ГЛАВА 1 КАТОЛИЧЕСКИЕ «ДЕТИ-ИМПЕРАТОРЫ»

ГЛАВА 1 КАТОЛИЧЕСКИЕ «ДЕТИ-ИМПЕРАТОРЫ»

«Эти правители следовали примеру великого Феодосия».

Историк Церкви кардинал Гергенретер1

«Императоры тоже были благочестивыми католиками».

Петер Браун2

«Мир гибнет».

Св. Иероним3

РАЗДЕЛ ИМПЕРИИ. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ДВУХ ДЕСПОТИЧЕСКИХ КАТОЛИЧЕСКИХ ГОСУДАРСТВ

В год посвящения Августина в епископы (395 г.) в Милане скончался император Феодосии I. Высший клир церкви постоянно натравливал его на язычников, евреев, «еретиков», а также на внешних врагов империи. Св. Амвросий и? Августин его восхваляли, И уже в V в. церковники дали человеку, который мог проливать кровь как воду, прозвище «Великий».

После кончины Феодосия Римская империя была разделена между его двумя сыновьями. Западная Римская империя прекратила существование уже в 476 г., а Восточная Римская империя под названием Византийская — просуществовала до 1453 г.

Но видимость единства оставалась. Некоторые законы издавались от имени обоих правителей; принятые же сепаратно зачастую действовали в обеих частях. Однако постепенно нарастало отчуждение. Политически каждая часть Империи вела обособленное существование, и возникшая вскоре конкуренция способствовала взаимному ослаблению. И в культурном отношении части империи чем дальше, тем больше отдалялись друг от друга. На Западе греческий язык вскоре почти забывается, а на Востоке латинский, сохраняя свой официальный статус, в реальной жизни все заметнее вытесняется греческим. Еще при сыновьях Феодосия начинаются конфликты, в которых германские племена уже играют существенную роль. На Востоке происходит стремительная смена фактических властителей. На Западе свыше десяти лет государственными делами руководит Стилихон, женившийся на Серене, племяннице Феодосия4.

После этого раздела никогда впредь ни один монарх не объединял всю Римскую империю под своей властью. В Константинополе семнадцатилетний Аркадий (395—408 гг.) правил восточной частью империи. Ее территория все ещё была огромна: вся современная Румыния, Сербия, Болгария, Македония, Греция, кроме того Малая Азия, полуостров Крым, Сирия, Палестина, Египет, часть Ливии и Пятиградье. Из Милана одиннадцатилетний Гонорий (395—423 гг.) повелевал западной частью, которая была больше и богаче восточной, но политически менее значимой.

Оба малолетних императора, опекаемые церковью и превозносимые за благочестивость, продолжали религиозную политику своего отца. Так, Феодосии, считая борьбу с «ересью» одной из своих важнейших задач, издал более двадцати указов против еретиков, а его сыновья и их преемники продолжали поддерживать католицизм множеством новых законов. Они способствовали ему в религиозном, юридическом и финансовом отношении, они приумножали его собственность, они освободили клир от определенных повинностей, от некоторых налогов, от воинской службы. Короче, существовавшее уже при Феодосии отождествление верховной власти с делом ортодоксии теперь стало вполне рутинным (Антон/ Anton)5.

При этом это католическое государство постоянно, все больше и больше терроризировало адептов других религий, хотя язычники все еще занимали даже самые высокие посты; пятеро, насколько известно, при Аркадии и четырнадцать при Гонории. Что не следует рассматривать как проявление терпимости: ведь по-прежнему сохранялась необходимость использовать на высоких должностях надежных, давно проверенных людей, хотя и не обратившихся в новую веру. Лишь в V в., осЬбенно при Феодосии II, положение меняется. Однако поначалу отдельных иноверующих граждан притесняли в меньшей степени, нежели их веру; в руководящую верхушку попадали даже ариане (четыре, как известно, при Аркадии и один при Гонории), Проводилась скорее прохристианская кадровая политика, а не политика благоволения к христианской религии в целом, короче говоря, политика «терпимости к персоне, нетерпимости к идее» (tolerance pour le personnes, intolerance pour les idees», Кастаньоль). А «Римская Имперская Церковь», возникшая в IV в., в ответ на это еще более решительно встала на сторону поощрявшего ее государства. Она молится за него, провозглашает, что власть от Бога, она оберегает его, так сказать, метафизически: старый торг трона и алтаря6.

Хотя именно в раннем христианстве была широко распространена ненависть к мирскому: в Новом Завете государство названо «великой блудницей» и «мерзостью земной», императора издавна рассматривали как слугу дьявола. Однако, начиная с Павла, существовало и дружественное государству направление, сознательно приспосабливающееся и все больше добивающееся успеха. Ириней писал: «Не дьявол распределил царства этого мира, но Бог». Тертуллиан уверял: «Христиане никому не враги; меньше всего императору». Историк церкви епископ Евсевий утверждал после признания Константином христианства, что руководители отдельных церквей пользовались у всех гражданских и военных должностных лиц большой любовью. Св. Иоанн Златоуст уверен, что хотя Господь поначалу и предписал «только одну власть власть мужчины над женщиной», потом, однако, разрешил и «другие власти», а именно «князей и начальников». При этом он хотел, «чтобы одна часть господствовала, другая повиновалась; чтобы власть была монархической, а не демократической, а также, что к князьям и подлинным, к богатым и бедным должно относиться совсем по-разному: к одним приноравливаться, к другим — нет! Короче, с развернутыми знаменами — навстречу власть имущим! А если кто-то противился Церкви, в ход пускался и до сих пор пускается аргумент: Богу должно повиноваться больше, чем людям... «Бог» — придется повториться — суть церковники, не теоретически, конечно, а in praxi (на практике)7.

На Востоке и на Западе христианские центры правления представляли одно и то же зрелище: непрерывные дворцовые интриги, борьба за власть, министерские кризисы и убийства. Католические «дети^императоры» — Аркадий, Гонории, а затем Валентиниан III и Феодосии II — были несамостоятельными, неспособными принимать какие бы то ни было решения коронованными нулями, вокруг которых роились алчные придворные льстецы, важные сановники, германские военачальники и, не в последнюю очередь, евнухи. Удостоенные личного благоволения Их Величеств, кастраты окружают их постоянно, более того, старший из них, дворцовый управитель, хотя и купленный зачастую на рынке рабов, сплошь и рядом соперничает с высшими имперскими чиновниками, а при незначительных властелинах — даже задает тон. Но иногда реальными правителями выступают и многие magister offi-ciorum* — на Западе Олимпий, на Востоке Гелио, Ном и Евфимий. «Большая» политика оказывается также в руках magister militum**, сражающихся на всех фронтах, а порой и между собою, имперских полководцев — частично германцев, постепенно ставших абсолютно незаменимыми при защите границ (Стилихон на Западе, Аспар на Востоке); частично римлян (Аэций, Бонифаций). Бонифаций погибает в сражении с Аэцием; Аспар и Стилихон убиты. Нельзя недооценивать, как это часто бывает во времена упадка (как будто не все времена заканчиваются этим), некоторых женщин императорского дома — на Востоке Пульхерию, Евдокию и Евдоксию, на Западе — Галлу Плациду8.

* Magister officio rum (лат.) — начальник канцелярии. (Примеч. peд.)

** Magister militum (лат.) — главнокомандующий. (Примеч. ред.)

Но за всеми дворцовыми перипетиями (однако не только за ними и не только за ними) незримо присутствовал интригующий клир: высшие иерархи церкви, опасавшиеся за свое положение и искавшие защиту в новых указах против «еретиков». А епископы уже в IV в. и тем более в V в. постоянно вмешивались в прерогативы имперских чиновников, присваивая их полномочия. Лучше всего им удавалось расширять объемы церковной юрисдикции, episcopalis audientia, episcopate judicium, архипастырские «третейские функции». Конечно, им не удавалось окончательно вытеснить государственное судопроизводство, тем более что многие граждане пока еще предпочитали избегать епископских судов. Они готовы были предстать перед любым другим судом. И это говорило о многом. В землях германцев клерикальный арбитраж вообще не укоренился. Между тем уже со времен Константина I каждый, в принципе, мог обратиться к епископу со своим гражданским делом. Хотя равнозначность епископского суда и суда светского — сомнительна. Все это еще больше разрушало и без того пришедшее в упадок управление. Возникло христианское деспотическое государство, которое на Западе было разрушено вторгшимися «варварами». Церковь же (отнюдь не единственная причина крушения) не столько укрепляла государство, сколько постоянно подтачивала его, чтобы в конце концов его и унаследовать9.

АРКАДИЙ, РУФИН И ЕВТРОПИЙ

Аркадий еще ребенком был в 383 году провозглашен августом, а с 384 года самостоятельно правил Востоком. Сначала его воспитывала его мать Элия Флацилла, ревностная католичка; а затем римский диакон Арсений. Этот монарх был достаточно образован (даже язычник Фемистий, префект Константинополя, занимался с ним), но тем не менее постоянно зависел от советников и жены Элии Евдоксии (матери св. Пульхерии и Феодосия II), настроенной крайне антигермански. Она подстрекала его против язычников и «еретиков» и вообще существенно влияла на его внутреннюю политику. Уже 7 августа 395 года семнадцатилетний император осудил власти за недостаточное усердие в преследовании языческих культов10.

Но еще раньше, сразу после кончины отца, юный государь оказался под влиянием своего опекуна, галла Флавия Руфина.

Этот praefectus praetorio Orientis, кстати, почти не упоминаемый в церковных историях, по всей видимости, посоветовал своему покровителю Феодосию устроить кровавую бойню в Фессалониках, одну из самых отвратительных в истории античности, поистине безобразно описанную у Августина (кн. 1, стр. 383). Руфин Аквитанский, брат св. Сильвии, был «фанатичным христианином» (Клаус/ Clauss). Он прекратил связи с язычниками Симмахом и Либанием. Он построил апостольскую церковь в Халкидоне и преподнес ей (якобы) реликвии Петра и Павла из Рима. Рядом с ней он основал монастырь для монахов из Египта. Он кичился щедрыми пожертвованиями на церковь, равно как и своей строгой «правоверностью». Епископы льстили ему наперебой. Сам святой учитель церкви Амвросий называл его своим другом, правда, признавая при этом, что Руфина сильно ненавидели и боялись.

Для начала Руфин избавился от своего соперника при дворе полководца-язычника и бывшего консула Промота, добившись его высылки в армию, где тот и был убит. Все винили в этой смерти Руфина. В 392 г. он организовал падение praefectus praetorio Татиана, блестяще образованного язычника, и сам занял его место. 6 декабря 393 г. он приказал немедленно, чтобы императорское помилование запоздало, обезглавить на глазах Татиана его сына Прокула, префекта Константинополя. Самого Татиана он лишил имущества и отправил в ссылку. Делом его рук стало и убийство, предположительно в 395 г., Лукиана, христианина и поразительно честно мыслившего человека, чье имущество Руфин присвоил. По жалобе одного из родственников императора он приказал арестовать Лукиана прямо среди ночи в Антиохии, его официальной резиденции, и без предъявления обвинения забить свинчаткой. Всеми способами этот друг святош обогащался за счет и богатых, и бедных. Он продавал государственные должности любому, кто предлагал более высокую цену. Он продавал государственных рабов. Он поощрял доносчиков. Он не чурался лживых обвинений и принимал судебные взятки. Он накопил столь несметные сокровища, что Симмах, наиболее видный представитель традиционного самосознания римлян той эпохи, говорит о «вселенском грабеже». Помимо его алчности, которую с негодованием отмечал поэт Клавдиан, античные историки указывали на его высокомерие, жестокость, порочность и трусливость. Ему приписывают организацию вражды между восточной и западной частями империи. Наконец, добиваясь женитьбы Аркадия на своей дочери, он пытался завладеть всей империей11.

Однако, когда Руфин надеялся вот-вот стать соправителем, он сам лишился головы. Ибо все его планы были перечеркнуты его злейшим врагом, старым евнухом министром Евтропием. Этот сириец, некогда приобретенный на рынке рабов и кастрированный в ранней юности, de facto правил Восточной империей. Про него говорили, что он направляет тупого императора «как скотину» (Зосима).

Возможно, сговорившись с Стилихоном, Евтропий в ноябре 395 г. на константинопольском поле для парадов приказал готским частям искромсать Руфина на глазах у императора: размозжить лицо, вырвать глаза и расчленить тело. Затем его голова была пронесена на копье через весь город. После этого Евтропий захватил большую часть награбленного Руфином имущества. Да и все остальное он унаследовал от Руфина: и чудовищную алчность, и властолюбие, и страсть к беззаконным ссылкам, конфискациям и вымогательству, и его интриганство. При этом он был, правда, менее жестоким12.

Но постепенно Евтропий рассорился со всеми — с землевладельцами, с правоверной императрицей, с церковью, привилегии которой он урезал в пользу государства. Он проводил политику ограничения епископальной юрисдикции и права на убежище в церквах. Ставший в 398 г. Patricius, а в 399 г. (как первый евнух) консулом, он в том же году впал в немилость. И не кто иной, как Иоанн Златоуст, обязанный Евтропию своим патриаршеством, теперь объяснил тому, укрывшее муся в церкви, что он «чинил несправедливости» клиру. И сделал это в своей по-поповски двусмысленной, но ставшей знаменитой проповеди: «Ты борешься против Церкви и сам низвергаешь себя в пропасть». При этом святой, однако, не хотел «хулить» евнуха, «издеваться» над ним, «потешаться над его бедой». Вскоре после этого Аркадий, некогда осыпавший Евтропия милостями, назвал его" в своем эдикте «позором века» и «грязным чудовищем». Евтропий был сослан на Кипр, и в том же году Аркадий, несправедливо обвинив его в присвоении императорских регалий, приказал ликвидировать его в Халкидоне. (Обычной формой экзекуции было обезглавливание или удушение.)13.

«ЖАРКОЕ ЛЕТО» 400 г. — СВ. ИОАНН ЗЛАТОУСТ И ИЗБИЕНИЕ ГОТОВ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ

Тем временем генералу Гайнасу, готу и арианину, сделавшему стремительную карьеру в римской армии, удалось пробиться на самый верх. В 394 г. он принимал участие в войне с Евгением, в 395 г. в походе Стилихона против Алариха, после этого в убийстве Руфина, а в 396 — 399 гг., так сказать при Евтропий, был comes et magister utriusque militiae*. Однажды Гайнасу были выданы вожди враждебной германцам партии и его злейшие враги: консул Аврелиан, проконсул Сатурний и личный секретарь Иоанна. Но гот лишь коснулся их мечом, очевидно, давая понять, что они заслуживают смерти, после чего отправил их в ссылку14.

Однако в 399 г. после неудавшейся военной операции против своих соплеменников, восставших под предводительством Трибигильда, Гайнас попал в двусмысленное положение. В Константинополе в ответ на набеги, грабежи и вымогательства восставших готов усилилась антиготская агитация и возникло активное национальное движение ярко выраженной антигерманской направленности, которое «опиралось в основном на строго верующих христиан» (Гейнцбергер/ Не-inzberger). Подогреваемый слухами народ и без того ненавидел германцев, «варваров» и арианских «еретиков», которые претендовали даже на создание в столице арианского храма. Из-за этого у Гайнаса был острый диспут с Иоанном Златоустом, который ревностно пытался «обратить» готов; даже предоставил тем из них, которые исповедовали католичество, специальный молельный дом — церковь св. Павла, и тем самым стал «основателем «немецкой» национальной Церкви в Константинополе» (католик Баур/Bauer).

Но арианское богослужение епископ запретил настрого. Он опротестовал перед императором требование Гайнаса о допущении арианства. Он метал громы и молнии на ариан и прочих «еретиков». Он заклинал императора, который всецело находился под влиянием Евдоксии, фанатичной антигерманистки, ставшей в 400 г. императрицей, ни в коем случае не допускать, чтобы святое было отдано на потребу собакам. Ведь лучше потерять трон, чем предать Божий дом. Сравним со схожими советами его коллеги Амвросия (кн. 1, стр. 353, 362, 369)! Вмешательство патриарха воодушевило граждан. И «жарким летом» 400 г. они взбунтовались, ослепленные ненавистью к чужакам и верой в незыблемость национальных различий. «Решающим же было противостояние верований; примечательно, что кровавая бойня разразилась именно тогда, когда Гайнас потребовал разрешить готам-арианам открыть свой храм» (Аланд/ Aland).

* Gomes et magister utriusque militae (лат.) — наместник и/или главнокомандующий. (Примеч. ред.)

Национальная партия вооружила граждан, и вместе со столичным гарнизоном и дворцовой охраной они напали на готское меньшинство. Гайнасу и части его войска удалось спастись: ночью 12-го июля 400 г. они с боем прорвались через одни из городских ворот. Но очень многие его солдаты, а также их жены и дети в тот же день были вырезаны или сожжены вместе с «готской церковью», где они пытались укрыться. Утверждается, что всего погибло более 7 тысяч человек. Людвиг/ Ludwig полагал, что инициатором этих событий являлся св. Иоанн Златоуст, но, скорее всего, им был епископ Синесий, чьи разглагольствования были типичны для царившего тогда в Константинополе антигерманизма. А авторитет Иоанна Златоуста «в это смутное время» укрепился, разумеется, не потому, что он, как считает католик Штокмейер/ Stockmeier, встал «над партиями», а потому, что он изначально примыкал к победившим. Католики, трусившие вступить в открытую схватку с готами, снесли крышу церкви, в которой те укрывались, и истребляли их градом камней и горящих бревен. 34 годами ранее подобный способ действий был успешно опробирован в Риме, во время борьбы двух пап. По* еле этой битвы все воссылали благодарственные молитвы небесам, а Иоанн Златоуст с тех пор еще чаще восхвалял в проповедях Того, Кто управляет человеческими судьбами15.

Бежавший Гайнас, ставший отныне государственным преступником, пробивался через Фракию к своим соплеменникам на другом берегу Нижнего Дуная. Однако после разгрома его войск при попытке переправиться через Геллеспонт он пал 23 декабря 400 г. от руки мелкого гуннского вождя Улдина, подкупленного правительством. В начале следующего года голова Гайнаса была отправлена в Константинополь, где зимой 401— 402 гг. praefectus praetorio Orientis уже вновь был Аврелиан16.

ОХОТА ЗА ГОЛОВАМИ, ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ЯЗЫЧНИКОВ И «ЕРЕТИКОВ»

Христианский мир с удовольствием взирал на головы павших врагов; их видом наслаждался и знатный, и простолюдин. Обычной практикой было возить по империи головы подвергшихся каре высокопоставленных особ и выставлять их на всеобщее обозрение как почетные трофеи. Марк Твен полагал, что убийство представляет собой не только важнейшую страсть рода человеческого, но и является изначальным фактом его истории. Но только христианству удалось достичь тех высот, которыми оно может гордиться. В два-три столетия будет признано, что христиане самые способные охотники за головами17.

Уже Константин, первый император, принявший христианство, в 312 г. после битвы у Мильвийского моста приказал во время триумфального марша через Рим забросать отрубленную голову своего бывшего соправителя Максенция камнями и дерьмом и пронести ее до Африки (кн. 1, стр. 193). Голова узурпатора Юлия Непоциана, восставшего предположительно по заданию Константинополя, также была в 350 г., уже на 28-й день его правления пронесена через весь Рим. Через три года голову узурпатора Магненция (кн. 1, стр. 269 ) можно было лицезреть во многих провинциях империи. Символами христианских побед стали головы Прокопа, родственника императора Юлиана, в 366 г. (кн. 1, стр. 301), Магнуса Максима в 388 г. и Евгения в 394 г. (кн. 1, стр. 393). На обозрение выставлялись в конце IV в. и в начале V в. головы Руфина, Константина III, Иовина, Себастьяна, а иногда — даже головы родственников неугодных лиц18.

Помимо антиготской политики, правления Аркадия и Го-нория ознаменовались преследованиями язычников и «еретиков». Причем эти преследования были еще более жестокими, чем во времена их отца, которого в 388 г. в городе Эмоне, тогда принадлежавшем Италии, еще приветствовали языческие жрецы в полном облачении19.

Едва придя к власти, новые повелетгели угрожают отпавшим христианам более строгим применением существующих законов, а чиновникам, которые не будут им следовать — смертной казнью. В 396 г. все привилегии и доходы, которыми еще обладали жрецы, были отменены, а языческие праздники — запрещены. В 399 г. был принят указ о снесении сельских храмов — первый закон об их искоренении. Полученные таким образом материалы используются на строительстве дорог, мостов, водопроводов и городских стен. Места поклонений в городской черте передавались горожанам. Произведения искусства хотя и находились под охраной, но епископам и монахам было до этого мало дела. Все языческие алтари подлежали уничтожению, а оставшиеся статуи богов следовало удалить. Их запрещалось использовать не только в культовых целях, но даже для установки в купальнях. Об этом говорят указы Аркадия от 399 г. и Гонория — от 408 и 416 гг. Отсюда можно сделать вывод, что закон об окончательной конфискации изображений языческих богов всякий раз оказывался не более эффективным, чем предыдущие20.

Указы, издававшиеся от имени обоих императоров, имели силу в обеих частях Империи, но на Западе они применялись мягче. Здесь, как правило, придерживались более ранних постановлений21.

Само собой разумеется, что оба императора боролись с «еретиками», как ужесточая существующие законы, так и принимая новые.

На рубеже IV—V вв. они грозили им конфискацией имущества, изгнанием или ссылкой. Даже дети, противившиеся обращению, лишались всего имущества. Иноверущие христиане должны были передать свои церкви «правоверным». Они не имели права строить новые храмы, использовать частные дома в культовых целях, проводить собрания и богослужения как открыто, так и тайно, а также приглашать священников. «Еретиков» лишили прав гражданского состояния, им запретили называть себя христианами, составлять завещания и наследовать по ним. А в 398 г. для них вводится смертная казнь, прежде применявшаяся только в отношении манихеев, которых преследовали с наибольшей жестокостью. Все эти меры по подавлению и истреблению обычно инспирировались «большой церковью»22.

ГОНОРИЙ, СТИЛИХОН, АЛАРИХ И ПЕРВЫЕ РАЗБОЙНИЧЬИ НАБЕГИ ХРИСТИАНИЗИРОВАННЫХ ГЕРМАНЦЕВ

Вместо Гонория (395—423 гг.), который стал императором Западной Римской империи в одиннадцатилетнем возрасте после смерти своего отца, вначале правил назначенный Феодосием уже на смертном одре Флавий Стилихон — имперский полководец и наполовину вандал по происхождению.

Сын офицера-вандала, командовавшего при Валенте конным полком, он хотя и был католиком, но его политика в религиозных вопросах была подвержена колебаниям. С одной стороны, он приказал сорвать с дверей храма Юпитера на Кайитолии золотые украшения и сжечь древние прорицательские книги. После вмешательства императора он распорядился о привлечении к суду «еретиков», прежде всего донатистов. Он возобновляет привилегии церкви. С другой стороны, Стилихон разрешил вновь воздвигнуть статую Виктории (кн.1, стр. 362). Исходя из государственных соображений, он оказывал протекцию отдельным язычникам, продвигая их вплоть до уровня римской городской префектуры/Все еще существовали идолопоклонники, которым шли на уступки, чтобы привязать их к христианскому императорскому дому, так как тот нуждался в сенате как в противовесе авторитету Константинополя. Таким образом, честолюбие знатных язычников ловко удовлетворяли, предоставляя им важный с точки зрения традиции пост городского префекта Рима, но одновременно держа их в отдалении от постов, важных в реальной политике23.

С 384 г. Стилихон был женат на племяннице Феодосия Серене, ревностно верующей и энергичной особе, которая приобрела заметный авторитет при дворе Гонория, чьей няней она некогда была. В 398 г. Стилихон женил императора Гонория на своей дочери Марии, а после ее кончины в 408 г. — на ее младшей сестре Ферманции. Это еще больше усилило его влияние на государя, всю жизнь зависящего от других24.

При Стилихоне в Италию вторглись вестготы (кн. 1, стр. 393 ), германское племя, принявшее христианство раньше других. Ведь готы были главнейшими миссионерами среди германских племен. Большинство «варваров», которые с середины IV в. устремились в Дунайские провинции, прежде всего в Паннонию и Мезию, где уже существовали «епископства», вскоре отошли от язычества и восприняли арианство. Согласно церковному историку Сократу, готы под впечатлением поражения от Константина, то есть принужденные мечом, «впервые поверили христианской религии». Снова и снова — в 315, 323 и 328 гг. — они подвергались нападению этого жаждущего власти деспота и всякий раз терпели поражение (кн. 1, стр. 214), Особенно тяжелым стало поражение в 332 г., когда их потери, среди которых, видимо, было много женщин и детей, исчислялись сотнями тысяч. Новейшее исследование также полагает, что успехи Константина на полях сражений и политическое вхождение готов в Римскую империю дали «толчок» их христианизации. С тех пор неоднократно оправдывалось достопамятное высказывание епископа блаженного Феодорита: «Исторические факты свидетельствуют, что война приносит нам больше пользы, нежели мир»25.

После того как готы, усиленные гуннами и аланами, в 378 г. уничтожили армию Валента при Адрианополе (кн. 1, стр. 356 ), они наводнили Восточную Римскую империю. Но потом Аларих I, основатель вестготского королевства, вступил в союз с императором Феодосией, и в сражении с Евгением в 394 г. при Фригиде (кн. 1, стр. 393) сильный отряд вестготов понес самые большие потери — около 10 тысяч воинов. Это породило подозрение, что Феодосии намеренно принес их в жертву.

Сразу после смерти последнего Стилихон отослал опасных союзников обратно на Восток. Но там уже Аркадий отказал вестготам, поселившимся на Дунае, в дальнейших выплатах. После этого они под предводительством Алариха вторглись в Империю как писал Аланд, «они почти без исключения были христианами... и даже убежденными христианами», они имели собственное церковное устройство, омийского* епископа Сигисхари и, пожалуй, даже монахов. Они пронеслись по Балканам до самой южной оконечности почти беззащитной Греции. Согласно Евнапию Сардскому (ок. 345—420 гг.), правда, закоренелому врагу христиан, даже монахи пошли на государственную измену, способствуя проходу Алариха через Фермопилы. Во всяком случае, ни до, ни после Греция не была разорена сильнее: Македония, Фессалия, Беотия, Аттика. Фивы спасли их мощные стены. Афины подверглись страшному разграблению. (То, что город защищали Афина и Ахилл — тенденциозная языческая сказка.) Страшно пострадала и вся остальная Греция: ее дворцы, храмы, произведения искусства. Коринф сожжен. Беотия даже спустя десятилетия оставалась опустошенной. Вообще, готы-христиане полностью разрушали взятые города. Об этом свидетельствуют многие источники, «При этом они повсюду вырезали мужчин, а детей и женщин вместе с их пожитками, толпами утоняли за собой как добычу». (Зосима). Пусть это и преувеличение, но катастрофа была ужасной. Она не миновала и язычников, но была мудро использована церковными миссионерами: теперь св. Иероним мог утверждать, что «вся Греция находится под владычеством варваров». Он писал: «Душа содрогается при виде руин века нынешнего»26.

Император Аркадий между тем назначил Алариха магистром militum per Illyricum, и Стилихон прекратил борьбу против него. В течение пяти лет вождь готов сохранял спокойствие. Затем Византия из-за страха перед Западной Римской империей, а также из-за личной ревности Руфина к Стилихону, сговорилась с варварами. Тем самым она впервые защитила себя способом, достойным подражания, переключив интерес Алариха на Запад27.

* Партия омиев — наряду с аномеями и омиусианами, одно из направлений арианства. (Примеч. ред.)

Со времени кимвров и тевтонов, почти полностью истребленных Марием при Аквах Секстиевых и Верцеллах (102 — 101 гг. до н. э), это стало первым вторжением «варваров» в Италию28.

Явившись из уже жестоко разоренных дунайских областей, вестготы в ноябре 401 г. достигли Италии. Они шли через альпийские перевалы, хорошо известные им со времен их походов под предводительством Феодосия, и через Бирн-баумер-Вальд (северо-восточнее Триеста). Время похода было выбрано удачно. Стилихон оттянул из Италии все наличные войска для отражения нападения вандалов на Ретию, тем самым обнажив все границы. Гонорий уже готовился к бегству на запад, но по совету Стилихона императорский двор укрывается в Милане, куда сам он поспешил с частями из Галлии и Британии для снятия осады. Готы, которые тем временем захватили Венецию, под Миланом потерпели поражение. Битва при Полленцо, принесшая огромные потери, была начата Стилихоном в воскресенье 6 апреля 402 г., на Пасху, когда его арианские противники не хотели воевать. Она продолжалась до глубокой ночи, но не выявила победителя. Однако готский лагерь, семья Алариха и все их военные трофеи попали в руки Стилихона. Было заключено перемирие. При Вероне же, которую готы сожгли в том же или в следующем году, они попали в окружение и уступили военачальнику императора. Правда, тот не отдал приказ уничтожить готские полчища, и без того ослабленные голодом, чумой и дезертирством. После их неудачной попытки пробиться к Бреннерскому перевалу, он дал им уйти из Италии через Юлийские Альпы29.

Последний значительный римский поэт Клавдий Клавдиан в свое время воспевал резню под Вероной: «Когда изможденный (римский) солдат покидает поле брани, он (Стилихон) бросает в бой (варварские) вспомогательные части, чтобы выправить положение. Таким хитроумным способом он ослабляет диких дунайских соседей силами их же соплеменников и приносит римлянам двойную пользу, поскольку варвары гибнут с обеих сторон» (Et duplici lucro committens proelia vertit / In se barbariem nibis utrimque cadentem,)30.

Неприязнь римлян к «варварам» и желание уничтожать германцев руками самих германцев, используя их распри (о чем мечтал еще Тацит), снова и снова проявляется во время великого переселения народов— каков эвфемизм! В это время, когда обострились религиозные противоречия, католики все больше и больше отождествляли себя с римско-имперским идеалом. Такие понятия, как «Рим» и «римский», теперь и для них означают божественный «порядок» мироздания: Наряду с представителями римской знати, жуткую картину зверств «варваров» рисуют отцы церкви: Амвросий, Иероп ним, Августин, Орозий и даже Проспер Тирон Аквитанский. Диснер/ Diesner же считает, что очень часто речь идет о чистом вымысле31.

Согласно Пруденцию (348 — после 405 гг.), величайшему раннекатолическому поэту, которым восхищались и зачитывались в средние века, римляне отличались от «варваров», как человек от зверя! Не языческим богам обязан ты своими победами, обращался он к Гонорию. Легионы закалила христианская вера. Ведь Пруденций, желая славить церковь и даже свою жизнь «всецело отдать Христу» (Алтанер/ Штуйбер // Altaner/ Stuiber), тут же восхваляет христианскую веру за то, что она укрепляет патриотизм и милитаризм32. (Она и по сей день продолжает крепить их словом и делом!)

На Востоке антигерманскую пропаганду проводил Синесий (умер в 413/414 г.). Совершенно неприкрыто этот выходец из старой провинциальной аристократии и крупный землевладелец подстрекал императора к большей активности. Позднее он же, некрещеный, отрицающий христианство и открыто критикующий его эсхатологию, становится епископом Птолемаиды (Ливия) и митрополитом Пятиградия!

В 410 г. Синесий согласился, чтобы патриарх Феофил Александрийский посвятил его в сан, при условии, что ему будет позволено сохранить свои нехристианские воззрения и остаться в браке. Особенно он настаивал на праве иметь «многих и удачных детей». Бог дает ему закон — пусть же патриарх оставит ему жену. Изобретатель нового оружия против «варваров» организовал войну против племен пустыни, произносил пламенные речи и не был в этом исключением (ср. кн. 1, стр. 260). Впоследствии епископы организовывали выступления уже против германцев и персов. (Нападение последних на один из городов Фракии, к примеру, отбил местный архипастырь, самолично поразив вражеского предводителя снарядом мощной метательной машины. Рассказывают и об истинных чудесах героизма епископа в Тулузе, командовавшего во время осады.)

Синесий же, неверующий прелат, действительно павший в бою против племен пустыни, резко выступал и против проявлений ереси. Он призывал к тому, чтобы супротивных христиан «отсекали, как неизлечимо больной орган, дабы не пострадали здоровые. Ибо грязь заразна, и кто прикоснется к нечистому, тот разделяет вину... Поэтому церковь Птолемаиды предписывает всем своим сестрам на земле нижеследующее...» И тут следует самый ранний пример буллы об отлучении ставших неугодными христиан: «И церкви, и святые места должны быть для них закрыты. У дьявола нет доли в раю; если же он тайно проскользнет, то подлежит изгнанию. Итак, я предостерегаю горожан и должностных лиц от того, чтобы они делили с ним крышу или стол. В особенности это касается священников: они не должны привечать их при жизни и отпевать после смерти...»33.

Дьявол для адептов Благой Вести и любви к ближнему и к врагам — это христианин, верующий иначе!

Неверующий церковник Синесий читал проповеди о «безупречной справедливости догм»! И сколько же было ему подобных! Смущает ли это церковь? Ведь конфликт с ней возникает лишь там, где теологи преувеличивают значение своей профессии и свои своеобразные взгляды на христианство объявляют обязательными для всей церкви (фон Кампенхаузен/ v. Campenhausen)34.

... Гонории однажды на триумфальной колеснице, в которой рядом с ним стоял Стилихон, поспешал в Рим через Мильвийский мост, со славной добычей и осененный Христом, — так воспел это Пруденций. Одни христиане-германцы сражались с другими христианами-германцами и вновь спасли Италию от германцев.

ВТОРЖЕНИЕ РАДАГЕСА, УБИЙСТВО СТИЛИХОНА И ПРОДОЛЖЕНИЕ РИМСКО-КАТОЛИЧЕСКОЙ РЕЗНИ ГОТОВ

В конце 405 г. новый, мощный союз германских племен, состоявший в основном из язычников остготов, во главе с королем кочевников Радагесом выступил из Паннонии и в начале 406 г. вторгся в Италию. Согласно Орозию, он насчитывал 200 тысяч, а по Зосиме, — даже 400 тысяч; что является полной чепухой. Как бы то ни было, всю Италию охватила паника. Готы осадили Флоренцию, но вынуждены были отступить в горную местность Фезуле (Фьезоле). Там, «по Божьей воле»

(Орозий), Стилихон, опытный стратег, окружил их и уморил голодом. «Гораздо больше 100 тысяч человек, не потеряв при этом ни одного римлянина не только убитым, но и раненым», - что Августин приписывает «милости Божьей». 23 августа 406 г. Радагес при попытке ускользнуть через римское окружение был схвачен и вскоре обезглавлен. Его войско капитулировало. Пленных, превращенных в рабов, оказалось такое множество, что это сбило рыночную цену. Раба можно было приобрести за один золотой динарий. Бог помог, ликует Августин, «удивительный и милосердный».

Спаситель Италии Стилихон тогда на Форуме получил в подарок статую с надписью на постаменте: «Его превосходительству (inlustrissimo viro) Флавию Стилихону, дважды действительному консулу, магистру обоих родов войск, командующему гвардией, главному конюшему, который с юности продвигался по ступеням блестящей военной карьеры и поднялся до высочайшего родства, сподвижнику блаженной памяти императора Феодосия во всех его походах и победах, породнившемуся с ним, а также тестю нашего государя императора Гонория, римский народ решил, отдавая дань его исключительной популярности, в озаменование его трудов и непреходящей славы, воздвигнуть у ораторской трибуны статую...»

Однако в конце 406 г. в Галлию вторглись вандалы, аланы, свевы и захватили ее. В то время (так часто оплакиваемое как mala tempora*), узурпатор следовал за узурпатором.

Сначала, в конце 406 г. в Британии объявился некто Марк, но вскоре, в 407 г., он был убит. Спустя четыре месяца погиб и его преемник Грациан. В том же году в Британии взбунтовались части под командованием Флавия Константина Ш (407—411 гг.). Некогда рядовой солдат, он стал императором. Как и большинство узурпаторов, начиная с Константина I, он был христианином, о чем свидетельствуют литературные источники и монеты. Константин III переправился с войском в Галлию и затем отправил своего сына Константа, бывшего монаха, в Испанию. Там он разбил войска под предводительством родственников Гонория, а Константин приказал казнить двух из них — Дидима и Венериана. Прочие предводители побежденных бежали в Италию, туда же направился и Констант, после того как отец провозгласил его правителем. Но теперь против Константина III взбунтовался его собственный magister militum Геронтий, которому грозило разжалование. В пику Константу Геронтий провозгласил своего сына Максима императором, разгромил Константа и преследовал его до Галлии. В начале 411 г. Геронтий, незадолго до того, как его самого принудили к самоубийству в Испании, приказал обезглавить Константа в Вьенне. Константин III, в свою очередь, потерпел поражение от полководца Гонория. был рукоположен в священники, после чего сдался в своей столице Арле, заручившись гарантией сохранения жизни. Но в августе 411 г. католический император приказал обезглавить его и его младшего сына Юлиана у Минца. Два высопоставлен-ных сановника Константина III и галльского императора Иовина Децим Рустик и Агроэций вместе с их ближайшим окружением были зверски убиты в Клермоне.

* Mala tempora (лат.) — дурные времена. (Примеч. ред.)

Впрочем, мы забежали на несколько лет вперед.

Между тем Аларих грозил вновь вторгнуться в Италию. Стилихон оказался в тяжелом положении. Он советовал пойти на уступки. Католики протестовали. Они ненавидели этого потомка вандала и римской провинциалки — человека, который, пренебрегая законами против «еретиков», прекратил разрушение их храмов и даже распорядился вновь установить статую Виктории в зале заседаний сената; пусть и не как культовое изображение, а просто для красоты35.

Антигерманизм Востока все больше проникал на Запад.

Учитель церкви Иероним в это время натиска «варваров» на Италию подвергал нападкам политику Стилихона. В германцах он видел знаки Антихриста, если не самого Антихриста. В письме к молодой вдове Герухии (ах, сколь многим юным дамам писал этот святой, и какие непристойности он иногда себе позволял на бумаге!), которую он пытался отговорить от вступления в повторный брак, он прерывается и делает экскурс во всемирную историю: «Но что я делаю? Корабль идет ко дну, а я твержу о грузе. С путей человеческих устранили Того, Кто устранял заразу и приостановил порчу — а мы все еще не разумеем, что Антихрист уже в пути... Бесчисленные дикие племена разлились по всей Галлии. Вся область между Альпами и Пиренеями, между океаном и Рейном опустошена квадами и вандалами, сарматами и аланами, гепидами и геруленами, саксами, бургундами, алеманнами и — о несчастная страна! — нашими врагами из Паннонии. Ассур идет с ними. Майнц, некогда знаменитый город, захвачен ими и разрушен, и многие тысячи людей погибли в храмах. После продолжительной осады пал и Вормс. Укрепленный Реймс, а за ним Амьен, Аррас и все побережье, Турней,

Шпейер и Страсбург — все это теперь во власти германцев. Аквитания, Нейнгауланд, окрестности Лиона...» Иероним неистощим в своем красноречии. Он то заливается слезами, то не в силах даже рыдать. «Кто же мог предполагать, что подобное случится? Какому историку удастся описать все это? Что Рим на своей земле будет сражаться не за умножение славы, но за самое свое существование! Нет, даже не сражаться, а за золото и все свое достояние выкупать свою жизнь! Мы не вправе возлагать вину за наше бедственное положение на наших богобоязненных императоров. Это случилось из-за гнусности полуварварского предателя, который вооружил наших врагов на наши же деньги»36.

Итак, по Иерониму, виноваты отнюдь не благочестивые католические правители, но Стилихон, чье участие во всех войнах и победах императора, увековечено в надписи на постаменте его статуи. (Правда, впоследствии имя Стилихона было удалено.) Полуварварский изменник римскими же деньгами проложил путь врагам. К слову сказать, того же мнения придерживались и римские язычники, и йсе антигермански настроенные противники Стилихона «как в гражданской администрации, так и в церкви» (Эльберн/Elbern). Его снова и снова подозревали в намерении заполучить корону для своего сына Евхерия либо на Востоке, либо, избавившись от Гонория, на Западе. Далее утверждалось, что Евхерий, который, возможно, и сам был христианином, замышлял гонения на христиан. Конечно, и самого Стилихона подозревали в жажде власти, в узурпаторских намерениях. Распространялись слухи, что он уже приказал отчеканить для себя монеты, что его жена Серена препятствует беременности своих дочерей от императора, тем самым содействуя узурпаторским планам мужа. Однако, едвд ли можно сомневаться в верности Стилихона императору, отвергшему теперь его дочь Ферманцию, несмотря на то, что он вслед за Аларихом, уже дошедшим до Эпира, намеревался выступить против Восточной Римской империи, противостояние с которой не прекращалось со времен Руфина.

Но больше всего настраивал императора против Стилихона католик Олимпий, глава враждебной тому партии. Когда Гонорий 13 августа 408 г. принимал парад войск в Тицинуме (Павия), Олимпий, католический поборник «строжайших правил» (Клаусе/ Clauss), многим обязанный лично Стилихо-ну, приказал расправиться с его друзьями, находившимися в свите императора: praefectus praetorio Галии Лимесием, magister mUitum per Gallias Халиобадом, magister equitum Винцентием, прежним praefectum praetorio Италии Лонгвианом, comes domesticorum Сальвием, magister officiorum Неморием, место которого занял Олимпий, Questor sacri palatii был убит, когда он обнимал колено императора. В городе солдаты убивали всех попавшихся им чиновников37.

После того как были истреблены сторонники Стилихона, а преданная ему охрана, набраннная из гуннов, была перебита во сне, он был смещен и 21 августа, под покровом ночи, укрылся в церкви Равенны. Благодаря своему защищенному положению на мысе между Адриатическим морем и лагунами, Равенна с 400 г. становится столицей Западной империи вместо лежащего на открытой равнине Милана. Предательство и вероломные убийства расцвели здесь пышным цветом. Утром 28 августа солдаты выманили Стилихона из церкви, В присутствии епископа они клятвенно заверили его, что император— его зять — поручил им вовсе не убийство, а охрану. Да и послание католического величества гарантировало Стилихону неприкосновенность. Но едва он покинул церковь, вторым посланием императора ему был оглашен смертный приговор за государственную измену. На следующий день он был обезглавлен.

Олимпий же после спровоцированной им кровавой бойни Тицинума возвысился до magister officiorum (титул, который современные историки трактуют весьма произвольно — от министра иностранных дел до министра внутренних дел). Во всяком случае, среди четырех высших придворных должностей этот пост с середины IV в. был важнейшим. Помимо всего прочего, занятие этого поста означало ответственность за большую часть церковно-политических дел и полный контроль за деятельностью «agentes in rebus»* — одиозной, ненавидимой всеми организации, ответственной за рассылку императорских писем и приказов. Сыск и шпионаж также входили в ее функции, а иногда ею же выполнялись и «особые поручения», например, ликвидация высокопоставленных лиц.

* «Agentes in rebus» (лат.) — секретная служба. (Примеч. ред.)

Итак, Олимпий становится ведущей фигурой. Он приказал одних друзей Стилихона пытать и забивать до смерти, а у других просто конфисковать имущество. По его инициативе с 14 ноября 408 г. враги католической церкви («catholicae saecte») отрешались от придворных званий и дворцовой службы. Спорным остается, однако, распространялся ли этот запрет «только» на «еретиков», что наиболее вероятно, или и на идолопоклонников тоже. За этим последовали новые карательные меры против донатистов: 24 ноября 408 г. и 15 января 409 г. Последующие законы были направлены на борьбу с вышедшими из католичества и на укрепление епископской власти. С приходом Олимпия антигерманская партия победила. По всей Западной Римской империи преследовались сторонники Стилихона и германцы вообще. Евхерию, единственному сыну Стилихона и Серены, который в 400 г. был помолвлен с сестрой императора Галлой Плацидой, правда, удалось бежать, но его выманили из церкви, расположенной к северу от Рима, и он был убит евнухами Гонория. Однако, выставляя окровавленную голову на всеобщее обозрение римлян, они, как пишет Фердинанд Грегоровий/ Ferdinand Gregorovius, «догадывались о своей собственной судьбе». (Ученик Августина Орозий приписывает сыну Стилихона планы языческой реставрации.) Также погибла и вдова Стилихона, племянница императора Феодосия Серена; по распоряжению сената она была задушена в Риме. И муж сестры Стилихона, comes Africae, Бафанарий был убит, а его пост занял Гераклиан, которому тоже суждено было быть убитым. Одновременно в городах Италии было вырезано множество жен и детей германских наемников. И, наконец, власти конфисковали имущество всех тех, кто был обязан Стилихону своей должностью38.