«Культура» как орудие национального разрушения (фрагмент статьи)

«Культура» как орудие национального разрушения (фрагмент статьи)

Самосознание русской нации сегодня отдано на откуп глашатаям идей универсальности и прогресса в лице всевозможных писателей, безликих литературоведов, каких-то словоблудных философов и «экспертов», среди которых всем нам дана творцами культурно-идеологического процесса возможность выбирать «своих», вроде бы национальных, и возводить их на пьедестал русского патриотизма. За неимением таковых приходится…

Самосознание нации отдано цитате, конкурсу, юбилеям и многотомникам с золотыми обрезами, презентациям и журналам, телепрограммам и телеведущим, то есть на самом деле тем, кто стоит за всем этим хорошо финансируемым и направляемым процессом. Мир отдан и в целом на откуп комментаторам. Комментатор — главная фигура всей общественной и культурной жизни. И комментируется текст отнюдь не богооткровенный, ибо текст этой идеологии написан был в другом храме, храме Соломона, и смысл его — в обезличивании человека, его опошлении, в слиянии людей в одну протоплазму Всемирного Человечества. О чем так мечтали апостолы социализма, вроде Ш.Фурье, К.Маркса и О. Конта.

Собственно, если по большому счету, то ведь и вся эта великая, без иронии, копилка всемирной культуры, со всеми тысячами мыслителей и музыкантов, художников и философов, есть громадный форум всемирного комментария глухо доносящихся раскатов вечности. Это есть бесконечная страстная попытка пантеистов расшифровать эти звуки вечности и точно их донести до нас. Но попытка эта изначально недобросовестна со стороны тех, кто финансирует жизнь этого форума и тиражирует этот комментарий. Ложны сами основы этой религии человечества.

Гениален Гомер и гениален Вергилий, гениален Гегель и гениален Шолохов, Конфуций и Шопенгауэр, Бетховен и Рубенс… Но ни одного из них не возьмешь с собой в загробный мир и не оправдаешься ими перед Всевышним. Более того. И сам ни на шаг не станешь лучше от многолетнего изучения чужой мудрости и чужих мыслей. Не станешь, прошу прощения, даже умнее. Кажется, по наблюдениям за книгочеями, всеми этими философами и писателями, приобщенность к этой «копилке всемирной мысли» делает человека как-то глупее, инфантильнее, расслабляя его волю и не давая пробудиться своим собственным, от Бога данным способностям.

Для примера, именно для примера, к той простой мысли, что нет людей более внушаемых со стороны средств государственной пропаганды, чем интеллигенция, можно сослаться на исторические наблюдения, вспомнив времена больших общественных катаклизмов.

Ведь, собственно, тот тип людей, который называется интеллигенцией, и есть тип, воспитанный на кумирне всемирной культуры, национальной по форме и международной по содержанию. Это тип, который может в зависимости от всяких привходящих особенностей своей биографии или происхождения и семейных традиций, больше иметь склонность или к форме, которая национальна, и быть тогда «патриотом» (в той или иной политической оболочке), или к содержанию и, во втором случае, больше и полноценнее отвечать на требование быть «культурным», то есть интеллигентом.

В своем полном воплощении человек «культурный» знает философию, иностранную литературу и свою, если она есть, свободно говорит на всяких иностранных языках, выбрит, носит галстук и… любит евреев. Последнее, понятно, более ценно, чем все предыдущие атрибуты, и перевешивает их в одну минуту. Ибо, если человек любит евреев, то есть преклоняется перед ними, то ведь это не случайно, и это открывает его сердце к постижению мистических глубин самой культуры. А что глубины эти мистические и оккультные, очевидно и в историческом пространстве прошлого, и в политической очевидности сегодняшнего дня.

В России интеллигентов выпекали длительное время на созданной для этих целей фабрике. В море совершенно неинтеллигентного народного, вернее даже, простонародного «варварства», с невероятно богатым на традиции бытом, со всякими религиозными и бытовыми сложностями поведения на каждом шагу, своими словесными формами приветствия, благословения, напутствия, пословицами и поговорками, праздниками, песнями был создан бастион и фабрика всемирной культуры, выпекавшая интеллигентов по рецептам Лейбница и Локка, Гегеля и Шеллинга, то есть на началах философских и гуманитарных. Следуя алхимическому рецепту, из «простого железа» делали «золото цивилизации». Ведь в отличие от золота железо ценно только тогда, когда из него сделаешь какое-нибудь полезное изделие. А так, одним словом, кусок железа. Золото же, как известно, в нашей цивилизации обладает ценностью и само по себе в виде куска. Чем больше, тем лучше. Такими золотыми слитками, сияющими литературой, наукой и философией, заполняется все пространство всемирной цивилизации, сияя лучами прогресса и культуры. Философия же и прочие достижения всевозможных паук и обладают тем свойством алхимиков, которые с помощью философского камня превращали железо и медь в это золото.

Последствия такого алхимического действия известны нам не понаслышке. Целая плеяда профессоров, доцентов, поэтов и философов была создана в алхимической фабрике Московского университета, а затем и в других университетах и гимназиях того далекого прошлого, которое, увы, повисло у нас па ногах, как колодки у каторжника. Перечисляя имена тех великих и значительных, просто не знаешь, куда деваться от такого обилия звонких талантов и ярких гениев…

X

Логично было бы ожидать, что с падением «варварства» в виде церковно-народного быта и увеличением в стране числа профессоров, писателей с мировыми именами, художников и философов, утверждением европейских форм мысли и распространением европейского образования, страну ожидали все богатства всемирной цивилизации в самом недалеком будущем. Если посмотреть на газеты и журналы той, дореволюционной поры, то поразишься, сколь мало наши идеологи за последние сто лет преуспели в создании новых идей и даже новой терминологии. Увидишь и в той печати бесконечное — «мы строим правовое государство», «пора наконец окончательно расстаться с полицейско-бюрократическим строем», «в наш век демократии», «в то время, как парламентский строй все больше утверждается в жизни нашего народа», «сегодня, когда мы входим в число цивилизованных государств» и так далее. Это лет за десять-пятнадцать до первых концлагерей… Демократы, герои Февральской революции, внедряли свободу, справедливость и рынок, — народ получил застенки ЧК.

Читая Мережковского, Розанова, Философова, С. Булгакова, Бердяева и прочих философов той поры, самых блестящих, патентованных оракулов, невольно задумываешься — а нужна ли вообще тогда философия, если она сводится к тому, чтобы из умных слов, из многознания всяких мудреных изречений и мыслей строить поразительные по своему невежеству конструкции «прогресса» и «культуры». Не взяв на себя труд подчинить себя смиренно мудрости святоотеческой литературы, что получишь?

Стоило ли так много учиться, так долго копаться в чужой премудрости, чтобы не увидеть страны, в которой живешь. Из отдельных, часто очень умных кирпичиков мысли и тонких, глубоких наблюдений строили совершенно глупое здание универсальности всечеловечества, благоговея перед доктринерами «гуманного социализма». Читая обличения православия со стороны одних (Мережковский, Розанов — «очень умный» по выражению сегодняшних его почитателей) и ревизионные наскоки других (Бердяев, С. Булгаков), невольно начинаешь сомневаться в подлинном уме этих философствующих умников, вспоминая ту мысль, что при отсутствии дисциплины ума, подчинения его безусловной логике религиозной мысли, данной нам на примерах свято-отеческой литературы, мысль становится произвольной, бесплодной и работает на ветер. Совершенно ошибочно предреволюционная русская культура, уже светская, университетская называется ныне религиозной по преимуществу; особенно это название закрепилось именно за философией. Во-первых, наличие религиозной темы не делает мысль религиозной, а, во-вторых, говоря попросту, «религиозность» так же далека от религии, как мысль о халве от самой халвы.

Видя сегодня на книжных прилавках сочинения этих декадентствующих философов, при так называемом обличении коммунистических идей, невольно думаешь — а не хотят ли уже нынешние поклонники всей культуры той упадочной поры вновь вогнать нас в трагичный круг очередной кровавой революции?.. Тиражируют тех, кто так старательно в начале века направлял нас в сегодняшний лагерь умирающей страны. Ведь во многом благодаря всем этим хорошо оплачиваемым философам декадентства мы и выпали из собственной совершенно «неинтеллигентной», но очень родной и патриархальной истории и попали в интеллигентный концентрационный лагерь постоянно перемещаемых лиц. Лагерь кочевых народов. Из народа оседлого превратились в народ кибиточный — по «великим стройкам», по чужим мыслям… По своему вкладу в «международный банк реконструкции и развития всемирной культуры» мы могли бы, кажется, со своими Пушкиными и Достоевскими (наши философы, как известно, носят масштаб исключительно местночтимых богов), Тургеневыми и Толстыми претендовать на получение международного гражданства в царстве интеллигенции, организованной в стройную систему Ордена вольных каменщиков, этой единой партии философов и свободолюбцев, борцов за «равенство и свободу всех народов». Ведь в конце концов и революцию делали передовые интеллигенты международного класса по планам философов и каббалистов из того же Ордена. Обещали сделать Россию правовым государством, гордо шагающим со всеми цивилизованными государствами по дороге прогресса в царство сытого благополучия…

Обманулись и обманули. Не будем обсуждать вопроса о том, какая революция лучше февральская или октябрьская. Революция — это принцип, как убийство или обман, как преступление через закон, не юридический, а закон жизни в обычае и религии.

…Но как все же профессора и доценты, запрос-то цитирующие всяких там гегелей и фихте, написавшие гору всевозможных рекомендаций как надо жить правильно, по-научному, а как не надо жить (по-старому, в отсталом церковном быте под царем-батюшкой), не смогли не только предвидеть, куда толкают страну, в какие невероятные ужасы, но даже свою собственную судьбу не смогли предугадать и устроить? Почитайте мемуары всех этих писателей и поэтов, и вы увидите целое море удивления, отчего это «так» все случилось. Почитайте какого-нибудь Коковцева, многомудрого министра Царя, или философа Лосского, или кого хотите. Все они задним умом, конечно, сильны. Но этим умом сильны все не очень умные люди. Каким образом только в этой среде поверили в весьма примитивную теорию социализма, где ни истории, ни обычая, ни традиции не только не нужно, но даже и вредно иметь, потому что это не прогрессивно? Каким образом через это приобщение к высотам культуры приобщились к уголовному миру и стали аплодировать террористам и убийцам просто так, «из чувства социального протеста»? Целые партии, стали жить на деньги от грабежей и убийств, вроде каких-нибудь эсеров и большевиков… Впрочем, что же повторять всем известное.

Скажут, легко теперь говорить, когда все уже позади, а как современнику было увидеть смысл настоящего и узнать, что из всего этого будет? Как своими действиями определить это лучшее? В этом смысле очень поучительно сравнить то, о чем писали левые, кадетские газеты, и что писали газеты черносотенные со своими «реакционными» и «отсталыми» авторами, сплошь «антисемитами». Что писала какая-нибудь левая, и, ну очень интеллигентная «Речь», или, прошу прощения, «Русское Слово» с известным акцентом? Здесь было обещано полное благоденствие русскому народу, как только он сбросит с себя бремя своей природной исторической власти и одемократится. Здесь и прелести парламентского строя, и «народное представительство» и «прогресс», и правовое государство — в общем, решительно все, что сегодня обещают нам нынешние демократы и западники с израильским или американским гражданством.

А вот черносотенные авторы монархических газет писали — не верьте, обманут, как только не станет Царя-батюшки, так и превратится русский народ в рабов. Я мог бы процитировать и «Русское Знамя», и «Земщину», и «Русское Дело», и «Объединение», и «Морскую Волну», и журнал «Прямой Путь», и десятки других газет и журналов этого направления. И каждый, кто начнет читать, не сможет не удивиться поразительной прозорливости авторов-черносотенцев, от простого крестьянина до студента, помещика и журналиста. Поставив ясные ориентиры, выставив как критерий оценки два главных понятия — православия и народного быта, без всяких философских затруднений они увидели весь смысл политических событий в стране и ее будущее, в случае победы так называемой демократии. «Наше правительство винят в стеснениях печати: да попади власть в руки Лениным — никому, кроме социалистов, пикнуть бы не дали, вешали бы за частную беседу в неугодном Лениным духе… Казнили бы не за действия, а за мнения, за сочувствие, как казнили младотурки инакомыслящих журналистов», — писал, например, Д. Булатович. Удивительно, но уже в 1909 году можно было прочесть о конечной победе большевиков в случае продолжения революционной ситуации в стране и о приходе к власти Ленина. («Русское Знамя» № 169, 1909 г.) А меньшевики и кадеты уже после всего удивлялись, откуда это большевики свалились на голову, когда все так хорошо было задумано. Пример точного прогноза, как известно, является признаком верности теории.

Возьмем еще несколько примеров из правой прессы в смысле точности прогноза и оценок. В августе 1915 г. был создан различными думскими фракциями так называемый прогрессивный блок, куда вошли и некоторые царские министры и члены Государственного совета. Понятно, народ образованный и умом не обделенный. Можно сказать — цвет российской интеллигенции. Этот блок стал ударной силой февральской революции. Каждый член этого комплота был уверен, что только государственный переворот приведет страну к процветанию. А вот оценка этого блока «Русским Знаменем» (от 1 октября 1916 г.): «…Это и есть тот предательский желтый блок, который, задавшись недостойной целью парализовать лучшие правительственные начинания, злонамеренно толкает в пропасть всю русскую государственность, чтобы па развалинах ее создать кромешное царство лжи и анархии».

Наступил февраль 1917-го и наступило царство, как известно, именно лжи и анархии. А ведь в «Русском Знамени» работали не академики и профессора. Академики и профессора делали революцию и были убеждены, что несут благо и процветание, а черносотенцев нечего и слушать. История еще раз показала, что многознание уму не научает. За два месяца до начала мировой войны «Русское Знамя» писало о немецких деньгах, на которые будет совершена революция социал-демократами. В июне 1914 г. — о заинтересованности Англии в вовлечении России в скорую войну с Германией. О том, что во время войны Франция и Англия будут помогать революционным силам в России.

И ни по одному пункту газета не ошиблась! А вот о левой прессе этого не скажешь. Читать ее пожелтевшие страницы сегодня скучно и смешно. Глупость, ложь и верхоглядство!..

Позитивисты, политики-прагматисты, люди «реального мышления» — все эти Милюковы, Гучковы и проч. оказались посрамленными в своих способностях увидеть и направить, предвидеть и сделать выводы. Материалисты и оккультисты, пантеисты и теософы с октября 1917-го почувствовали себя обманутыми в своих «точных» прогнозах и ожиданиях. Уж кажется какой ум — Н.О. Лосский. Даже книгу написал об интуитивизме. Мыслимое ли дело, о самом главном — искусстве предвидеть и разгадывать за видимым невидимое. Но почитайте его собственные воспоминания. За день до начала войны, когда всем его знакомым было уже ясно, что завтра-послезавтра начнется мировая бойня, он пребывал в самом безмятежном состоянии и решительно отказывался верить в такую возможность. За день! То же самое и относительно революционных событий.

Про писателей и поэтов говорить не приходится. Блок был человеком, всю жизнь, по крайней мере сознательную, ждавшим, как и другие его сотоварищи, революцию в виде Прекрасной Дамы, а увидев мурло чекиста, удивился до самой последней степени. Не читал он черносотенной литературы, оттого и удивился.

А когда «это» наступило, то даже позволил себе что-то сказать о еврейском характере не очень лестное…

Теперь обратимся к вопросу более общему, — оглупляют ли человека все эти прелести мировой культуры с ее философией и литературой? Ведь не случайно же слово «интеллигент» стало почти бранным и произносится людьми положительного дела почти презрительно. Но ведь речь-то идет не о какой-то узкой секте придурков, зачем-то что-то читающих, что никому другому читать не придет в голову. Ведь, по правде говоря, противопоставление двух групп населения— народа и интеллигенции — сегодня просто анахронизм. Вся нация почти «обинтеллигентилась», пройдя через общеобразовательную школу и всю систему пропаганды культурных ценностей и получая каждый день через телевидение и газеты очередной заряд этих самых «ценностей».

Однако, обратимся все-таки к рафинированным представителям интеллигенции как прошлого, так и настоящего, с этим, быть может, не очень корректным вопросом, чтобы лично для себя сделать вывод для практического пользования, и невольно придем к выводу — да, оглупляет, и именно в той степени, в какой происходит это поглощение. Ведь и слово «интеллигент» означает человека, который является как раз чистым продуктом всемирной культуры.

Конечно, такой вывод будет неверен, так как, например, из такой философии полностью выпала святоотеческая литература, как и классическая античная. Ведь тот, кто внимательно читал Платона, его «Государство», например, мог бы, вооруженный знаниями христианского вероучения, увидеть реальное воплощение идей большевизма. А в других работах того же замечательного Платона увидел бы все родовые пятна современной демократии с ее принципиальным аморализмом и всеми фашизмами впридачу. Более того, узрел бы полное отсутствие какого-либо принципиального различия во всех этих учениях. Недаром же Платон в СССР до 1961 г. был запрещен. Даже самое поверхностное знакомство с Вольтером и Руссо оказало бы ему неоценимую услугу: он увидел бы, что и на тысячу километров нельзя приближаться России к теоретикам церковного погрома и абсолютистского деспотического государства. Из чтения Огюста Конта могли бы сделать вывод, что в случае крушения Самодержавия к власти придут не просто представители безбожного чиновничества, но представители самой мрачной жреческой деспотии, в которой все, вплоть до личной жизни и личного письма, будет просматриваться и контролироваться, где будут единый политдень, партийные проработки и «ценные указания» на каждый день по всем направлениям человеческой деятельности.

Если бы взяли на вооружение незыблемость тех истин, которые произносятся священником с церковного амвона каждый день, то и знание философии принесло бы неоценимую пользу. Точно бы усвоили, что любое учение, провозгласившее вражду к Церкви, не может быть полезным для народа, что убийства душепагубны, и что заповеди блаженства полезней всех учений о светлом будущем. А философские знания помогали бы доказать это себе и другим, пользуясь разработанным философией языком, как это делали и первые отцы церкви. Обладая хорошим вкусом к русскому языку, никто никогда не стал бы читать корявые книжонки по марксизму с их жаргонным слогом и неудобопроизносимыми понятиями.

И литература заняла бы нужное и весьма скромное место в общей системе образования и всей культуры. Все это, на наш взгляд, важно понять сегодня, потому что сказанное относится не к прошлому, а к настоящему, и имеет самое что ни на есть практическое применение. И это применение совершенно не зависит ни от какой политической партии и политической конъюнктуры. Оно зависит от решения каждого человека.

В древнецерковной антропологии отцы церкви отличали ум духовный, непосредственно прозревающий истины, и рассудок душевный, рассуждающий и доказывающий. И если рассудок дискурсивный, рассуждающий не опирается на ум, то его поражает та самая произвольность, бесцельность, необязательность, которая и была характерна для наших университетских философов предреволюционной поры, как, впрочем, и для теперешних публицистов и философов. Не увидев Бога, увидели силу коллектива и все сплошь записались в социалисты. Отсюда и склонность к миру уж совершенно уголовному, ко всем этим эсерам и эсдекам. Гордость от знакомства с каким-нибудь очередным Нечаевым, вроде террориста Савинкова, что слишком хорошо известно. Конечно, нас сегодня героикой бандитизма в книгах и кино не удивишь. Мы все так или иначе, как накануне катастрофы 1917-го, обандитились и обворовались. С тем далеким временем нас таким образом объединяет одна культура, одна философия и одно, увы, достаточно грязное дело.

Культура распада и тления. На этой культуре нации не возрождаются, даже если вспоминать Кутузова и Суворова и читать долго и внимательно Чехова и Бердяева. У воров при таких воспоминаниях и при таком чтении не пропадает желания воровать, а у бандитов — убивать. История знает много очень образованных воров и бандитов, начиная с тех же Ленина и Троцкого, Савинкова и Гоца с Гершуни впридачу, не считая Дейча, Свердлова и Чернова. Про образованных руководителей ГПУ и НКВД не говорю. Если бы они не уважали Толстого и Достоевского, Чайковского и Куприна и других столпов русской культуры, то мы бы их, этих столпов культуры, век не увидели. Факт сколь ни печальный по своим выводам, но по исторической реальности с ним решительно не поспоришь. Печально, но факт. Общее дело. О нем так мечтал Н.Ф.Федоров, и оно пришло. Но только не в виде всеобщего воскрешения, а прямо обратного процесса — усыпления, но тоже дела почти всеобщего.

XI

Внушаемость людей сегодняшнего дня, воспитанников всеобщей культуры и исповедников «религии всечеловечества», поистине тотальна и ужасающа. Как и расколотость нации. Весь народ обинтеллигентился и обфилософствовался и стал доверчив как младенец и аморален, как Милюков. Он искренне, например, верит в то, что в политике есть действительно борьба групп и идей, и не понимает того, что в современной политике есть только спектакли по заранее написанным сценариям. И что все политические так называемые партии пекутся на одной кухне и их деятельность направляется из одного центра. И что в одном же центре пекут и «демократию», и «патриотизм». Потому что только у одного власть имущего сословия имеется реальная власть и деньги, а все остальное — дело реализации, дело подставных лиц, марионеточных издательств и назначенных лидеров, очень часто чинов спецслужбы.

И эти беганья с кумирами национальной кухни, где готовятся пироги для всеядной культуры, и эти заглядывания в глаза мирового интеллигента — признает или нет он того или иного кумира нашего, — все это есть следствие глубокой болезни национального духа, потерявшего себя в дебрях космополитических абстракций и пошлого атеизма. Недостаточно ведь провозглашать «историко-культурную ценность православия» и бегать кланяться кумирам языческого капища всемирной культуры. Смею думать, что нельзя безнаказанно исповедовать две религии. На этом пути погибло много людей, и даже очень и очень талантливых, и даже гениальных, как и народов, которые всегда при демократиях готовы брести за всякими проходимцами в тайной надежде получить от них хотя бы рубль за свою преданность ворам, всякого рода шишам и шпыням, рыцарям перманентной перестройки.

Подлинный национализм не нуждается ни в каких лозунгах и идолах. Он нуждается в здоровых принципах. Он не может быть и самодостаточным. Это очевидно из исторических примеров. Нельзя заставить человека быть честным только потому, что ты русский или немец, китаец или малаец. А ведь от личного исповедания того или иного образа жизни и поведения зависит и весь облик и судьба нации. Лозунг национализма вытекает — в категориях сегодняшнего языка политиков — из истоков достаточно провокационных и, по крайней мере, бесплодных. В реальном повседневном противостоянии началам вредным и порочным лозунг национализма остается лозунгом, никак не претворяясь в жизнь. На моих глазах в последнее время люди, активно и самозабвенно ругавшие еще вчера сионизм, оравшие о жидомасонах и вредоносных демократах, сегодня служат им столь же самозабвенно и преданно.

Этот феномен должен был бы обратить на себя внимание серьезных людей и помочь сделать для себя выводы относительно ценности многих провозглашаемых идей и целых сюжетов, в том числе и в среде патриотически окрашенной. Всегда интересно, кто красит в эти тона и кто дает идеи «во имя защиты русского племени» и его «исторических заветов».

Например, многие помнят, какой скандал не так давно был по поводу газеты «Воскресенье» А.Батогова. Дело дошло до суда и обвинения редактора в антисемитизме по известной 74-й статье. В газете печатались карикатуры «на жидов» и всевозможные ругательства в прозе и стихах. В общем, самый что ни на есть черный листок против «них». Трезвые и здоровые люди всегда, правда, относились к этим антижидовским, не говорю еврейским, пассажам настороженно.

И что же сегодня мы видим? А. Батогов возглавляет или почти возглавляет пресс-службу Жириновского… Здесь же и генерал от военной истории В. Филатов. В той конторе, где, как думается, нет никого, кроме представителей «избранного народа» и агентов спецслужб, создавших эту «патриотическую» партию с бердичевским лоском. «Партии», созданной исключительно для поддержки Временного правительства.

При всех разговорах о ценности «православия», об «отеческих корнях» и величии Кутузова и Суворова, никто почти, разве какие-нибудь забитые маленькие издательства, если они вообще есть, не исповедуют ничего, кроме идей той же всемирной культуры и того же социализма, опутанного, как обычно, нелепой конъюнктурных терминов и фраз. Издательства и авторов подбирают и деньги платят в соответствии с выполнением тематического плана по распространению тех же культурологических идей всемирной цивилизации, но, конечно, беспременно, в национальном наряде.

Этот наряд очень важен, ибо только в нем могут быть усвоены идеи антинациональные, то есть вовсе чуждые русскому психологическому складу мышления. Русскому человеку, не воспитанному в своей национальной культуре, в своих обычаях и в церковном приходе, за полным отсутствием всех этих теперь уже исторических данностей, очень трудно отличить, например, какая литература русская, а какая создана для русских. И при этом при всем возникают какие-то русские телевизионные программы — вещь совсем труднообъяснимая, и русские националистические группки, о которых узнают только по телевизионным же сообщениям. Есть и какие-то монархические группы, и группы последователей Врангеля и Белой идеи. И еще всякая тьма всевозможных камерных групп и группок, и даже каких- то бутафорских движений без всякого членства и всякой видимой организации во главе с генералами КГБ в штатском. При взгляде на некоторые такие загадочные организации невольно задаешься целым рядом вопросов с ответами предположительными. Потому что ничего точно сказать невозможно, ибо все они, или почти все, имеют какой-то странный конспиративный характер, почти заговорщический. Но па заговорщиков лидеры этих групп и движений совершенно не похожи. «Заговорщики» заседают зачастую в хороших офисах, и па протяжении многих лет, вращаясь в высших сферах, решительно ничего не делают, кроме организации каких-нибудь митингов или конференций, иногда издают какую-нибудь газету с умышленно ограниченным микроскопическим тиражом. Как, например, «Русский Вестник». Во всех этих эфемерных газетах и организациях настораживает именно это желание умышленно не расширять членства, не тиражировать своих идей, не идти в народ, а пребывать лишь для того, чтобы отвлекать какую-то часть русских людей на себя этими митингами, конференциями и заявлениями для прессы. На самом деле, никакой русской партии, русского движения, русской организации массового характера сейчас нет. Как нет и подлинного общенародного русского органа периодической печати. Конечно, всегда может возникнуть сакраментальная фраза, что нет денег. Эту фразу сегодня не повторяют разве что воробьи и вороны на деревьях. Даже и не очень диалектическому уму ясно, что, с одной стороны — денег никогда не бывает, ни у кого, никогда и нигде. Я уверен, если спросить денег у Рокфеллера на что угодно, он скажет то же самое — денег нет. Но в то же время… деньги всегда есть. Одна и та же картина, труднообъяснимая и в то же время типичная для наших дней. В издательствах, самых что ни на есть «хороших» и целиком «наших», где разговоры об отсутствии денег также звучат привычно, как шум работающего вентилятора, периодически закатывают шикарные презентации и очень, ну очень, дорогие банкеты, с миллионными затратами. Презентации и банкеты вообще стали чем-то привычным даже там, где зарплаты не платят рядовым сотрудникам месяцами.

Начальство патриотических «движений» и «партий» по виду ничем не отличается от работников вчерашних обкомов и цека. Те же холеные физиономии, колючий недоверчивый взгляд и презрительное выражение лица.

Все мы знаем, что в иерархически организованных странах представителями народа, культуры, профессиональных групп являются специально назначенные для того люди. Созовите десять учителей, и даже просто Своих людей, повесьте табличку — Профсоюз учителей, и вот вы можете повсюду выдавать их за выразителей интересов всех учителей страны. По этому принципу, как известно, у нас и существует до сего дня так называемый профсоюз. Ни один человек с улицы не скажет вам, что это такое и чем этот профсоюз занимается.

Союз писателей — здесь, конечно, пришлось весь процесс писательства с первых дней эсесесерии вводить в организованное русло и полностью перекрыть все возможности импровизации. Какая-нибудь пара десятков сексотов от журналистики, которых было создано в недавнее времена тысячи тысяч, сегодня может представлять кого угодно — патриотов, националистов, фашистов, легко становящихся демократами. Таким образом, надежно блокируются каналы реализации действительно национальных чувств и возможности создания действительно национальных объединений. Вряд ли сегодня кто-нибудь сомневается в возможности создания подобного рода организаций.

Заметим, русские — единственная нация из всех пародов бывшего Союза, которая не создала столь модного в недавнее время Народного Фронта. Вряд ли кому-нибудь надо доказывать сейчас очевидную истину, что все народные фронты в разваливающемся СССР были созданы спецотделами КГБ. Иначе и быть и могло. Кто хоть немного представляет реальности жизни в СССР, как и в теперешней России, тот поймет, что спорить тут не о чем. Даже незачем ссылаться на личные встречи и впечатления. Таким же общеизвестным фактом является и то, что все студенты Института международных отношений в СССР включались КГБ в свои ряды, как и все студенты факультета международной журналистики. Все, кто так или иначе должен был работать с иностранцами. Можно и дальше перечислять громадные группы и отдельно тех, кто становился сексотом. Вся эта система и обеспечивает сегодняшний режим столь же успешно, как и предыдущий. Хотя бы потому, что правящий слой все тот же: правящая партия ушла, распустив свои ряды, от ответственности, но не ушла от власти. Это очевидно. Исходя из сказанного, приходится делать вывод и о состоянии дел в патриотическом лагере, в том числе на идеологическом фронте; хотя и неутешительные для романтиков-русаков, по и не такие уж и трагические.

XII

По моим наблюдениям, больше всего в газетах и журналах, специализирующихся па патриотических темах, раздражение вызывает примерно такой ход мыслей. Все эти журналы — «Наш современник», «Москва» и газеты вроде «Литературной России», были созданы решением ЦК КПСС. Тогда же они приобрели известность как органы патриотически русские. Главные редакторы назначались специальным решением в ЦК. Почему же тот орган власти, который так успешно доканывал русский парод, разорял русскую деревню, поощрял и организовывал травлю всего русского и исторического, открыл органы русского патриотизма? Внимательно следя за всяким печатным словом, буквально словом, пропускал что-то одобрительное по русской истории, рассуждения о величии преподобного Сергия и жалостливые рассказы о погибающей русской деревне.

Если попытаться хоть как-нибудь сносно ответить на такое странное противоречие, то неизбежно придешь, как кажется, к таким выводам. «Там», под вывеской ЦК, скрывалась другая, более высокая по своим историческим и политическим задачам организация, в которой сама КПСС рассматривалась как временная форма правления страной, на определенном этапе большой переделки русского парода.

«Там» знали законы управления пародами и их национальным сознанием. Знали, какой численности та или иная национальная группа, которую надо ввести в свое русло, то есть в русло своих идей под видом национальных. Тот, кто возьмет эти журналы и газеты той поры, тот увидит там славословие и Ленину и Брежневу. И, конечно, всей КПСС. Увидит безбожие оголтелое и ложь самую безобразную и похабную.

Можно, например, вспомнить роман в «Нашем современнике» о Преп. Сергие Радонежском известного писателя па темы из русской истории Д. Балашова, написанный в худших традициях губельмановской атеистической пропаганды. По уровню кощунства этот роман можно назвать «классикой атеизма». Цитировать его нет никакой возможности. Но именно такого рода «патриотическая» литература и составляла главное содержание этих «русских», вернее русско-интернациональных органов печати, созданных на Старой площади. Надо признать, что Татьяна Глушкова, при всей слабости изначальной концепции своих статей в «Молодой гвардии» (за 1994 г.), посвященных именно этому вопросу, достаточно точно определила и проблему номенклатуры в лагере так называемых патриотов от Старой площади.

Для идей пантеизма и атеизма, идей, лежащих в основе интеллигентской доктрины всемирной культуры и «человеческой религии», где Мировой Дух выражает себя через всемирную секту «избранного народа», которой может быть и отдельная нация, как у Гегеля и по Талмуду, или слой просвещенных жрецов всех наций, как в масонстве, «патриотизм» и национальная оболочка, конечно, — сущая находка.

Ведь для того, чтобы «всемирная идея гуманизма и всечеловечности, прогресса и демократии» нашла себе дорогу ко всем людям планеты, надо говорить с каждой группой населения в зависимости от ее наклонностей, национальности, языка и культуры и даже в зависимости от степени ее развитости и возраста. Учитывается все, коль скоро идея претендует на всемирность. Но уловить идею в оболочке художественного образа, в тексте романа или повести, музыке или драме достаточно сложно.

Одно дело кричать, что Бога нет, другое дело изобразить симпатичного главного героя, которого выдает полиции дьякон. Одно дело говорить, что все священники были эксплуататорами, другое дело представить под именем исторически жившего русского святого какого-нибудь чувственного похотливца. А если при этом вы еще изобразите Куликову битву в патетических красках и скажете пару прочувствованных слов о Великой Руси и ее замечательном народе да еще и проведете удачно мысль о врожденной революционности русских и как бы намекнете, что Куликова битва есть только пролог к Октябрьской революции и освобождение от татар есть лишь прообраз освобождения от помещиков и царя, то вам цены нет! И читатель проглотит под фразами о величии русского народа и о князе Дмитрии все, что вам нужно. Примерно по этому рецепту зачастую и пекутся романы и повести патриотического содержания. Так они пеклись и «Нашим современником». Пекутся, надо полагать, и теперь в той или иной форме. Подозреваю, что даже и в форме разоблачения жидомасонов, и в форме борьбы с сионизмом. Это все темы проходные в смысле открытия канала доверия у читателя, через который легко вводятся в сознание или чаще подсознание глубинные идеи, формирующие саму матрицу сознания и тип мышления.

Не могу обойти и другую важную тему в этом же русле. Что не нравится редакторам в этих журналах и газетах со Старой площади. И что нравится. Особый тип отношения к Православию и Церкви сам по себе весьма характерен. Вы должны писать о Церкви, Православии в стиле отстраненно холодном, по возможности «объективно». То есть вы должны подчеркнуть важность «историко-культурной» роли Церкви и воспитательное значение православного учения. То есть — Церковь есть сила культурная и историческая. С одной стороны, роль ее была важна па том этапе исторического развития. Учение ее было важно, в качестве воспитания народа как культурного и воспитанного. Важно подчеркнуть и патриотическую роль в освобождении от иноземного ига. То есть вы должны сообщить идею исключительно земного предназначения Церкви, как одного из общекультурных институтов в жизни наших предков. Силу, уже сыгравшую свою роль, за что ей и спасибо.

Чего вы не должны? Не должны писать в категорическом тоне, что Церковь есть сила вечная и спасающая и единственно спасительная для любого человека, что она одна вмещает в себя всю полноту Слова Божьего и что ее истины обязательны для всего человечества и благодатны. Ясная категоричность в этом смысле, как бы осторожно и ненавязчиво она ни была изложена, тут же будет встречена в штыки. Говорю по опыту. Например, редактор «Нашего современника», улыбчивый Казинцев поведал мне на этот счет, что во-первых, их журнал вовсе не придерживается точки зрения, что Православие единственно верное учение. Что их журнал стоит на позициях более широких идей. Что идеи эти носят скорее теософский характер и определяются мыслью, что высшим выражением божественного является человеческая культура в виде литературных произведений и философских. По правде сказать, этот разговор имеет только ту ценность, что доказывает, — зря редактора толстых журналов хлеб не едят, и что люди они образованные в отличие от многих своих читателей простецов, за «битвой Куликовой» и «Суворовым» неспособных разглядеть что и для чего, и готовых глотать любой суррогат «патриотизма», когда важно увидеть то, что не соответствует учению Христовой Церкви.

Примерно так, но еще более показательно повел себя редактор Ованесян из «Литературной России». Он долго не знал, что сказать по поводу маленькой статьи в пять страниц по масонской теме, где идеи ордена сопоставлялись с христианством в их отношении к гордыне и гуманизму. В конце концов его устроило бы, если бы я вставил где нужно слова «вероятно», «наверное» и тому подобные смягчающие тон слова. Интеллигентно и неуверенно… Так абсолютное становится относительным и малонужным. Это основной стиль этих толстых журналов в патриотическом департаменте идеологического органа власти. Результат — бесцельность знаний и вечный зуд, как в масонстве, получить наконец-то тайну главного в очередном номере — градусе посвящения. Но если в масонстве градус что-то дает, то здесь один зуд…

Культура и национализм (патриотизм) столь тесно связаны, что их невозможно разделить. В современном виде оба представления порождены в среде интеллигенции западных стран, и, как полагается, пришли в Россию вслед за распространением идей деизма, пантеизма и в целом — материализма.

Как только свет религии стал гаснуть, так из мрака религиозного неведения полезли всевозможные чудища и выступил на сцену суррогат религии в виде культуры и национализма. Даже классики марксизма-ленинизма, то есть сам Маркс и сам Ленин вдруг обнаружили, что нация появляется только с рассветом буржуазных отношений. Показательно. Пока была в силе религия, пока была самобытная национальная жизнь, «нации» почему-то не было. Хотя именно в это время господства попов, церкви и князей и было создано все, чем жила и живет любая нация в мире. Что отличает ее от других народов и дает ей право гордиться собой. В это время, действительно, не было нации, а была народность. Народность без Церкви и стала называться нацией. Видимо, именно это и имели в виду творцы этого термина, которые ввели его в оборот в век просвещения самым широким образом. Появились интересы национальные, никак не связанные с интересами религиозными. Появилась светская культура, и слова «народ» и «простонародье» приобрели какой-то уничижительный смысл.

Видимо, под словом «национализм» можно иметь в виду совершенно различные вещи. Например, желание свободного развития своей культуры и своего традиционного быта на своей исторической территории; желание иметь свою администрацию, хотя бы и внутри другого государства. В этих притязаниях, если речь идет о небольших народах, нет ничего опасного и крамольного для «мирового порядка».

Если же речь идет о таком народе как русский, то сразу же встает вопрос о чем-то более опасном и почти катастрофическом для всего «международного сообщества».

Проблемы не будет, если русские благополучно вымрут в результате всех демократизаций и станут таким же малым народом, как чукчи. Тогда па их защиту встанет какой-нибудь комитет какого-нибудь Сороса и для резервации выделят пол-Рязанской губернии. Там, возможно, предоставят возможности для любого национализма.

Кроме того, под национализмом имеется в виду доктрина «избранного народа», призванного управлять всеми другими народами в той или иной форме, политической или культурной. Вопрос заключается в том, по какой шкале определяется сорт нации, ее ранг и чин в ряду других.

P.S. Слово ответное…

Иной раз кажется, что все люди вокруг тебя только тем и занимаются, что что-то достают, что-то покупают и все их заботы находятся в пределах такого бытового жизнеобеспечения — в поисках хлеба насущного. Однако, это далеко не так. Письма читателей свидетельствуют недвусмысленно об обратном. Русского человека, где бы он ни жил, интересует все, что творится в России, и судьба всего нашего русского племени ему небезразлична. Пользуясь предоставленной мне редакцией «Слово» возможностью, охотно отвечаю на присланные мне письма.

Уважаемая Ирина Викторовна Ефимова прислала письмо из далекого города Красноярска и делится своими мыслями по поводу последней публикации моего очерка в «Слове». Замечу сразу, — письмо трогательное и наполненное тревогой за наше будущее — русского народа и нашей пока еще обширной страны. Эта тревога переполняет сердца большинства из нас. Это несомненно. Также несомненным представляется и то, что наша страна, как и страны Запада, погружены в царство языческой религии, имя которой — «культура». Надо признать, что на эту тему писали многие (относительно, конечно, «многие») духовные писатели и наши русские публицисты еще прошлых времен. Я лишь укажу на первых, пришедших на память: Митрополит Московский Макарий (Невский), Н.М. Соколов, прот. Лебедев — ныне здравствующий, и другие. Не представляет секрета и то, что художественная литература, как определенный жанр, есть выражение человекобожеской религии и что она интересна тем, кто интересуется жизнью не духовной, но чувственной. Уважаемая Ирина Викторовна спрашивает: по что же делать и отчего так тесен путь в Царство Божие?

Я думаю, что самое большее из того, что может сделать светский публицист, так это показать отчетливо пределы светской культуры, включая литературу, философию и науку. Он может подвести читателя к ясному осознанию того, что есть на самом деле вся эта культура со всеми ее высшими достижениями. Он может помочь осознать всю относительность «культурных ценностей» как таковых. Но это лишь первый шаг к внутреннему освобождению от плена языческих ценностей. Шаг немалый, но… первый. Не более.

Теперь вопрос, что надо и можно сделать маленькому человеку, задавленному нуждой и бессильному что-либо поменять в кремлевской политике. Конечно, соблазны мира велики, а человек мал и слаб. Но на самом деле хоть он и слаб и мал, но может много. Изменяясь сам, человек неизбежно изменяет и судьбу своего отечества. Дерзну лишь, исходя из своего опыта разнообразного общения, посоветовать вступившим на путь церковный не пренебрегать, кроме прочего, и постижением основ христианского вероучения, в том числе и Догматическим богословием и нравственным. Это очень важно, чтобы воспитать в себе христианское мировосприятие. Чем больше оно проникает в человека, тем меньше в нем уныния. И последнее. Ирина Викторовна затрагивает важную тему: отчего это наши руководители так любят рисоваться рядом с нашими почтенными иерархами церковными. В этом вопросе много незнания, созданного в первую очередь телевидением. На самом деле эти наши руководители, рыцари «демократии», одинаково присутствуют и на открытиях синагог, и на съездах раввинов, и на торжественных богослужениях в мечетях. Но надо иметь в виду, что идея равенства религий означает лишь выражение той идеи, что все они есть частный случай другой религии, всеобщей и всемирной, исповедуемой масонством. И что еще известный розенкрейцер И. Л опухни, сподвижник Новикова, писал в своих масонских трудах, что масону полезно присутствовать на богослужениях во «внешней церкви», то есть православной. В магических целях.