Владыки Асгарда

Владыки Асгарда

Что же мы знаем про Одина, или же, в древнегерманском произношении, Вотана? Если вкратце, то его портрет выглядит следующим образом.

Если вдруг на дороге вы встретите седобородого одноглазого старца в серой одежде с синим плащом и в широкополой шляпе, да еще сопровождаемого двумя огромными черными в?ронами и двумя матерыми волчищами, с очень большой долей вероятности можно утверждать, что перед вами именно Один. Ну а если он при этом восседает на удивительном восьминогом коне по имени Слейпнир и держит в руке копье с наконечником дивной работы дварфов — отпадают последние сомнения.

(В современной Исландии считается добрым знаком встреча на пути с двумя храфнами-в?ронами.)

С историей рождение Одина мы уже знакомы. Напомним, что Один был внуком Бури, сыном Бора и великанши Бестлы, у него было двое братьев — Вили и Ве, судьба которых после сотворения человека нам неизвестна.

Совсем другой вопрос, как и откуда появился культ Одина, вытеснивший почитание Тиваза-Тюра — особенно если учитывать, что исходно в архаичном германском пантеоне времен бронзового века никакого Одина-Вотана не было вовсе, а если и был, то занимал даже не второстепенные, а совершенно арьергардные позиции?

Тиваз — типично индоевропейское божество с аналогами в других культурах: например, имеется этимологическое соответствие греческому Дьясу-Зевсу. Тацит описывает Тиваза под именем Марса, что указывает на его покровительство воинам и военному ремеслу.

То же самое и с Тором-Доннаром — он вполне сравним с индоевропейскими Индрой, Таранисом, Перкунасом (Перуном) и даже с финно-угорскими богами грома и неба (Укко, Таара). У Тацита — аналогия с Геркулесом-Гераклом.

В истории с Одином всё гораздо сложнее и запутаннее.

В личности Одина сочетаются казалось бы абсолютно не сочетаемые черты, среди которых резко выделяется шаманистский аспект, причем таковой практически отсутствует в древнегерманском культе (когда Вотан только появляется в пантеоне), и, наоборот, резко подчеркивается в скандинавском. Возможно, здесь сыграло свою роль финско-саамское окружение древних норвежцев и шведов — у их северных соседей, так и не перешагнувших грань палеолита, шаманские практики были распространены повсеместно.

Шаманская инициация Одина выражена в легенде о его жертвоприношении — он пронзает себя копьем, пригвоздив к стволу Иггдрасиля, девять дней висит на Мировом Древе и затем утоляет жажду магическим мёдом, получив его из рук родного деда по материнской линии, великана Бёльторна. Тогда же Одину открываются руны — носители мудрости и волшебства. Так же безусловно шаманской практикой выглядит поездка Одина в Хельхейм, где он пробуждает древнюю вельву-пророчицу и узнает от нее судьбу богов и всего мира.

Священный мёд тесно связан с Одином (миф о мёде — важнейший в одинической мифологии) и символизирует экстатический источник как мудрости, так и обновления жизненных и магических сил. Добытый Одином мёд поэзии, возбуждающий шаманский экстаз и дарующий поэтическое вдохновение, имеет параллели в других мифологиях (священный напиток амрита в индийской мифологии), что дает возможность сделать вывод об общих индоевропейских корнях легенды.

Впрочем, мудрость Одина носит не только экстатический, но и интеллектуальный характер. Повелитель Асгарда является знатоком рун, правил житейской мудрости, старинных преданий. Все это сочетается с шаманский интуицией, хитростью и коварством, не присущим «воинским» божествам — допустим, Тор в легендах выглядит откровенно «простоватым», тогда как великая мудрость Одина постоянно подчеркивается.

Генезис происхождения этого странного божества до конца так и не прояснен, но ученые-скандинависты не без оснований полагают, что возвышение Одина стало результатом выхода на первые позиции таких божественных функций как духовная власть и мудрость, плюс шаманское посредничество между богами и людьми. Два остальных элемента трехфункциональной индоевропейской системы — военная сила и плодородие-богатство, — отданы Тору и Фрейру соответственно.

* * *

Тор, или же Доннар древних германцев, являлся одним из любимейших и самых почитаемых скандинавских богов. Его имя осталось в десятках топонимов и личных именах (особенно в Исландии), а мечущий молнии молот Мьёллнир даже сейчас, почти тысячу лет спустя, считается популярным оберегом от злых сил. Тор не был загадочен и в определенной степени опасен, подобно Одину. Наоборот — свой парень, любитель подраться и выпить, без лишней зауми и, главное, без подозрительного колдовства. Тор прежде всего понятен и близок простому человеку — от воина, до землепашца.

Главная функция Тора — так называемый «культурный герой». Сиречь, мифологический персонаж, который добывает или впервые создает для людей огонь, орудия труда, аграрные растения и другие предметы культуры, учит их охотничьим приемам, ремеслам, искусствам, вводит социальную организацию, брачные правила, магические предписания, ритуалы, праздники и т. д. Бесспорно, отдельными чертами культурного героя владеет и Один (руны, поэзия, традиции), но между двумя ведущими божествами Асгарда существует принципиальная разница.

Один более «элитарен», он покровительствует воинским дружинам и братствам, Тор же ассоциируется с вооруженным народом и обществом как таковым — именно бог-громовержец защищает людей от хтонических чудовищ, бьется с великанами и монстрами, оберегает мир людей Митгард и мир богов Асгард от страшилищ, обитающих «за оградой» — то есть, символизирует защиту «своих» от «чужих», будучи при этом безоговорочно положительным персонажем.

Внешность Тора, в отличие от Одина (частенько меняющего обличья) вполне узнаваема — могучий рыжебородый богатырь в богатых красных одеждах, вооруженный мечущим молнии молотом. В колесницу Тора впряжены два огромных козла, Таннгньостр (Tanngnj?str) и Таннгриснир (Tanngrisnir), что является отсылкой к более ранним временам бронзового века — у древних германцев козел считался священным животным, одним из символов плодородия. Кроме того козел способен учуять и отпугнуть всевозможную нечисть. Оба принадлежащих Тору козла обладают тем же волшебным свойством что и вепрь Сехримнир, которого каждый день забивают для пира в Вальхалле — Таннгньостр и Таннгриснир воскресают после того, как из них приготовили богатырскую трапезу.

Как было упомянуто выше, Мьёлльнир, главнейшее оружие Тора, являлся самым могучим артефактом Асгарда, даже копье Одина Гунгнир уступало ему в силе. Как и многие магические предметы перешедшие во владение богов, молот был выкован дварфами Броком и Синдри, опять же не без участия Локи — именно благодаря лукавому божеству, обратившемуся в кусачую муху и ужалившему Брока в веко, рукоять получилась коротковата. Но зато главные свойства Мьёлльнира не пострадали: если молот метнуть, то он всегда вернется в руку хозяина — это еще и символизировало опасность применения могучих колдовских предметов: используй их с оглядкой, ведь твое действие может вернуться к тебе сторицей.

Большинство мифов связанных с Тором повествуют его путешествиях в Утгард, разумеется сопровождаемых многими славными подвигами. Снорри Стурлуссон прямо говорит: «…он много странствовал, объездил полсвета и один победил всех берсерков, всех великанов, самого большого дракона и много зверей».

Тор традиционно изображается в виде «простоватого» и благородного силача-богатыря; его простодушие отчасти компенсируется сообразительностью его спутников — Локи частенько сопровождает Тора в качестве т.н. «трикстера» — демонически-комического дублера культурного героя, наделенного чертами плута, озорника.

В «Песни о Харбарде» («Старшая Эдда») Тор интеллектуально противопоставляется Одину. Не узнанный Тором Один, принявший вид лодочника, отказывается перевезти через пролив вернувшегося из Йотунхейма могучего Тора и всячески над ним потешается. «Песнь о Харбарде» отдельными исследователями свидетельствует о резкой социальной противоположности «аристократической» религии Одина и «крестьянской» религии Тора, но в настоящий момент эта теория вызывает обоснованные сомнения, поскольку сага в жанре перебранки является шуткой, а не основополагающим мифом.

Житейского ума у Тора предостаточно — в «Речах Альвиса» («Старшая Эдда») хитрость и коварство проявляет сам Тор: он «проверяет» познания мудрого карлика Альвиса (букв. «всезнайка»), сватающегося к дочери Тора. Итог нам известен — Альвис так увлекся, что пропустил рассвет и окаменел.

* * *

Встает очень важный вопрос о том, как же отправлялся культ самых почитаемых богов Асгарда — мы помним от трехфункциональности скандинавской религиозной системы: мудрость, воинская слава, плодородие. И если у древних германцев внешняя сторона культа была очень скромной (отсутствие храмов и деревянных изображений богов), то как это выглядело в эпоху норманнов?

Для начала следует упомянуть, что древнескандинавский культ не был централизованным — то есть, не было единого центра с высшими жрецами, где разрабатывалась бы «доктрина веры» и находились общие для всех святыни. Да, собственно жреческая каста как таковая постепенно отмирала — функции «священства» приняли на себя военные вожди, что свидетельствовало о скарализации войны как образа жизни и, соответственно, ее ритуализации.

Впрочем, в древней Исландии существовали годи (go?i), многоученые уважаемые люди, принимавшие на себя не только жреческие, но еще судебные и политические функции. Именно go?i вели человека через важнейшие этапы его жизни, сопровождаемые обрядами: рождение, брак, смерть и погребение. Как ни странно, подробнейшие скандинавские источники ни разу не упоминают про воинскую инициацию, распространенную ранее у германцев, хотя нечто похожее должно было существовать — неженатые воины жили в «мужском доме», отдельно от людей семейных, у них были свои ритуалы и формы почитаний богов, но... Или инициация была настолько тайной и табуированной, что любые упоминания о ней считались святотатством, или эта традиция действительно исчезла со временем.

Кроме того, древнескандинавский культ не был однороден и имел сотни вариаций в зависимости от местности, традиций семьи, рода или военной дружины. Вспомним, что многобожие подразумевает почитание не только «общеизвестных» божеств, но и многочисленных духов озер, источников, горных вершин и так далее. Реликты таких «местных культов» прекрасно сохранились в современной Исландии — положи возле тропинки монетку и хранители лавового поля выведут тебя к человеческому жилью. И наоборот, не бросай мусор и не царапай камни, духи обидятся и устроят каверзы.

Достоверное известно, что изображения богов хранились в общинных и так называемых «хмельных» домах, использовавшихся для ритуальной трапезы. Деревянных «богов» могли возить с собой в походы, как морские, так и пролегавшие по суше — на ежегодное народное вече Исландии, «альтинг» (проводилось с 930 года н.э в районе Тингвеллир, «поле тинга») представители семей из разных регионов страны могли приезжать со «своими богами». В частных усадьбах встречались хофы/хобы (исландское hof) и хёрги (h?rgr) — специально огороженные алтари из камней или небольшие строения наподобие часовен. Одну такую «часовню», полностью реконструированную, можно увидеть в Исландии в местечке ?j??veldisb?rinn St?ng — «Национальная ферма Стёнг».

Нельзя так же не упомянуть об «Уппсальском храме» в Швеции, известном нам из трактата Адама Бременского «Деяния архиепископов Гамбургской церкви» и упомянутого в «Круге земном» Снорри Стурлуссона. Уппсала в те времена являлась крупнейшим торговым и культурным центром древней Скандинавии, так что неудивительно, что ражи престижа города было воздвигнуто столь внушительное сооружение.

Слово Адаму Бременскому:

«...Около этого храма растёт большое дерево с раскидистыми ветвями, вечно зелёное и зимой, и летом, и никто не знает, какова природа этого дерева. Там также находится источник, где язычники совершают жертвоприношения, бросая туда живого человека; если тот не всплывает, то это значит, что желание народа осуществится. Этот храм опоясан золотой цепью, которая висит на склонах здания и ярко освещает всех входящих. Храм расположен на равнине, которая со всех сторон окружена горами наподобие театра, и расположено недалеко от города Сигтуны. В этом храме, который целиком изготовлен из золота, находятся статуи трёх почитаемых народом богов. Самый могущественный из них — Тор — восседает на троне посреди парадного зала; с одной стороны от него — Водан, а с другой — Фрикко. Их полномочия распределяются следующим образом: «Тор, — говорят шведы, — царит в эфире, управляет громом и реками, ветрами и дождями, ясной погодой и урожаями. Второй — Водан, что означает «ярость», ведёт войны, даёт людям мужество в битвах с врагами. Третий — Фрикко — дарует смертным мир и наслаждения. Последнего изображают с огромным фаллосом. Водана же шведы представляют вооружённым, как у нас обычно Марса. А Тор со своим скипетром напоминает Юпитера. Они также почитают обожествленных людей, даря им бессмертие за славные подвиги».

Как мы видим, многоученых христианский автор пользуется тем же приемом, что и римлянин Тацит: сравнивает скандинавских богов с более понятными ему божествами Рима, одновременно заменяя имена на немецкие (Водан вместо Один, Фрикко вместо Фрейр).

Существование этого храма подтверждено археологами — остатки огромного культового сооружения были найдены в 2013 году неподалеку от Старой Уппсалы. Там же обнаружены и кости жертвенных животных.

Вопрос о человеческих жертвоприношениях в древней Скандинавии доселе остается дискуссионным. В «Ладье из Осеберга», являющейся погребальным кораблем, обнаружены останки двух женщин, причем по результатам генетической экспертизы одна из них оказалась носительницей галогруппы U7, что свидетельствует о ближневосточном или иранском происхождении. Споры ведутся до сих пор — была ли это «добровольная жертва», когда жена и/или наложница по своему решению восходили на погребальный корабль вслед за своим мужем и господином, или же они были убиты.

Христианские писатели наподобие упомянутого Адама Бременского рассказывают о человеческих жертвах, но эти источники вызывают определенное сомнение, поскольку в те времена шла ожесточенная борьба идеологий и очернение язычников было вполне в ходу у церковных прелатов.

Однако, и исландские саги говорят о «посвящении врагов Одину». В любом случае человеческие жертвы если и были, то явление но носило массового характера, а являлось скорее исключением при чрезвычайных обстоятельствах: великая победа (например, разгром Эриком Победоносным Стирбьорна Сильного в битве при Фрисвеллире в 984 году) или наоборот, неслыханные бедствия наподобие мора, климатических катастроф или неотвратимой угрозы военного поражения.

* * *

По большому счету прочие боги Асгарда (а их списочный состав велик, около сорока имен) носили второстепенные и вспомогательные функции. Улль, пасынок Тора, отвечал за столь узкие направления, как покровительство лучникам и лыжникам, а так же охотникам. Браги являлся богом-скальдом, Форсети отвечал за правосудие и благополучное разрешение споров, Хёймдалль оберегал Радужный мост, Идунн хранила молодильные яблоки, от которых зависела вечная юность асов, жена Одина Фригг ведала любовью и браком, деторождением и домашним очагом. Если описывать в подробностях всех до единого асов, получится еще одна книга такого же объема.

Завершая наше знакомство с пантеоном древней Скандинавии необходимо остановиться на персонаже, о котором мы неоднократно упоминали. Локи, сын Фарбаути и Лаувейи.

Родословие Локи уже обсуждалось выше — он не ас по крови, а потомок великана и некоего женского существа туманного происхождения. История его появления в норманнской мифологии так же темна и неясна: в верованиях древних германцев на континенте нет ни единого следа его культа, следовательно Локи — продукт строго скандинавского производства, а по некоторым намекам, он связан и с саамско-финским шаманизмом. Кроме того, Локи безусловный полиморф — его способность превращаться в животных, рыб, птиц или насекомых постоянно подчеркивается.

Отдельные исследователи интерпретировали образ Локи как духа огня, увязывая его на индийского Агни строго по этимологическим причинам — Logi, «огонь» или с шведско-норвежский Локки, дух очага. В другой версии Локи предстает хтоническим демоном, специализированным «эсхатологическим» божеством, отвечающим за конец света. Что, впрочем, имеет под собой известные основания, учитывая, что Локи породил монстров Митгардсормура, Фенрира и великаншу Хель, да и сам во время Рагнарёка встанет на сторону Хаоса.

Версия третья и наиболее распространенная гласит: в лице Локи мы имеем дело с шутом-трикстером с врожденными комическими и демоническими чертами. Кроме того, лукавое божество безусловно «культурный антигерой» — то есть, Локи не дарит всевозможные блага и артефакты, а похищает оные. Да, Локи в образе Лодура участвует в оживлении первых людей, Аска и Эмблы. Он же изобретает рыболовную сеть. Добывает для богов удивительные артефакты дварфов, используя хитрость и обман — отметим, что «похищение» в архаичных мифологиях является самым типичным способом приобретения материальных и культурных благ (вспомним хоть похищение огня Прометеем). Все трюки, уловки и каверзы Локи, использованные им для достижения различных целей — типичнейший набор трикстера, а не эсхатологического чудовища или демона огня.

При всем несносном характере Локи, при его коварстве, зачастую подлости (история со смертью Бальдра, прекраснейшего из богов), постоянных перевоплощениях и переодеваниях, очевидных намеках на гомосексуальность или транссексуальность, ссорах с другими богами — его очень долго терпели в Асгарде. Мало того, он зачастую сопровождал в путешествиях и приключениях однозначно положительного персонажа — Тора. Почему?

Во-первых, в «Перебранке Локи» («Старшая Эдда») говорится о кровном братстве Локи и Одина. Во-вторых, Локи становится эдакой «обезьяной богов», их двойником в космогонических мифах (см. создание людей), спутником, а затем и антагонистом — вспомним о его прямом участии в разрушении мира. Локи никак нельзя назвать «злым» или «темным» божеством — он, скорее типичнейший «хаосит», дух Хаоса, никуда не исчезнувшего с появлением Вселенной Иггдрасиля и, в конце концов, одерживающего победу в час Рагнарека...

Остается лишь добавить, что поклонение Локи в древней Скандинавии практически отсутствовало, но известно о его «народном культе». Он был весьма популярен на бытовом уровне, норманны использовали деревянные фигурки, изображавшие Локи, в качестве весьма оригинальных талисманов — для сокрытия неблаговидных поступков и преступлений от других богов. В сагах эти талисманы назывались «Лофии», иногда «Лодрии» — от других имен Локи, «Лофт» и «Лодур». Предположительно, Локи не только помогал совершать некие проступки, но и защищал владельцев талисмана от зла, направленного против них — он оставался по ту сторону Добра и Зла, одинаково помогая как в добрых, так и в злых поступках.

* * *

На этом мы заканчиваем путешествие по Древнескандинавскому и Древнегерманскому Универсуму и переходим к следующему разделу, повествующему о ближайших соседях германцев и норманнов — кельтах, об их верованиях и религиозной мифологии.