Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ВЕЛИКОЛЕПИЕ ДОБРОДЕТЕЛЬЮ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что великолепие не является добродетелью. В самом деле, нами уже было сказано (??-?, 65, 1) о том, что обладающий одной добродетелью обладает всеми. Но можно обладать другими добродетелями, не будучи при этом великолепным, поскольку, по словам философа, «щедрый человек отнюдь не всегда великолепен»[141]. Следовательно, великолепие не является добродетелью.

Возражение 2. Далее, как сказано во второй [книге] «Этики», нравственная добродетель блюдёт середину[142]. Однако великолепие, похоже, не блюдёт середину, поскольку по своей величине оно превосходит щедрость. Но, как сказано в десятой [книге] «Метафизики», «большое» и «малое», будучи пределами, противолежат друг другу, а их серединой является «равное»[143]. Таким образом, великолепие блюдёт не середину, а предел. Следовательно, оно не является добродетелью.

Возражение 3. Далее, добродетель не может быть противной естественной склонности, напротив, она совершенствует её. Но, согласно философу, «великолепный не щедр для самого себя»[144], что противно естественной склонности заботиться о самом себе. Следовательно, великолепие не является добродетелью.

Возражение 4. Кроме того, как говорит философ, «искусство – это некое правильное суждение о том, что надлежит сделать»[145]. Но великолепие, как явствует из самого его имени, связано с тем [великим], что надлежит сделать. Следовательно, оно, пожалуй, является искусством, а не добродетелью.

Этому противоречит следующее: человеческая добродетель является причастностью божественной силе. Но великолепие причастно божественной силе, согласно сказанному [в Писании]: «Великолепие Твоё и сила Твоя – до облаков»[146] (Пс. 107:5). Следовательно, великолепие – это добродетель.

Отвечаю: как сказано в первой [книге трактата] «О небе», термин «добродетель» относится к пределу способности[147], но не к минимальному пределу, а к максимальному, самая природа которого связана с чем-то бо?льшим. Поэтому делание чего-то великого, на что указывает [самое] имя «великолепие», поистине присуще понятию добродетели. Следовательно, великолепие является добродетелью.

Ответ на возражение 1. Не каждый щедрый великолепен в том, что касается его актов, поскольку для совершения великолепных дел ему может недоставать средств. Однако каждый щедрый обладает навыком к великолепию: либо актуальным, либо в отношении ближайшей к нему расположенности, о чём мы говорили [недавно] (129, 3), а также там, где рассуждали о взаимосвязи добродетелей (??-?, 65, 1).

Ответ на возражение 2. Великолепие, действительно, блюдёт предел с точки зрения количества исполненного, но с точки зрения правила разума, которое оно не нарушает ни в большую, ни в меньшую сторону, оно, как и величавость, о которой мы рассуждали выше (129, 3), блюдёт середину.

Ответ на возражение 3. Великолепию свойственно делать что-то великое. Но то, что связано с личностью человека, по сравнению с тем, что связано с божественным или общественным, невелико. Следовательно, великолепный не стремится быть в первую очередь щедрым к себе не потому, что не желает себе благ, а потому, что они не являются чем-то великим. Тем не менее, если что-либо в отношении себя допускает величие, великолепный делает это великолепно, например, то, что делается единожды, вроде свадьбы или чего-то подобного, или же то, что [сравнительно] долговечно, например, убранство своего дома, о чём читаем в четвёртой [книге] «Этики»[148].

Ответ на возражение 4. Как говорит философ, «для искусства необходимо должна существовать добродетель»[149], а именно нравственная добродетель, которая склоняет желание к правильному применению правил искусства, что и делает великолепие. Следовательно, оно является не искусством, а добродетелью.