Кельн. Собор. Ночь
Кельн. Собор. Ночь
Старый Отто тихо прикрыл за собой дверь. Медленно, украдкой, двигался он в темноте по Кельнскому собору. Старческое шарканье в ночи, больше ничто не нарушало тишины. Тишина звенела в ушах, любой шорох отдавался гулом под сводчатым потолком. Рядом с саркофагом Отто опустился на резную скамью. Сидел молча, понурив голову, словно ожидая чего-то. Вздохнул. Затем, почтительно склонив голову, заговорил:
– Досточтимые, имею ли я право рассказывать милой фроляйн обо всем, что знаю сам? Имею ли право раскрыть ей правду, поведать, кто я на самом деле?
– Молчите? – старый Отто покачал головой. – Что-то не так. С вами и впрямь полоумным стану. Что ж, придется искать выход самому.
– Отто! – прошелестело в тишине.
– Была ни была! Обойдусь и без ваших пресловутых видений, и без откровений. Пусть от вас останутся в веках лишь испещренные буквами страницы, которые покрылись налетом мудрости для последующих поколений.
– Как и во все времена. Аминь, – разнесся по собору вздох Мельхиор.
– Закон мироздания. Человеку всегда нравилось, когда его обманывали, – подтвердил царь Каспар и смущенно хихикнул.
– Отто! – вмешался пророк Даниил. – Сын мой, ты был и остаешься посредником между нами и тебе подобными смертными, своими современниками. Не ворчи.
Отто вскинул седую голову.
– Мои современники полегли на поле брани под натиском русских. А нынешние… Какие они мне современники, если имя мое забыто, а книги пылятся на самых дальних полках библиотек и архивов. Отныне я для всех – старый безумец Отто.
– Старина, успокойся, – решил вмешаться Моисей, стряхнув пыль с окладистой бороды, – меня тоже считали чокнутым. Только чокнутые спасают мир. Ежедневно, без перерыва на обед.
– А потому, ступай, батенька, работать над очередной книгой, – повелительно изрек Давид.
– Это важно для человечества, – добавила Мельхиор.
– Напиши правду! – попросил «святой царь» Балтасар и рубанул воздух кулаком от избытка чувств.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.