Противоборство
Противоборство
Многие читатели поспешно переходят от сбивающей с толку космической интриги в главах 1–2 к возвышенным рассуждениям друзей Иова, к великой поэме Бога об устроении мира и к немногим — чрезвычайно немногочисленным, если учесть, какое им приписывается значение, — проблескам надежды в речах Иова. Однако мы должны постоянно напоминать себе, что за всеми последующими сценами стоит фон, заданный первыми двумя главами. Режиссер с самого начала объяснил нам природу этого противоборства.
Некоторые комментаторы рассматривают главы 1 и 2 с легким недоумением. Судя по их интонациям, они бы предпочли, чтобы книга Иова начиналась сразу с третьей главы. Вирджиния Вульф писала: «Прошлой ночью я читала книгу Иова — по–моему, Бог потерпел здесь поражение». Пролог показывает, что Бог и Сатана — страницы комментария прямо–таки краснеют от неловкости — заключили пари. Они побились об заклад, причем Бог дал фору противнику. Несчастный Иов должен был пройти через жесточайшие испытания, чтобы два могущественных противника смогли узнать, кто же из них сильнее. В каком–то смысле Иов подвергается старинной проверке, которую некогда при гораздо более благоприятных обстоятельствах не сумел пройти первый человек в Эдеме. Адам и Ева сохранили бы вечное блаженство и жили бы в раю, если бы полностью положились на Бога, Который так мало от них требовал, осыпая их благодеяниями. Иов, попав в ад на земле, должен сохранить веру в Бога, Который требует от него очень многого, подвергнув его несчастьям.
Спор между Богом и Сатаной разгорелся отнюдь не из–за пустяков: упрек Сатаны — Иов–де любит Бога только потому, что Бог «кругом оградил его», — подвергает сомнению репутацию Бога. Получается, что Сам по Себе Бог не заслуживает любви, что люди обращаются к Богу только потому, что они рассчитывают на награду, что они подкуплены Богом. По словам Сатаны, Бог — грязный политик, манипулирующий избирателями, или гангстер, у которого может быть только содержанка, но не преданная жена. Один священник говаривал, что люди любят Бога, как крестьянин любит свою корову — за молоко да масло. Реакция Иова, когда все подпорки веры будут убраны, должна была доказать или опровергнуть обвинение Сатаны. Иов богат. Если Бог лишит его Своего благоволения, он много потеряет. Будет ли он по–прежнему верить в Бога, когда превратится в нищего?
Значит, главная тема книги — честность, справедливость. Иов ведет себя так, словно испытанию подвергается добрая слава Бога. Как мог любящий Бог обойтись с ним столь жестоко? Однако все претензии Иова к Богу оказываются поверхностными по сравнению с тем величайшим вопросом, который сформулирован в первых главах: не справедливость Бога подвергается проверке, а вера Иова. Говоря словами Генделя, Бог желает «любви, не оплаченной страхом». Мы, читатели, заранее знающие сюжет, следим, не появятся ли трещины в доброй славе самого Иова, когда он утратит все, что ценил.
История Иова вызывает у нас сочувственный отклик, потому что мы тоже постоянно испытываем Бога именно в связи с проблемой страдания. Настойчиво требуем мы от Бога ответа, и то, как Бог обошелся с Иовом, вызывает у нас неодобрение. Мы вновь и вновь пересказываем эту историю, цитируем Иова, присоединяемся к его протесту. Иов помогает нам выразить самую глубокую и прочувствованную жалобу. «Мы вопием во тьме и не слышим ответа», — говорит Бертран Рассел.
Наше сочувствие переживаниям Иова раскрывает одну важную особенность в отношении современного мира к Богу. Следует подчеркнуть, что в любом нынешнем пересказе этой древней истории Иов оказывается трагическим героем. Эли Визель заходит еще дальше и упрекает Иова за то, что он дал слабину перед Богом. Визель, переживший холокост, не испытывает симпатии к персонажу, готовому безоговорочно предать себя в руки Господа, и предпочитает утверждать, что «правильный» конец книги был потерян и что на самом деле «Иов умер, не унизившись, он погрузился в свою скорбь, оставаясь человеком цельным, не идущим на компромиссы».
Клайв Льюис в эссе «Бог под судом» точно указал истоки нашего возмущения:
«Некогда человек представал перед своим Богом (или даже перед богами) как обвиняемый перед судьей. Современный человек поменял эти роли местами — теперь он судья, а Бог сидит на скамье подсудимых. Судья вполне снисходителен; если Бог сумеет разумно и доказательно защититься от обвинения в том, что, будучи Богом, Он допускает войны, бедность и болезни, человек готов Его выслушать. Быть может, суд даже закончится оправданием Бога. Не это важно. Важно, что человек стал судьей, а Бог — обвиняемым».
Хотя книга Иова помогает нам сформулировать вопрос о незаслуженном страдании, ответа на него она не дает по той простой причине, что уже в главах 1–2 ясно показано: как бы ни относился к этому Иов, в книге происходит суд не над Богом, а над самим Иовом. Эта книга не отвечает на вопрос «Что делает Бог, когда я страдаю?» — пролог уже решил этот вопрос и поставил следующий. Главная проблема здесь — вера: что делает Иов? Как примет он испытание?
Чем глубже я изучал книгу Иова, тем яснее понимал, что воспринимаю ее начиная с третьей главы. Мне следовало бы вернуться к первым двум главам и осмыслить содержание книги в их свете. Лишь в первой и второй главе, я наконец постиг суть сюжета: лучший человек на земле подвергается величайшим несчастьям — и это испытание веры, доведенное до предела.
Обладает ли человек подлинной свободой? Сатана бросает Богу вызов: конечно, разумное существо имеет достаточно свободы, чтобы пасть. Доказательством тому является и сам Сатана, и Адам, и каждый, живший с тех пор на земле. Но обладаем ли мы достаточной свободой для того, чтобы подняться, чтобы верить в Бога, не имея для этого никаких причин, кроме… Или вообще не имея никаких причин? Может ли человек сохранить веру, даже когда Бог кажется ему врагом? Или вера, как и все остальное, — продукт среды, жизненных обстоятельств?
Современный бихевиорист Эдвард Уилсон объясняет добрые дела Матери Терезы тем, что она чувствовала себя в безопасности, полагаясь на Бога и веруя в личное бессмертие. Иными словами, она рассчитывала на определенную награду, и в этом заключалось «эгоистическое» основание ее деятельности. Уилсон, как и другие психологи–эволюционисты, отвергает чистый альтруизм. Мы верим в Бога потому, что надеемся что–то за это получить.
В первых главах книги Иова мы встречаемся с отцом всех бихевиористов — Сатаной. Он утверждает, что любовь Иова к Богу «обусловлена». Отними у него поощрение — и увидишь, как рассыплется эта вера. Иов, сражающийся с завязанными глазами, вслепую, — это рыцарь, вышедший на судебный поединок, которому суждено продолжаться веками и тысячелетиями.