Рагнарёк. Гибель и грядущее возрождение.

Рагнарёк. Гибель и грядущее возрождение.

Следует отчетливо понимать, что древнескандинавская эсхатология основана не только и не столько на предопределении, безжалостной судьбе, а на общем мировосприятии норманнов, очень непохожем на менталитет иных народов, кроме, пожалуй, римлян эпохи ранней Республики — потомки Ромула и Рема тоже отдавали дань мрачной торжественности, святому долгу и беззаветной доблести. Однако, над римлянами не тяготело проклятие неминуемого всеобщего уничтожения.

Точно так же как и боги, норманн твердо знал, что рано или поздно грянет Рагнарёк. Митгард, — такой привычный, пускай далеко не всегда гостеприимный, суровый северный мир, — окажется повержен и сгинет в пламени Последней Битвы. Та же судьба постигнет Асгард, который обратится в пылающие руины. Боги (и люди вместе с ними!) встретят с оружием в руках полчища врагов и, зная что обречены на гибель, будут сражаться до последнего. Они все обречены и знают об этом, но никто не посмеет бросить клинок и просить пощады!

Религиозная система подразумевает под собой прежде всего систему этическую, тип поведения и общепринятое мировоззрение. Возвращаясь к древним германцам эпохи до падения Рима, которые и дали фундамент для верований скандинавов, можно выстроить довольно непротиворечивую гипотезу, отвечающую на сложный вопрос — а почему, собственно, древние племена готов, лангобардов или вандалов быстро и достаточно мирно крестились, причем массово? Перешли в христианство, являющееся прямой противоположностью воинственным и жестоким культам германцев?

В первые века зарождения христианства, и германцы, и ранние христиане-мученики, мерили жизнь героическим стандартом. В Риме времен Нерона, Диоклетиана и прочих императоров-гонителей Новой Веры более чем хватало германцев-политеистов, занимающих самые разные позиции в социуме — от рабов, до солдат римской армии и богатых торговцев. Поведение ранних христиан, шедших ради своего Бога на мученичество и погибель, соответствовало варварской традиции — не сдаваться и не отступать перед угрозой неминуемой смерти! Не отрекаться от своей судьбы. Решение только за человеком — капитулировать перед фатальными обстоятельствами или бороться до конца.

Героическая смерть, как и мученическая, — не поражение, а триумф. Это сближало первохристиан и германцев, а так же облегчило принятие последними единобожия. Перед ними был очень близкий и наглядный пример. Христиан было не победить — и это импонировало варварам, которые полагали достойное и мужественное поведение перед лицом смерти наивысшей доблестью.

То же мы видим и в религиозной концепции норманнов: телесное спасение невозможно, но если так — нельзя опускать руки! Нельзя не сопротивляться абстрактному «злу», которое однажды вырвется из Мюспелльхейма! Герой может показать, кто он есть на самом деле, только в своей смерти. Сила и мощь Добра и Упорядоченности — не в триумфальной победе, а в способности биться с Хаосом даже перед лицом неизбежного и окончательного поражения.

Это насколько мрачная, настолько же и утверждающая торжество человеческого духа философия. Беззаветный героизм, над которым не властны ни смерть, ни чудовища Утгарда, ни сами боги.

* * *

Норманны понятия не имели о том, что такое энтропия как функция состояния термодинамической системы, определяющая меру необратимого рассеивания энергии. Равно как и не знали формулы «тепловая смерть Вселенной» — однако, предвосхитили эти научные выкладки, которые появятся лишь многие столетия спустя. Великие истины остаются таковыми хоть в Древней Скандинавии, хоть в научных лабораториях ХХ или XXI веков.

«Стареет мир, к закату ощутимо клонится», читаем мы в готских источниках. Те же нотки мы видим и в древнескандинавских сагах — и солнце не обладает уже тем блеском, и рыбы в море меньше стало, и дичь в лесах изводится. Вы скажете — устная традиция передавалась от старикам к молодым, а человек в возрасте всегда видит окружающее совсем иначе, чем в юности? Да, конечно, однако обязательная ремарка о «старении мира» является чем-то значительно большим, нежели старческое брюзжание.

Это — твердая уверенность в постепенном дряхлении Митгарда, а вместе с ним и всей Вселенной Иггдрасиля. Вовсе не обязательно воспринимать Рагнарёк буквально, как разрушение всего сущего, но давайте вспомним, что Девять Миров и их обитатели действительно исчезли после христианизации — это ли не Гибель Универсума?

Впрочем, не будем строить умозрительных теорий и обратимся к фактам, изложенным в «Пророчестве вельвы».

* * *

Перво-наперво следует напомнить читателю о порождениях Хаоса, которые остались в Мирах Иггдрасиля после возникновения Вселенной. Хтонических монстров в обитаемой ойкумене куда больше, чем хотелось бы, и все они рано или поздно станут орудиями безжалостной Судьбы.

Давайте пройдемся по персоналиям. Выясним, кто есть кто. Взглянем в глаза чудовищ.

В первую троицу (если не считать Локи, который примет в апокалипсическом спектакле самое живое участие) входят волк Фенрир, мировой змей Мидгардсормур и огненный великан Сурт.

* * *

Фенрир. Сверх-волк. Гигант. Меньше этого существа разве что четырехглазый Гарм, с которым мы встречались на входе в царство Хельхейм. Из «Эдды» нам известно, что Один потребовал привести к нему всех трех детей Локи от Ангрбоды — старухи из Железного леса. Митгардсормура бросили в океан, великаншу Хель отправили в «нижние миры» — «дабы она давала приют у себя всем, кто к ней послан, а это люди, умершие от болезней или от старости», волка Фенрира же асы оставили жить у себя, не взирая на то, что вельва ясно предсказала, каков будет исход («Видение Гюльви»):

«...того же племени будет и сильнейший из волков, по имени Лунный Пес. Он пожрет трупы всех умерших и проглотит месяц и обрызжет кровью все небо и воздух. Тогда солнце погасит свой свет, обезумеют ветры, и далеко разнесется их завыванье».

Щеночек оказался проблемным. Рос волк невероятно быстро и вымахал настолько, что боги начали Фенрира побаиваться — кормить волка осмеливался лишь Тюр (а мы помним, что некогда Тюр был богом воинской доблести Тивазом). В конце концов асы приняли решение сковать монстра, но Фенрир порвал две выкованные богами цепи с названиями Лендинг и Дроми. Оставалось обратиться к дварфам, способным создавать волшебные вещи огромной силы — свартальвы и выковали цепь Глейпнир, «из шума кошачьих шагов, женской бороды, корней гор, медвежьих жил, рыбьего дыхания и птичьей слюны».

Причем древнеисландское слово «fj?turinn» можно перевести и как «оковы», и как «веревка» или «путы», что больше соответствует творению свартальвов: это была не привычная металлическая цепь, а именно некое чудесное изделие, способное удержать чудовище силой магии.

Боги продемонстрировали Глейпнир волку и предложили порвать путы так же, как он это сделал с цепями Лендинг с Дроми. Фенрир, уверенный в своей силе согласился, но чувствуя подвох поставил условие: пусть Тюр вложит руку в его пасть, что будет залогом отсутствия у асов недобрых намерений. Однако, волшебство дварфов сработало, связанный Фенрир повалился наземь и откусил руку Тюру в том месте, что называется с тех пор «волчий сустав» — ?lfli?r, речь идет о запястье.

Конечно, со стороны асов это было сущим вероломством, но убивать Фенрира они отказались — чтобы не осквернять земли Асгарда кровью волка. Из «Видения Гюльви» мы узнаем следующее:

«...Увидев, что волк связан надежно, асы взяли конец пут, прозываемый Гельгья, и протянули его сквозь большую каменную плиту — она называется Гьелль, — и закопали ту плиту глубоко в землю. Потом они взяли большой камень, Твити, и зарыли его еще глубже, привязав к нему конец пут. Волк страшно разевал пасть и метался и хотел всех покусать. Они же просунули в пасть ему меч: рукоять уперлась под язык, а острие — в небо. И так распирает меч ему челюсть. Дико он воет, и бежит слюна из его пасти рекою, что зовется Вон. И так он будет лежать, пока не придет конец света».

Глейпнир порвется перед самым Рагнарёком, волк Фенрир освободится, убьет Одина и сам будет повержен Видаром — одним из богов, которым суждено будет пережить Последнюю Битву...

* * *

Мидгардсормур (Ёрмунганд) — тоже потомок Локи и тоже гигант. Само его имя — «Мировой змей», «Змей Митгарда», возможно указывает на то, что исходно он был позитивной частью структуры тварного мира. Змея в целом — невероятно древний мифологический символ, присутствовавший практически у всех народов, от египтян до греков, иудеев и иранцев, причем смысл этого символа зачастую положителен: олицетворение вечности, вселенной, жизненного цикла и перерождения.

У Митгардсормура есть много черт Уроброса, свернувшийся в кольцо змея, кусающего себя за хвост и пришедшего в европейскую культуру, предположительно, из древнего Египта, где обозначал процессы «не имеющие ни начала, ни конца». В понимании египтян Уроборос был олицетворением вселенной, воды, земли и звёзд — всех существующих элементов, старых и новых.

Мы не знаем, как трактовался образ Мирового змея в протогерманских верованиях — упоминаний о нем у римских авторов попросту нет, а если и были, то не сохранились. Митгардсормур древних скандинавов — однозначно существо «нижнего» мира, причем противопоставляемся ему один из самых любимых богов норманнов, Тор.

Упоминаний Митгардсормура в сагах не так уж и много. Впервые мы встречаемся со змеем у Снорри Стурлуссона в «Младшей Эдде», где описаны состязания асов (Тора, Локи и сопровождавшего их человека по имени Тьяльви) с йотуном по имени Утгарда-Локи (Локи из Утгарда, великан, не путать с Локи из Асгарда). Соревнование было откровенно жульническим со стороны йотуна — Утгарда-Локи заколдовал Мирового змея, превратив его в большую кошку и потребовал Тора поднять ее. Тор, разумеется, сделать этого никак не смог, поскольку под магической иллюзией скрывалось самое крупное существо во Вселенной за исключением, пожалуй, давно погибшего Имира. Все. Что удалось могучему Тору — заставить мнимую кошку оторвать лапу от земли, но и это Утгарда-Локи затем назвал величайшим деянием.

Вторая сага, — невероятно популярная у скандинавов, — называется «рыбалка Тора». Полностью пересказывать таковую здесь нет смысла, основные же события таковы. Аса-Тор отправился на рыбалку вместе с великаном Хюмиром и на приманку из бычьей головы сумел поймать на крючок Мирового змея. Бог Асгарда хотел прикончить чудовище, но Хюмир перерезал леску и Митгардсормур ускользнул, хотя Тор бросил ему вслед свой чудесный молот и задел по голове.

Последняя встреча Тора с Ёрмунгардом состоится во время Рагнарёка и они станут причиной гибели друг друга — Тор все-таки сумеет отрубить монстру голову, но пройдет все лишь девять шагов и волна яда из пасти Мирового змея накроет его...

* * *

Гораздо сложнее ситуация с огненным великаном Суртом, поскольку сведения о нем крайне скудны. Первое упоминание — «Старшая Эдда» («Пророчество Вельвы»):

Сурт идет с юга —

огонь всепалящий

солнцем блестит

на мечах у богов,

рушатся горы,

мрут великанши,

все Хель пожирает,

небо трещит;

Хлин в тревоге,

ждет ее горе —

Один выходит

на битву с Волком,

сразивший Бели

выходит на Сурта —

скоро погибнут

все близкие Фригг.

Противником Сурта в последней битве будет Фрейр («сразивший Бели», указание на то, что Фрейр некогда убил великана Бели). Обязательный атрибут Сурта — огромный огненный меч, которым он подрубит Иггдрасиль, причем волшебный меч не может проявлять свои губительные свойства в священной роще Ходдмимир, где укроются двое людей, которые после Рагнарёка дадут жизнь новому человечеству...

* * *

С чего же все начнется? Как мы определим, что Рагнарёк близок? Каковы будут предзнаменования?

Как мы уже упоминали, холод, мороз и зима у норманнов ассоциировались со смертью. Вполне естественно, что Конец Мира начнется с прихода «Великанской зимы» Фимбульветур (исландское — Fimbulvetur), когда Фенрир разорвет путы и пожрет солнце, весна не настанет и на Митгард опустится мрак. Отметим, что скандинавский праздник Йоль, посвященный зимнему солнцевороту, имеет очевидную символику: если «зимнее солнце» начало расти, световой день увеличивается, значит Рагнарёк отсрочен еще на год. В противном же случае знайте, что надо отточить оружие и ждать, когда боги призовут нас на Последнюю Битву с Хаосом! Начало таковой пропустить будет невозможно — воинский рог аса Хёймдалля даст сигнал, который разнесется по всем девяти мирам!

Тут необходима еще одна «климатическая» ремарка. Выше мы обсуждали вопрос о Римском климатическом оптимуме и последовавшем за ним пессуме, резком похолодании V-VII веков нашей эры. До этого времени мотив «Великанской зимы» в германских преданиях не встречается, и появляется исключительно в более поздней мифологии норманнов. Они наблюдали предтечу Фумбульветур собственными глазами на протяжении нескольких поколений, а особенно во время катастрофического локального похолодания 535-536 годов, когда лета попросту не было — слегка потеплело, но и только. На полях остался лежать снег, выпасать домашний скот было невозможно. Последствия оказались до крайности скверные: массовый голод, в Скандинавии исчезло множество крестьянских хозяйств, смертность увеличилась во много раз.

Вероятно, именно климатический пессум эпохи Тёмных веков и дал толчок зарождению мифа о невероятной зиме, которая станет преддверием Рагнарёка.

* * *

Эсхатологическая картина, которую нам рисует «Пророчество вельвы» всеобъемлюща и затрагивает все Девять миров Универсума. Никто не останется в стороне.

Из океана всплывает Митгардсормур, змей отравит небеса своим ядом. Гигантские волки пожирают солнце и луну. Огненные великаны под предводительством Сурта сжигают землю. Порождения Мюспелльхейма обрушивают радужный мост Бифрёст. Под ударами Хаоса падает Иггдрасиль, чьи корни подточены драконом Нидхёггом.

Любопытна роль в крушении Вселенной нашего знакомца Локи — мифы «до Рагнарёка» в целом рисуют Локи божеством своенравным, невероятно хитрым, обожающим распри и недобрые шуточки, но в целом не злобным. Как «зло» в привычном нам понимании этого слова Локи выступает разве что в истории со смертью Бальдра, после чего боги связывают его и оставляют до Конца Времен скованным подобно Фенриру, а когда начинается Последняя Битва Локи приводит из Хельхейма корабль мертвецов Нагльфар и в сражении убивает Хёймдалля — то есть возвращается к своей исходной ипостаси, как потомок злобных великанов и представитель сил Хаоса...

На поле Вигрид гремит удивительная и жуткая битва — великаны, мертвецы Хельхейма и чудовища против богов и людей, как эйнхериев из Вальхаллы, так и людей живых. Асы и ваны гибнут один за другим. Сын Одина Видар убивает волка Фенрира. Бушует пламя Мюспелльхейма, пожирая один за другим Девять миров. Гремят гигантские льдины Нифльхейма, замораживающие то, что не уничтожил огонь. Вселенная рушится, обращаясь в состояние первобытного хаоса.

Единственный островок не затронутый глобальной катастрофой — роща Ходдмимир, где укрываются двое людей. Родоначальников нового человечества зовут символично: Лив и Ливтрасир («Жизнь» и «Пышущий жизнью», исландское — L?f og Lif?rasir).

Выжили и четверо асов — сыновья Одина Видар и Вали, а так же двое сыновей Тора — Магни и Моди, которые унаследовали чудесный молот своего отца, Мьёлльнир. Возвращаются в мир живых светлый Бальдр и его невольный убийца Хёд. Они станут богами обновленного, не знающего древнего Хаоса, мира.

Каков он будет, этот новый Универсум? Никто не знает. Вельва предпочла об этом умолчать.

Даже в мрачной норманнской мифологии есть место надежде и будущему — на смену Девяти мирам придет нечто иное, доселе невиданное, и в этой Вселенной найдется место как людям, так потомкам богов Асгарда.