5. Наставник (К стр. 51)
5. Наставник (К стр. 51)
«Молитвами и слезами умоли Бога показать тебе человека, который мог бы хорошо упасти тебя. Лучше называться учеником ученика, а не жить самочинно и обирать бесполезные плоды своей воли», — говорит Симеон Новый Богослов, преподобный отец X века.
Проблема старческого руководства одна из самых тяжелых. Понятно, что наставником в умном делании может быть только тот, кто сам уже прошел деятельный (покаянный) период подвижничества, то есть обрел благодатную молитву и начальное бесстрастие, или, иными словами, достиг периода созерцания. Подвижник, не прошедший до конца деятельный период, как подчеркивает владыка Антоний, «руководить другими не может. Это было бы крайне опасно, ибо таковой еще только шествует в покаянии. А тот, кто на пути покаяния, тот еще не достиг спасения. Кто сам в пути, тот еще ошибается и нередко истину обращает в ложь… Он сам находится под влиянием страстей, полностью им владеющих, как же может он кого-либо избавить от страстей? Не разумеющий истины вместо пользы творит ученику великое препятствие».
Понятно и то, что наставником умного делания может быть далеко не всякий созерцатель, не всякий опытный старец, хотя бы и прошедший весь путь молитвенного подвига. Таковой может знать особенности лишь своего конкретного пути, ибо личный опыт всегда субъективен. Между тем каждому ученику, в силу его индивидуальных особенностей, предназначена своя, особая стезя, и потому истинный наставник должен обладать благодатным даром — способностью вести каждого пасомого в соответствии с его предназначением и возможностями. Надо думать, таким даром обладал прп. Григорий Синаит, почему и был способен быстро и эффективно обучать огромное количество людей. Понятно, что обладатели столь уникальных даров в истории старчества встречаются нечасто.
Главная же трудность обучения по книгам связана с тем, что отцы могли указать в них только общие, универсальные положения, пригодные для всех. Когда же дело доходит до конкретных частных проблем, ученик-читатель остается с ними один на один.
Насколько углубился духовный кризис сегодня, можно судить, сопоставляя наше время с XIX столетием, — если и тогда в отношении старчества положение было весьма сложным, то что же говорить о наших днях. Игумен Марк (Лозинский) пишет: «Епископ Игнатий [Брянчанинов] всю свою жизнь искал опытного руководителя умного делания, но так и не нашел его. Много встречал он достойных старцев, но еще более — наставников, болезновавших слепотою и самообольщением. Наблюдая за духовным руководством подобных старцев, владыка пришел к убеждению, что никто не приносит столько вреда духовной жизни, как неопытный наставник. При этом достойно удивления то, что не только страстный наставник может погубить пасомого, но и старец святой жизни, не имеющий способности руководить другими, может нанести большой вред душе. Старцами-наставниками способны быть весьма немногие, а из этих немногих редкие могут быть руководителями в умном делании. Истинным наставником умного делания может быть лишь тот монах, который сам деятельно прошел все первоначальные этапы умного подвига, достиг уже некоторых степеней преуспеяния и имеет дар наставлять других. Нередко встречаются старцы, которые хотя и достигли совершенства в духовной жизни, но не могут удовлетворительно руководить другими»{38}.
Свт. Игнатий, рассуждая на эту тему, свидетельствует: «Из опытов я мог убедиться, что получившие благодатную молитву, по особенному смотрению Божию, скоро и не общим путем, поспешают, соответственно совершившемуся с ними, сообщать новоначальным такие сведения о молитве, которые… повреждают их. Напротив того, получившие дар молитвы после продолжительной борьбы со страстями… преподают молитву с большой… правильностью. Монахи Молдавского Нямецкого монастыря передавали мне, что знаменитый старец их, архимандрит Паисий Величковский, получивший сердечную благодатную молитву по особенному смотрению Божию, а не общим порядком, по этой самой причине не доверял себе преподавание ее братиям — он поручал это преподавание другим старцам, стяжавшим дар молитвы общим порядком… Нужна благоразумная осторожность, особливо в наше время, когда уже почти невозможно встретить удовлетворительного наставника для этих предметов, когда подвижник должен пробираться сам, ощупью, при руководстве писаниями святых отцов, в сокровищницу знаний духовных и также ощупью, сам, выбирать из них свойственное себе… Ныне, по причине совершенного оскудения духоносных наставников, подвижник молитвы вынужден исключительно руководствоваться Священным Писанием и писаниями отцов. Это — гораздо труднее»{39}.
В личной переписке свт. Игнатий касается этих вопросов достаточно подробно, замечая с грустью: «Когда я поступил в монастырь, ни от кого не слыхал ничего основательного, определенного. Бьюсь двадцать лет, как рыба об лед! Теперь вижу несколько дело иноческое…» Святитель объясняет, почему настоящий наставник с необходимостью должен быть личностью духоносной: «Причина заключается в общем правиле для всех подвижников: брани душевной невозможно обнять и объяснить естественным разумом, потому что все естество наше — в падении. Для этого нужен разум духовный, т. е. явившийся в человеке от действия Духа. И потому только духовный способен выслушать брань ближнего и преподать ему спасительный совет; а держимый во мраке страстей еще не способен к этому… Опасен недостаточный наставник при обучении новоначального… тем опаснее он для дерзающего слышать учение о великом таинстве умной молитвы, ведущей христианина к сокровенному, вместе существенному и вполне ощутительному соединению с Богом».
Святитель дает в письмах очень важные предостережения и наставления, актуальность которых не только не утратилась, но скорее умножилась в наши дни: «Напрасно ваше желание находиться в полном послушании у опытного наставника. Этот подвиг не дан нашему времени. Его нет не только посреди мира христианского, нет даже в монастырях. Умерщвление разума и воли не может быть совершаемо человеком душевным, хотя бы и добрым и благочестивым. Для этого необходим духоносный отец — только пред духоносцем может быть явна душа ученика; только он может усмотреть, откуда и куда направляются душевные движения наставляемого им. Ученик для чистоты своей совести должен с точностью и подробностью исповедовать свои помышления; но наставник не должен руководствоваться этой исповедью в суждении о душевном состоянии ученика; он должен духовным ощущением проникать, измерять его и поведать ему [ученику] незримое им состояние души его. Так действовали… святые наставники…
Эти великие отцы признавали „послушание иноческое“ особым даром Святого Духа… Послушание — „чудо веры“! Совершить его может один Бог. И совершили его те человеки, которым дан был Богом этот дар свыше. Но когда люди захотят собственными усилиями достичь того, что дается единственно Богом, тогда труды их суетны и тщетны… бесы и страсти посмеиваются им… [Таковые] находятся в горьком обмане, слепоте и самообольщении, подчинены страстям своим, исполняют волю бесов… Нашему времени дан другой подвиг, сопряженный с многими трудностями и преткновениями. Нам пришлось совершать путешествие не днем, при солнечном ясном свете, а ночью, при бледном свете луны и звезд. Нам дано в руководство Священное и Святое Писание, — это прямо говорят святые отцы позднейших времен… Не думайте, чтоб подвиг наш лишен был скорбей и венцов, — нет! он сопряжен с мученичеством…
Сердце ваше да принадлежит единому Господу, а в Господе и ближнему. Без этого условия принадлежать человеку — страшно. Не делайтесь рабами человеков[31], сказал апостол… Всякий духовный наставник должен быть только слугой Жениха Небесного, должен приводить души к Нему, а не к себе… Наставник пусть, подобно великому и смиренному Крестителю, стоит в стороне, признает себя за ничто, радуется своему умалению пред учениками, умалению, которое служит признаком их духовного преуспеяния… Охранитесь от пристрастия к наставнику. Многие не остереглись и впали вместе с наставниками своими в сеть диаволу… Пристрастие делает любимого человека кумиром… И теряется напрасно жизнь, погибают добрые дела… Не давайте в сердце вашем места никакому кумиру. И ты, наставник, охранись от начинания греховного! не замени для души, к тебе прибегшей, собою Бога. Последуй примеру святого Предтечи — единственно ищи того, чтоб возвеличился Христос в учениках твоих»{40}.[32]
Опытный молитвенник, старец-пустынник Иларион Кавказский в начале ушедшего XX века сетует: «В нынешнее время… вся деятельность сосредоточена на внешних делах, не имеющих духа внутренней жизни. И молитвенное правило состоит во внешнем молении, чтении и пении. А о трезвении, хранении ума, блюдении сердца в чистоте, о непрестанном делании Иисусовой молитвы, составлявшей в цветущие времена монашества самый центр подвижничества, нужно с сожалением сказать, что этим драгоценным качествам наставников и руководителей ныне мало где обретается… Как теперь наставников почти нет, а хотя, может быть, где и есть, но найти их трудно, то руководство сему Боголепному и спасительному делу нужно искать в духовном писании святых отцов. Если же и сие, может быть, для кого будет трудным, по причине его непонимания или по неразвитости своих умственных способностей, то всего лучше, безопаснее и благонадежнее поступить так: читать в простоте сердца устную Иисусову молитву безо всяких умствований или какого-либо ожидания явлений, воображений и разных представлений — словом, не принимать и не верить ничему, что бывает у неразумных. Читать легко, свободно, не натужась и не нажимая умом ни на что внутри себя, а так же свободно, как идет наше дыхание… Нужно иметь несомненную надежду, что Господь за доброе изволение сердца со временем сподобит стать и на истинные стези сердечной молитвы»{41}.
Свт. Феофан, в связи с этой проблемой, призывает к рассудительной самостоятельности: «„Без руководителя нельзя“, написали вы. Руководитель — столб на дороге, а дорогу проходить надо всякому самому и тоже смотреть под ноги и по сторонам. Старец Паисий Величковский всю жизнь искал руководителя и не нашел. Но жил вдвоем-втроем, и взаимным советом руководились…. И сами смотрите, как быть с молитвою и отеческими уроками»{42}.
Но еще гораздо раньше, в XV веке, прп. Нил Сорский в своих писаниях завещает: «Не мал же подвиг, реша, сему чудному деланию обрести наставника непрелестна: сего бо непрелестна рекоша, иже свидетельствовано имуща от Божественных Писаний делание и мудрование, и разсуждение духовно стяжавша. И се убо реша святии отцы, яко и тогда едва обреташеся учитель непрелестен таковым вещем: ныне же, до зела оскудевшым, подобает искати люботрудне. Аще ли же не обрящется, повелеша святии отцы от Божественных Писаний научатися, слышавше Самаго Господа глаголюща: испытайте Писания, и в них обрящете живот вечный (Ин. 5:39)»{43}.
Глинский старец Серафим (Романцов)[33] на вопрос, как спасаться, если нет старцев, в своем письме отвечает: «Все имеют скорби. Они заменяют старцев, так как их попускает Господь, зная сердце каждого. Никто не поможет и не изменит [нас], если не менять себя [самому]. Начинать надо со внимания к языку и уму. И надо постоянно следить за тем, чтобы обвинять себя, а не других»{44}.
Без постоянного старца-руководителя прошли свой тяжелый и опасный путь такие великие подвижники XX века, как прп. Силуан Афонский и Иосиф Исихаст. В комментариях игумена Никона (Воробьева) к книге «Старец Силуан» есть такое замечание: «Жизнь самого старца Силуана показывает, что у него не было опытных руководителей, и вследствие этого он шел неверным путем и мог бы погибнуть в прелести, если бы не особая милость Божия»{45}. В писаниях самого старца встречаются строки, где отец Силуан с грустью замечает: «Трудно жить без старца. Неопытная душа не разумеет воли Божией, и много скорбей перенесет она прежде, чем научится смирению… Я однажды выпросил себе послушание по своей воле… захотел пойти на безмолвие в Старый Руссик… и силою выпросился у игумена… Но Богу было не угодно, чтобы я там жил, и через полтора года снова меня взяли на старое послушание… а за самочиние наказал меня Господь, и на Руссике я простудил себе голову, и до сих пор она постоянно болит. Так надо волю Божию узнавать через игумена, а не самому настаивать на чем-либо»{46}.
Через те же трудности прошел афонский старец Иосиф Исихаст[34], не имевший постоянного наставника. Он, так же как о. Силуан, очень рано, на первых годах иночества, сподобился необычайного посещения благодати и был одарен непрестанной сердечной молитвой. И так же он затем выдержал жесточайший подвиг непрерывной брани, длившейся, в его случае, восемь лет. Биограф старца пишет: «С первых шагов своей подвижнической жизни старец мечтал о встрече с духовным отцом — человеком духовным в полном смысле этого слова, который обладал бы необходимым опытом и мог стать наставником и руководителем в этой столь сложной и таинственной жизни. Несмотря на все свои разочарования, отец Иосиф, по его словам, не переставал искать и надеяться». Сам старец в своей книге «Духодвижная труба» со скорбью замечает: «Поскольку не стало таких учителей, которые обладали бы деланием и опытом, то из-за этого происходят случаи прельщения и падения и вообще всяческие опасные препятствия, которых путник может избежать лишь с великим трудом, с помощью настойчивости и пролития крови, получив многие смертельные раны… Существует великая нужда… в опытном наставнике, чтобы, когда отойдет благодать, явилась рука наставника и вела путника»{47}.