15. Сопричастность

15.

Сопричастность

Мы не можем уследить взглядом за движением собственных глаз в зеркале. Но, повернув голову в то или иное положение, мы можем видеть в отражении собственные глаза. Можем видеть их в статике, но не в движении из одной точки в другую. Мы можем их видеть, только когда всматриваемся в зеркало. И, выходит, наше представление о самих себе ложно, потому что та часть нашего тела, которая для других самая живая и подвижная, нам видима лишь неестественно застывшей. Глаз — это инструмент, позволяющий нам все видеть, а потому его самого мы в истинном свете увидеть никак не можем. То же можно сказать о силе, с которой мы откликаемся на книгу или что–то еще… Именно поэтому книги о Святом Духе так трудны и так мало удовлетворяют. Мы не можем следить за движением Духа, потому что Он — Сила, которую мы используем вместо зрения.

Дороти Сэйрс, «Разум Творца»

В природе, как и в человеческом обществе, все построено на тесном сотрудничестве всех членов. И здесь и там встречаются, конечно, отдельные отшельники, живущие сами по себе. Но в целом наблюдается полное взаимодействие, без которого мы не могли бы ни дышать, ни есть. Чтобы обеспечить синтез жизненно необходимого нам кислорода, требуются целые колонии фотосинтезирующих бактерий. Процесс пищеварения тоже осуществляется такими же колониями бактерий, без которых не произойдет переваривание проглоченной нами пищи.

В мире насекомых сотрудничество достигает таких масштабов, что со стороны кажется, будто насекомые снабжены одним «общим умом». Вот как Льюис Томас описал деятельность колонии термитов. «Когда в одном из отсеков термитника находятся три–четыре термита, они бесцельно слоняются по углам. Но как только их число увеличивается, они сразу же приступают к строительным работам. Разбившись на бригады, они работают бок о бок: подбирают фекальные шарики друг друга и складывают из них аккуратные, ровные колонны. Когда колонны достигают нужной высоты, термиты строят над ними перекрытия в виде арок, служащих основанием термитника. Ни один термит сам по себе не знает, что нужно делать. Но когда они объединяются, то каждый превращается в блестящего архитектора. Термиты — слепые, но каждый из них чувствует, на каком расстоянии от другого находится. Вместе они возводят сложнейшее сооружение с собственной системой кондиционирования воздуха и регулирования влажности».

Такие термитники — конические замки из красного грунта в стиле рококо — украшают пустыни Индии и Африки. В башнях этих замков вы не увидите управляющего или главного архитектора с чертежами в руках, отдающего команды строителям при помощи жестов. Взаимосвязь насекомых осуществляется на более глубоком, более первозданном уровне, чем простая иерархия.

Куда бы мы ни посмотрели, создается впечатление, что повсюду действует один и тот же принцип: сосуществование — это требование сегодняшнего дня. Наша земля — это не центр Вселенной, а скорее пылинка в бесконечной плеяде планет, звезд и галактик, взаимодействующих между собой и оказывающих влияние друг на друга. Мельчайший атом, раньше казавшийся нам невидимым, теперь сам превращается во вселенную, состоящую из проносящихся со свистом электронов, мезонов и кварков[53] — отблесков реальности, существующих в течение всего лишь наносекунды.

Живая материя открывает путь к новым уровням непредсказуемости. Наименьшая единица живой материи — клетка — включает ядро, битком набитое хромосомами. В клеточной цитоплазме, как и в ирандском рагу, содержатся разнообразные органеллы[54]: митохондрии, лизосомы, вакуоли, канальцы и жгутики, принимающих какие им вздумается формы и перемещающиеся почти хаотически.

Эта книга посвящена сообществам подобных клеток, число которых достигает сотен триллионов. Они просто обязаны взаимодействовать друг с другом для обеспечения нормального функционирования нашего организма. Короче говоря, каждая существующая известная на данный момент система — атом, клетка, организм, вселенная — образует подсистему в пределах своей высшей системы. Мы можем понять действие некоторых из них, изучив поведение их членов.

Что делает возможным существование таких совместных предприятий? Как взаимодействуют между собой термиты, электроны или митохондрии? Какие волшебные силы объединяют клетки моего тела таким образом, что все они (за редким исключением) ведут себя именно как Пол Брэнд? Ни один вопрос современной науки не порождает столько разнообразных мыслей и чувств, сколько этот. Выдающиеся ученые (Агар, Добжанский, Торп и Гейзенберг) объясняли происходящее «очевидностью», которая прослеживается в самих первичных частицах материи. А социобиологи даже не допускали мысли о некоей свободе поведения человека. Как сказал сэр Артур Эддингтон несколько лет назад: «Нам часто кажется, что если мы изучили какое–то одно понятие, то уже знаем все о двух понятиях, потому что «два» — это «один и один». Мы забываем, что следует еще изучить «и».

Познание Святого Духа напрямую связано с этим самым «и». Будучи Творцом, Он, по словам Павла, стремится освободить от «рабства тлению» тварь, которая «совокупно стенает и мучится доныне» (Рим. 8:21–22). Возможно, Дух Божий свершает Свой труд и на молекулярном уровне, будучи той самой силой, которая предотвращает разложение материи и является силой притяжения между ее элементами. Библия намекает нам, что это возможно. Но Писание довольно подробно говорит о другом «и»: о канале связи между Богом и клетками Его тела. Во 2 Кор. 13:13, одном из немногих стихов, где перечислены все члены Святой Троицы, Павел произносит слова благословения: «Благодать Господа (нашего) Иисуса Христа, и любовь Бога (Отца), и общение Святого Духа со всеми вами». В этом кратком изложении сути Святой Троицы он не говорит о «силе Святого Духа», или «мудрости Святого Духа», или «чистоте Святого Духа», но говорит об общении, сопричастности, посредничестве.

В моем теле есть удивительная система, которая координирует работу сотен триллионов клеток, заставляя их выполнять волю головы. Так же и Святой Дух передает волю бесконечного Бога смертным людям. Мы не являемся сопричастниками Святого Духа. Скорее, Он делает нас сопричастниками Бога.

Мы не можем представить себе невидимое. Нам нужен какой–то символ, словно мостик, переброшенный в наш мир зрения и осязания. Человеческое тело и является этим символом. Дыхание рассказывает нам лишь об одной функции Духа. Можно сказать, что описание здорового, правильно функционирующего организма, о котором речь пойдет в следующих нескольких главах, поможет нам глубже вникнуть в тайну Тела, управляемого Духом Божьим.

Все образующие тело человека клетки имеют основную общую черту: практически непогрешимое чувство сопричастности, объединяющее каждую клетку с ей подобной. Клетки моего тела знают через свою ДНК, что они принадлежат Полу Брэнду; и они проявляют постоянную бдительность по отношению к самозванцам. Сотни хирургов, осуществляющих операции по трансплантации тканей и органов, затрачивают колоссальные усилия, чтобы преодолеть этот врожденный защитный барьер. Они бомбардируют организм пациента рентгеновскими лучами и иммуноподавляющими лекарствами, чтобы на время усыпить «охранников» и тайком пересадить ему почки, сердце или лоскут кожи, взятые у другого человека. Но они знают: как только организм сообразит, что внутри него чужеземец, все инородные клетки тут же будут изгнаны.

Иногда случается, что дети рождаются без иммунной системы. Вы, наверное, видели фотографии таких детей в газетах: всю свою жизнь они проводят в пластиковой палатке, до них не должен дотрагиваться ни один человек, они могут дышать только очищенным воздухом. Агентство космических исследований США создало специальный скафандр для одного из таких детей. Ребенок еле–еле тащил на себе позвякивающее размером с сумку от клюшек для гольфа приспособление, служащее для очистки воздуха от загрязнений. Клеткам этого несчастного малыша было неведомо чувство принадлежности. Они принимали с распростертыми объятиями всех, кто вторгался на их территорию, даже бактерии и вирусы, несущие им смерть. (В наши дни подобная проблема вселяет страх во многих: я имею в виду состояние организма, именуемое СПИД — синдром приобретенного иммунодефицита).

В основе своей образ Тела Христова дает нам почувствовать сопричастность Богу. Мы, члены Тела, носим Его имя, перенимаем Его характер, и Он просит у нас такой же верности и единства, какими дарят меня клетки моего собственного организма. Святой Дух выступает в качестве посредника, помогая Божьему характеру перейти ко мне. Святой Дух живет в тех и только в тех, кто принадлежит к Телу Христову. Об этом Новый Завет говорит однозначно (см. Рим. 8:9; Деян. 15:8; 1 Ин. 3:24; 4:13). Именно Святой Дух является знаком принадлежности человека к Телу.

Используя многообразные выразительные средства языка, Павел говорит о том, как Дух открывает жизнь верующих для Бога. В Рим. 8:15–16 он пишет, что именно Дух позволяет нам почувствовать себя детьми Бога и приходить к Богу уже не рабами, а свободными людьми. Вы «приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!» Сей Самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божий». В Послании к Ефесянам использовано слово «запечатлены», чтобы описать Дух, как «предоплату», «гарантию» грядущего искупления (1:13; 4:30). Не нужно недооценивать реальность Божьего присутствия, предупреждает Павел, ибо стоящая за ним сила — та же сила, которая воскресила Иисуса из мертвых (см. 1:19–20).

Все эти места Писания, рассказывающие о работе Святого Духа, предполагают единство среди разбросанных и разрозненных клеток Тела Христова. Гарантия единства — присутствие Святого Духа, и нарушить его не могут никакие доктринальные различия между конфессиями. Призывы к «единству церкви», которые периодически раздаются, пусты, если не основываются на глубоком чувстве принадлежности к Телу Христову, источник которого — Святой Дух. Мы Тело Христово. Согласимся ли мы с этой истиной, будем ли жить с учетом этой истины — решать нам.

Слово «Дух» появляется и в Ветхом Завете, но из писем Павла ясно: нечто совершенно новое произошло в день Пятидесятницы. Теперь Бог дарует нам Свое присутствие, сплетая воедино члены Тела Своим Духом. Епископ Джон Тэйлор отметил эту перемену. Он насчитал, что от Бытия до Евангелия от Луки слово «дух» употребляется 129 раз. В остальной части Нового Завета оно встречается 196 раз. «Другими словами, только в посланиях и Евангелии от Иоанна Дух проявляется во всей своей полноте — в той полноте, в которой Он известен христианской церкви… Проблеском глубочайшей истины являются в Евангелии от Иоанна слова о смерти и воскресении Христа: «но не дастся дух, пока не будет прославлен Иисус». Хэнсон предполагает, что читать эти слова следовало бы так: «но это не был еще Дух», как, например, мы говорим «но это еще не весна». Именно так и казалось всем, кто оглядывался назад на конец бурного первого века. Подобного времени не было, и время это корнями своими вырастало из Христа».

Как вочеловечение дало жизнь Пятидесятнице, так и вознесение облеченного в плоть Иисуса к Отцу открыло врата для Святого Духа, Который стал обитать во многих телах. «Лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо если Я не пойду, Утешитель не придет к вам», — это слова Иисуса. Святой Дух несет в Себе чувство сопричастности Богу. Он посредник. Он, словно ДНК, дает Телу Христову определенные качества, входя в каждую из множества клеточек.

В человеческом теле чувство сопричастности носит двоякий характер. Каждая клетка слушает команды головного мозга, и каждая клетка ощущает неразрывную связь с остальными клетками моего тела. В Теле Христовом Дух устанавливает связи не только между каждой клеткой и Главой, но и между самими клетками тела. Греческое слово «церковь» переводится как «призванные». Бог созывает нас в общину. Дух не приходит ко мне для удовлетворения потребностей моей одинокой души. Будь оно так, я останусь одиноким и не примирюсь с ближним. Но Дух призывает меня присоединиться к Телу, которое с любовью вводит меня в общину, состоящую из таких же клеток. Дух каждой клетке открывает глаза на реальность существования Единого Целого.

В человеческом обществе достичь такого единства удается нечасто. Порой оно достижимо в семьях — верность привязывает меня к детям, разбросанным по всему миру. В период большого кризиса город или вся страна могут сплотиться для достижения единой цели.

Но Иисус молился о более полном единстве для Своего Тела: «Да будут все едино; как ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин. 17:21). Видим ли мы отблески этого великого единства в церкви? Единства, в основе которого не лежат классовые, групповые, родственные или расовые интересы? Единства, основанного на принадлежности к Иисусу Христу? Мне довольно редко удавалось видеть подобное в малых группах Его Тела. И несколько таких случаев надолго запомнились мне как проявления Божьего труда в мире. Приведу только один пример.

Джон Кармеган приехал ко мне в Веллор (Индия), когда поразившая его организм проказа была уже в самой тяжелой стадии. Мы мало чем могли помочь ему хирургическим путем, так как его ноги и руки были повреждены уже настолько, что не подлежали восстановительному лечению. Однако мы оставили его у себя в больнице и даже нашли работу в Центре Новой Жизни.

Из–за одностороннего паралича лица Джон не мог как следует улыбнуться. Когда он пытался это сделать, черты его лица криво перекашивались. Нередко люди смотрели на него с удивлением или громко вздыхали, выражая сочувствие, поэтому он научился обходиться без улыбки. Моя жена Маргарет, пытаясь сохранить ему зрение, зашила уголки его глаз, так что они стали наполовину прикрытыми. Джон очень сильно переживал по поводу того, что думают о нем окружающие. На нервной почве у него все чаще стали проявляться признаки паранойи[55].

Джон стал вызывающе вести себя на людях. Свою обиду на весь свет он проявлял, играя роль нарушителя спокойствия. Он начал воровать, заниматься мошенничеством. Мне на память приходит множество случаев, когда нам приходилось заставать Джона на месте преступления. Он жестоко обращался с такими же, как сам, пациентами, постоянно конфликтовал с персоналом. Дело даже дошло до того, что он организовал голодовку в знак протеста против существующего в больнице распорядка. По мнению почти всех наших врачей, он был неизлечимо больным.

Вероятно, именно эта необузданность Джона и привлекла к нему мою маму: она всегда тянулась к таким представителям человеческого общества, которые у других людей не вызывали ни малейшего желания вступать с ними в контакт. Она стала навещать Джона, подолгу с ним разговаривать и вскоре обратила его в христианскую веру. Он принял крещение в цементном резервуаре на территории лепрозория.

Однако обращение нисколько не смягчило обиду Джона на весь белый свет. Хотя он подружился с некоторыми пациентами больницы, но существование отверженного и лишенного надежды на выздоровление человека озлобляло его, заставляло ненавидеть всех здоровых людей. Однажды Джон почти вызывающе спросил меня: «Что будет, если я приду на службу в местную тамильскую церковь в Веллоре?»

Я отправился к руководству церкви, все рассказал им про Джона и объяснил, что им не следует пугаться его обезображенного вида, что он прошел соответствующее лечение и не представляет опасности для окружающих: он не может заразить никого из прихожан. Эти люди разрешили Джону прийти на службу. «А может он принять причастие?» — спросил я, зная, что для этого в церкви пользуются общей чашей. Священники посмотрели друг на друга, немного подумали и позволили и это.

В один из ближайших дней мы с Джоном отправились в церковь, располагавшуюся в простом, покрашенном белой краской кирпичном доме с рифленой железной крышей. Для Джона это был один из самых напряженных моментов в жизни. Мы — здоровые люди — не можем себе представить, какой эмоциональный шок и психическую нагрузку испытывает больной проказой человек, переступивший порог такого заведения. Мы с Джоном встали недалеко от двери. Его парализованное лицо не выражало никаких эмоций, но дрожь в руках выдавала огромное внутреннее волнение. Я про себя молился, чтобы ни один прихожанин не проявил ни малейшего признака недовольства присутствием в церкви тяжело больного человека.

Мы вошли в церковь в самом начале песнопения. Один индус слегка обернулся и посмотрел на нас. Должно быть, мы представляли собой очень странную пару: белый человек, стоящий бок о бок с больным проказой, вид которого явно бросал вызов окружающим. Я затаил дыхание.

Вот тут–то все и случилось. Заметивший нас индус опустил свой песенник, приветливо улыбнулся и показал рукой на стоящий рядом с ним стул, приглашая Джона сесть. Джон был потрясен до глубины души. Неуверенной шаркающей походкой он подошел к стулу и сел. У меня вырвались слова благодарственной молитвы.

Этот случай стал поворотным моментом в жизни Джона. Много лет спустя я как–то приехал в Веллор и заехал на фабрику, которая была создана специально для трудоустройства инвалидов. Директор очень хотел продемонстрировать мне автомат для изготовления мелкоразмерных крепежных деталей, используемых в пишущих машинках. Мы шли по шумным фабричным цехам. Директор прокричал, что хочет познакомить меня с самым лучшим специалистом их фабрики, недавно получившим национальный приз Индии за высокое качество труда при минимальном количестве отходов. Мы подошли к рабочему, он повернулся, чтобы поздороваться с нами, и я увидел так хорошо знакомое мне перекошенное лицо Джона Кармегана. Он стал вытирать ветошью свои запачканные руки, а на лице его засияло самая безобразная и одновременно самая красивая и лучезарная улыбка на свете. Он с гордостью протянул мне ладонь, полную изготовленных им, высокоточных мельчайших крепежных деталей, за которые он получил приз.

Простой приветливый жест — не так уж много, но для Джона Кармегана он оказался решающим. После того как многие годы о нем судили по его внешнему образу, его вдруг приняли с теплотой и радушием, основанным на видении другого Образа. На моих глазах произошло Христово примирение. Его Дух побудил земное Тело принять нового члена. Джон, наконец, почувствовал свою сопричастность.