ВХОЖДЕНИЕ В ЧИСТОЕ СОЗНАНИЕ

ВХОЖДЕНИЕ В ЧИСТОЕ СОЗНАНИЕ

Ее сестра Ани Рилу тоже провела всю жизнь, практикуясь, и встречала тех же великих мастеров. У нее был толстый молитвенник, и она весь день читала молитвы и выполняла практики. Время от времени она дремала, а пробуждаясь, продолжала практику с того момента, на котором оставила ее. Весь день и всю ночь напролет она делала одно и то же; так что она вряд ли когда спала всю ночь напролет, и часто оказывалось, что свою утреннюю практику она делает вечером, а вечернюю – утром. Пелу, ее старшая сестра, была гораздо более решительной и упорядоченной и ближе к концу своей жизни не могла выносить этого бесконечного нарушения обычного распорядка. Она обращалась к ней: «Почему бы тебе не делать утреннюю практику утром, а вечернюю практику вечером, и гасить свет и ложиться в постель, как все остальные?» Ани Рилу бормотала в ответ: «Да... да,» но продолжала по-прежнему.

В то время я бы встал скорее на сторону Ани Пелу, но сейчас я вижу мудрость того, что делала Ани Рилу. Она погружалась в поток духовной практики, и вся ее жизнь и бытие становились одним нескончаемым потоком молитвы. Фактически, по-моему, ее практика была настолько сильна, что она продолжала молиться даже во время сновидений, а любой, кто это делает, будет иметь очень хорошую возможность освобождения в состояниях бардо.

Умирание Ани Рилу обладало той же мирностью и пассивностью, что и ее жизнь. Она некоторое время болела, и одним зимним утром в девять часов жена моего мастера почувствовала, что вскоре наступит смерть. Хотя к этому времени Ани Рилу не могла уже говорить, она была по-прежнему бодрствующей. Кого-то тут же послали попросить Додрупчена Ринпоче, замечательного мастера, жившего неподалеку, прийти и дать ей последнее руководство, и провести пхова, практику переноса сознания в момент смерти.

В нашей семье был один старик по имени А-пе Дордже, который умер в 1989 году в возрасте восьмидесяти пяти лет. Он жил в нашей семье в течение пяти ее поколений. Это был человек, чья отеческая мудрость и здравый смысл, выдающаяся моральная крепость и доброе сердце, и его дар примирения ссор, сделали его для меня воплощением всего хорошего, что есть в тибетце: крепкий, земной, обычный человек, непроизвольно живущий духом наших учений. Он столькому научил меня, когда я был ребенком, в особенности тому, насколько важно быть добрым к другим и никогда не хранить отрицательных мыслей, даже если кто-нибудь причинит тебе вред. Он обладал природным даром передавать духовные ценности самым простым образом; он практически очаровывал вас так, что вы проявлялись с самой лучшей стороны. А-пе Дордже был прирожденным рассказчиком, и в детстве я как зачарованный слушал его сказки и истории из эпоса о Гесере, или рассказы о схватках в восточных провинциях, когда в начале 50-х годов Китай вторгся в Тибет. Куда бы он ни приходил, он приносил с собой простоту и радость, и юмор, заставлявший любую трудную ситуацию казаться менее сложной. Даже когда ему было под восемьдесят, как я помню, он был бодр и подвижен, и каждый день ходил за покупками почти до самой своей смерти.

Обычно А-пе Дордже отправлялся за покупками каждое утро примерно в девять часов. Он услышал, что Ани Рилу близка к смерти, и пришел к ней в комнату. У него была привычка говорить очень громко, почти кричать. «Ани Рилу», – позвал он. Она открыла глаза. «Моя дорогая девочка, – ласково обратился он к ней, сияя своей очаровывающей улыбкой, – настал момент показать твой настоящий характер. Не медли. Оставь сомнения. Ты была так благословлена, что встретила столько замечательных мастеров и получила учения от них всех. Кроме того, у тебя была еще бесценная возможность практиковаться. Чего тебе еще желать? Теперь единственное, что тебе нужно делать, это сохранять сущность учений в своем сердце, и особенно указания для момента смерти, которые дали тебе твои мастера. Удерживай это в своем уме и не отвлекайся.

Не волнуйся о нас, с нами все будет прекрасно. Я сейчас иду за покупками, и, наверное, когда вернусь, то уже тебя не увижу. Так что, до свидания». Он сказал это, широко улыбаясь. Ани Рилу все еще была в сознании, и то, как он это сказал, заставило ее в ответ улыбнуться и слегка кивнуть.

А-пе Дордже знал, что когда мы приближаемся к смерти, то жизненно важно вложить сущность всей нашей духовной практики в одну «практику сердца», воплощающую все. То, что он сказал Ани Рилу, по сути совпадает с третьей строкой в стихе Падмасамбхавы, где говорится о моменте смерти:

Войду, не отвлеченный ничем, в ясное сознавание учения.

Для того, кто обрел узнавание природы ума и стабилизировал его в своей практике, это означает присутствие в покое Ригпы. Если у вас нет этой стабильности, помните в глубине своего сердца сущность учений вашего мастера, особенно наиболее важные указания для момента смерти. Удерживайте это в вашем уме и сердце, и думайте о своем мастере, и слейте свой ум воедино с ним, в то время, как умираете.