IX. Николай Саввудис

IX. Николай Саввудис

Он родился в 1899 году в малоазийском селении Гиалй. После геноцида и изгнания греков из Малой Азии эмигрировал в Грецию на полуостров Халкидика и обосновался в деревне Ватопёди. Женился. У него родилась дочь. У супруги и зятя были непростые характеры, но он относился к ним с терпением и пониманием.

Николай был спокойным человеком. Жил как подвижник, строго постился, изучал духовную литературу, привезённую им из Малой Азии. Наставлял внуков.

Всю неделю он пас овец. Возвращался домой вечером в субботу и готовился к воскресной Божественной литургии.

В церкви он зажигал лампады и помогал священнику.

Много добра сделал Николай. Во время оккупации спас жизнь англичанину, спрятав его у себя дома. Ухаживал за ним, когда он заболел, и предоставлял ему кров до тех пор, пока это было необходимо.

Когда умер односельчанин Николая, его семья не имела средств даже на похороны. Он тайно пошёл к ним в дом и оставил столь необходимые деньги. Эти люди так никогда и не узнали, какой Ангел — хранитель помог им в беде.

Николай часто давал ночлег путникам и странникам, проходившим через его родное селение.

Николая Саввудиса хорошо знал старец Григорий, духовник монастыря Иоанна Предтечи в районе Метаморфоси. Вот что он рассказывает:

«Однажды я приехал в халкидикийское селение Ватопеди. В тени большой сосны я беседовал с местными жителями, когда к нам подошёл мужчина примерно пятидесяти лет, поприветствовал нас и скромно встал в сторонке. Один из моих собеседников сказал: «Он по ночам ходит в церковь и зажигает лампады перед иконами».

Так я и познакомился с Николаем Саввудисом. Я часто бывал в Ватопеди и всегда видел его — молчаливого, спокойного и безмятежного. Он раньше всех приходил в церковь. Становился рядом с клиросом и тихо подпевал певчим. Только там и можно было услышать его голос. Едва было слышно, как он поёт. На литургии Николай всегда читал «Отче наш»[36].

Барба — Николас[37] был для всех загадкой. Чтобы узнать его получше, однажды я зашёл к нему в гости. Его жилище находилось в полуподвальном помещении и было аскетичным и простым. Пол в доме был из простого цемента. На верхнем этаже жил зять Николая, который, как я узнал позднее, поднимал руку на своего тестя и относился к нему с полным пренебрежением. Он был очень нервным и резким, но барба — Николас никогда не сказал ему ни слова. Казалось, что он немой.

Я увидел у него творения святого Иоанна Дамаскина, «Добротолюбие» и произведения многих отцов нашей Церкви. Все эти книги он изучал и старался применить святоотеческие наставления в своей жизни. Поэтому, кроме молчания был украшен и другими добродетелями. Он никогда никого не осуждал. И хотя односельчане подчас насмехались над ним, он всё переносил молчаливо, со своей кроткой, доброй улыбкой.

Я прихожу к выводу, что он очень любил аскезу и молитву. Никто не знает, сколько молитв он обратил ко Господу. Много тайн он забрал с собой, так как был очень смиренным и молчаливым. От его односельчан я узнал, что Николай жил на деньги, которые ему присылал один англичанин, бывший офицер, жизнь которого он спас во время немецкой оккупации, когда с риском для жизни укрывал его в своём доме.

24 ноября 1969 года мне сообщили о кончине Николая. Я бросил все дела и поехал в Ватопеди. Мы совершили отпевание и «посадили его в землю» (как говорят простые греки), чтобы он пророс и расцвёл в вечности. Его лицо в гробу сияло, казалось, что он ненадолго заснул.

Прошло три года со дня его блаженной кончины, когда три благочестивых женщины прибыли на кладбище, чтобы перенести его останки[38]. Когда достали мощи Николая, они были нетленными, жёлтого цвета и распространяли вокруг себя неземное благоухание! Одна из женщин приподняла мощи, и все увидели, что они практически невесомы. «Словно это были только кости и кожа», — как она потом говорила.

Потрясённые увиденным, женщины снова предали земле честные мощи Николая Саввудиса.

Вечная ему память! Аминь.

X. Вайа Георганнаки[39]

Вайа родилась в деревни Ризовуни, располагавшейся недалеко от города Превеза[40]. У неё была сестра — двойняшка, которая умерла в раннем детстве.

Вайе было всего сорок дней, когда погибла её мама — она упала с масличного дерева и разбилась. Её отец женился вторично, и в новом браке родилось трое детей.

Вайа очень уважала свою мачеху. Будучи старшей, она вела всё домашнее хозяйство. Девочка успевала повсюду: пасла коз на горе, в лесу рубила дрова и сама относила их домой. Она была очень любочестным и работящим ребёнком. Все работы спешила выполнить первой.

Замуж она вышла рано и в 1947 году родила первенца. У неё было шестеро детей. Она была весёлым и жизнерадостным человеком. Ею восхищались все односельчане.

Однажды тяжело заболел ребёнок Вайи. Врачи не в силах были ему помочь. Как любящая мать, она очень переживала за своё чадо и даже жизнь свою была готова отдать за него. Она сажала его себе на спину, поднималась высоко в горы и совершала многочасовые пешие походы в окрестные церкви и монастыри, чтобы вымолить ему исцеление.

Каждый день её жизни был наполнен болью. Однажды она увидела во сне женщину, обратившуюся к ней со следующими словами: «Возьми своего ребёнка и приходи в мой дом. Там ты спустишься по ступенькам к источнику со святой водой, омоешь чадо и попросишь священника отслужить молебен, и ребёнок твой получит исцеление».

На следующий день Вайа рассказала сон мужу, который над ней посмеялся. Но она на этом не успокоилась и узнала, что такая церковь есть в соседней деревне Комтсиадес — Амбелия. Там сохранился древний маленький храм десятого века в честь Святой Параскевы. За ним есть пещера, из которой по ступенькам можно спуститься к источнику Святой Параскевы, который течёт, словно полноводная река. Услышав об этом, она взяла больного ребёнка и отправилась в путь. И действительно, когда она исполнила всё то, о чём во сне говорила святая Параскева, её ребёнок сразу стал совершенно здоровым.

Но вскоре заболела сама Вайа. Однажды она стирала одежду на источнике и внезапно лишилась чувств. С тех пор женщина стала терять сознание очень часто, и её жизнь превратилась в сплошной кошмар. Она могла лишиться чувств где угодно: дома, в церкви, в поле и на дороге. Она падала навзничь, теряя сознание, и в себя приходила лишь спустя некоторое время.

Жизнь её маленьких детей теперь была наполнена страданием и страхом. Они видели, как мучается их мама. А когда она лишалась чувств, детишки плакали и кричали, думая, что она умерла. Мать заранее старалась их предупредить и успокоить: «Сейчас я заболею, не бойтесь, я скоро очнусь».

Почему с ней случались эти обмороки? Тётя Вайи, которая знала её с раннего детства, полагала, что виной всему был голод. Она жила в таких лишениях, которые сегодня показались бы неправдоподобными. Во всём селении не было семьи беднее, чем семья Вайи.

Но к страданию физическому добавилась и боль душевная. Некоторые злорадные люди стали «умножать её страдания» (Пс.68:27). Они объявили её сумасшедшей и хотели отправить в психиатрическую клинику на остров Керкира[41].

Другие избегали её, словно она была прокажённой, и издевались над её детьми. Какой невыносимой пыткой это было для нежных детских душ и любящего материнского сердца!

Но Вайя была человеком Божиим и смогла пережить эти испытания. Она несла свой крест с терпением и великой надеждой на Бога. Ни разу не возроптала, а смиренно склоняла голову перед волей Господа.

Как любой человек, она подчас сгибалась под тяжестью обстоятельств, страдала и плакала, особенно когда некоторые её преследовали и хотели причинить зло детям. Но Милосердный Бог, Бог обиженных и страдающих, никогда не оставлял её одну. Он давал ей силы и утешение, чтобы пережить испытания.

Вечером Вайя зажигала лампаду перед иконами. Сначала молилась вместе со своим младшим сыном, затем укладывала его спать. С материнской нежностью целовала и желала спокойной ночи. Затем становилась перед иконами и начинала свою молитву: «Благодарю тебя, Христе, Владыко мой! Да будет препрославлено имя Твое! Пресвятая Богородица, сохрани моих детей и весь мир». В конце молитвы у неё вырывался невольный вздох: «Ох, мамочка моя!» Затем Вайя начинала творить земные поклоны, обращая свои молитвы ко Господу, его Святым угодникам и Пресвятой Богородице.

В церковь она ходила на все воскресные и праздничные службы. В эти дни она никогда не работала.

Так как иногда Вайя падала в обморок и во время служб, некоторые женщины настаивали на том, чтобы она прекратила ходить в церковь. Они указывали на то, что там душно, пахнет ладаном, коптят свечки. На это Вайя отвечала: «Я буду ходить в Дом Божий, даже если меня за это убьют».

Но страданиям Вайи не было видно конца. «Ибо кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему» (Прит.3:12).

Однажды её сын заболел. Придя домой, он ничего не сказал матери и лёг под одно одеяло со своими братьями и сёстрами. Утром у всех на голове появилась сыпь. Вайя так переживала за детей, что не выдержала и была госпитализирована в больницу. Детей тоже забрали в Афины, где положили в один из известных детских госпиталей. Но когда они выздоровели и вернулись в деревню, все (даже родственники) опасались к ним приближаться из боязни заразиться. Только одна двоюродная сестра Вайи забрала детей к себе и заботилась о них, пока Вайя не вернулась из больницы.

Но новое несчастье поджидало многострадальную женщину. Её младшей дочери Эленице[42] не исполнилось ещё и двух лет. Пока Вайя была в больнице, за старшую осталась шестилетняя Фотиния. Она вела всё хозяйство и заботилась о младших братьях и сёстрах, в том числе и о маленькой Леночке. Однажды, когда малышка расплакалась, Фотиния стала качать её на качелях, чтобы успокоить. Покормила, но сестрёнка продолжала плакать. Когда она замолчала, старшая сестра подумала, что девочка уснула. Спустя некоторое время Эленицу пришла навестить её крёстная, которая и обнаружила, что малышка умерла. Словно ангелочек, она улетела на небеса.

Вскоре после того как малышку похоронили, муж Вайи отправился забрать её из больницы в городе Игуменица. И туда и обратно надо было идти пешком и не один день провести в пути. В больнице о Вайе хорошо позаботились. Она поела сытной и вкусной еды и немного поправилась. Когда вернулась в деревню, всем показалось, что она стала настоящей красавицей. Боясь её расстроить, муж сразу не сказал ей о смерти младшей дочери. Узнав горькую правду, Вайя воскликнула: «Ах! Правильно я видела во сне, что доченька умерла. А вы хотели меня обмануть».

Она долго оплакивала её. И когда её утешали, она всегда отвечала: «Мать никогда не сможет забыть своего ребёнка».

Несмотря на то, что в жизни своей пережила столько тревог и испытаний, Вайя никогда никому не жаловалась и старалась скрыть от людей, какой тяжёлый крест выпал на её долю. Она не хотела, чтобы её жалели и утешали, и поэтому участвовала во всех праздниках и печалях своих односельчан.

Вайе очень нравились школьные праздники. Она любила слушать, как дети читают стихотворения и поют в торжественные праздничные дни.

На свадьбы она всегда приходила с подарком первая. Когда ей говорили:

— Георгиевна, зачем ты принесла подарок? На тебя, такую бедную, уж точно бы никто не обиделся.

Она отвечала:

— Бедность бедностью, а свадьба свадьбой. Пусть у меня и есть нечего, но поздравить молодых я обязана.

И она не только ходила на свадьбу, но и пела там, и танцевала. Она находила силы превозмочь себя и искренне радоваться вместе со всеми.

Но всё своё сердце без остатка она отдала Церкви. В день памяти дорогих её сердцу Святых она обычно ходила молиться в посвящённые им церкви или часовни: Святой Марины, Святой Параскевы, Святой Софии, Пророка Илии, Пресвятой Богородицы в Кастри, Святого Димитрия в Филиппиаде и Пресвятой Богородицы в Лапово.

На Пасху и Рождество она вся светилась от переполнявшей её радости.

Однажды в Великую пятницу Страстной седмицы она послала сына срезать несколько роз, чтобы отнести их для украшения Плащаницы Спасителя. Когда по дороге в храм малыш машинально их понюхал, мать сказала ему: «Нельзя этого делать, сынок. Мы несём розы Христу. Они должны быть нетронутыми и чистыми. Оставь их и сбегай за новыми».

Вайя была нежной и ласковой матерью. Она готова была отказаться от всего, лишь бы её дети были рядом.

Её самопожертвование было великим. Когда Вайю забирали в больницу, она всегда оставалась там недолго и, как только чувствовала себя получше, всеми силами стремилась домой. Никакие уговоры врачей её удержать не могли. «Я уйду, мои дети во мне нуждаются», — говорила она и пешком отправлялась в далёкий путь домой, куда добиралась глубоко за полночь.

Но особой была её забота о дочерях. Господь открыл Вайе время её смерти, память о которой она всегда хранила в своём сердце. Но прежде она хотела устроить будущее своих дочерей, собрав им приданое.

«Пусть, когда Вайя закроет глаза, её дети ни в чём не будут нуждаться». У неё было большое любочестие и чуткость к своим обязанностям. Она фактически обрекла себя на голод, чтобы суметь скопить для своих детишек немного денег. Она получала небольшую пенсию. На все деньги она покупала нитки и шерсть и часами напролёт пряла и вязала приданое своим дочкам. Столь напряжённой работы не смог бы выдержать и совершенно здоровый человек.

Её руки никогда не оставались без дела. По дороге на поля она одновременно держала на поводке коз и что — нибудь вязала.

Хотя она и была очень бедной, Вайя любила давать милостыню по мере своих возможностей. Всегда отделяла часть полученных денег и отправляла их разным семьям и людям, хотя порой сама нуждалась больше, чем они. У Вайи было небольшое поле рядом с селением Кастри, где она выращивала необходимые для пропитания овощи. Каждый день, чтобы полить огород, она проделывала часовой путь на лошади. На обратном пути она раздавала большую часть собранных овощей и мало что довозила до дома. Она была неграмотной, но учила не словами, а своими делами, стремясь воспитать своих детей милостивыми. Когда пришлось зарезать одну из коз, большую её часть Вайя отнесла двоюродной сестре мужа. Эта женщина часто её оскорбляла и огорчала вмешательством в семейные дела. Поступок Вайи сильно её растрогал, в корне изменив её поведение.

Она любила всех без исключения и имела обыкновение всегда первой здороваться даже с младшими по возрасту.

С тридцати лет она всегда носила чёрные одежды. Она обладала каким — то трогательным глубинным уважением к людям и благоговением к Святыне.

В конце жизни она страдала от лейкемии. Организм отторгал пищу, приходилось терпеть сильные боли. Так она страдала несколько лет, что довело её до полного истощения. Её отправили на лечение: сначала в больницу Святой Ольги в городе Неа Иония, а затем в афинский госпиталь Святого Саввы. Врачи советовали каждые шесть месяцев приезжать на обследование, хорошо питаться, побольше отдыхать и не расстраиваться. Но, вернувшись домой, она сразу бралась за домашние работы, ухаживала за животными, обрабатывала поля. А болезнь потихоньку брала своё.

Кроме множества болезней и пережитых страданий против Вайи вёл брань диавол. Однажды она своими глазами видела, как он хотел сбросить её с лошади. Но Богородица, к Которой она успела обратиться, её защитила. Неподалёку от места, где это произошло, была церковь Богородицы Милующей. С тех пор Вайя всегда там останавливалась, чтобы зажечь лампадки, помолиться и ещё раз поблагодарить Богородицу.

Последний раз Вайя побывала в церкви Пресвятой Богородицы в Кастри в день Успения. После Вечерни взяла за руку сына и спросила его: «Сынок, скажи мне, всё то, что изображено на этих стенах, сотворили со Святыми? Столько мучений и издевательств!» Посмотрела на фрески с изображениями мучений Святых подвижников и сказала своё обычное: «Велий еси, Господи, Велий. Согрешила пред Тобой, Христе мой». Кто знает, что в этот момент было у неё на душе? Она сострадала Святым, так как её жизнь тоже была одним сплошным мучением.

Но подходили к концу и её страдания. Вайю всё время рвало, и она стала худой и лёгкой как пёрышко. В начале марта ей стало совсем плохо, сердобольный односельчанин Такие Милибнис повёз её на своём такси в Афины.

Она смотрела вокруг, словно прощаясь с родными местами, и приговаривала: «Вернусь ли я сюда живой?» Хотя сама давно уже знала, что отправляется в последнее в этой земной жизни путешествие. Она заранее обошла деревню и попрощалась со всеми родственниками и односельчанами.

Когда таксист привёз Вайю в Афины, никто из родственников не открыл свои двери, чтобы пустить передохнуть многострадальную женщину. Таксист отвёз её в Народную больницу в Гуди. Её положили на раскладушку в коридоре. Об этом узнал её сын, когда приехал в больницу навестить мать. Врач сказал, что необходима операция и попросил 50 ООО драхм. Сумма была неподъёмной, деньги собрать не удалось, и операция так и не состоялась. На больничной койке она провела около недели и оставила своё многострадальное тело, а её душа, украшенная венцами веры, терпения и смирения, воспарила на небеса. Это случилось 10 марта 1974 года. Ей было отмерено сорок семь земных лет.

Отпевание состоялось в родном селе Вайи. Все сострадали самой бедной, измученной и любимой женщине деревни. Не было ни одного человека, которому бы она нанесла обиду.

Приходской священник, который прежде никогда не говорил на похоронах, на сей раз посвятил усопшей много трогательных и вдохновенных слов.

Она оставила неизгладимый след в людских сердцах. Ещё много лет женщины, встречая её детей, говорили: «Ах, чадо моё, ты ребёнок Вайи?» — и плакали.

Вайя предсказала многие вещи, которые сбылись в точности после её смерти.

Заранее зная о времени своей кончины, она обошла своих родственников, чтобы с ними попрощаться. «Скоро я ухожу. Что вы хотите передать нашей бабушке?» — спрашивала она.

За неделю до своей поездки в Афины Вайя отправилась к своей сестре, которая была занята сбором маслин.

— Зачем ты проделала такой трудный путь, чтобы спуститься сюда?

— Э, как мне не проститься со своей сестрой? Для меня жизнь подходит к концу, через неделю я умру.

Когда её сын был ещё совсем маленьким, деревню посетил один архиерей. Мальчишка играл во дворе, а взрослые сидели за столом. Внезапно Вайя поднялась и сказала одному своему родственнику: «Ах, Ставрос, как хорошо было бы, если бы Бог сподобил моего ребёнка посвятить Ему свою жизнь».

Её пожелание исполнилось. Спустя много лет её сын избрал путь монашества.

Господь да упокоит душу многострадальной Вайи в Царствии Своём и дарует ей вечное блаженство! Аминь.