В ловушке

В Греции, Риме, Англии, Франции, в Америке колониального периода[1] и современном Вашингтоне очень много говорилось о свободе. Свобода, по всей видимости, — это что-то весьма желательное. В самом деле, свобода представляется целью той или иной страны или народа. Соответственно, если мы восстанавливаем способности преклира, мы должны восстановить его свободу. Если мы не восстанавливаем свободу, мы не можем восстановить способности. Борец с «перекачанными» мышцами[2], напряжённый водитель, космонавт с замедленной реакцией — все они одинаково неспособны. Путь к их способности лежит через увеличение свободы, избавление от напряжения и улучшение их общения со своим окружением.

Когда речь идет о свободе, основная трудность заключается в том, что свобода не имеет какого- либо строения. То, что свободно, — свободно. Оно не является свободным посредством проводов, промежуточных точек, обходных путей или плотин — оно просто свободно. У свободы есть ещё одно крайне интересное свойство: её нельзя стереть. Из книги «Дианетика: современная наука душевного здоровья» мы узнали, что приятные моменты не поддаются стиранию. Стиранию поддаются только боль, дискомфорт, искажение, напряжение, страдание, бессознательность. Используя более современную саентологическую лексику, можно сказать, что свобода не поддаётся восприятию «как-есть»[3] она — нечто неразрушимое. Возможно, вам удастся сосредоточить внимание человека на чём-то, что несвободно, и таким образом заставить его поверить, что свободы не существует, но это не означает, что вы уничтожили его свободу. Совсем нет. Вся свобода, которую человек когда-либо имел, по-прежнему находится с ним. Более того, свободе не свойственны количественные показатели и, по сути своей, она не имеет местоположения в пространстве и времени. Поэтому мы рассматриваем единицу, осознающую осознание, как нечто потенциально наиболее свободное из всего, что только может быть. Отсюда — концентрация человека на свободе.

Но если у свободы нет никакого строения, тогда; объясните, пожалуйста, как достичь того, чего нельзя полностью объяснить? Если кто-то говорит о пути к свободе, он говорит о линейном пути. Этот путь, следовательно, должен иметь границы. Но если есть границы, то нет свободы. Это наводит на интересное предположение о том, что теоретически наилучший процесс — попросить человека принять как факт, что он свободен, а затем просто попросить его сделать это ещё раз. И действительно, на многих кейсах — из тех, что находятся в высоком тоне, — этот процесс работает довольно хорошо. Если человек, обычно находящийся в высоком тоне, болен, то одитор просто просит его принять как факт, что тот свободен, и этот человек выздоравливает. Это волшебство, однако, ограничивается кругом людей, которые имеют Некоторое представление о том, что значит быть свободным. Поговорите с человеком, который с восьми утра до пяти вечера трудится, не имея целей, будущего, не имея веры в свою организацию или её цели; который должен выкладывать всю свою зарплату, едва он её получает, на выплаты по кредитам, на оплату квартиры, на преодоление других экономических барьеров, — в этом случае перед нами индивидуум, потерявший всякое представление о том, что такое свобода. Он настолько сильно сосредоточил своё внимание на барьерах, что свобода для него может быть лишь меньшим количеством барьеров. Поэтому в процессинге, для того чтобы достичь свободы, нам приходится одитировать в направлении всё меньшего и меньшего числа барьеров.

Если свобода настолько притягательна, настолько полезна, если она сама по себе является чем-то вроде синонима способности, пусть даже не в полной мере, тогда наша задача обрести немного больше понимания самого предмета свободы, чтобы мы могли достичь её. Ибо, к сожалению, подавляющему большинству людей недостаточно просто сказать; «Будь свободным», чтобы привести их в хорошее состояние.

Жизнь во многих случаях склонна поступать глупо, не подозревая о беде до тех пор, пока она не произойдёт, У фермеров Среднего Запада[4] на этот счёт была такая поговорка: «Запирать дверь после того, как лошадь уже украли». Чтобы научить Людей тому, что беда может произойти, необходимо, чтобы такая беда произошла. Это обучение посредством боли, ударов, наказания. Следовательно, если люди находятся перед лицом бедствия, которое одним махом уничтожит планету, то у них не будет шанса узнать очень многого об этой планете до её гибели. Таким образом, если бы они настаивали на том, что для предотвращения такого бедствия сначала нужно изучить его на собственном опыте, то у них не было бы никакого шанса. Если бы во время второй мировой войны не были сброшены атомные бомбы, то, вероятно, не было бы никакого беспокойства по поводу разработок в области расщепления атомов. В то же время эти разработки могли бы достичь такого уровня (и при этом их ни разу не использовали бы против человека), когда было бы создано оружие, способное разнести в клочья целую планету, а затем это оружие было бы применено на Земле, что привело бы к уничтожению этой планеты.

Если бы человек не знал, что такое тигр, а мы захотели бы показать ему, что тигров здесь нет, это было бы трудным делом. Здесь мы имеем свободу от тигров без каких-либо знаний о них. Прежде чем этот человек смог бы понять, что такое отсутствие тигров, ему пришлось бы понять, что такое присутствие тигров. Это тот. процесс обучения, который известен нам как обучение «на опыте».

Если мы собираемся использовать те методы, которые используются в образовании, мы можем сказать следующее: для того чтобы знать что-либо, нам также необходимо знать и противоположность этого. Противоположность «наличия тигров» существует, возможно, в малайских[5] джунглях, где тигры встречаются на каждом шагу и где их отсутствие действительно было бы в новинку. В стране, наводнённой тиграми, идею о том, что в некоторых частях света тигров нет, возможно, не поняли бы вообще, и потребовалось бы немало споров, чтобы дать обитателям этого наводнённого тиграми региона хоть какое-то отдалённое представление о том, что такое отсутствие тигров. У многих кейсов во время процессинга внезапно пропадала та или иная соматика[6] — и они обнаруживали себя в новом, незнакомом состоянии. Эта соматика была настолько привычной, постоянной и всепроникающей, что их рассудок не мог постичь, какой может быть жизнь без этой соматики.

Следовательно, понимание того, что такое свобода, слегка усложнено: ведь люди, у которых нет свободы, вряд ли поймут, что это такое. И поэтому мы сталкиваемся с тем, что человеку, который ничего не знает об экстериоризации и знает всё о пребывании в постоянном контакте с ощущениями тела, не удаётся постичь идею свободы, являющейся результатом экстериоризации. Такие люди даже не верят в то, что экстериоризация может существовать, и поэтому они сопротивляются экстериоризации. Их опыт в том, что касается свободы, настолько мал, что им «известно, что такого рода свободы не существует».

Чтобы продемонстрировать существование свободы, нужно предложить человеку испытать свободу, но если он не знает, что такое свобода, он не экстериоризируется. Нам придётся разработать в данной области что-то вроде градиентной шкалы[7] или заставить человека повернуться и прямо посмотреть на противоположность свободы.

Но противоположностью свободы является рабство, это всем известно. А так ли это? Я не думаю, что эти две вещи представляют собой дихотомию[8]. Свобода не является положительным полюсом того состояния, где отрицательным полюсом является рабство, если только мы не имеем дело лишь с политической структурой. Когда мы имеем дело с личностью, требуются более совершенная терминология и большее понимание того, как устроена противоположность свободы.

Противоположность свободы — это пребывание в ловушке. Свобода — это отсутствие барьеров. Меньшая свобода — это наличие барьеров. Полная противоположность свободы означала бы, что барьеры вездесущи. Барьер — это материя, или энергия, или время, или пространство. Чем больше материя, энергия, время и пространство управляют человеком, тем меньше у этого человека свободы. Противоположность свободы легче всего понять, если рассматривать это состояние как Пребывание в ловушке, поскольку рабство подразумевает чьё-то намерение, а пребывание в ловушке можно считать практически непреднамеренным. У человека, который упал в медвежью яму, возможно, вообще не было намерения падать в неё, а у медвежьей ямы, возможно, не было никакого намерения в отношении того, чтобы человек упал на кол, установленный в этой яме. Тем не менее ловушка сработала. Человек находится в медвежьей яме.

Если кто-то хочет понять, что такое существование и почему он недоволен им, он должен понять, что такое пребывание в ловушке и в чём заключаются связанные с этим механизмы.

В какую ловушку может попасть человек? Главным образом — в ловушку идей. Принимая во внимание тот факт, что свобода и способность могут в какой-то степени рассматриваться как синонимы, главную роль в попадании в ловушку играют идеи об отсутствии способности. Я осмелюсь сказать, что среди людей случалось такое: человек находится на голой равнине в абсолютной уверенности, что он в ловушке, окружённый со всех сторон забором. В «Самоанализе» упоминается о рыбной ловле на озере Танганьика[9] где жгучие лучи экваториального солнца пронизывают озеро до самого дна. Там местные жители ловят рыбу, привязывая к длинной верёвке деревянные планки. Они берут эту верёвку за концы и гребут к берегу (при этом верёвка с планками протянута между двумя каноэ). Падающий солнечный свет отбрасывает тень от планок на дно озера, и образовавшаяся таким образом клетка из теней движется в сторону мелководья. Рыбы, видя, как вокруг них смыкается клетка которая в действительности состоит всего лишь из отсутствия-света, — плывут, отчаянно барахтаясь, на мелководье, а там они уже не могут плыть, так что их ловят, складывают в корзины и жарят. А ведь тут нечего было бояться, кроме теней.

Выходя за пределы механики, человек теряет твёрдую почву под ногами. Идея о том, что идеи могут быть такими сильными и всепроникающими, чужда большинству людей. Например, правительство, которое подвергается нападкам со стороны коммунистов, не осознаёт, что на него нападают, лишь идеи. Правительство полагает, что на, него нападают с пушками, бомбами, армиями, хотя оно не видит ни пушек, ни бомб, ни армий. Оно видит лишь толпу людей, обменивающихся идеями. Являются ли эти идеи здравыми или нет — к делу не относится, но они обладают, по меньшей мере, способностью к проникновению. Никакая броня, даже четырёхсотмиллиметровая, не в силах остановить идею. Таким образом, страна может быть поймана в ловушку и поставлена на путь коммунизма просто в результате распространения коммунистической идеи. Страна, которая не в состоянии этого понять, вооружается, держит свои армии в полной боевой готовности — и в конце концов становится жертвой идеи, овладевшей умами военных, которых правительство наняло на службу, возлагая на них большие надежды. Примером этого было падение Германии в первой мировой Войне. Все её армии и весь огромный флот подняли красный флаг. Хотя немалую роль в этом поражении сыграли давление Антанты[10] и голод в Германии, тем не менее его, побудительной причиной послужило проникновение коммунистической идеи в умы тех людей, которые в самом начале были вооружены и обучены для защиты Германии. И коммунизм — просто как идея — ловит умы людей в. ловушки. Эти люди обнаруживают, что они организованы в ячейки, что их обычаи забыты, а их хозяином является строго регламентированная, воинствующая, животная, бездушная тирания. Идея становится чем-то вроде ловушки.

Итак, в первую очередь, у нас есть идеи. Затем мы имеем более очевидную механику попадания в ловушку — ловушку материи, энергии, пространства и времени, которые сами по себе являются продуктом идеи.

Самым обычным барьером, который люди признают в этом качестве, является стена. То, что стена является барьером, настолько Очевидно, что люди обычно предполагают, что все барьеры представляют собой твёрдые стены. Однако почти любой объект можно превратить в барьер. Вот пример менее обычного использования объекта в качестве барьера: этот объект посредством всасывающей или притягивающей силы, или чего-то вроде этого, препятствует удалению другого объекта от себя. Массивная глыба с Сильными магнитными свойствами будет удерживать от удаления кусок стали. Таким образом, тоже является своего рода барьером. Она удерживает на Земле людей или другие единицы жизни.

Другим барьером является энергия. Энергетический слой или что-либо ещё, содержащее энергию, — например, электрическая ограда — сможет оказаться очень грозным барьером. Облако радиоактивных частиц, препятствующее переходу в другое пространство, также было бы барьером. Втягивающие лучи[11] — как в примере с гравитацией — могут рассматриваться в качестве чего-то вроде барьера, но в форме энергии.

Ещё одним барьером, легко доступным для понимания, является пространство. Слишком большое пространство всегда является барьером. Пространство препятствует продвижению человека в другую часть галактики. Одной из самых совершенных тюрем, которые только можно себе вообразить, была бы та, что размещалась бы на небольшом участке материи, окружённом таким обширным пространством, что его никто не мог бы преодолеть. Пространство настолько эффективный барьер, что люди, совершающие преступления на юго-западе Соединённых Штатов, обнаруживают, что их путь перекрыт со всех сторон огромной протяжённостью пространства. В Нью-Йорке после совершения преступления им было бы очень легко скрыться, но при попытке пересечь пространство такой протяжённости, как юго-запад Соединённых Штатов, они будут видны отовсюду, поскольку там больше нет ничего, на чём полиция могла бы остановить свой взгляд.

Барьер совсем другого рода, который понимают не так хорошо, но который является крайне мощным барьером, — это барьер времени. Время препятствует вашему перемещению в 1776 год, и оно мешает вам снова владеть теми вещами, которые были у вас в юности. Оно также препятствует вам обладать вещами из будущего. Время — это чрезвычайно эффективный барьер. Отсутствие времени также может быть барьером, потому что в этом случае человек неспособен осуществить свои желания, и он в значительной степени стеснён, находясь под прессом этого самого времени.

Итак, и материя, и энергия, и пространство, и время могут быть барьерами. Однако единица, осознающая осознание-, которая является индивидуальностью и бытийностью человека и которая состоит из качества, а не количества, может находиться повсюду, где пожелает. И нет ни стены настолько толстой, ни пространства настолько обширного, чтобы они могли воспрепятствовать единице, осознающей осознание, появиться в каком-либо другом месте. И это есть сам человек, а не какой-то призрак человека. И поскольку сам человек и есть единица, осознающая осознание, а не его умственные машины или тело, мы видим, что, как только он полностью осознаёт, что является единицей, осознающей осознание, он более не ограничен барьерами. Поэтому те, кто пытаются ловить людей в ловушки., совершенно враждебно относятся к идее экстериоризации, а человек, который не знает ничего кроме барьеров, склонен верить, что состояние отсутствия барьеров существовать не может. И всё же состояние отсутствия барьеров может существовать, это и есть свобода.

Таким образом, исследуя свободу, мы должны исследовать следующий момент: почему люди не могут с лёгкостью достичь свободы или не могут понять её. Они не достигают свободы, потому что их внимание зафиксировано на барьерах. Они смотрят на стену, а не на пространство с обеих сторон от стены. У них есть сущности[12] и «демонские контуры», которые требуют их внимания, да и само тело, разумеется, можно рассматривать как организм, требующий внимания. Можно подумать, что всё назначение тела — привлекать интерес и внимание. Оно настолько интересно, что люди не представляют, что прямо за спиной у них лежит вся свобода, которую кто-либо когда-либо мог пожелать. Они доходят до того, что верят в нежелательность свободы, они верят в то, что даже если бы они и могли достичь её, то не захотели бы этой свободы. В связи с этим вспоминаются заключённые, которые, случается, доходят до такого «тюремного помешательства»[13], что после освобождена из тюрьмы требуют, чтобы им предоставили ограждающие стены и ограниченные пространства. Некогда Мануэль Комрофф[14] написал очень интересный рассказ на эту тему — о старике, который просидел в тюрьме около двадцати пяти лет и которому после освобождения не было нужно ничего, кроме самой маленькой комнатки в доме его сына. Он специально ставил решётку на своё окно и более всего был счастлив, когда видел кого-нибудь, кто «напоминал охранника, на крыше дома напротив. Можно предположить, что человек, находившийся долгое время в теле, настолько зафиксирован на барьерах, введённых этим телом, что, как. только одитор попытается их убрать, преклир тут же возвратит их на место. Можно было бы сказать, что у такого человека «тюремное помешательство», тем не менее это состояние можно исправить.

Анатомия попадания в ловушку интересна, а причина попадания людей в ловушки и весь связанный с этим механизм теперь уже поняты. В Саентологии было проведено огромное количество экспериментов с целью установления тех факторов, которые приводят к попаданию в ловушку, и было обнаружено, что всю эту проблему можно решить с помощью двустороннего общения.

Законы, стоящие за этим, в общих чертах таковы: фиксация происходит только при одностороннем общении. Человек попадает в ловушку только тогда, когда он не даёт ответов тому, что его ловит, или не получает от этого ответов. Таким образом, перед нами возникает треугольник АРО — и, что наиболее важно, составляющая этого треугольника, которая называется общением, — открывая нам путь к свободе.

Можно сказать, что всё, в чём заключается ловушка, — это ожидание ответа.

Здесь-то мы и обнаруживаем человека. В основе своей он является единицей, осознающей осознание, которая способна создавать (и создаёт) материю, энергию, пространство и время, а также идеи. Мы видим, что человек всё более и более фиксируется на идеях, материи, энергии, пространстве и времени, а также на связанных с ними процессах и функциях. И мы видим, что вышеперечисленные вещи, будучи продуктами единицы, осознающей осознание, не дают ей ответов, если только она сама не даёт себе этих ответов.

Пребывание в ловушке — это противоположность свободы. Человек, который не свободен, находится в ловушке. Он может находиться в ловушке идеи, он может находиться в ловушке материи, он может находиться в ловушке энергии, он может находиться в ловушке пространства, и он может находиться в ловушке времени, или же он может быть пойман в ловушку всеми этими вещами. Чем более основательно преклир пойман в ловушку, тем менее он свободен. Он не может изменяться, не может передвигаться, не может общаться, не может чувствовать аффинити, не может иметь реальности. Можно было бы сказать, что смерть сама является для человека предельной степенью «нахождения в ловушке». Когда человек полностью в ловушке — он мёртв.

Наша задача в исследованиях и одитинге — открыть как для отдельного человека, так и для группы путь к большей свободе, который является также путём к большей способности.

Процессы, используемые одиторами в наши дни, полностью предназначены для того, чтобы добиться большей свободы для личности, группы, человечества. Любой процесс, приводящий к большей свободе по всем динамикам, — это хороший процесс. Однако необходимо помнить, что человек действует по всем динамикам, и подавление им третьей или четвёртой динамики приводит к меньшей свободе для него самого. Так, преступник, становясь свободным в еврей безнравственности, причиняет вред группе и человечеству, и поэтому сам становится менее свободным. Таким образом, нет свободы при отсутствии аффинити, реальности и общения. Когда человек отрекается от них, его свобода резко уменьшается, и он оказывается лицом к лицу с барьерами значительных размеров.

Итак, рассматривая свободу в первый раз, мы видим, что её составляющие — это аффинити, реальность и общение, которые в сумме образуют понимание. Как только достигается понимание, достигается и свобода. Если кто-то совершенно запутался в механике ловушек, необходимо в достаточной степени восстановить его, общение, чтобы он мог подняться на более высокий уровень понимания. Как только это будет достигнуто, он освободится из ловушек.

На самом деле ничто из этого не является слишком сложной задачей, и современный одитинг очень прост. Но когда одитинг проводит тот, кто, по сути, не желает свободы человеку, результатом, вероятнее всего, будет дальнейшее увязание в ловушке, а не большая свобода. Те, кто навязчиво пребывают в ловушке, являются врагами преклира, поскольку они будут ловить и других.

Человек может достичь большей свободы. Как только он получает какое-то представление о свободе, у него непременно появляется. желание достичь большей свободы. И одитинг, проводимый в точном соответствии с правилами и кодексами Дианетики и Саентологии, выводит человека из области ловушек, в Которой он находится вначале, туда, где он может достичь более высоких уровней свободы путём дальнейшего одитинга или самостоятельно. Твёрдо установленные процедуры нужны нам вначале исключительно для того, чтобы поставить человека на путь к выходу из зеркального лабиринта настолько сложного, что, если человек сам попытается найти этот выход, он лишь заблудится.

Это Дианетика 1955!