Представление о человеке как о личности (person)

Представление о человеке как о личности (person)

Рационализм стремится достичь общей математической истины, в которой исчезают все личные наклонности человека. В растворении индивидуальности рационализм видит высшее проявление человеческой самореализации. Тот же идеал выдвигается мистическими культами. Личность человека рассматривается ими как преграда на его пути к Богу, соответственно, конечная цель определяется как полное уничтожение личностного начала, отказ человека от собственного "я".

Подобную концепцию отражает еврейская мистика, в частности хасидизм.

В пантеистических культах человек растворяется в бесконечном мире Брамы-Будды-Божества.

Танах выдвигает противоположную концепцию: человеческое "я" сохраняет в полной мере свою индивидуальность, отношения между Богом и человеком строятся по принципу "я — ты", то есть реализуются как персональные личностные взаимоотношения.

В Танахе мы имеем дело с особым типом религии, в корне отличающимся от мистических культов. Человек не поглощается божеством, а существует как отдельная единица, он осуществляет себя перед Богом как личность, как индивидуальность. Из этого представления о человеке вытекают общие понятия о правах человека.

Саму идею прав человека можно охарактеризовать как секулярное (светское, не религиозное) перевоплощение танахи-ческой идеи о том, что человек создан в образе Бога. Подобный статус делает всех людей равными, хотя, с эмпирической точки зрения, люди отличаются друг от друга. Это показывает "величие Святого, да будет Он благословен, ибо человек берет чекан, делает им много монет, и все монеты сходны. Царь царей также действует чеканом — создает всех нас, потомков Адама, но ни один не сходен с другим". Это — чудо персональное™, индивидуализации, каждый, с одной стороны, сам по себе, индивидуален в своих личных реакциях и, с другой, принадлежит одному и тому же чекану. Фундаментальное равенство людей, обусловленное их сотворенностью в "образе Божьем", выше различий между ними.

Этот подход находит выражение в некоторых законах Галахи. Вспомним пример из талмудического трактата "Бава мециа":

Двое идут по пустыне. Вода есть только у одного, и, если он выпьет свою воду, он спасется. Если же воду поделить пополам — оба умрут (ситуацию можно перевести в аналогичную современную проблему, например, пересадку почки).

Мудрец эпохи Мишны (танна) говорит: пусть лучше выпьют оба и умрут, но не будет один смотреть на то, как умирает другой. Галаха же, установленная согласно учению рабби Акивы, гласит: пусть пьет тот, у кого в существующем статусе есть вода, то есть пусть вода достанется своему владельцу. Иными словами, решение принимается на нейтральном основании, а не относительно выбора, кто важнее, как, например, в греческой или арабской философиях, отдающих предпочтение человеку, приносящему, с точки зрения здравого смысла, больше пользы обществу.

Известным примером такого предпочтения является ситуация, описанная в эллинистической исторической литературе.

После кораблекрушения двое держатся за одну доску. Кому важнее спастись?

Ответ древних греков — пусть спасется мудрейший, он представляет наибольшую ценность. Если же их мудрость равна, то пусть принесет себя в жертву тот, кто менее ценен для родного города.

С точки зрения Талмуда, мы не можем руководствоваться критерием полезности обществу. Человек сотворен по подобию Божьему, и, в этом качестве, все люди равны между собой. Невозможно определить, кто из людей выше.

Еще один известный пример — выбор между роженицей и плодом в ситуации, когда женщина находится в опасности. Кого надлежит спасать?

Католический подход предписывает спасать ребенка, ибо ребенок еще не крещен и потому не убережется от чертей. По еврейскому же закону спасают мать, ибо, в терминологии предыдущего рассказа, "вода у нее в руках". В существующем положении женщина жива, ребенок является "преследователем" и движется к убийству матери, поэтому надлежит спасать мать[3].

Уникальный подход Танаха к человеческой личности отражается в еврейском праве. Профессор М. Гринберг, опубликовавший сравнительное исследование уголовного права Торы, отмечает принципиальное отличие еврейского закона от законодательств всех других древних культур. Суть этого отличия в прерогативе человеческой жизни по отношению к любым другим ценностям.

По закону Торы, имущественные преступления никогда не влекут за собой смертной казни, жизнь человека считается выше и важнее собственности. Смертная казнь предусмотрена в Торе только за убийство: "убийца человека — умрет".

Эта позиция прямо противоположна законодательствам других народов, в которых убийца может выкупить себя деньгами соответственно системе штрафов, предусмотренных в уголовных делах, а имущественные преступления караются смертной казнью. Например, в законах Хаммурапи находим:

"Если согрешит человек против дома и будет найден в подкопе, перед этим подкопом пусть да умрет, если украдет вдвое, умрет", и т. п.

Танах подчеркивает непреходящую ценность человеческой жизни. Еврейское право определяет условия вынесения смертного приговора так строго, что почти невозможно привести судебный процесс к обвинительному заключению такого рода. Косвенные доказательства, скажем, не принимаются, необходимо свидетельство двух очевидцев, при этом они должны были видеть друг друга в момент совершения преступления, должны были также попытаться предостеречь человека от запретного действия и т. д.

Все еврейское судопроизводство держится на свидетельских показаниях, поэтому предусматривается строгое наказание за лжесвидетельство.

В трактате "Санхедрин" суд, обращаясь к свидетелям, четко формулирует танахическую концепцию человеческой жизни:

"Почему изначально создан лишь один человек? Научить тебя, что любой, губящий жизнь человека, как будто губит весь мир; каждый человек — один и единственен, он — целый мир. Не может один сказать другому: мой отец — выше твоего".

Уникальность и персональность человеческой личности совсем не означает ее обособленности. Личность в Торе представляется как часть группы, связанной коллективной ответственностью: весь Израиль — хаверим (друзья, товарищи, коллеги).

Галаха, сформулированная в XI веке в "Мишне Тора" Рамбама, гласит; "Если им (какой-либо общине) сказали: выдайте нам одного, и мы его убьем, а не то убьем всех вас, то в случае, если обвиняемый не совершил преступления, заслуживающего смертной казни, они должны выбрать смерть".

Эта Галаха потрясает своей провидческой сутью. Сформулированная совершенно теоретически, она стала актуальна во времена Катастрофы, когда в юденратах совершались выдачи по требованию немецких властей. Позднее стало очевидным, что если бы юденраты придерживались Галахи, число жертв не достигло бы б миллионов.

Практическая объективная Галаха, предписывающая предпочтительность смерти выдаче невиновного, принципиально исключает возможность оценки человеческой жизни по степени важности человека для общества. Здесь мы подходим к определению Танахом статуса человека, опирающемуся на представление Танаха о человеке как о личности (индивидуальности).

Человек, согласно Танаху, создан по образу и подобию Божьему, в этом подобии он проявляется как личность, и неверно сводить его с личностного уровня на вещественный — на уровень объекта. Человек выступает в Танахе как субъект, т. е., в отличие от объекта, обладает ценностной категорией — нормативностью. Оценка человека, согласно Танаху, лежит в морально-религиозной плоскости, гае человек оценивается по поступкам, по делам или воздержанию от дел, по ежечасному поведению своему соответственно нормативной системе ценностей.

Не соглашаясь с рационалистическим мировоззрением, определяющим ценность человека согласно его интеллектуальным способностям, и исключая также эстетический подход, видящий реализацию человека в создании эстетических ценностей — в области искусства, иудаизм предполагает максимальное осуществление человека как личности в области морали. Самый простой, неграмотный человек может быть высоко нравствен, тогда как некоторые величайшие мыслители и деятели искусства двадцатого столетия, с точки зрения нравственных ценностей иудаизма, чрезвычайно дискредитировали себя: один из величайших философов — Мартин Хайдегер — был одновременно крупным нацистом, великий поэт Эзра Паунд был приговорен к смертной казни за сотрудничество с нацистами.

Нигде в Танахе не написано "будь философом или художником", все установки Танаха касаются проявлений человека в области морали. Танах дает человеку систему заповедей и требует следования определенным нормам, иными словами, Танах формирует конкретную систему ценностей, определяющую значимость человека. Система эта связана с морально-религиозным аспектом. Человек как личность, как субъект несет ответственность за свои поступки. Одновременно он является их причиной, т. е. в персональном плане человек обладает свободой — он в состоянии определить следствия, причиной которых он сам является. Таким образом, у человека есть общее с Богом свойство — способность свободного принятия решений.

Этот взгляд Танаха смыкается с волюнтаризмом, трактующим "образ Божий" в человеке как свободную волю. Волюнтаризм предполагает, что человека отличает от животного возможность свободного выбора, наличие свободной воли. Этот подход кажется, по отношению к Танаху, более логичным, чем рационализм, ибо в нем есть место изначальному равенству людей, которое выше разницы в силе интеллекта.

Многие известные нам подходы, как древние, так и современные, отрицают свободу воли. Например, греческая трагедия подчеркивает подвластность человека определенной высшей закономерности. У человека нет возможности скрыться, избежать предначертанной ему Судьбы. Суть греческой трагедии — в утверждении иллюзорности свободы воли.

Такую же точку зрения развивает детерминизм, выдвигающий теорию "цепочки причин". Детерминизм выражается на разных уровнях, одно из популярных его выражений — научный детерминизм, утверждающий, что человек обусловлен цепью причин — физических, психологических, генетических, исторических, экономических, социальных. Подобно всякой другой вещи в природе, человек совершает свои действия вследствие цепочки причин, ощущение свободного решения есть лишь иллюзия.

Известной иллюстрацией причинного мышления является пример с Буридановым ослом: осел стоит перед двумя стогами сена, расположенными на равном расстоянии от него. Свет падает ровно между двумя стогами. Что будет с ослом? Ответ Буридана: осел умрет с голоду, ибо для того, чтобы выбрать один из стогов, должна существовать какая-то причина предпочтения.

Трудность в предсказании поведения человека, согласно детерминизму, обуславливается не свободой его воли, а лишь техническим моментом, поскольку человек — сложное создание, представляющее собой бесконечное количество причин. Допущение существования свободы воли разрывает причинно-следственную цепь, поэтому свобода воли, согласно детерминизму, иллюзорна. Соответственно, иллюзорно и понятие вины, ибо если нет свободы воли, невозможно определить виновного.

На процессе Эйхмана защита избрала детерминистский подход, чтобы доказать его невиновность. Все разбирательство носило философский характер. Защита утверждала, что Эйхман не мог поступить иначе, так как был воспитан определенным образом. Сам Эйхман утверждал, что не существует свободы выбора. Суд же основывался на танахической концепции человека — обладателя свободы воли того же свойства, что есть у Всевышнего, и поэтому признал Эйхмана виновным.

В философии детерминистский подход трудно опровергнуть. Даже Сартр, который в целом принимает свободу воли, не может абстрагироваться от проблем, формулируемых детерминизмом.

Спиноза также считает, что все действия человека вытекают из обуславливающих причин. "Я — свободен" не означает, что человек может сделать тот или иной выбор. Свобода по определению Спинозы — осознание необходимости.

Единственная попытка опровергнуть детерминизм была предпринята Бергсоном, утверждавшим, что детерминизм основан на метафизических допущениях. Бергсон рассматривает человека как иррациональную категорию. В такой концепции нет места причинно-следственным связям.

Рамбам, в рамках рационалистического мировоззрения, стоит на позициях Танаха в отношении свободы воли. Он утверждает, что все в руках человека. В разделе "Знание" книги "Яд хазака" ("Сильная рука"), названной им самим "Миш-не Тора" ("Повторение Торы") в главе 5-й "Законы о раскаянии" находим:

"Воля дана каждому человеку. Если он хочет обратить себя на хороший путь, быть праведником, он имеет такую возможность, и наоборот… Каждый человек может быть праведником, как Моше, Учитель наш, или злодеем, как Иеровам. И никто не вынуждает его и не решает за него, и не влечет по одной из дорог. И он по своему разумению выбирает свой путь, по которому он хочет идти. И грешник теряет себя, о чем ему следовало бы плакать. Это — великий принцип, столп Торы и заповедей".

Иными словами. Бог не решает за человека. Ведь если бы поступки человека были предопределены, то каков был бы смысл в Торе и правосудии? Бог создал мир таким, что есть в нем определенные закономерности, например, физические законы: гравитация и др. Вместе с тем Бог создал свободное существо — человека, способного действовать самостоятельно, согласно собственной свободной воле. Посредством этого мир достигает полноты.

В этой концепции человека как существа, наделенного свободной волей, рационалист Рамбам смыкается с Танахом. По Танаху, человеку дан выбор. Например, человек стоит перед выбором: отведать плод с древа познания или нет, и в этом выборе он свободен. Бог запрещает, но у человека есть возможность ослушаться Бога. Наказание не ограничивает человека в его решении, т. е. в сам момент решения человек свободен. Способность человека ослушаться Бога, т. е. действовать согласно собственной воле, уподобляет человека Богу. Это явление можно охарактеризовать как "самоограничение Бога", которое проявляется в том, что Бог допускает человека сделать свой свободный выбор.

Если бы не было понятия свободы воли, в мире не существовало бы ценностного измерения. Для того чтобы мир обладал таковым. Бог как бы ограничивает себя, создав существо, подобное себе, способное ослушаться и действовать самостоятельно. Бог не может изменить эту свободу, не может предотвратить неподчинение человека законам Божьим.

Потеря свободы воли — самое тяжелое наказание для человека. Так случилось, например, с фараоном, который, после грехов, совершенных им по собственной воле, уже не мог противостоять грехопадению.

Концепция человека, обладающего свободой воли, напрямую связана с идеей сотворения мира. Иными словами, иудаизм как мировоззрение опирается не на факт существования Бога, а на концептуальный ответ, сотворен ли мир.

Факт существования мира трактуется Танахом как следствие свободной воли Бога. Контингентность мира указывает на возможное, а не необходимое его существование. Этот факт открывает перспективы для свободной воли человека, которая впервые проявляется в Адаме.

Под свободой воли подразумевается. что если человек находится в месте "х", то всякое действие, совершенное им, открывает цепочку следствий, за которые он ответствен, что подобно сотворению из ничего. Человек, таким образом, способен творить из ничего, в этом контексте он создает ситуацию, за которую несет личную ответственность. Он — первопричина цепочки следствий.

"Все предвидено, но воля дана", — сказано в трактате "Авот" устами рабби Акивы, что означает, что Бог знает наперед, как поведет себя человек, и, тем не менее, существует свободный выбор. Это утверждение парадоксально — трудно совместить свободу выбора с тем, что Бог определяет все сущее. Но такова вера классического иудаизма: несмотря на иррациональность подобного подхода, иудаизм принимает этот парадокс и верит в свободу выбора.

В силу сложности этого понятия в двух главных религиях, вышедших из иудаизма, — исламе и христианстве — существует тенденция ослаблять свободу воли.

В исламе это связано с феноменом величия Бога. Оглушающее переживание омнипотентности (идеи, что Бог абсолютно всемогущ) выражается в восклицании "Аллах велик". Переживание величия Божия приводит к ослаблению принципа свободы выбора. Мусульманский суффизм утверждает, что человек не может сделать многого, он должен отдать себя во власть Бога. Система квиетизма также подчеркивает, что человек должен надеяться только на Бога. Когда больной идет к врачу, это вредит вере в Бога, подрывает уверенность в нем.

В христианстве ограничение свободы воли проистекает от обратного. Христианство подчеркивает не величие Бога, а ничтожность человека. Человек бессилен, только милость Божья может искупить человека, только вера в эту милость поможет ему.

Этот протестантский взгляд находит свое крайнее выражение в кальвинизме, принимающем предопределение. Согласно кальвинизму, человеку с самого начала предопределено быть праведником или злодеем, и предопределение это сделано Богом.

Танах, напротив, говоря о свободе выбора, подчеркивает наличие личной моральной ответственности человека. Этот подход четко сформулирован в учении пророков.

Принцип Танаха в том, что каждый отвечает за свои поступки. Танахическое высказывание — все евреи отвечают друг за друга — лишь добавляет, а не снимает ответственность, прибавляя к личной коллективную.

Понятие свободы воли человека достигает максимально яркого выражения в идее "тшувы" — раскаяния, возвращения. Впервые эта идея появляется в Танахе в истории Каина:

"Ведь если лучше будешь — прощение".

Главной книгой, раскрывающей проблему раскаяния, является книга Ионы, которую читают в Йом-Кипур в молитве Минха. История Ионы такова:

Бог посылает Иону возвестить народу Ниневии о Божьем наказании. Иона ослушивается Бога, поднимается в Яффском порту Jia корабль и выходит, на нем в море. Поднимается буря. Иона спускается в трюм и засыпает. Моряки бросанием жребия определяют, что Иона — виновник шторма, и капитан спрашивает его, что делать. Иона говорит — бросить его в море, так как он виноват. Большая рыба проглатывает Иону. Далее следует драматическое описание его переживаний во внутренностях рыбы. Иона молится и просит милосердия у Бога. И тогда рыба изрыгает Иону. Он снова получает приказ идти в Ниневию. Он приходит в Ниневию и пророчествует: "Еще сорок дней и Ниневия будет перевернута". Жители Ниневии объявляют пост и покаяние. Иона ждет вне города, что же произойдет. Бог видит раскаяние Ниневии и прощает город. Иона сердится, он говорит Богу, что пытался бежать, чтобы не пророчествовать, потому что знал, что Бог милосерден и простит, и тоща выйдет, что он говорил пустое. И вот так и получилось.

Далее следует история с деревом: Бог посылает Ионе дерево, чтобы тот отдохнул в его тени. Затем он посылает червя, который к утру съедает растение. Солнце палит, и Иона, изнемогая, просит, чтобы Бог взял его жизнь, на что Бог возражает: "Неужели так сильно огорчился ты за растение?" Иона отвечает: "Очень огорчился, даже до смерти". На это Бог возражает: "Ты сожалеешь о растении, над которым не трудился, а Я не пожалею людей великого города Ниневии?" Ответ на это Ионы не известен.

В чем же суть этого рассказа? Речь идет о конфронтации принципа раскаяния принципу справедливости. Иона не согласен с принципом раскаяния, он стоит на позиции справедливости, и она означает, что сожаление не отменяет наказания. Понятие раскаяния целиком строится на милосердии, а не на справедливости. Спор между Ионой и Богом носит принципиальный характер.

Один из аргументов христианства против иудаизма состоит в том, что иудаизм признает лишь Бога справедливости, а не Бога милосердия и любви. Это не совсем так, в иудаизме есть попытка осуществить синтез между справедливостью и милосердием. Ярким примером тому и является книга Ионы.

"Тшува" — самая оптимистичная идея человечества, согласно которой положение греха доступно стиранию, искуплению. Возможно новое определение прошедшего, возвращение к положению до греха. Человек может заново родиться через раскаяние, заново творить себя, он обладает способностью личностного и персонального обновления.

"Сделайте себе новое сердце и новый дух" (пр. Исайя).

"Покайтесь передо мной, и я засчитаю это вам как новое творение".