Дом Яакова

Дом Яакова

На вопрос о том, что именно служит звеном, связывающим между собой евреев, ответить нелегко. Мы уже указывали на трудности, возникающие при попытке взглянуть на евреев как на нацию в обычном смысле этого слова. Ведь со времени разрушения Второго Храма, а может быть, уже со времен разорения Самарии, большая часть еврейского народа не живет на своей земле, не знает собственной политической жизни. История еврейства Земли Израиля, при всей ее национальной значимости, является в узко политическом смысле исключительно историей евреев израильской земли. Несомненно, что на протяжении многих столетий поддерживались интенсивные взаимоотношения между диаспорой и Землей Израиля, однако эти взаимоотношения, рассматриваемые сами по себе, лишь обостряют извечный вопрос о природе объединяющих евреев связей. Ибо евреи (чье не вмещающееся ни в какие рамки естественное существование в качестве народа было замечено еще в далеком прошлом) в той или иной степени ощущают эту удивительную связь с израильской землей и ее обитателями даже в наши дни. В конце концов указание на то, что "существует один народ, рассеянный и разбросанный среди народов, и вера его иная, чем у других народов, и законы царя они не исполняют" (Эстер 3,8), было дано в очень далекие времена, и уже тогда существовало непонимание сущности этого "народа".

Можно попытаться дать определение связи между евреями как связи религиозной, а еврейство определить как религию. Но этого явно недостаточно. Следует подчеркнуть, что представление о еврействе, принятое в еврейском народе на протяжении многих веков (хотя были и исключения), подразумевало, что иудаизм имеет отношение только к евреям. Лишь в редкие эпохи была широко распространена практика прозелитизма, но по большей части этого старались избегать. Вместе с тем, как уже отмечалось, ничто не препятствовало притоку прозелитов из любого народа и расы. Следовательно, помимо того, что не существует этнически чистого еврейства, требование о сохранении этнической чистоты не является одним из основоположений иудаизма.

Несмотря на все эти странности, существует исконно еврейское представление о природе звена, связывающего между собой евреев, и мало того, что это представление включает в себя еврейское прошлое, — оно еще дает возможность выработать исходную посылку для определения "что такое еврей", сохраняя свое значение даже для наших дней. С исконно еврейской точки зрения, еврейский народ является не народом в точном смысле этого слова, а семьей. Слова "дом Яакова", "дом Израиля" дают исчерпывающее обозначение еврейского народа и выражают сущность искомой связи как связи между членами одной семьи. Еврей связан со своим народом не только культурными и эмоциональными связями, объединяющими между собой представителей одной нации. Это связующее звено не зависит даже от наличия общей географической родины. Принадлежность к семье, в отличие от любых других отношений, не является произвольной: человек не выбирает себе семью, и не в его воле освободиться от родственных уз. Человек может не любить своих сородичей, даже сознательно вредить им, и тем не менее он не в силах разорвать узы, которые связывают его с ними. Тон утверждения, что "Израиль, даже согрешивший, остается Израилем", прекрасно поясняет такое положение вещей, когда принадлежность к дому Израиля не может быть устранена.

Точно так же религия Израиля не может рассматриваться как всеобщая религия, как выражение общей истины, значимой для всего человечества. Это не означает, что в иудаизме отсутствуют основоположения, значимые для других народов, однако в целом иудаизм — это способ существования сынов дома Израиля, форма жизни семейства Яакова. Иудаизм не является религией, которая досталась евреям случайно, — он предназначен специально для евреев. Из этого понятно, почему евреям всегда было чуждо миссионерство. По правде говоря, в этом нет ни грамма высокомерия или сепаратизма. Это является жизненной позицией, продиктованной связями внутри одной семьи, со своими собственными обычаями и законами. В связи с этим прозелитизм рассматривается как присоединение к некоей специфической семье сынов Израиля, подобно тому, как входят в чужую семью после замужества. Отношение к прозелитам, в котором любовь сочетается с недоверием, базируется не на особой идее, а на чувстве, соответствующем чувству семьи, принявшей в число домочадцев чужака.

Определение связи, объединяющей между собой евреев, в качестве семейной, а не национальной, не является лишь сменой названия. Сущность семейной связи. как в научном, так и в психологическом аспекте — сильно отличается от любых других связей между людьми. Семейные узы представляют собой единственную в своем роде связь, ибо являются самыми первыми и наиболее фундаментальными среди прочих человеческих связей. Они предшествуют не только национальным взаимоотношениям, но и отношениям внутриплеменным. Семейные связи наиболее примитивны и по сути своей лишены рациональной основы; они не базируются на какой-либо духовной концепции, а являются лишь выражением чувства общей принадлежности к чему-то. И хотя семейные связи примитивны и иррациональны, это не уменьшает их значимости. Напротив, это наиболее могучие, наиболее фундаментальные связи, наиболее прочное на разрыв.

Тот факт, что представители еврейского народа именно таким образом рассматривают (или точнее — ощущают) свою принадлежность к народу, выражается, к примеру, в неприязни к выкрестам, которую чувствует любой еврей (даже атеист), и неприязнь эта сродни тем чувствам, какие испытывают члены семьи по отношению к тому, кто пренебрегает своей семьей и отказывается от нее: члены семьи не желают мириться с этим фактом, ибо выйти из семьи невозможно, и само желание порвать с семьей вызывает отвращение. В чем же суть этой семейственности, объединяющей евреев? Быть может, осмысление природы прозелитизма позволит подобрать ключ к пониманию сущности отношений между евреями, ибо в отличие от того, кто родился внутри еврейства и кому иудаизм достался по наследству, тот, кто проходит процедуру принятия иудаизма, вступает в народ Израиля сознательно, усыновляется семьей, делая явным характер исконных связей в этой семье. Существует некоторое число законов, отделяющих прозелитов от остальных евреев, однако эти законы являются лишь внутри семейными перегородками, вроде тех, например, что отделяют коэнов от остальных евреев. Прозелит, принявший иудаизм (а не просто пришелец), становится частью дома Израиля, реально входит в состав семьи. По существу, вопрос ставится так: как, когда и каким образом происходит этот акт присоединения и усыновления? Согласно воззрениям иудаизма, "прозелит, принявший еврейство, подобен только что родившемуся младенцу", и поэтому он считается свободным от всех прошлых отношений и связей. Приняв иудаизм, прозелит теряет не только свою расовую и национальную принадлежность, но и биологическую связь со своей прежней семьей. Следует помнить, что религиозный обряд принятия иудаизма (обрезание и окунание), при всей его галахической важности, не является сакраментальным актом перерождения. Обрезание и окунание — это заповеди, относящиеся ко всему еврейству в целом; у них есть свой специфический смысл, никак не связанный с той концепцией рождения заново, которая характерна, например, для христианского обряда крещения. Актом по-настоящему действенным (при отсутствии которого не имеет реальной силы религиозный обряд) является желание соединиться и слиться с домом Израиля на любых, связанных с этим, условиях. Прозелит усыновляется семьей Израиля не благодаря его условному приобщению к праотцам семейства (хотя прозелит. "сын Авраама, отца нашего", он, однако, не является в том же самом смысле "сыном Яакова"). Он становится сыном Израиля в силу своего желания принять законы иудаизма. Это значит, что суть "семейства Яакова" не биологическая, а идеальная. Народ Израиля — это умопостигаемый феномен, носящий характер семьи, феномен, особенный в своем роде и определяемый этой своей особенностью.

Талмудические высказывание: "Твой отец — это Святой, Благословен Он, а мать. это община Израиля" — не является аллегорией. Оно не является также отвлеченной теологической формулой. На самом деле, это несколько поэтизированное определение сущности взаимоотношений между евреями. Еврейский народ — это семья, и евреи — это братья и сестры, дети одного отца. Однако отцами еврейской семьи (при том, что они являлись биологическими и историческими прародителями евреев) были не Авраам, Ицхак и Яаков, ибо связующее звено между евреями создано не ими, а специфическим отцовством Святого, Благословен Он. Быть может, лучше всего иллюстрируют эту идею слова пророка: "Ибо Ты — Отец наш, ибо Авраам не признает нас, а Израиль не считает нас своими. Ты, Г-сподь, Отец наш, Избавитель наш от века имя Твое" (Ишая 63, 17). Это значит, что рассматриваемое определение не является по существу определением теологическим. "Ты — Отец наш" — это не ханжеская декларация религиозной приверженности, а чуть ли не утверждение биологического родства. Вера и отношение к Б-гу не носят в иудаизме абстрактного или "религиозного" характера в том смысле, как это понимается в других религиях. Такое отношение само по себе служит базисом для сплочения и слияния еврейского народа. Это религиозное отношение — то, что называется "религией Израиля", — является поэтому лишь системой родственных отношений, семейных церемоний, принятых между отцом семейства и его детьми. Здесь скорее всего имеет место поддержание и подтверждение "семейных связей" еврейства, чем система верований и взглядов.

Эти определения, как видно по их языку, являются иудаистическими определениями, и поэтому создается впечатление, что их легко оспорить. Какое они имеют касательство к еврею, который не выполняет заповедей, какое они имеют касательство к еврею, который иначе относится к Б-гу, и какое они имеют касательство к атеисту, который отрицает все и вся? Но, как уже говорилось, узел, связывающий евреев в единое целое, является не идеальным узлом, зависящим от приятия или неприятия некоторых идей, а "семейными узами", имеющими источником иные пласты души. Сын может не постигать сущности своей связи с отцом, отрицать наличие такой связи или факт существования отца, — но при этом он остается его сыном.

Идеологические соображения могут быть не принимаемы в расчет евреем, но он продолжает поддерживать семейные отношения, как и любые другие родственные связи, — эмоционально, бессознательно. Отсюда этот фундаментальный национальный характер "царства священников и святого народа", это стремление быть священником и глашатаем борьбы за святое дело, за освобождение, за идеалы, принимающие обличья, которые навязывает время; это чувство долга и амбиции "сынов Б-га живого", выражающиеся тысячами способов, но имеющими под собой одну реальную подоплеку. Отсюда же ощущение связи с другими евреями, ощущение непонятное, удивительное и вызывающее тревогу во времена кризиса, в пору поисков своего истинного места в мире, в пору, заставляющую еврея почувствовать, что он является сыном своего Отца и его место рядом с другими Его сыновьями.