Народная медицина и знахарство

Что можно сказать о древности знахарской практики и связанных с нею верований? Археологический материал не может дать нам на этот счет никаких указаний. Не только от палеолита, но и от археологического неолита до нас не дошло никаких свидетельств ни о магической, ни о народной медицине. Но нет никакого сомнения, что элементарные приемы врачевания и самоврачевания существовали уже у древнейших людей и даже у наших дочеловеческих предков. Это явствует уже из того, что инстинктивные приемы самолечения наблюдаются и у некоторых высших животных. Так, собаки умеют вылечиваться от бешенства, разыскивая и поедая особые Травы; они и другие млекопитающие «зализывают» полученные раны: причем вполне действенно, ибо в слюне животного (и человека) содержится кровоостанавливающее вещество. Можно быть уверенным, что подобные инстинктивные, а позже полуинстинктивные приемы самоврачевания были знакомы и ископаемым гоминидам.

У всех без исключения, даже самых отсталых, современных народов существуют приемы лечения, конечно, несравненно более сложные, чем те, что наблюдаются в животном мире, но по происхождению, несомненно, восходящие к тем же корням. В недавнее время врач-этнограф Эрих Дробей обстоятельно изучил народную медицину австралийцев. Оказывается, что им был известен довольно разнообразный набор лечебных средств: в числе их разные припарки, перевязки, компрессы, горячие бани, кровопускание и пр. Австралийцы прикладывали к ранам жир, золу, птичий помет, мочу с толченой корой и т. д.; к нарывам и опухолям — горячую золу, песок, ракушки; в качестве кровоостанавливающего употреблялись жир игуаны, древесный уголь, паутина, глина, моча, женское молоко и пр. При змеиных укусах применялись перевязки, высасывание раны, кровопускание, циркулярный надрез кожи, прижигание и т. д.; при ревматизме, головных болях пускали кровь; при переломах кости накладывали лубки, обвязывали корой или другими материалами. Известны были разные внутренние средства — настойки некоторых трав, коры; как слабительное употреблялись мед, эвкалиптовая смола, касторовое масло. Применялись и более сложные способы лечения. Акушерская помощь была обычно делом старых женщин. Дробец отмечает, что многие из перечисленных средств имеют себе аналогии и в нашей медицинской и хирургической практике[157].

У австралийских туземцев все эти средства врачевания известны более или менее всем и каждому. В них, разумеется, нет никакой религии. Но понятно, что эти средства не всегда оказываются действенными, особенно при внутренних болезнях. Нередко стихийный опыт народа оказывается недостаточным, и человек чувствует себя бессильным перед поразившей его болезнью. Здесь и надо, видимо, искать почву, на которой произошло выделение в первобытной общине профессионалов-зна-харей. Появление их относится, очевидно, к весьма ранней исторической эпохе — более ранней, чем та, которая представлена даже наиболее отсталыми из ныне существующих народов. У последних, видимо, у всех, за единичными спорными исключениями, уже существуют такие профессиональные знахари[158].

Наиболее полную и отчетливую картину дает и по этому вопросу австралийский материал.

В каждой австралийской орде имеется обычно знахарь-врачеватель (medicine-man). Это — лицо особое от главаря тотемической группы. Функции его нередко бывают довольно разнообразны: он является одновременно и вызывателем дождя, и гадателем, и сновидцем. Так обстоит дело у многих племен юго-востока, востока и запада Австралии. Но основная, универсально распространенная функция знахаря — это «врачебная» практика.

«Врачебная» практика знахаря обычно представляет собой переплетение приемов народной медицины с чисто колдовскими и просто шарлатанскими действиями. Из средств народной медицины австралийский знахарь применяет натирание больного горячей золой, массаж, кровопускание, удаление больного зуба и т. п. Но чаще применяются шарлатанско-магические средства — обычно «высасывание» болезни или извлечение из тела больного якобы находящихся в нем камней. Эта практика связана с представлением о том, что причина болезни — посторонний предмет, попавший в тело человека. Корень этого суеверного, представления совершенно ясен: наружные раны причиняются вонзившимся в тело оружием или иным предметом, отломившаяся часть его может остаться в ране и вызывает боль, поэтому и внутренняя боль истолковывается по естественной аналогии с этим. К магическим действиям обычно присоединяются заклинания — магические формулы. Традиционной принадлежностью знахаря является чаще всего особый магический кристалл или камень.

Таким образом, знахарство как форма религии представляет собой характерный комплекс следующих элементов: выделение в общине особых профессионалов, знакомых со средствами народной медицины; смешение этих средств с приемами лечебной магии и заговорами; представление о материальной причине внутренней болезни по аналогии с инородным предметом, попавшим в тело.

В типичной форме знахарства отсутствуют какие-либо анимистические представления о духах — виновниках болезни и о духах, помогающих ее лечению.

Происхождение обрядов лечебной магии не представляет собой особенно трудной проблемы. Вряд ли можно сомневаться в том, что в основе ее лежит стихийный опыт дикаря, накопивший в течение поколений немало лечебных средств и приемов. Многие из приемов народной медицины, как уже говорилось, несомненно, вполне эффективны. Но употребление их в практике знахарства почти всегда соединяется с элементами магии.

Так, например, у андаманцев, по описаниям Мэна, Брауна и других наблюдателей, употреблялись средства народной медицины, видимо в основе здравые; но они сами приписывали этим средствам магическое действие. Они, например, широко употребляли в качестве мази вещество койоб, которое составлялось из красной окиси железа, растертой с жиром игуаны, свиньи или другого животного, а также разогретый пчелиный воск, тоже смешанный с некоторыми веществами, либо цветную глину чулнга, либо растирали тело больного листьями растения гугма, либо давали больному некоторые из этих снадобий внутрь, но верили, что они действуют магически, изгоняя злых духов, причинивших болезнь[159]; любопытно сочетание рациональных и магических приемов лечения змеиных укусов у тех же андаманцев: если им удавалось поймать и убить змею, укусившую человека, они вырезали у нее почечный жир и терли им рану (магический прием); но если убить змею не удавалось, то накладывали тугую повязку выше раны и вокруг раны делали надрезы (рациональный прием).

Чаще всего используются приемы лечебной магии контактного типа. Но встречаются и обряды инициальной магии, например «высасывание» болезни из тела больного. Вербальная же магия («заговоры», «нашептывание») играет, как правило, вспомогательную роль.

Задача объяснения происхождения знахарства сводится, следовательно, к вопросу о том, каким образом и почему к приемам народной медицины примешались магические элементы. Хотя по этому вопросу возможны только одни предположения, однако за ответом, думается, недалеко ходить.

В области лечебной практики вначале вряд ли была какая-либо грань между рациональными и нерациональными приемами лечения. Одни и те же средства могли быть в одних случаях полезными, в других — бесполезными. Вера в полезность употребляемого средства, сила внушения и самовнушения могли сделать и нейтральное само по себе средство действенным, а это в свою очередь могло укрепить веру в его целебную силу.

Таким образом, в практике народной медицины могли складываться и долго держаться нерациональные сами по себе приемы, которые мы склонны были бы называть магическими. Но для самого дикаря магии здесь еще нет. Она начинается тогда, когда определенная группа лечебных приемов выделяется в особую категорию действий, принадлежащих к миру сверхъестественного и священного. Почему это произошло?

Очевидно, что отделение «сверхъестественных» от «естественных» приемов лечения связано с появлением профессионалов-знахарей. Приемы лечения, монополизированные в руках знахаря, недоступные рядовому человеку, неизбежно должны были рассматриваться как таинственные, загадочные, чудесные. Это не значит, что, начиная с момента выделения профессионалов-знахарей, в их руках сосредоточились одни только магические (сверхъестественные) лечебные средства, а рациональные средства народной медицины применялись лишь рядовыми общинниками-незнахарями. Факты говорят, что разграничение здесь несколько иное: рядовые общинники применяют обычно только средства народной медицины (немагические), а знахари — и те и другие. Но в некоторых случаях знахари действительно специализируются на одних только колдовских методах лечения, предоставляя употребление рациональных приемов всем и каждому. Так, по сообщению Рота, все туземцы Квинслэнда знакомы с употреблением лечебных трав, массажа и других элементарных лечебных средств, тогда как знахари (medicine-man) лечат посредством заклинаний, а особенно посредством вкладывания или удаления магического камня, кристалла, кости или иного предмета[160]. Подобно этому Эйльман сообщает о знахарях южноавстралийских племен, что они лечат не лекарствами, а магией, чаще всего высасыванием[161].