Наставник

Наставник

На Западе еще полыхало пламя войны, а в Вырицу уже спешили страждущие со всех концов России и других освобожденных территорий. Ехали из Псковской, Новгородской, Великолукской, Калининской и других областей, из многострадального города на Неве и его окрестностей, из Москвы и Подмосковья, из Эстонии, Латвии, Карелии и других мест. С каждым днем этот поток все увеличивался. Война разлучила несметное количество людей и многие надеялись узнать о судьбе своих ближних через вырицкого подвижника. Порою желающим встретиться со старцем для духовной беседы приходилось ожидать этой встречи в течение нескольких дней.

Как и прежде, отец Серафим вдохновенно, с полным самоотвержением служил людям — был отцом и наставником в жизни, врачующим духовные и телесные немощи, руководящим к вечному спасению. Батюшка по-прежнему оживотворял все вокруг. Даже в послевоенные годы, когда обострились многие его тяжелые болезни, он держался всегда бодро и был благодушен ко всем, сохраняя необыкновенное обаяние и благообразность. Вновь и вновь выстраиваются у дома на Майском вереницы, людей — вереницы человеческих судеб и душ, которые день за днем врачует отец Серафим. В ту пору старец помог своими молитвами и практическими советами великому множеству людей. Кто-то узнал б пропавших без вести, другие по молитвам старца устраивались на работу, третьи обрели прописку и кров, и сами бессмертные души их получали верное направление ко спасению. Сын профессора С. С. Фаворского, Михаил Сергеевич, вспоминает: «Отец Серафим умел давать радость, отчего все, даже самые тяжелые скорби, уходили на второй план, а человек желал испытать эту радость и в будущем…». Воистину, «наше же жительство — на небесах» (Флп. 3:20).

Вскоре после окончания войны отца Серафима посетил архиепископ Псковский и Порховский Григорий (Чуков), давний сподвижник старца. Почтенные пастыри не виделись более десяти лет. В дальнейшем, после возведения владыки Григория в сан митрополита и назначения на кафедру Ленинградскую и Новгородскую, сомолитвенники не только встречались, но и поддерживали постоянную переписку через духовную дочь отца Серафима Елену Сергиевскую. Через нее же передавал отец Серафим вести и для своего ближайшего друга по Александро-Невской Лавре архимандрита Гурия (Егорова), который после пятнадцати лет мытарств по тюрьмам, лагерям и ссылкам был назначен в 1945 году наместником возрождаемой Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.

Летом 1945 года настоятелем вырицкого храма в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы был назначен протоиерей Алексий Кибардин — замечательный пастырь и исповедник. В годы первой мировой войны он служил приписным священником при Феодоровском Государевом соборе и был знаком и с семьей Царственных мучеников. Умудренный многими годами гонений, отец Алексий сумел сохранить светлую детскую веру и чистую любовь о Господе ко всем ближним. Первые же месяцы пребывания нового настоятеля в Вырице связали его с отцом Серафимом самыми крепкими узами. Вырицкий старец стал духовником отца Алексия Кибардина, а тот — духовником отца Серафима (Муравьева).

Отец Алексий часто приходил к подвижнику для духовных бесед и каждую неделю причащал отца Серафима Христовых Тайн. Как и раньше, в келий старца всегда находились запасные Святые Дары, которыми тот причащался по необходимости.

«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного, и мир Твой», — непрестанно взывало чистое сердце подвижника, который в годы послевоенной разрухи, годы трудного возрождения страны и Церкви оставался, несмотря на страдания телесные, ясным светильником веры и благочестия для тысяч и тысяч страждущих, скорбящих, растерянных… Примечательно, что в это время в числе первых посетителей вырицкого старца были будущие воспитанники и студенты восстанавливаемых в городе на Неве духовных школ — Семинарии и Академии. Тогда же происходило массовое освобождение из лагерей священнослужителей. Всех с любовью принимал отец Серафим. Беседы его были исполнены духом смирения, они согревали сердца и озаряли умы. Отеческие слова старца носили печать неземной мудрости и в то же время отличались необыкновенной простотой и точностью. Он вносил мир и успокоение во всякую душу, жаждущую и алчущую правды и истины. Для будущих же священнослужителей общение с ним служило бесценным источником духовного опыта.

В послевоенные годы не раз приезжал в Вырицу к своему духовнику и митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич). Он до последних дней своей земной жизни почитал отца Серафима и усердно о нем молился. Необычайно теплым и искренним было отношение к вырицкому подвижнику — своему бывшему духовнику — у Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия I. Настоятель вырицкого Казанского храма протоиерей Алексий Кибардин пишет в своих воспоминаниях об отце Серафиме:

«…Я чту его как великого старца. Конечно, я небольшой человек, чтобы предлагать свое суждение… Но я знаю, и был свидетелем отношения к старцу Святейшего Патриарха Алексия, которого старец благословил своим родовым образом Спасителя. Образ этот находится у Святейшего. Это было в 1948 году… Митрополит Григорий (Чуков) вызвал меня для представления Патриарху Алексию. Я был на приеме у Святейшего и передал Ему от старца: „Иеросхимонах Серафим из Вырицы просит Вашего, Ваше Святейшество, благословения и земно Вам кланяется“, — и при этом я земно поклонился.

„Знаю, знаю его, — ласково сказал Патриарх, — а как он здравствует?“ Я ответил, что духом он бодр, а телом изнемогает, так как очень много у него бывает посетителей с горем и скорбями… Святейший меня благословил и сказал медленно и раздельно: „Передайте ему от меня, что я прошу его святых молитв“. Кончился прием, слышу в публике голос: „Вот ведь за Патриарха вся Церковь молится, а он просит молитв схимонаха..“. „Ну, а это не простой схимонах, а старец“, — произнес неизвестный».