Логии в Евангелии Фомы

Когда писалось Евангелие Фомы, египетские гностики еще не отделились окончательно от остальных христианских общин. Первые записи изречений Иисуса были и для них священными. Так же как и авторы евангелий, впоследствии признанных каноническими, Фома включил в свое сочинение эти изречения, конечно не без некоторого редактирования их в гностическом духе. Вот, например, известное изречение из Нового завета, отражавшее интересы руководителей общин: «Отдавайте кесарево кесарю, а божие богу». (Матфей, гл. 22, ст. 21). По своему социальному содержанию оно устраивало автора Евангелия Фомы, но, по учению гностиков, Христос не бог, а только слово божье, посредник между богом и миром, стоящий ниже бога. Поэтому Фома несколько расширил его: «Давайте Цезарю цезарево, богу — божие, а мне — мое».

Если сравнить те изречения этого евангелия, которые совпадают с оксиринхскими логиями, то также можно заметить переделки: так, у Фомы приведены слова об обязательном отречении от мира и соблюдении субботы для достижения царства. В оксиринхском изречении речь идет о царстве божьем — автор Евангелия Фомы выбросил это определение: он стремился избежать прямых ассоциаций с тысячелетним царством добра и справедливости на земле. Но целиком изъять это изречение, одно из самых древних в христианской литературе, автор все-таки не решился.

Как и в канонических евангелиях, у Фомы приводится часть логия о том, что все скрытое будет открыто, но в ином контексте, чем в логиях и в Новом завете (там речь идет о втором пришествии). Иисус у Фомы предостерегает своих учеников от совершения дурных поступков: все вещи свидетельствуют небу: «Ибо нет ничего скрытого, что не стало бы явным, и нет ничего спрятанного, что не было бы обнаружено». Слова логия о воскрешении всех погребенных, конечно, были им выброшены; в этом отношении Фома солидаризировался с авторами Нового завета: никакого реального воскрешения, никакого земного рая — все только в духовном спасении.

Требование первых христиан сделать «нижнее верхним, а верхнее нижним», сформулированное в одном из изречений, приписываемых Иисусу, в Евангелии Фомы тоже приведено, но очень явно и довольно неумело отредактировано: «Когда вы сделаете внутреннее внешним и внешнее — внутренним, и верхнее — нижним и когда вы сделаете мужское и женское одним, так что мужское не будет женским, а женское — мужским, тогда вы войдете в царство». Последняя часть фразы о соединении мужского и женского начала, вероятно, дописана самим автором в стиле гностических учений о разделении в мире. Эта приписка совсем снимает социальный смысл изречения.

Таким образом, автор Евангелия Фомы пользовался теми же записями изречений, якобы сказанных основателем христианства, что и люди, создававшие Новый завет. Он также свободно обрабатывал их. Никакой устойчивой традиции даже во II в. не было: использовались приблизительно одни и те же первые записи изречений, но, конечно, и эти первые записи уже различались между собой, в зависимости от убеждений, социальной принадлежности и стиля каждого переписчика.

Однако, в отличие от Нового завета, который подвергался неоднократным изменениям и редактированию вплоть до канонизации в IV в., Евангелие Фомы в том виде, в каком оно Дошло до нас, только первая попытка объединить идеи раннего христианства с мистикой египетских гностиков. Далеко не все притчи и слова Иисуса, взятые им из более раннего источника, Фома сумел и решился отредактировать. Иногда просто наряду с более древним изречением приводится похожее, но уже взятое из писаний гностиков. Так, в этом евангелии есть известные слова: «блаженны преследуемые… блаженны голодные, ибо их желудки будут наполнены». И в то же время там сказано в чисто гностическом духе: «блаженны одинокие и избранные, ибо вы обретете царство».