2) Доказательства единства Пятикнижия.

2) Доказательства единства Пятикнижия.

После изложения критических теорий, приведем положительные доказательства единства Пятикнижия.

Единство писателя Пятикнижия видно из единства плана всех его частей — пяти книг, из единства хронологии его и богословских идей, освещающих всю его историографию, законы и пророчества.

1) Единство писателя книги Бытия, с которой критики начали переносить возражения на другие части Пятикнижия, видно из плана ее. А план обнаруживается в десяти отделах всего повествования, начала которых писатель обозначал, как бы заглавиями, словами: вот родословие — elle toledot. По этим заглавиям, несомненно принадлежащим писателю Пятикнижия, книга Бытия делится следующим образом. Всему повествованию писатель предпосылает введение (1–2:4), не входящее в число десяти отделов, заключающее историю миротворения, подготовительную к истории человечества, а поэтому и не имеющую указанного заглавия. Далее, история человечества (2:4) озаглавливается elle toledot и заключает историю поселения первых людей в раю, грехопадение и дальнейшую судьбу первой человеческой четы — первый отдел (2:4–4:26). Второй отдел (5:1) озаглавливается: родословие Адама, и излагает имена благочестивых потомков Адама до Ноя (5:1–6:8). Третий отдел заключает историю Ноя, т. е. потопа (6:8–9:24). Четвертый отдел — историю сыновей Ноя до выделения из потомства Ноя Сима и его семейства (10:1–11:9). Пятый отдел — историю Сима в его потомках до Фарры (11:10–26). Шестой отдел — историю Фарры в лице его сына Авраама (11:27–25:11). Седьмой отдел — историю сына Авраамова Измаила и его потомства (25:12–18). Восьмой отдел — историю Исаака и его сыновей Исава и Иакова (25:19–35:29). Девятый отдел — историю Исава и его потомков (36:1–43). Наконец, история Иакова и его сыновей (37:1–50:21) заканчивает книгу Бытия. Все эти отделы начинаются оглавлениями: elle toledot… Из анализа поименованных отделов видно, что они отмечены одним писателем, обнаруживают определенный план книги и имеют близкое отношение к содержанию последней.

Прежде всего бросается в глаза их неравномерность: одни состоят из нескольких стихов (напр., пятый — 11:10–26, седьмой 25:12–28, девятый 36 гл.), другие из многих глав (например, шестой — 11–25 глл. и десятый 37–50 глл.). Из этого видно, что писатель обращал внимание не на количество писания, а на качество или содержание его, преследовал не внешние лишь нужды и удобства читателей, а постепенное течение истории. Словом, это дело не позднейшего редактора, или издателя (как деление на главы, стихи, зачала), а самого писателя и стоит в тесной связи с его священной историографией. Этим объясняется, с другой стороны, и внутренняя неравномерность отделов. Так, отделы небольшие иногда обнимают обширный период времени и историю целого большого народа (напр., седьмой отдел — измаильтяне: 25:12–18; девятый — идумеи: 36 гл.) и даже многих народов (напр., 4-й отдел — расселение народов: 10 гл.). Другие, обширные отделы, иногда излагают небольшой период времени и касаются судьбы только нескольких лиц (напр., шестой, восьмой и десятый отделы: Авраама, Исаака, Иакова и Иосифа: 11–50 глл.). Очевидно, такое деление — не случайность и дело не редактора, а самого писателя, который считал нужным об одних предметах и лицах говорить более подробно, о других кратко.

Наконец, видно, эти отделы и заглавия не случайно «вплетены», а составляют «основы» всего повествования книги Бытия, существенно ими объединяемого. В них виден постепенный рост Израиля — носителя Господних обетований. Действительно, следя постепенно за поименованными заглавиями отделов книги Бытия и в связи с ними за содержанием всей книги, можем выяснить план всего повествования и места отделов. Писатель излагает историю спасения человеческого рода и потому подробно следит за проявлениями Божественного промышления о спасении людей в их истории. Он подробно описывает судьбу лиц, через которых сохранялся верующий род людей, как сохранялись и воспитывались их верования и надежды, как Господь укреплял и охранял их от зла и порока, и т. п. Поэтому обширны его отделы о Ное, Аврааме, Исааке, Иакове и Иосифе [63]. Он, с другой стороны, кратко касается судьбы народов, которые уклонились от верующего семени, пошли своими греховными путями и не удостоились Божественного избрания, например, каинитов, измаильтян, идумеев. Для писателя казалось достаточным сказать, от кого они произошли, где жили и кто у них были правителями. Прочие же события в их жизни служили выражением только одного удаления их от Бога и не интересны были писателю и читателям его. Поэтому и кратки его отделы об этих народах. Заметно, далее, что историю лиц и народов, которых писатель хочет обойти, он предпосылает истории современного им Богоизбранного потомства: потомство Каина (4:1–25) описывается ранее потомства Сифа (5 гл.), потомство Измаила (25:12–18) ранее Исаака (26–35 глл.), потомство Исава (36) ранее Иакова (37–50 глл.).

Что касается других частей Пятикнижия — книг Исход, Левит, Числ и Второзакония, то и в них виден подобный же план, хотя и нет упомянутых оглавлений. Так, и здесь писатель излагает только события, в которых и через которые проявлялось Божественное Промышление о спасении человеческого рода в истории Богоизбранного еврейского народа. И в этих книгах точно также кратки сведения о народах чуждых евреям, например, египтянах, моавитянах и др., и пространно говорится о всех частных событиях в жизни евреев и даже отдельных лиц — Моисея, Аарона. Перечислять примеров всего этого не будем, в виду дальнейшей о сем речи.

Кроме того эти книги (Исход, Левит, Числ и Второзаконие) в другом отношении обнаруживают строгое единство плана и систематичность изложения содержания. Так, книга Исход естественно разделяется на три части: 1) события, предшествовавшие исходу из Египта (1–12:36); 2) исход и прибытие к Синаю (12:37–18 гл.) и 3) дарование Синайских законов и построение скинии (19–40 глл.). Книга Левит также разделяется на три части: 1) законы о жертвоприношениях (1–11 глл.); 2) о чистоте и нечистоте (12–22); 3) о субботе и праздниках (23–27 глл.). Книга Числ также разделяется на три части: 1) приготовления к отходу от Синая (1–10 глл.); 2) удаление от Синая, возмущение народа, обречение его на 40-летнее странствование и самое странствование (11–19 глл.); 3) события, случившиеся и законы, данные на 40-м году странствования (20–36). Второзаконие разделяется на 3 части и заключение: 1) речь Моисея, воспоминающая события у Синая и во время 40-летнего странствования (1–4 глл.); 2) речь Моисея, повторяющая Синайские законы и пополняющая их в применении к жизни в Палестине (5–26); 3) речь Моисея о клятвах и благословениях еврейскому народу (27–30); заключение — избрание преемника Моисею, прощальная его песнь, благословение израильским коленам и смерть его (31–34 глл.) [64].

Таким образом, во всех частях Пятикнижия господствуют строгий план, единство внешнее и внутреннее, последовательность, — все это возможно только при единстве писателя [65].

2) Общий характер всякого исторического писания, его единство и систематичность обнаруживаются в данных его хронологии. Единство хронологической схемы несомненно доказывает единство и систематичность исторического писания, отсутствие единства в первой несомненно доказывает различие писателей и несистематичность писания. Хронология Пятикнижия доказывает первое: она определенна, точна, внутренне связна. В повествованиях книги Бытия датами ее служат лета жизни патриархов, от рождения их до рождения их первых сыновей (Быт 5 гл.; 11:10–32; 25:7–8:20; 35:28). Так летосчисление доводится до времени поселения семейства Иакова в Египте (Быт 47:28). В указанном генеалогическом летосчислении, сопровождающемся точным определением лет всей жизни каждого патриарха (Быт 25:7; 35:28; 47:28; 50:26), соблюдаются полная точность, полное единообразие даже в выражениях. Годами жизни Ноя (600-е лето: Быт 7:6) определяется даже хронология потопа. Так важна первая дата для Бытописателя. С поселением Иакова в Египте тесно связывается хронология всех следующих четырех книг исход из Египта через 430 лет от поселения там Иакова (Исх 12:47); с моментом же исхода соединяются хронологически все дальнейшие события, причем писателем отмечаются тщательно по этой дате не только года, но даже месяцы и дни (Исх 19:1; Числ 9:1, 11; 10:11; 20:1; Втор 1:3). При этом опять, как и в книге Бытия, соблюдается крайняя точность, полное единообразие и тождество в выражениях.

3) Но важнее всех изложенных, как бы внешних, доказательств единства Пятикнижия доказательство внутреннее, это — единство его богословской идеи, которой освещается и объясняется вся священная историография Бытописателя.

Бытописатель излагает «священную историю» человеческого рода или историю «спасения» его от греха. Эту мысль верующие читатели всегда находили в Пятикнижии, и в ней исследователи видели объяснение всего плана Пятикнижия и объединение всего повествования его. И действительно, с первых же глав книги Бытия видна эта мысль. После истории миротворения тотчас же излагается история поселения Адама и Евы в раю и грехопадения с обетованием первоевангелия (1–3 глл.). Все же дальнейшие повествования, как мы видели, объединяемые оглавлениями (toledot), показывают, как Господь постепенно хранил «святое семя» Адама и Евы до потопа, в потопе и после потопа до Авраама, а потом в Аврааме, Исааке, Иакове и Иосифе; как разъяснял им и воспитывал в них веру в грядущее семя-Спасителя людей и надежду на имеющее быть спасение и благословение всех народов. Несомненно, все отдельные факты и повествования книги Бытия направлены к этим основным мыслям и освещают, как мы видели, с большей подробностью жизнь носителей святого семени патриархов, мало касаясь всех других племен и народов.

Та же идея объединяет и освещает все повествования и последующих частей Пятикнижия. Повествование о рождении и избрании Моисея, начинающее книгу Исход, несомненно, стоит в теснейшей связи с историей патриархов книги Бытия и заключает в себе лишь исполнение обещанного Господом патриархам попечения об их семени, «стенавшем от руки египтян». В связи с призванием Моисея стоит исход из Египта и путешествие в обетованную патриархам землю, как исполнение обещанного патриархам обладания данной им Господом землей «наследия». А это повествование составляет главный и существеннейший момент в содержании всех четырех книг: Исход, Левит, Числ и Второзакония; все события, в них заключающиеся, примыкают к исходу из Египта, странствованию по пустыни и приходу к Иордану и Палестине. Правда, в этих повествованиях не упоминается, часто встречающееся в книге Бытия, обетование Господне о «благословении» всех народов и спасении от греха, но тесная связь событий, здесь заключающихся, с патриархальной историей и постоянное настойчивое указание священного историка на эти события, как на исполнение обетовании Господних патриархам (Исх 32:13; 33:1; Лев 20:24, 26; Втор 4:36; 6:10, 18, 26; 8:1, 18; 9:27; 19:8; 26:3–10; 29:13 и др.) дают знать, что спасительные обетования ни на минуту не оставляли Бытописателя в изложении событий и законов Исход, Левит, Числ и Второзакония. Как в книге Бытия описывается воспитание «святого семени» в лице лишь патриархов, так в этих книгах описывается воспитание того же «святого семени» в целом еврейском народе. Патриархов, для сего, Господь удаляет из среды окружавшего, грубого по вере и жизни, язычества, и весь народ удаляет Господь от того же язычества; патриархов поддерживает и взращает Господь Своими откровениями и обетованиями, и весь народ поддерживает и духовно взращает Господь Своими постоянными откровениями, законами и организацией его жизни. Несомненно, хотя во всех повествованиях и пророчествах сих книг (Лев 26; Втор 28–33 глл.) преимущественное внимание священного историка и народа сосредоточено на обетованной Ханаанской земле, «текущей молоком и медом», но среди этих более близких утешительных надежд у Бытописателя постоянно видны духовные возвышенные надежды, к коим должна вести Израиля жизнь в обетованной земле; тем более, что эта жизнь, по его пророчествам, кратковременна, за ней последует удаление и рассеяние жестоковыйного народа по всем странам земли (Лев 26; Втор 28–32 глл.). Высшим же блаженством для Израиля, по речам Моисея, является «святость народа» в очах Божиих и близость Господа к народу до «вселения и хождения» среди него (Лев 18:1–6; 19:2–4; 20:7, 26; 26:11–13; Втор 26:16–19; 28:9–10; 30:6), т. е. тот же идеал, который оттеняется в патриархальной истории и обетованиях о спасении людей.

Указанному плану и основной идее Пятикнижия соответствуют и общий теократический взгляд писателя на описываемые события и изложение их, как «священной истории». Все лица и события, о коих повествуется в Пятикнижии, действуют и совершаются не случайно, разрозненно, самостоятельно, независимо друг от друга, как в какой-нибудь летописи или бессвязном неразумном рассказе, а внутренне связно и взаимно объединенною. Все и всех объединяет воля Божия, начавшая действовать в мире и человеческом роде с сотворения их. Господь, можно сказать, ни на минуту не оставляет сотворенного мира без Своего помышления и попечения: все лица, описываемые здесь, и вся жизнь человеческого рода служат или исполнителями воли Божией, угодными Ему, или нарушителями ее, неугодными Ему; все события в мире и человеческом роде совершаются по Его воле. Так, в книге Бытия стоит прочесть любое повествование, например, об Адаме и Еве, Каине и Авеле, о Ное, Аврааме, Исааке, Иакове и Иосифе; также о событиях: потопе, столпотворении, погибели Содома и Гоморры и др., — чтобы ясно видеть указанную мысль. То же видно и в дальнейших книгах, с той лишь разницей, что вместо отдельных лиц здесь исполнителем воли Божией является весь еврейский народ и все события в его жизни. Начиная с исхода из Египта и кончая приходом на моавитские поля близ Иордана, постоянно Господь вел, питал и поил евреев. Из отдельных лиц преимущественно исполнителем Его воли был Моисей. Зависимость всех событий в мире физическом от воли Божией выразилась в особенности в египетских казнях, переходе через Чермное море, столпах огненном и облачном и чудесах 40-летнего странствования. Все перечисленные повествования составляют в книгах Исход и Числ полную параллель повествованиям книги Бытия. А содержание книг Левит и Второзакония составляют заповеди, уставы, законы, речи Моисея, изреченные «по повелению Господа» и выражающие попечение Господне о еврейском народе для настоящего и будущего времени. В пророческих речах Моисея (Лев 26; Втор 28–32 глл.) тем же теократическим взглядом освещена и вся будущая судьба еврейского народа: все события будут в зависимости от Господа и исполнения или нарушения народом Божиих законов. На эти пророчества Моисея можно справедливо смотреть как на общий вывод из всей его историографии: прошедшее, современное и будущее еврейского народа в них вполне объединены.

Так, две главные и основные идеи объединяют все повествования Пятикнижия: спасение человеческого рода и теократизм. Кроме того, видны в повествованиях Пятикнижия и некоторые частные богословские идеи. Таковы: тесное взаимоотношение между событиями в физическом мире и жизнью людей, и между нравственным состоянием людей и их земным благополучием. Первую доказывают особенно чудеса: потоп, погибель Содома и Гоморры, египетские казни, переход через Чермное море; вторую — страдания Каина, Исава, египтян, погибель Корея, Дафана и Авирона, 40-летнее странствование евреев, смерть Аарона и Моисея; а с другой стороны — благоденствие и спасение Ноя, Авраама, Исаака, Иакова, Иосифа и спасение еврейского народа, когда он не оказывал противления Господу, и победы над амаликитянами, мадианитянами, васанитянами. С наибольшей же рельефностью вторая идея раскрывается Моисеем в пророческих его речах (Лев 26; Втор 28–32) и освещает все события прошедшие и будущие в жизни еврейского народа.

Таковы главные положительные доказательства единства Пятикнижия. Думаем, что эти доказательства единства Пятикнижия, очевидные для всякого не предвзятого его читателя, православный богослов всегда имеет основание противопоставить всем древним и новым критическим теориям, отрицающим его единство.