XLVII
XLVII
И взошли мы на гору Елеонскую. И сказал им я:
– Все вы разочаруетесь во мне в эту ночь. Ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы. Когда же воскресну я в вас своим словом и учением, идите в Галилею.
Петр же казал мне:
– Если и все разочаруются, но не я.
И снова сказал я ему слова, которые говорил прежде:
– Говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от меня.
Но то еще более рьяно говорил:
– Хотя бы мне надлежало и умереть с тобою, не отрекусь от тебя.
То же и все говорили, но я знал их лучше, чем они себя. Ибо слабы они были, как и я, и все люди, хоть и имели в духе своем отца.
И сказал я им:
– Молитесь себе, укрепляйте дух свой, чтобы не впасть в отчаяние.
Я сказал ученикам своим, чтобы посидели поодаль, пока я останусь наедине с отцом своим. Взял я с собою лишь Петра, Иакова и Иоанна, и начал ужасаться и тосковать. И сказал им:
– Душа моя скорбит смертельно, побудьте здесь и бодрствуйте духом.
И, отойдя немного, сел я на землю и, опустив голову, я аль, пока я останусь наедине с отцом своим.щайте свой дух на неразумных, но спокойно сносите удары судьбы, , начал молиться и укреплять свой дух перед тяжким испытанием, которое уготовили мне священники – служители лжи.
Я говорил с собою.
– Дух мой! О, если бы ты благоволил пронести чашу сию мимо меня! Все возможно тебе, пронеси чашу сию мимо меня. Могу я бросить все и бежать от суда и спасти себя, но не смогу я убежать от себя и тебя, мой отец. Не будет мне жизни на земле, коли отрекусь от себя, от отца своего в духе, от учения своего и от учеников своих. Могу я также призвать всех своих учеников, и, вооружившись, они защитят меня. Но не приносится истина мечом, а лишь словом твоим. Итак, разумею я. Да будет так, как хочешь ты, мой дух, как должно быть по правде, но не как хочу я – слабый человек.
И укрепился я духом, и встал и подошел к ученикам своим, которые спали духом от печали, не разговаривая между собой, как некогда, и были полны тревоги и уныния. И сказал им:
– Что вы спите? Встаньте и молитесь, чтобы не впасть в отчаяние.
И снова отошел я и молился духу своему.
– Отче мой! Если не может чаша сия миновать меня, чтобы мне не пить ее, да будет воля твоя. Я знаю, что моя смерть – жизнь для многих.
И когда я вернулся, опять застал своих учеников спящими. Тогда я отошел и снова помолился своему духу, а когда возвращался к ученикам, заметил поодаль людей и солдат, которые приближались. Иуда знал место, где я собирался с учениками своими и выдал его священникам. Я подошел к ученикам и сказал им:
– Вы все еще спите и почиваете? Кончено, пришел час. Вот, предается Человек в руки грешников. Встаньте, пойдем, вот, приблизился Иуда, предающий меня, с людьми. Они хотят убить не меня, они хотят убить истину спасающую, Христа. Они убьют мое тело – тело слабого человека, но не убьют мое слово истинное, мой дух святой, истинный, который воскреснет в вашем духе. Тот, которого вы увидите у креста, радостного и улыбающегося, есть живой Иисус. А тот, в чьи руки и ноги они вобьют гвозди, – это его плотская оболочка, которая всего лишь отражение. Они предадут позору то, что является его подобием.
И тотчас, как я еще говорил, подошел Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа разозленного с мечами и кольями, с фонарями и светильниками от первосвященников и книжников и старейшин. Иуда подошел ко мне, и поцеловал, и сказал:
– Здравствуй, Равви.
Я же сказал ему:
– Друг, для чего ты пришел?
Бывшие же со мною, видя, к чему идет дело, сказали мне:
– Учитель, не ударить ли нам мечом, который ты дал нам – словом истины?
Я же спросил пришедших:
– Кого ищете?
Мне отвечали:
– Иисуса Назарея.
Я сказал им:
– Это я. Если меня ищете, оставьте их, учеников моих, пусть идут, да сбудется слово, данное мною однажды себе: из тех, которых отец мой ко мне привлек, я не погубил никого.
И тотчас люди, бывшие с Иудой, схватили меня. Тогда Петр начал выговаривать рабу первосвященника, другу своему Малху, который схватил меня.
И закричал ему я:
– Возврати меч свой в его место и помолчи, ибо все, взявшие слово сейчас, от меча погибнут. Или ты думаешь, если бы я захотел, то не смог бы сказать двенадцать легионов слов этим глухим и слепым людям? Неужели мне не пить чаши, которую дало мне призвание моего духа? Оставьте, довольно.
И, обратившись к Малху, я попросил у него прощение за несдержанность ученика своего. Первосвященникам же и начальникам храма и старейшинам, собравшимся против меня, я сказал:
– Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять меня. Каждый день бывал я с вами, уча в храме, и вы не поднимали на меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы.
Тогда ученики, увидев, что меня схватили, чтобы предать суду, испугались и убежали. Воины же и священники взяли меня и связали. И повели меня к тестю Каиафы Анне, который был на тот год первосвященником