Доисламские верования, язык.

Коран косвенно упоминает о доисламских верованиях арабов: «не поклоняйтесь солнцу и луне, а поклоняйтесь Аллаху, который сотворил их», — призывает Мухаммад (41 : 37). Кроме языческих культов Солнца и Луны среди арабов была распространена вера и во многие другие божества. Имена их названы в Коране: богини Лат, Узза, Манат (53:19 — 20), боги Вадд, Сува, Йагус, Иа‘ук, Наср (71 : 22 — 23). Большинство этих названий зафиксировано и в древнеаравийских надписях. Уззе (дословно «Могучая») поклонялось племя курайш. Вадд был богом дружбы, Сува — покровителем скота, Лат — богиней-матерыо; ее имя связывают с греческой Лето, римской Латоной, что, в свою очередь, восходит к малоазийскому слову «лада» — «жена», «мать».

Кроме племенных богов арабы верили в особых духов — джиннов. Мекканцы почитали их наравне с богами, обращались к ним с молитвами. «Мужи среди людей прибегали (с просьбами. — Д. Е.) к мужам среди джиннов» (72 : 6). Коран не отрицает существование этих духов, но восстает против приравнивания их к Аллаху: «И устроили они Аллаху сотоварищей из джиннов, в то время как Он их создал» (6: 100), Самые могущественные джинны назывались ифритами (27:39), в арабском фольклоре это — души покойников.

В Коране сохранились отголоски борьбы ислама с зороастризмом, оказавшим влияние на часть арабов. «Не берите двух богов, ведь бог — только один», — предупреждает Мухаммад (16 : 53), подразумевая, скорее всего, два божественных начала зороастрийской религиозной системы — бога Ахурамазду, олицетворение света и добра, и бога Анхра-Майнью, воплощение мрака и зла. Это подтверждает и такой аят: «Хвала — Аллаху, который сотворил небеса и землю, устроил мрак и свет! А потом те, которые не веруют, приравнивают к своему Господу!» (6:1).

Некоторые идеи Корана навеяны спорами христиан о том, какова природа Иисуса — божественная или человеческая. Большинство христиан считают Христа бого-человеком, признавая его двойственную сущность (человек и сын бога), а «раскольники» несториане — только человеком и, соответственно, богородицу — христородицей, то есть лишь женщиной, родившей мессию, пророка. Известно, что несторианский толк христианства распространился у многих арабских племен. Именно его точка зрения о природе Христа изложена в Коране: «Аллах не брал себе никакого сына» (23:93); «Иса, сын Марйам, — только посланник» (4:169), «а мать его — праведница» (5:79).

С негодованием отвергает Мухаммад христианское учение о Троице, считая это отступлением от единобожия. «Ведь Мессия, Иса, сын Марйам, — только посланник Аллаха и Его слово, которое Он бросил Марйам, и дух Его, Веруйте же в Аллаха и Его посланников и не говорите — три!» (4:169). Однако, судя по Корану, Мухаммад имел смутное понятие о христианском догмате троичности, согласно которому единая божественная сущность есть внутреннее соотношение трех ипостасей — Отца, Сына и святого Духа. Он ошибочно полагал, что троица состоит из трех божеств — Отца, Иисуса, Марии. «И вот сказал Аллах: «О Иса, сын Марйам! Разве ты сказал людям: «Примите меня и мою мать двумя богами кроме Аллаха»? (5:116).

Коран свидетельствует об умении арабов ориентироваться в пустыне и на море: Аллах «устроил для вас звезды, чтобы вы находили по ним путь во мраке суши и моря» (6:97). Но их представления о мироздании не выходят за рамки средневековых, ретроградны по сравнению с уровнем древнегреческой науки, предсказывавшей шарообразность Земли и гелиоцентризм Вселенной (Пифагор, Аристарх Самосский). По Корану, Земля — плоская: «И землю Мы разостлали» (51:48), сделали «подстилкой и горы — опорами» (78:6 — 7), «устроили небо крышей... и солнце, и месяц... по своду плавают» (21 :32 — 33); Аллах «держит небо, чтобы оно не упало на землю» (22 : 64) и т. д. и т. п.

В Коране сказано, что эта книга (то есть сам Коран) на арабском языке (12:2; 43:2). И. Ю. Крачковский отметил, что язык Корана сходен с тем, на котором создана доисламская поэзия, то есть бедуинский фольклор[12]. И до сих пор самыми «чистыми» арабами считаются бедуины. Да и сам этноним «араб» имеет два значения — «арабы» и «бедуины». Кроме того, классический арабский язык называют языком Мудара (люгат Мудар). Мудар — родоначальник северных арабов, то есть кочевых по преимуществу, в противоположность Йарубу, родоначальнику южных, оседлых.

Уже во времена Мухаммада бедуинский поэтический язык был в ходу у более культурных слоев не только среди курайшитов, но и в других племенах. Больше того, язык бедуинов, кочевавших по всему Аравийскому полуострову и даже за его пределами, например в некоторых областях Ирака, был, надо полагать, языком межэтнического общения, «лингва франка» Аравии. Возможно, именно поэтому и выбрал его Мухаммад для изложения своего вероучения, чтобы проповеди его были понятны как можно более широкому кругу лиц. Его родной диалект, на котором говорило племя курайш, для этого не годился. И. Ю. Крачковский, впрочем, сомневался в наличии такого диалекта [13].

Кроме того, общебедуинский язык словно был предназначен для поэтов и проповедников — он отличался удивительным богатством лексики. Это понятно: ведь номады в силу своего подвижного образа жизни общались практически со всеми жителями Аравии — и представителями кочевых племен, и обитателями городов и селений. Эти контакты имели характер не только торгового обмена, но и знакомства с культурными ценностями: регулярно устраивались, например, состязания поэтов разных племен, что обычно происходило во время ярмарок. Все это вело к обогащению языка бедуинов. Исследователи древнеарабской поэзии отмечают в ней обилие синонимов. Даже животные и растения Аравии, имеющей небогатую фауну и скудную флору, носят множество разных наименований: по-видимому, бедуинский поэтический язык вобрал в себя лексику многих племенных диалектов.

Впоследствии ислам как раз и закрепил в качестве единого литературного языка мусульманского мира «язык Мудара», на котором созданы и поэзия джахи-лийи и Коран. Многие арабские писатели прямо указывали на общность языка пророка и древних поэтов. Так, Бакр ибн аль-Араби, касаясь методики обучения арабскому языку, советовал начинать с преподавания доисламской поэзии. После такой подготовки, по его словам, изучение Корана пойдет без особого труда. Абд уль-Хамид аль-йахйа, сановник халифа Марвана II, также рекомендовал в одном из своих трактатов изучать источник «хорошего арабского языка» — арабскую поэзию.

Язык Корана впитал в себя и некоторые чужеземные заимствования, что свидетельствует о контактах доисламских арабов с другими народами. Так, слова «курбан» (жертва) и «шайтан» (черт) заимствованы у евреев, «фирдаус» (рай) и «дин» (религия) — у персов, «иблис» (дьявол) — у греков (греческое «диаболос»), «джинн» (дух, злой гений) — у римлян (латинское «гениус»). В Коране есть арамейские слова: медина (город), ‘ид (праздник), тагут (идол), эфиопские: бурхан (доказательство), наши‘а (вечер) и др.