформаторскую политику. Спор о наследовании давал ему возможность ужесточить отношения с фатимидским режимом, уже ослабленным несколькими десятилетиями правления везиров. Хасан оказывал безусловную поддержку низаритам и отказывался признавать власть ставки да 'ва в Каире, которая в этот период обслуживала да'ва исма'илитов муста'ли. В связи с этим Хасан создал независимый исма'илитско-низаритский да'ва, который стал свидетелем упадка династии Фатимидов. Весьма поучительную параллель этому случаю можно провести, следя за действиями сулайхидской королевы ас-Сайй-йды, которая спустя несколько десятилетий основала в Йемене независимый да'ва таййиби. Решение Хасана было поддержано всеми исма'илитами Персии без каких бы то ни было оговорок, что указывало на его непререкаемый авторитет в общине.

Как отмечалось выше, Низар был казнен спустя год после смерти своего отца по приказу ал-Афдала. У Низара были наследники мужского пола, которые подняли восстания против последних Фатимидов, претендуя на халифат и имамат9. Последним из этих восстаний в 556/ 1161 году руководил внук Низара. Между тем Хасан не разглашал имя наследника Низара в имамате. Возможно, что исма'илиты Персии некоторое время оставались в неведении о трагической судьбе Низара и по-прежнему ожидали его появления. Поскольку ни одно из низаритских сочинений того времени не сохранилось, то неизвестно, как воспринимали всё это персидские низариты. Во всяком случае доступные историкам нумизматические свидетельства по раннему ала-мутскому периоду свидетельствуют о том, что собственное имя Низара и его халифский титул «Ал-Мустафа ли-Дйналлах» встречаются на монетах, чеканившихся в Аламуте в течение почти 70 лет после смерти старшего сына ал-Мустансира в 488/1095 году и во время правления третьего владетеля Аламута — Мухаммада б. Бузург-Уммида (532–557/1138—1162)10. В надписях на этих редких аламутских монетах мужчины — потомки Низара — фигурируют, как правило, анонимно, без личных имен.

Именно в этот период, когда исма'илиты низариты переживали стадию оформления в самостоятельное направление исма'илизма, они оставались без доступного им имама времени. Исма'илиты уже пережили подобный давр ас-сатр в дофатимидский период; имам был тогда сокрыт и недоступен. Как уже отмечалось, функции представителя отсутствовавшего имама выполнял худжжа. Для первых низаритов наступил новый период давр ас-сатр. Как представляется, вскоре после раскола 487/1094 года Хасан ас-Саббах был признан низаритами в качестве худжжа скрытого имама. Согласно дофатимидским традициям, оощина низаритов придерживалась теперь положения, что в период сокрытия имама его худжжа будет главным представителем имама в общине. И действительно, в самом раннем сохранившемся низаритском трактате «Хафт баб», датируемом около 596/1200 года, сообщается, что вскоре после того, как Хасан принял звание худжжа, владетелю Аламута было предсказано близкое явление имама времени (имам-ка'им), которого он представлял11.

Наследники Хасана в Аламуте воспринимались как худжжа (доказательство) скрытого имама вплоть до момента, когда сами низаритские имамы лично смогут взять на себя руководство общиной, да'ва и государством. Согласно низаритской традиции аламутского периода, как сообщают Джувайни и более поздние персидские историки12, уже в период Хасана ас-Саббаха многие низариты придерживались того мнения, что сын или внук Низара был тайно доставлен из Египта в Персию; через этого низарита продолжилась мужская линия имамов исма'илитов низаритов, которые позже появились в Аламуте. Широкое распространение тогдашней низаритской традиции подтверждается антинизаритским полемическим посланием, провозглашенным фатимидским халифом ал-Амиром в 516/1122 году. В этом документе, имевшем целью дискредитировать притязания Низара и его потомков на имамат, фатимидский имам счел необходимым подвергнуть осмеянию идею о том, что потомок Низара впоследствии тайно жил в Персии13.