Зачем приносят жертвы?

Зачем приносят жертвы?

Зачем в Библии описывают всякие жертвы? В примитивном древнем язычестве, конечно, люди думали, что к божеству или духу, как к начальнику, без подарка–взятки обращаться неудобно. Но почему жертв требовал и Единый Бог, Которому и так принадлежит вся вселенная? И почему, наконец, смерть Христа на кресте описывается как жертва особого рода— кто, кому и зачем ее принес?

Жертва как необходимость

Многие, наверное, помнят странный фильм Андрея Тарковского (может быть, самый странный из всех его фильмов)— «Жертвоприношение». Живет себе обычная западная семья, довольно состоятельная, У нее отличный дом в красивом месте. Правда, мальчик в этой семье почему–то не говорит— то ли он немой, то ли страдает аутизмом. Да и все остальные не слишком любят и понимают друг друга. Но это вовсе не мешает им радоваться жизни, что–то праздновать в погожий летний день. И вдруг посуда на столе начинает дрожать от гула пролетающих самолетов, по телевизору граждан призывают сохранять спокойствие, и все понимают, что сбывается страшный сон тех лет: сейчас начнется ядерная война, в которой не будет ни победителей, ни уцелевших. Перед этой угрозой все теряет смысл. Но остается надежда: может быть, еще обойдется? И тогда главный герой бормочет что–то невразумительное, что даже нельзя назвать молитвой. Это просто стон человека, который мечтает, чтобы страшный сон все же остался сном, и наутро жизнь вернулась бы к своему обычному течению. Если бы это было возможно! Он засыпает… и его желание исполняется. На следующее утро мир восстановлен, никто и не вспоминает о произошедшем. И тогда герой поджигает собственный дом. Его увозят в психушку, его родные и близкие продолжают радоваться жизни. И вдруг его маленький сын обретает дар речи.

В этом фильме не сказано ни слова о Боге или о религии. С точки зрения христианства, многое в нем спорно. Но в нем показан древнейший смысл жертвы— человек, которому было дано все, может отплатить только одним: отдать все, целиком и полностью, расстаться с привычным уютом, пожертвовать своим достоинством и достатком, ничего не оставив про запас. А ведь, если задуматься, каждое наше утро подобно утру жертвоприношения из этого фильма, ведь если не ядерная война, то, по крайней мере, наша собственная смерть— недвусмысленная и ежедневная возможность.

И еще одна вещь удивительно точно показана в этом фильме. Жертва, даже на первый взгляд бессмысленная, парадоксальным образом все же преображает мир: пусть никто из родных не понял главного героя, но самый дорогой для него человек, его сын, наконец обрел дал речи.

Жертва как пир

Вернемся к древнему Израилю. Его религия была на удивление простой. Другие народы древности, например, вавилоняне или египтяне, знали сложные ритуалы и запутанные обряды, и жрецы хранили таинства от глаз непосвященных. У израильтян же был просто огромный шатер (пока они были кочевниками) или огромный каменный дом (когда перешли к оседлому образу жизни)— символическое место обитания Бога среди Его народа. И в благодарность за все, что Он давал им, они отдавали Ему то, чем обладали сами— строили Ему жилище из самых лучших материалов, приносили лучшее мясо, хлеб, вино и масло. Ничего особенного, таинственного или непонятного: в святилище было все то же, что и в обычном доме, только несравненно роскошнее и обильнее. Два раза в сутки, утром и вечером, на жертвенник отправлялся годовалый барашек, словно израильтяне приглашали Господа к собственной трапезе.

Впрочем, это не совсем так: приглашающей стороной были не люди, а сам Господь. Ведь это Он дал Моисею подробные указания— что, как и когда можно приносить в жертву. В отношениях Бога и человека все определяет Бог, а не человек, которому только кажется, что своими ритуальными действиями он побуждает Бога оказать необходимую помощь. На самом деле Бог изначально подает человеку все, что ему действительно нужно, а человек может только выражать свою благодарность, жертвуя Богу первые и лучшие плоды.

Этот принцип строго выдерживается в Ветхом Завете. Богу принадлежат первенцы от всякого чистого скота, Ему же приносятся первые плоды нового урожая. Даже мальчики–первенцы считались принадлежащими Ему, и родители выкупали их, принося в храм определенную плату.

Впрочем, человек мог совершить жертвоприношение и по собственной воле. В благодарность за какое–то особое событие в своей жизни, или просто для того, чтобы выразить свою преданность Богу, он мог принести жертву всесожжения— когда животное сжигалось на жертвеннике полностью, без остатка. Конечно, всякий раз сжигать все, что у тебя есть, как в фильме Тарковского, было бы довольно глупо, но лучший (обязательно лучший!) баран из стада символизировал: человек предает в руки Бога себя самого и все, чем он владеет на земле.

Другой вид добровольной жертвы— мирная жертва (это не совсем удачный термин, в новых переводах встречается другой: пиршественная жертва). По сути дела, это совместный пир, когда некоторая часть жертвенного животного сжигалась как «доля Бога», а остальное мясо шло на угощение всех собравшихся. Ведь из того, что приносилось в скинию или храм, далеко не все уничтожалось на жертвеннике: что–то шло на пропитание священников, у которых не было иного дохода, а часть мяса (в случае пиршественной жертвы) возвращалась жертвователю, но и она считалась священной— ее нельзя было выбрасывать или отдавать «нечистому» человеку (например, язычнику).

Совместная трапеза у всех народов древности означала заключение союза. Рассказывают историю времен гражданской войны в Средней Азии: однажды учительница заблудилась и случайно вышла к лагерю басмачей. Понимая, какая опасность грозит ей, представительнице советской власти, если ее опознают, женщина просто тихонько подошла и присела к ближайшему костру. Какой–то незнакомый бородач протянул ей кусок лепешки, и с этого момента она стала неприкосновенна— ведь эти люди преломили с ней хлеб.

Точно так же заключался в свое время и договор, Завет между Богом и людьми— совершалось жертвоприношение, и кровью жертвенных животных окроплялся и алтарь Господа, и весь стоявший перед ним народ. Они становились как бы сотрапезниками, и забыть об этом— означало совершить предательство.

Жертва за грех

Но был и другой важный аспект ветхозаветных жертвоприношений. И прежде чем перейти к нему, вспомним еще об одном недоумении, которое часто возникает у современных людей. Ну хорошо, говорят они, преданность Богу— это все замечательно, но в чем виновато несчастное животное? Зачем его резать? Не лучше ли, как делают индуисты и буддисты, приносить своим божествам фрукты и цветы? Неужели нужно было обязательно проливать кровь?

Да, было нужно. Как сказано выше, в жертву приносили и первые плоды, и муку, и масло, но главной жертвой всегда оставался непорочный (без малейшего изъяна) барашек, козленок или целый бык. История о Каине и Авеле показывает, что так пожелал сам Господь: Он принял кровавую жертву от Авеля, но отверг плодовое приношение Каина.

Дело в том, что всякий человек грешен, и жертва призвана преодолеть пропасть между греховным человеком и святым Богом. Пока Адам и Ева находились в раю, у них не было нужды в жертвоприношениях— они общались с Богом напрямую. Но после изгнания из рая все стало иначе. Даже сама скиния, сам храм— материальный символ божественной святости на земле— нуждались в ежегодных очищениях. И весь народ участвовал в ежегодном скорбном торжестве— Дне Умилостивления— когда приносились жертвы за грехи всего народа, и козел отпущения (которого вовсе ни в чем не обвиняли, а просто прогоняли в пустыню) словно бы уносил прочь эти грехи. Но главным средством очищения от греха становилась кровавая жертва. Иудеи до сих пор отмечают этот день под названием Йом Кипур.

Были и особые случаи, когда отдельные люди должны были приносить жертву повинности или жертву за грех— если они преступили заповеди или просто оказались ритуально нечистыми, только такая жертва могла вернуть им состояние чистоты. Почему?

Смерть— наказание за грех. Или его естественное следствие— кому как привычнее это называть. Еще в Эдемском саду Адаму и Еве было сказано, что нарушение заповеди станет причиной их смерти (до этого они не должны были умирать). И жертвенное животное становилось своего рода выкупом, заменой. Перед тем, как его закалывали, возлагал на него руки человек и тем самым как бы говорил: «Я достоин смерти за свои грехи и признаю это, я не могу приблизиться к Тебе, но, Господи, вместо своей крови я приношу кровь этого барашка и прошу у Тебя прощения». Вот почему искупительная жертва обязательно должна была быть кровавой.

Израильтяне вообще считали кровь носителем жизни (собственно, так оно и есть) и потому почитали священной. Никакую кровь нельзя было употреблять в пищу, ее следовало обязательно выливать на землю. Что же до страданий невинных животных, то в те времена таким вопросом просто не задавались.. Ели мясо, делали из шкур и кожи одежду и предметы быта и не задумывались о философии вегетарианства. Собственно, большинство людей и сейчас живут так.

Жертвоприношение сына

Некоторые страницы Ветхого Завета останутся для нас непонятными, если вырвать их из контекста религиозных представлений других древних народов. Зачем, например, Господь потребовал от Авраама принести в жертву его единственного сына Исаака? Да, конечно, это было всего лишь испытание, Господь остановил занесенную руку Авраама, но все равно— зачем?

Человеческие жертвоприношения были хорошо известны в древности. Чтобы получить от богов что–то особо ценное и нужное, им следовало отдать самое дорогое— а что может быть дороже человеческой жизни? Практически все язычники время от времени резали на алтарях пленников или рабов, а некоторые (например, инки) посылали на заклание знатных и красивых юношей, которые шли на смерть добровольно, окруженные почетом. Наконец, самая дорогая жертва— это собственные дети, особенно мальчики–первенцы, которые должны унаследовать имя и титул отца. Религия ханаанеев и других народов, населявших Палестину до израильтян, одобряла такие жертвы (это к вопросу о том, за какие именно грехи Бог впоследствии обрек эти народы на полное уничтожение).

Возможно, рассказ об Аврааме и Исааке был призван объяснить, почему израильтяне категорически отказались от такой практики. Дело вовсе не в том, что они были слишком изнежены или недостаточно уважали своего Бога— Бог Сам отверг человеческое жертвоприношение.

Есть, впрочем, в Библии еще один рассказ— о неосторожном судье (т. е. правителе) Иеффае, который в благодарность за дарованную Богом победу над врагами обещал принести Ему в жертву первое, что выйдет из ворот его дома. Первой навстречу отцу выбежала радостная дочь… Иеффай исполнил свой обет, хотя мог этого и не делать. Что ж, во все времена были люди, слишком буквально следовавшие собственной религии.

Библия тем самым показывает нам: единственный сын и в самом деле— наивысшая из всех возможных жертв, но от человека она не требуется.

Жертва как Новый Завет

Зато такая жертва приносится Самим Богом. Те, кто думают, что самое главное в Новом Завете— учение Христа или его нравственный пример, ошибаются. Вовсе нет! Большая часть того, чему Он учил, уже была в Ветхом Завете. И хотя в Евангелии все это изложено более ясно и связно, уникальность его вовсе не в проповедях и притчах. В конце концов, другие духовные учителя человечества тоже оставили множество прекрасных наставлений и изречений.

Неповторим в Евангелии Сам Христос— воплощенный Сын Божий, и, прежде всего— Его смерть и воскресение. Его жертва, принесенная за грехи всего мира. Это понимал и Иоанн Креститель, когда, обращаясь к своим ученикам, сказал о Нем: «вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира». Мог бы сказать: вот великий праведник, пророк и учитель, и был бы совершенно прав, но он с самого начала предупредил о самом главном.

Что же это была за жертва? Кровь животного проливалась во искупление грехов одного человека, группы людей, пусть даже целого народа, но все равно это было очищение временное и частичное. Полностью смыть грехи всего человечества, все, какие только совершались и еще совершатся, могла только совершенная жертва, кровь единственного Безгрешного— Сына Божьего. И тогда уже неважно, велик или мал этот грех, ведь дело уже совсем не в нем, а в совершенной и безгрешной жертве. Когда знаменатель дроби стремится к нулю, ее значение стремится к бесконечности; так и здесь «ноль греха в знаменателе» дает бесконечное, полное прощение.

Такое представление христиан о жертве на Голгофе вызывало и вызывает немало вопросов и даже споров. Во–первых, почему, если Бог пожелал простить людей, Он не мог сделать этого просто так? Разумеется, мог. Но что это было бы за прощение? Попустительство, амнистия всем подряд— и тем, кто раскаялся, и тем, кто задумывает новые преступления. Но грех— это действительно серьезно. Это как горная лавина, вызванная неосторожно брошенным камнем. Бог принял эту лавину на Себя, закрыл от нее человека. Но Он не пожелал просто взять и отменить лавину, сделать недействительной причинно–следственную связь. Ведь и Христос ничего не предпринимал специально, чтобы взойти на крест— но мир, порабощенный греху, сам вытолкнул Его как нечто чужеродное, как вода выталкивает надутый воздухом мяч. Подлинное, настоящее добро в падшем мире не может привести никуда, кроме Голгофы, но отныне всякий восходящий на нее видит, что он там не один— Христос пришел туда первым и взял все самое тяжкое и страшное на Себя.

Еще много спорят о формулировках: кто, кому и за кого принес эту жертву? Пожалуй, правильным будет такой ответ: Бог и человек Иисус Христос принес в жертву Отцу Самого Себя за каждого человека, в том числе и за нас с вами. От нас теперь зависит— принять или отвергнуть спасительные плоды этой Жертвы.

Не случайно с крестной смертью связано главное таинство христианства— Евхаристия. Накануне распятия Христос собрал учеников на Тайную вечерю и за трапезой заключил с ними Новый Завет. Так соединились два главных смысла жертвоприношения: совместное пиршество Бога с людьми и искупление человеческих грехов. Сегодня всякий раз, когда христиане совершают Евхаристию, они приносят бескровную жертву, присоединяясь к тому, что происходило две тысячи лет назад за пасхальным столом в Палестине.

«Кровь Его на нас и на детях наших»— кричала обезумевшая толпа во дворе Понтия Пилата. Задумаемся вот о чем: это же Кровь Завета! Точно так же, как Моисей при заключении Ветхого Завета кропил народ кровью жертвенного агнца (барашка), так и теперь кровь Агнца, берущего на себя грехи всего мира— Христа— окропила и всех, кто стоял на этой площади, и вообще всех людей в этом мире.

Ветхозаветные жертвы, временные и частичные, постепенно готовили израильский народ, а через него и все человечество, к этой удивительной тайне, заранее раскрывая ее смысл, предвещая неизбежность Креста и непобедимую силу Воскресения. И уже одно это придает им больше смысла, чем всем другим обрядам и таинствам всех религий и духовных традиций, какими бы прекрасными они нам ни казались.