Четыре Евангелия. Источники и история создания

В самых ранних Христианских Писаниях о Евангелиях нет никаких упоминаний. Они появляются там лишь спустя годы после трудов Павла. Если говорить точно, сведения, касающиеся собрания Евангелических Писаний, появляются не ранее середины второго века н.э., а точнее – после 140г. Тогда как уже "с самого начала второго века н.э. многие Христианские авторы ясно заявляют, что знают великое множество посланий Павла". Эти сведения помещены во Вступительной части "Экуменического перевода Библии, Нового Завета" ("Introduction а la Traduction њcumenique de la Bible, Nouveau Testament" ¹). Экуменический перевод достоин того, чтобы о нем упомянуть сразу же. Эта работа – результат коллективных усилий более чем сотни специалистов от Католической и Протестантской ветвей Христианства.

Евангелия, написание которых было завершено во втором веке н.э., и которые позднее стали официальными, каноническими, получили известность не сразу. Из Экуменического перевода явствует, что содержащиеся в них повествования начали цитироваться приблизительно в середине второго века н.э. И все же, "практически во всех случаях трудно установить, взяты ли цитируемые отрывки из письменных текстов, которыми располагали авторы, приводившие соответствующие цитаты, или же эти цитаты – лишь восстановленные по памяти фрагменты устной традиции".

Вот что мы читаем в комментариях к этому переводу Библии: "До 140г. н.э. вообще не существовало свидетельств, исходя из которых можно было бы признать факт существования собрания Евангелических описаний". Это положение идет вразрез с тем, что писал в 1960г. А.Трико в комментарии к собственному переводу Нового Завета: "Очень рано, с самого начала второго века н.э. стало привычным употребление слова "Евангелие" – для обозначения тех книг, которые святой Юстин около 150г. н.э. назвал еще и “Мемуарами Апостолов”". К сожалению, утверждения подобного рода встречаются достаточно часто, порождая у людей ошибочные представления о времени появления Евангелий.

Утверждение о том, что Евангелия "очень рано" сформировались в единое целое, не соответствует действительности. Это случилось лишь более века спустя после завершения миссии Иисуса. В Экуменическом переводе Библии обретение четырьмя Евангелиями статуса канонической литературы датируется приблизительно 170г. н.э. Утверждение Юстина, в котором авторы Евангелий зовутся "Апостолами" – также неприемлемо, в чем мы убедимся далее.

Что касается времени написания Евангелий, то А.Трико утверждает, что Евангелия от Матфея, Марка и Луки были написаны до 70г. н.э.; но с этим можно согласиться, пожалуй, лишь в случае Евангелия от Марка. Как и многие другие, А.Трико всячески стремится представить авторов Евангелий Апостолами или сподвижниками Иисуса. Ради этого он указывает даты написания Евангелий таким образом, что они приходятся чуть ли не на время жизни самого Иисуса. Что касается Иоанна, который, как в этом пытается нас убедить А.Трико, жил приблизительно до 100г. н.э., то Христиане привыкли видеть его изображенным вблизи Христа. Тем не менее, трудно утверждать, что он является автором Евангелия, носящего его имя. Для А.Трико, как и для других комментаторов, Апостол Иоанн (как и Матфей) – официально признанный свидетель фактов, о которых он повествует. Однако большинство критиков не поддерживают гипотезу о том, что это именно он написал четвертое Евангелие.

Если же эти четыре Евангелия не могут на разумных основаниях рассматриваться в качестве "мемуаров" Апостолов или сподвижников Иисуса, то каково тогда их происхождение?

О.Кульманн в своей книге "Новый Завет" ("Le Nouveau Testament" ²) утверждает, что евангелисты были всего-навсего "представителями ранней Христианской общины, записавшими устные предания. В течение тридцати или сорока лет Евангелие фактически существовало только как устная легенда; она передавала лишь изречения и отрывочные повествования. Евангелисты же собрали их воедино, причем каждый из них сделал это по-своему, сообразно своему характеру и теологическим интересам. Они связали между собой повествования и изречения, передаваемые в основном посредством существующей устной традиции. Компоновка изречений Иисуса, как и придание последовательности повествованиям, – все это сделано посредством довольно туманных связующих фраз, таких, как "после того", "когда у него было" и пр. Иными словами, "обрамление" синоптических Евангелий ³– исключительно литературного свойства и не имеет никакого отношения к истории".

Далее тот же автор продолжает:

"Необходимо заметить, что раннее сообщество Христиан, записывая предания о жизни Иисуса, руководствовалось прежде всего такими нуждами, как проповедничество, поклонение и преподавание религиозных знаний, а не стремлением точного отображения его биографии. Апостолы в своих проповедях прибегали к описанию событий из жизни Иисуса в целях пояснения того, в чем состоит Истина веры. Именно их проповеди и явились причиной, заставившей облечь в письменную форму повествования об этих событиях. Изречения Христа стали, в частности, одним из составных элементов преподавания катехизиса ранней Церкви".

Именно так комментаторы Экуменического перевода Библии преподносят процесс написания Евангелий: формирование устной традиции, влияние на которую оказали проповеди учеников Христа и других проповедников; сохранение традиции в проповедях, религиозных службах, наставлениях верующих; затем – появление Писаний, способствующих оформлению некоторых религиозных конфессий (это, например, записанные изречения Иисуса, описание его страданий и т.д.). Но и после этого евангелисты продолжают обращаться как к письменным источникам, так и к сведениям, содержащимся в устных преданиях. Они прибегают ко всем этим источникам, чтобы получить тексты, которые "годятся для различных кругов общества, удовлетворяют нуждам Церкви, разъясняют замечания и высказывания по поводу Писаний, исправляют ошибки и даже, при необходимости, отвечают на возражения противников. Таким образом, евангелисты собрали и записали материал, полученный ими от устной традиции, и при этом каждый из них воспринял и обработал его со своей собственной позиции".

Такой точки зрения относительно возникновения Нового Завета придерживаются более сотни экспертов экзегезиса Нового Завета – представителей Католической и Протестантской ветвей Христианства. Эта точка зрения существенно отличается от подхода, утвержденного Вторым Ватиканским Собором, в основном Документе которого, составленном в 1962-1965гг., Откровение толкуется с позиций догматизма. Этот Документ Собора уже однажды упоминался в нашем разговоре о Ветхом Завете. Собор имел смелость заявить относительно Ветхого Завета, что составляющие его Писания "содержат несовершенный и устаревший материал", но он не сделал таких же оговорок относительно Евангелий. Напротив, из приведенной ниже цитаты следует совершенно противоположное:

"Ни для кого не может быть секретом тот факт, что среди всех Писаний, даже Писаний Нового Завета, Евангелиям принадлежит заслуженный приоритет. Это обусловлено тем, что они являют собой самое несравненное свидетельство жизненного пути и учений Воплощенного Слова Нашего Спасителя. Церковь всегда и везде отстаивала и отстаивает апостольское происхождение четырех Евангелий. Все то, что фактически проповедовали Апостолы по указаниям Христа, впоследствии или они сами, или другие с их слов, преисполнившись Духом Святым, облекли в письменную форму, и эти Писания, то есть четыре Евангелия – от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, составляют основу религии".

И далее: "Наша Святая Матерь Церковь твердо отстаивала и до сих пор с завидным постоянством отстаивает эти четыре Евангелия. Она в любой момент готова подтвердить, что они исторически достоверны, верно передают то, что Иисус, сын Божий, совершал сам и какое учение он преподавал людям при жизни ради их вечного спасения, вплоть до того самого дня, когда он был принят на Небеса… Поэтому священные авторы составили четыре Евангелия таким образом, чтобы мы всегда получали из них правдивые и откровенные сведения о жизни Иисуса".

Таково недвусмысленное утверждение о достоверности, с которой Евангелия передают действия и изречения Иисуса. Это утверждение Собора и точка зрения процитированных выше авторов едва ли совместимы. Напомним:

Евангелия "не следует воспринимать буквально", это "Писания на злобу дня" или "Писания-оружие". Их авторы "записывают предания об Иисусе, бытующие в той общине, из которой они родом" (отец Канненгиссер).

Евангелия представляют собой тексты, которые "годятся для различных кругов общества, удовлетворяют нуждам Церкви, разъясняют замечания и высказывания по поводу Писаний, исправляют ошибки и даже, при случае, отвечают на возражения противников. Таким образом, евангелисты собрали и записали материал, полученный ими из устной традиции, при этом каждый из них воспринял и обработал его со своей собственной позиции" (Экуменический перевод Библии).

Совершенно очевидно, что перед нами противоречащие положения: декларация Собора, с одной стороны, и позиции, утвердившиеся совсем недавно, с другой стороны. Из декларации Второго Ватиканского Собора явствует, что Евангелия верно излагают дела и слова Иисуса. Но это положение вступает в непримиримое противоречие с фактом существования в их текстах несоответствий, невероятностей, вещей, которых в природе вообще не бывает, а также положений, идущих вразрез с твердо установленными фактами.

Если же рассматривать Евангелия как отражение личной точки зрения тех, кто собирал устные предания, бытовавшие в различных общинах, а также оценивать их как "Писания на злобу дня" или как "Писания-оружие", тогда наличие погрешностей в Евангелиях вполне объяснимо и никого не удивит. Все подобные огрехи – признак того, что Евангелия были написаны людьми в условиях, о которых мы здесь уже говорили. Авторы могут описывать события, не кривя душой, даже при том, что, повествуя о них, они не задумываются над такой проблемой, как точность изложения. Их описания вполне могут противоречить повествованиям других авторов, они также могут быть подвержены веяниям межобщинного религиозного противоборства. А значит их Евангелия представляют собой истории из жизни Иисуса, которые эти авторы восприняли совершенно не так, как их противники.

Уже было показано, каким именно образом второй подход к Евангелиям вписывается в исторический контекст. Имеющиеся же у нас сведения относительно текстов Евангелий, безусловно подтверждают этот факт.

Евангелие от Матфея

Евангелие от Матфея – это первое из четырех Евангелий по порядку их расположения в Новом Завете. Расположение его под номером "1" как нельзя лучше обосновывается тем фактом, что оно как бы продолжает собой Ветхий Завет. Судя по замечаниям комментаторов Экуменического перевода Библии, к которому мы в дальнейшем будем часто обращаться, его написание преследовало цель показать, что "Иисус исполнил историческое предназначение Израиля". С этой целью Матфей постоянно обращается к цитатам из Ветхого Завета, тем самым стремясь показать, что Иисус действовал так, как и надлежало действовать тому самому Мессии, которого ожидали евреи.

Это Евангелие начинается с генеалогии Иисуса. Матфей возводит ее к Аврааму через Давида ⁴. Здесь мы увидим, что в тексте Евангелия присутствует ошибка, которую большинство комментаторов молча обходят стороной. Прочертив эту линию от потомков Авраама, Матфей очевидно намеревался тем самым сразу показать, в чем заключены основная цель и смысл его труда. Задав определенное направление своей мысли, автор далее не отступает от него, постоянно акцентируя отношение Иисуса к еврейскому религиозному законодательству, основные принципы которого обоснованы в тексте. Это – молитва, соблюдение поста, благотворительные пожертвования.

Свои учения Иисус первым делом адресует своему собственному народу. Вот как обращается он к двенадцати Апостолам:

"Сих двенадцать послал Иисус и заповедал им, говоря: на путь к язычникам не ходите и в город Самарянский ⁵не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева"

(Матфей, 10: 5-6)

И далее:

"Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева"

(Матфей, 15: 24)

Лишь в конце своего Евангелия Матфей говорит о распространении апостольской миссии первых учеников Иисуса на все человечество. Иисус в Евангелии от Матфея дает такой наказ:

"Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа"

(Матфей, 28: 19)

Но в то же самое время, как мы видели, первоначальным адресом нового учения должен был быть "дом Израилев". Вот что говорит о Евангелии Матфея А.Трико: "У этой Книги греческое одеяние, но плоть и кости ее еврейские, как, впрочем, и ее дух; она проникнута еврейским чувством и несет в себе его отличительные знаки".

Уже одних этих наблюдений достаточно, чтобы утверждать, что Евангелие от Матфея скорее всего берет свое начало от традиций одной из Иудео-Христианских общин. О.Кульманн считает, что эта община "пыталась отколоться от Иудаизма, не порывая в то же время с Ветхим Заветом. Основные мысли и общий настрой этого Евангелия дают почувствовать всю напряженность ситуации".

В тексте Евангелия чувствуется и политический аспект событий. Оккупация Палестины римлянами, естественно, усилила стремление народа этой страны к свободе. Они молились Богу, дабы Он вступился за избранный Им народ. Ведь Он их всемогущий владыка, оказывающий людям непосредственную поддержку в делах и Он уже делал это много раз в ходе их истории.

Что же за личность этот Матфей? Скажем прямо, что сейчас его уже не считают одним из сподвижников Иисуса. Однако А.Трико все же представляет его таковым в своем комментарии к переводу Нового Завета: "Когда Иисус позвал его быть одним из своих учеников, Матфей, он же Леви, был сборщиком налогов, служившим на воротах, у которых взималась пошлина, или в таможне в Капернауме". Здесь А.Трико отразил точку зрения отцов Церкви – Оригена, Иеронима и Епифана.

Однако сегодня уже никто так не считает. Неоспоримым является лишь один аспект: Матфей писал Евангелие "для людей, говорящих по-гречески, но при этом знающих еврейские обычаи и арамейский язык".

Комментаторы Экуменического перевода Библии, по-видимому, усматривают происхождение этого Евангелия в следующем:

"Принято считать, что оно написано в Сирии, а, возможно, и в Антиохии … или в Финикии, поскольку в этих странах ⁶жило очень много евреев… До нас дошли свидетельства полемики против ортодоксального Иудаизма и фарисеев, подобной той, которая проявилась на собрании синагог в Ямине, состоявшемся примерно в 80г. н.э. Принимая во внимание эти обстоятельства, многие авторы датируют первые из Евангелий приблизительно 80-90гг. н.э. или немногим ранее. Здесь невозможно указать совершенно точно определенную дату, поскольку мы не знаем имени автора. Следовательно, мы должны довольствоваться несколькими общими штрихами, которые прослеживаются в самом Евангелии".

Автора можно узнать по его профессии. Он сведущ в еврейских Писаниях и традициях, он знает и уважает религиозных лидеров своего народа, но рьяно их критикует. В прошлом он прекрасно освоил искусство преподавания и разъяснения своим слушателям учения Иисуса. Он всегда настаивает на практическом воплощении в жизнь его учений. Его личность прекрасно вписывается в образ ученого Иудея, обратившегося в Христианство – в образ "хозяина дома", по словам самого Матфея:

"Он же сказал им: поэтому всякий книжник, наученный Царству Небесному, подобен хозяину, который выносит из сокровищницы своей новое и старое"

(Матфей, 13: 52)

Таков долгий путь от служащего в Капернауме, которого Марк и Лука зовут именем Леви, до человека, ставшего одним из двенадцати Апостолов…

Все единогласны во мнении, что Матфей написал свое Евангелие, используя те же источники, что Марк и Лука. Но как мы увидим далее, его повествование отличается рядом существенных моментов. При этом Матфей очень много заимствовал у Марка, хотя последний не принадлежал к числу учеников Иисуса (О.Кульманн).

Матфей обращается с текстом слишком уж вольно. Мы увидим это, когда речь пойдет о связи с Ветхим Заветом генеалогии Иисуса, приведенной в самом начале повествования, где Матфей вводит в текст этого Евангелия описания буквально невероятные. Это прилагательное, "невероятные", использовано в упомянутой выше работе отца Канненгиссера по отношению к одному из моментов в рассказе о Воскресении – к эпизоду об охранниках. Отец Канненгиссер указывает на вымышленный характер истории, в которой упоминается о военной охране возле могилы, – об "этих солдатах-язычниках", что "несут ответ не перед своими вышестоящими начальниками, а перед первосвященниками, которые платят им за то, чтобы они лгали". Однако святой отец добавляет: "Над этим нельзя смеяться, ибо намерение Матфея было чрезвычайно серьезным. Он по-своему включает в свой письменный труд явно сведения давно минувших дней, дошедшие к нему из устных преданий. Так что в результате всего этого мы имеем сценарий, достойный "Иисуса Христа – Суперзвезды" ⁷.

Давайте не будем забывать, что это мнение о Матфее исходит от известных теологов, преподающих в Католическом Институте в Париже.

В своем повествовании Матфей излагает события, сопровождающие смерть Иисуса. Они представляют собой еще один плод его воображения.

"И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, вышедши из гробов по Воскресении Его, вошли во святый град и явились многим"

(Матфей, 27: 51-53)

Этот отрывок не имеет аналогов в других Евангелиях. Трудно представить себе, как могли восстать из мертвых в момент смерти Иисуса (согласно Евангелиям это случилось накануне субботы) тела всех этих святых, которые появились из своих могил лишь после Его Воскресения (т.е., согласно тем же источникам, – одним днем позже субботы).

В Евангелии от Матфея, возможно, присутствует самая бросающаяся в глаза невероятность. Трудно понять слова, касающиеся знамения Ионы, и приписываемые Христу автором этого Евангелия. Иисус находился среди книжников и фарисеев, которые обратились к нему следующим образом:

"Тогда некоторые из книжников и фарисеев сказали: Учитель! хотелось бы нам видеть от Тебя знамение. Но Он сказал им в ответ: род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка; Ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи"

(Матфей, 12: 38-40)

Иисус, таким образом, объявляет, что он будет оставаться в земле три дня и три ночи. Так что и Матфей, и Лука с Марком относят смерть и погребение Христа на канун шаббата. В результате получается, что он провел в земле три дня и три ночи ("треис эмерас" в греческом тексте), но этот период включает в себя только две, но никак не три ночи ("треис нуктас" в греческом тексте) ⁸.

Комментаторы Евангелий часто обходят стороной этот эпизод. И все же отец Роге указывает на эту невероятность, замечая, что Иисус пробыл в могиле лишь три дня (один из них полный) и две ночи. Святой отец, однако, добавляет, что "это образное выражение, и на самом деле оно означает три дня". Грустно видеть, что комментаторы снизошли до использования доводов, не содержащих никакой логики. Ведь разум в гораздо большей мере удовлетворил бы довод о том, что подобная грубая оплошность есть результат ошибки, сделанной при переписывании текста!

Помимо всех этих невероятностей, наиболее характерной чертой Евангелия от Матфея является то, что это – труд, вышедший из Иудео-Христианской общины в то время, когда эта община отделялась от Иудаизма, сохраняя верность Ветхому Завету. В связи с этим Евангелие от Матфея играет очень важную роль как один из документов истории Иудео-Христианства.

Евангелие от Марка

Это самое короткое из четырех Евангелий. Оно также самое первое, но несмотря на это, не относится к числу Книг, написанных Апостолами. В лучшем случае ее автором был один из учеников Апостола.

О.Кульманн пишет, что не считает Марка одним из учеников Иисуса. Но при этом, обращаясь к тем, кто приписывает авторство этого Евангелия Марку, он указывает, что "Матфей и Лука не использовали бы Евангелие Марка так, как они это делали, если бы не знали, что оно воистину основано на учениях одного из Апостолов". Этот довод никоим образом не доказателен. Свои оговорки О.Кульманн основывает на том, что часто цитирует из Нового Завета высказывания некоего "Иоанна по прозвищу Марк". В этих цитатах, однако, не упоминается имя автора Евангелия, да и в самом тексте Евангелия от Марка вообще не говорится ни о каком авторе.

Скудность сведений приводит к тому, что комментаторы подробно останавливаются на весьма экстравагантных деталях. Так, Марк был единственным из евангелистов, поведавшим в своем описании Страданий Христовых историю молодого человека, который был завернут в покрывало, и когда его схватили, бросил покрывало и убежал нагим (Марк, 14: 51-52). На основании этого некоторые комментаторы заключают, что этим молодым человеком, должно быть, был Марк, "верный ученик, попытавшийся последовать за учителем" (Экуменический перевод Библии). Другие комментаторы усматривают в этой "личной памяти знак достоверности, анонимную подпись", "доказывающую, что он был свидетелем" (О.Кульманн).

О.Кульманн считает также, что "многие фразеологические обороты сообразны гипотезе о том, что автор был еврейского происхождения", но присутствие латинских выражений может означать, что Марк написал свое Евангелие в Риме. "Он, кроме того, обращается к Христианам, живущим вне Палестины, и старается донести до их умов смысл употребляемых им арамейских фраз".

Традиционно принято считать Марка сподвижником Петра в Риме, исходя из сведений, обнаруженных в заключительной главе Первого послания Петра (а это послание свидетельствует о том, что его автором был именно он): "Приветствует вас избранная, подобно вам, церковь в Вавилоне и Марк, сын мой" (1-е Петра, 5: 13). "Под Вавилоном, вероятно, подразумевается Рим", – читаем мы в комментарии к Экуменическому переводу Библии. На этом основании комментаторы посчитали, что Марк, бывший по предположению вместе с Петром в Риме, являлся евангелистом… Интересно, а не подобный ли способ умозаключения побудил Папиаса, епископа Иераполиса, приблизительно в 150г. н.э., приписать авторство этого Евангелия Марку как "переводчику Петра"?

Если исходить из этой точки зрения, сочинения Евангелия от Марка можно датировать периодом после смерти Петра, т.е. 65-70гг. н.э. – на основании сведений, приводимых в Экуменическом переводе Библии, и приблизительно 70-м г. н.э. – на основании доводов О.Кульманна.

В самом тексте Евангелия от Марка присутствуют крупные изъяны. Оно написано с полным пренебрежением к хронологии. Оттого Марк и помещает в самом начале своего повествования эпизод с четырьмя рыбаками (1: 16-20), которых Иисусу удалось повести за собой при помощи одной лишь фразы: "Я сделаю, что вы будете ловцами человеков", хотя рыбаки даже не знали, кто он. Евангелист, среди всего прочего, демонстрирует еще и полное отсутствие правдоподобия. Марк, по выражению отца Роге, – это "неуклюжий писатель", "самый слабый из всех евангелистов", который "едва ли знает, как пишется повествование". Этот комментатор подкрепляет свое наблюдение, цитируя то место, где рассказывается о том, как были избраны двенадцать Апостолов.

Вот дословный перевод:

"Потом взошел на гору и позвал к Себе, кого Сам хотел; и пришли к Нему. И поставил из них двенадцать, чтобы с Ним были и чтобы посылать их на проповедь. И чтобы они имели власть исцелять от болезней и изгонять бесов: поставил Симона, нарекши ему имя Петр"

(Марк, 3: 13-16)

Что касается знамения Ионы, Марк, как уже отмечалось выше, противоречит Матфею и Луке. Повествуя же о знамениях Иисуса, которые он указывал людям в ходе своей миссии, Марк (8: 11-13) рассказывает эпизод, едва заслуживающий доверия:

"Вышли фарисеи, начали с Ним спорить и требовали от Него знамения с неба, искушая Его. И Он, глубоко вздохнув, сказал: для чего род сей требует знамения? истинно говорю вам, не дастся роду сему знамение. И оставив их, опять вошел в лодку и отправился на ту сторону"

(Марк, 8: 11-13)

Не может быть сомнения в том, что это заявление из уст самого Иисуса свидетельствует о его намерении не совершать ничего, что могло бы показаться сверхъестественным. Поэтому комментаторы Экуменического перевода Библии, удивленные словами Луки о том, что Иисус укажет людям лишь одно знамение – Ионы (см. Евангелие от Матфея), считают "парадоксальным" то, что у Марка сказано "не дастся роду сему знамение", видя, по их словам, "чудеса, которые сам Иисус подает как знамение" (Лука, 7: 22 и 11: 20).

Евангелие от Марка в целом официально признано как каноническое. Однако это не помешало современным исследователям установить, что завершающий раздел Евангелия от Марка (16: 19-20) был позднее добавлен к исходному варианту этого труда. На это вполне однозначно указывается и в Экуменическом переводе Библии.

Этот завершающий раздел отсутствует в двух древнейших полных рукописях Евангелий, – в Ватиканском и Синайском кодексах, датируемых четвертым веком н.э. Вот что замечает по этому поводу О.Кульманн: "В более поздних греческих рукописях и некоторых вариантах на этом месте было, по-видимому, добавлено заключение, взятое не у Марка, а из других Евангелий". В действительности же имеется очень много вариантов с такой добавленной концовкой. В текстах приводятся длинные и краткие варианты концовок. В стандартное переработанное издание Библии 1952г. включены оба варианта. Иногда в более длинную концовку включается и некоторый дополнительный материал.

Вот какой комментарий дает отец Канненгиссер по поводу концовки Евангелия от Марка:

"Последние стихи очевидно были изъяты из его работы, когда она (или ее версия, предназначенная для "широкого круга пользователей") была официально представлена общине, поручившейся за ее правдивость. Ни Матфей, ни Лука, ни тем более Иоанн не видели этого недостающего раздела. Такое расхождение было недопустимым. Поэтому много лет спустя, когда уже имели хождение Писания Матфея, Луки и Иоанна, между которыми не было различий, для Евангелия от Марка была сочинена подходящая концовка. Ее элементы были заимствованы из различных мест других Евангелий. Сама нумерация этой концовки (16: 9-20) не совсем понятна, в ней присутствует элемент загадочности. Это лишь подтверждает идею о вольностях, весьма распространенных до начала второго века н.э. внутри такого литературного жанра, как евангелическое повествование".

Эти мысли великого теолога как нельзя более красноречиво свидетельствуют о факте своевольного вмешательства людей в тексты Писаний.

Евангелие от Луки

О.Кульманн видит в Луке "летописца", а отец Канненгиссер – "истинного и правдивого романиста". В своем прологе ⁹к Феофилу Лука предупреждает нас, что он, обращаясь к трудам других рассказавших об Иисусе, намерен написать повествование о тех же событиях, используя сведения и рассказы свидетелей, в том числе и почерпнутые из проповедей Апостолов. При этом Лука подразумевает, что сам он свидетелем не был. Таким образом, ему предстояло систематизировать имевшиеся сведения, о чем он сообщает следующим образом:

"Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, – то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен"

(Лука, 1: 1-4)

С самой первой строчки можно увидеть, в чем различие между Лукой и Марком, о работе которого мы только что вели речь. Евангелие от Луки – это однозначно литературный труд, написанный на классическом греческом языке, свободном от каких-либо иностранных, чужеродных слов и выражений ¹⁰.

Лука был ученым язычником, принявшим Христианство. Сразу же дает о себе знать его отношение к евреям. Как указывает О.Кульманн, Лука отказывается от наиболее "отдающих Иудаизмом" стихов Марка и, с одной стороны, подчеркивает недоверие и скепсис, с которыми воспринимали евреи слова Иисуса, а с другой – говорит о его добрых отношениях с Самаритянами, которых евреи терпеть не могли. По Матфею же Иисус требует от Апостолов избегать Самаритян.

Это один из поражающих примеров того, как евангелисты вкладывают в уста Иисуса слова, соответствующие их личной точке зрения, а также воззрениям, господствующим в их общинах. И, скорее всего, они делают это с искренней убежденностью. Разве можно, имея на руках подобное свидетельство, отвергнуть вышеупомянутое утверждение, что Евангелия есть "Писания-оружие" или "Писания на злобу дня"? Сравнительный анализ общего тона повествований в Евангелиях от Луки и Матфея дает прекрасный ответ на этот вопрос.

Кто такой Лука? Многие пытались увидеть в нем врачевателя, поскольку его имя упоминается в нескольких посланиях Павла. В Экуменическом переводе Библии отмечено, что "несколько комментаторов усмотрели подтверждение того, что автор Евангелия занимался врачеванием в том, как точно он описывает больного". На самом деле – это преувеличение. Лексика, используемая им – это всего лишь лексика образованного человека того времени. Правда, спутником Павла в странствии действительно был некий Лука. Но тот ли это человек? О.Кульманн считает, что тот самый.

Время написания Евангелия от Луки может быть установлено с учетом того, что Лука использовал Евангелие от Марка и от Матфея.

Из Экуменического перевода Библии напрашивается вывод, что Лука был свидетелем осады и разрушения Иерусалима войском Тита в 70г. н.э. Евангелие, вероятно, датируется более поздним временем. Современные аналитики относят его приблизительно к 80-90гг. н.э., но некоторые считают, что оно было написано даже немного ранее. Ряд повествований в Евангелии от Луки указывает на существенные отличия от рассказов его предшественников, о чем в общих чертах уже было упомянуто. В Экуменическом переводе Библии об этом указывается на стр.181 и далее. О.Кульманн в своей книге "Новый Завет" на стр.18 цитирует те описания, приведенные в Евангелии от Луки, которые отсутствуют в остальных Евангелиях. И они касаются отнюдь не второстепенных деталей.

В Евангелии от Луки детство Иисуса описано так, как ни у кого более. У Матфея оно отображено по-иному, а Марк вовсе не упоминает о нем.

Матфей и Лука приводят разные генеалогии Иисуса. Противоречия и невероятности с точки зрения науки здесь столь огромны, что в данной книге этой теме посвящена отдельная глава. Можно объяснить также, почему Матфей начинает генеалогию Иисуса с Авраама и проводит ее через Давида, а Лука, как обращенный язычник, желает углубиться еще дальше. Мы, однако, увидим, что начиная с Давида две генеалогии противоречат одна другой.

Лука, Матфей и Марк по-разному описывают многие моменты, касающиеся пророческой миссии Иисуса.

Разногласия между Лукой и двумя другими евангелистами возникают там, где заходит речь о событии такой огромной важности, как повеление о Причастии ¹¹. Отец Роге в своей книге "Посвящение в Евангелие" на стр.75 замечает, что сообщая о повелении Причастия, Лука использует слова (22: 19-24), отличающиеся от тех, которые мы находим у Матфея (26: 26-29) и у Марка. Причем соответствующие места в изложении у Матфея и у Марка практически одинаковы. "Напротив, – пишет отец Роге, – формулировка, переданная Лукой, очень похожа на приводимую святым Павлом" (I Коринфянам, 11: 23-25).

Мы видим также, что Лука в своем Евангелии говорит о Вознесении Иисуса совсем не так, как он это делает в Деяниях Апостолов. А ведь Лука признан автором последних Деяний и они составляют неотъемлемую часть Нового Завета. В своем Евангелии Лука относит Вознесение на День Пасхи, а в Деяниях Апостолов – на сорок дней позже. Мы уже знаем, к каким странным комментариям это противоречие привело Христианских специалистов экзегезиса.

Эксперты, стремящиеся к объективности, например, такие, как комментаторы Экуменического перевода Библии, обязаны признать для себя тот факт, что "точное описание событий не было для Луки главным делом".

Сравнивая описания, приводимые самим Лукой в Деяниях Апостолов, с описаниями подобных же событий Павлом, – а события эти касаются Воскресения Иисуса из мертвых, – отец Канненгиссер пишет по поводу Луки: "Из всех четырех евангелистов Лука наиболее точен и в отражении событий, и в литературном стиле. Он обладает всеми качествами истинного романиста".

Евангелие от Иоанна

Евангелие от Иоанна коренным образом отличается от трех других. Это отличие так значительно, что отец Роге в своей книге "Посвящение в Евангелие", прокомментировав первые три, весьма оригинально высказывается о четвертом. Он называет его "иным миром". Это воистину уникальная Книга. Она – иная во всем. В выборе и методе подачи тематики, описаний, речевых оборотов, в стилистике, географии и хронологии событий… В ней чувствуются даже иные теологические воззрения (О.Кульманн). Поэтому Иисус говорит у Иоанна не такими словами и фразами, как у других евангелистов. Отец Роге замечает на этот счет, что если в синоптических Евангелиях стилистика слов Иисуса "удивительна и гораздо ближе к устной речи", то у Иоанна Иисус как бы размышляет вслух. При этом "иногда удивляешься, – пишет отец Роге, – то ли все еще говорит сам Иисус, то ли с его уст слетают его же идеи, но уже в собственной обработке евангелиста, после которой эти идеи приобретают еще больший размах".

Кем был автор? Этот вопрос вызывает очень много споров, и на этот счет высказываются чрезвычайно различные мнения.

А.Трико и отец Роге принадлежат к лагерю, в котором не имеется ни малейших сомнений насчет того, что Евангелие от Иоанна – это труд, написанный свидетелем событий и что автором его является сам Иоанн, сын Зеведеев, брат Якова. В трудах, рассчитанных на массового читателя, об этом Апостоле рассказывается много подробностей. На иконах его повсюду изображают рядом с Иисусом. Кто мог бы после этого представить себе, что Евангелие от Иоанна не написано самим Иоанном, Апостолом, образ которого так знаком всем?

Факт позднего написания четвертого Евангелия не является серьезным доводом против такой точки зрения. Окончательный вариант, возможно, был написан где-то в конце первого века н.э. Датирование его написания шестьюдесятью годами после Иисуса вполне нормально для этого Апостола, который во времена Иисуса был очень молод и который к тому же прожил почти сотню лет.

Исследуя такой момент, как Воскресение Христа, отец Канненгиссер приходит к выводу о том, что никто из авторов Нового Завета, кроме Павла, не вправе утверждать, что был свидетелем Воскресения Христа. И все же Иоанн поведал о Явлении Иисуса собранию Апостолов, где был и он, а не было лишь Фомы (20: 19-24). А затем – о Явлении Христа восемь дней спустя, когда Апостолы присутствовали все до одного (20: 25-29). О.Кульманн в своей работе "Новый Завет" не поддерживает эту точку зрения.

В комментарии к Экуменическому переводу Библии утверждается: большинство аналитиков отвергают гипотезу о том, что это Евангелие было написано Иоанном, хотя полностью такую возможность исключить нельзя. Однако есть все основания считать, что текст (в том виде, в котором он дошел до нас) был написан несколькими авторами. В комментарии, в частности, сказано: "Возможно, Евангелие в том виде, в каком оно существует поныне, было введено в обращение учениками автора, добавившими к нему главу 21, а также, что весьма вероятно, несколько примечаний (4: 2 и, возможно, 4: 1; 4: 44; 7: 37б; 11: 2; 19: 35). Относительно же истории о женщине-прелюбодейке (8: 3-11) ни у кого не вызывает сомнений, что это – фрагмент неизвестного происхождения, вставленный позже (но при этом принадлежащий к одному из канонических Писаний)". Отрывок (19: 35) представляет собой как бы и "подпись очевидца" (О.Кульманн). Это единственная не оставляющая сомнений "подпись" человека, видевшего то, о чем повествуется. Но комментаторы считают, что отрывок (19: 35), скорее всего, тоже был добавлен позже.

О.Кульманн не сомневается в очевидности более поздних добавлений, внесенных в Евангелие от Иоанна – таких, как глава 21, возможно, представляющая собой работу "одного из учеников, который вполне мог внести незначительные изменения в основной текст Евангелия".

Нет необходимости перечислять все гипотезы, выдвинутые экспертами экзегезиса. Приведенных здесь замечаний, сделанных самыми выдающимися Христианскими писателями по поводу четвертого Евангелия, достаточно для того, чтобы показать, какая путаница царит в вопросе, касающемся его авторства.

Историческая ценность повествований Иоанна серьезно оспаривается. Нельзя не заметить расхождение между ним и остальными тремя Евангелиями. О.Кульманн предлагает этому объяснение: он усматривает у Иоанна теологические воззрения, отличные от других евангелистов. Этот фактор "обусловливает отбор автором определенных историй из всей совокупности записанных, как, впрочем, и сам метод их воспроизведения. Так, автор часто удлиняет строки и заставляет исторического Иисуса говорить то, что поведал ему Откровением Сам Святой Дух". В этом О.Кульманн и видит причину расхождений.

Нет ничего необычного в том, что Иоанн, писавший после остальных евангелистов, мог отбирать определенные истории, подходившие для пояснения его собственных теорий. Не следует удивляться также, что у Иоанна отсутствуют некоторые описания, содержащиеся в других Евангелиях. В Экуменическом переводе Библии приведено определенное число таких примеров (стр. 282). Пропуски описаний некоторых событий кажутся просто невероятными. Например, отсутствует описание повеления о Причастии. Немыслимо, чтобы эпизод, столь важный для Христианства, которому предстояло стать сердцевиной массовых религиозных служб, мог быть не упомянут именно Иоанном, самым глубокомысленным из евангелистов. Повествуя о Вечере, предшествующей Распятию, он ограничивается описанием омовения ног ученикам, а также предсказания предательства Иуды и отречения Петра.

Напротив, есть истории, характерные лишь для Иоанна, и отсутствующие у трех других авторов. О них тоже упомянуто в Экуменическом переводе Библии (стр.283). Можно прийти к выводу о том, что трое авторов не усмотрели в них той же важности, что и Иоанн. Сложно, однако, не растеряться, найдя у Иоанна описание Явления восставшего из мертвых Иисуса своим ученикам возле Тивериадского озера (Иоанн, 21: 1-14). Ведь это описание – ни что иное, как воспроизведение (с многочисленными добавлениями) необыкновенного лова рыбы, который в Евангелии от Луки помещен как эпизод из жизни Иисуса. В описании Луки чувствуется намек на присутствие Апостола Иоанна, который по преданию был евангелистом. Поскольку ни у кого нет сомнений в том, что это описание, приведенное в Евангелии от Иоанна и составляющее часть главы 21, было добавлено позже, логично напрашивается вывод о том, что упоминание в Евангелии от Луки имени Иоанна привело к его упоминанию и в четвертом Евангелии.

Нужда трансформировать описание события из жизни Иисуса в иное событие, случившееся уже после его Земной смерти, еще раз подтверждает факт манипуляций с текстами Евангелий.

Другой важный момент, по которому Евангелие от Иоанна отличается от трех остальных, – продолжительность миссии Христа. Марк, Матфей и Лука указывают период в один год. Иоанн же продлевает его до двух лет. Об этом пишет О.Кульманн. А в Экуменическом переводе Библии по этому же поводу сказано следующее:

"В синоптических Евангелиях описывается долгий период пребывания в Галилее, за которым последовал более или менее продолжительный переход в Иудею, и, наконец, краткое пребывание в Иерусалиме (1: 19-51; 2: 13 – 3: 36; 5: 1-47; 14: 20-31). Иоанн же упоминает несколько празднований Пасхи (2: 13; 5: 1; 6: 4; 11: 55), откуда следует, что служение Иисуса продолжалось более двух лет".

Кому же из них тогда верить – Марку, Матфею, Луке или Иоанну?

Источники Евангелий

Общие сведения о Евангелиях, приводимые в данной главе, как и выводы из критического анализа текстов, наводят на мысль, что эти литературные произведения "разрознены, построены по плану, не предполагающему непрерывности событий", а еще – страдают "противоречиями, которые, по-видимому, непреодолимы". Это выдержки из суждения, вынесенного о Евангелиях комментаторами Экуменического перевода Библии. Здесь особенно важна ссылка на их авторитет, поскольку последствия оценки трудов, подобных Евангелиям, играют исключительно серьезную роль. Мы уже увидели, каким образом несколько замечаний, касающихся истории религии в период написания Евангелий, помогли объяснить некоторые сомнительные аспекты, очевидные для любого мыслящего читателя. Необходимо, однако, продолжить этот разговор и посмотреть, чтo мы можем узнать из современных работ о тех источниках, на которые опирались евангелисты при написании своих текстов. Здесь, с учетом внесенных в Евангелия изменений и дополнений, мы можем попытаться объяснить некоторые проблемы, возникающие при чтении Евангелий в наши дни.

Во времена отцов Церкви проблема источников решалась очень просто. В ранние годы Христианства единственным источником было то Евангелие, полные рукописи которого появились первыми – это Евангелие от Матфея. Проблема источников касается лишь Марка и Луки, поскольку Иоанн являет собой совершенно отдельный случай. Святой Августин считал, что Марк, следующий вторым в традиционном порядке расположения Евангелий, был вдохновлен Матфеем и кратко пересказал его труд. Далее он высказал мнение о том, что Лука, рукопись которого появилась третьей, заимствовал данные обоих своих предшественников – это следует и из его пролога, о котором уже говорилось.

Эксперты экзегезиса того времени, как и мы теперь, смогли оценить степень соответствия между текстами и обнаружили большое количество стихов, общих как для двух из трех, так и для всех трех синоптических Евангелий. Вот какие данные предоставляют комментаторы Экуменического перевода Библии:

количество стихов, общих для трех синоптических Евангелий

330

количество стихов, совпадающих у Марка и Матфея

178

количество стихов, совпадающих у Марка и Луки

100

количество стихов, совпадающих у Матфея и Луки

230

количество стихов, уникальных для каждого из первых трех Евангелий:

от Матфея – 330

от Марка – 53

от Луки – 500

Период от окончания эпохи отцов Церкви до самого конца восемнадцатого века н.э. не был отмечен постановкой каких-либо новых проблем, касающихся источников, которыми пользовались евангелисты. Люди по старинке продолжали верить всему сказанному на этот счет. Лишь с наступлением новейшего периода истории использование таких данных помогло понять, каким образом каждый евангелист воспользовался материалом, имеющимся у остальных и, руководствуясь своими личными воззрениями, сложил из него свое собственное повествование. Евангелисты придавали огромное значение процессу "собирания" материала для повествования. Материал поступал к ним из устной традиции тех общин, в которых он возник, а также из письменных источников на арамейском языке, которые впоследствии были безвозвратно утеряны. Такой письменный источник мог представлять собой единое целое или разбросанные фрагменты разных повествований, использовавшиеся каждым из евангелистов в целях создания собственного оригинального труда.

Интенсивные исследования на протяжении последних ста лет привели к возникновению более углубленных теорий, которые со временем еще более усложняются. Первая из современных теорий – так называемая "Теория двух источников Хольцмана" ("Holtzmann Two Sources Theory"), возникшая в 1863г. О.Кульманн и комментаторы Экуменического перевода Библии объясняют, что согласно этой теории Матфея и Луку мог вдохновить на написание Евангелий во-первых Марк, а во-вторых документ, который был с тех пор утерян. В дальнейшем же Матфей и Лука пользовались своими собственными источниками. В результате мы получаем следующую диаграмму:

О.Кульманн подвергает эту теорию критике по следующим моментам:

1. Труд Марка, которым пользовались и Лука, и Матфей, вероятно, являлся не Евангелием от Марка, как таковым, а одним из более ранних его вариантов.

2. В диаграмме должным образом не отражена роль устной традиции. А она, по-видимому, сыграла первостепенную роль, поскольку на протяжении тридцати или сорока лет представляла собой единственный источник, сохранивший слова Иисуса и описания событий, имевших место в период исполнения им своей пророческой миссии. Ведь каждый из евангелистов, записывая устную традицию, выступал лишь представителем той Христианской общины, где она возникла.

Таким образом, можно заключить, что дошедшие до наших дней Евангелия отражают то, что было известно в ранних Христианских общинах о жизни и пророческом служении Иисуса. В них, как в зеркале, отразились верования и теологические представления, царившие внутри этих общин, от имени которых выступали евангелисты.

Самые последние критические исследования текстов Евангелий, посвященные проблеме их источников, однозначно указали на то, что процесс формирования текстов был еще более сложным, чем думалось. Отцы Бенуа и Буасмар, профессора Библейской школы в Иерусалиме (1972-1973) в своей книге под названием "Синопсис Четырех Евангелий" ("Synopse des quatres Evangiles") указывают, что тексты Евангелий претерпели эволюцию, этапы которой совпадали с этапами эволюции традиций. Отсюда и выводы, сделанные отцом Бенуа во вступительном разделе, предваряющем часть работы отца Буасмара. Вот они:

"… используемые при описании событий формулировки и построения фраз, возникшие как результат длительной эволюции традиции, отличны от тех, которые присутствовали в самых первоначальных вариантах Евангелий. Некоторые читатели этой работы, возможно, будут удивлены или смущены, узнав, что они звучали не так, как мы читаем их сегодня, что они были изменены и переписаны теми, кто нам их передавал. Это может вызвать изумление или даже шок у тех, кто не привык к подобного рода историческим расследованиям".

Внесение поправок и изменений в тексты теми, кто передавал их нам, делалось способом, который отец Буасмар разъясняет в очень сложной диаграмме. Она развивает "теорию двух источников", являющуюся результатом анализа и сравнения текстов, который невозможно полностью изложить на страницах данной книги. Читатели, пожелавшие более глубоко вникнуть в его тонкости, могут обратиться к тесту этого труда, изданного в Les Editions du Cerf, Париж.

На диаграмме из этого труда под буквами А, Б, В, Г значатся первичные источники Евангелий. Документ "А" происходит из Иудео-Христианского источника. Он вдохновил на написание Евангелий Матфея и Марка. Документ "Б" представляет собой реинтерпретацию документа "А", сделанную в целях использования его в тех Христианских церквях, где прихожанами были бывшие язычники. Этот документ вдохновлял на написание Евангелий всех, кроме Матфея. Документ "В" вдохновлял Марка, Луку и Иоанна. Документ "Г" содержит в себе большинство источников, которыми пользовались и Матфей, и Лука. По "теории двух источников" – это "общий документ".

Причем ни один из этих основополагающих документов не привел к выработке окончательных текстов в том виде, в каком они известны сегодня. Между ними и последним вариантом были еще промежуточные варианты Евангелий. Этим четырем промежуточным документам предстояло привести к рождению окончательных вариантов четырех основных Евангелий, а также вдохновить рождение окончательных вариантов других Евангелий. Достаточно обратиться к диаграмме, чтобы увидеть всю запутанность связей между документами, которые удалось установить ее автору.

Результаты этого исследования Писаний играют огромную роль. Они свидетельствуют, что, оказывается, тексты Евангелий имеют не только свою историю (о которой разговор пойдет позже), но и "предысторию", выражаясь термином отца Буасмара. Это подразумевает, что появлению окончательных вариантов предшествовали изменения, вносимые на промежуточных этапах их формирования. Очевидно именно поэтому получилось, что такое хорошо известное событие из жизни Иисуса, как чудодейственная ловля рыбы, у Луки показано как произошедшее при его жизни, а у Иоанна – как одно из его Явлений уже после его Воскресения.

Из сказанного выше следует вывод: читая Евангелие, мы уже больше не можем быть уверены в том, что читаем слова Иисуса. Отец Бенуа обращается к читателям Евангелий, предупреждая и одновременно успокаивая: "Будучи не единожды обязан отбрасывать мысль о том, что он непосредственно слышит голос Иисуса, читатель все же слышит голос Церкви и полагается на нее, как на уполномоченного Богом истолкователя слов Учителя, говорившего с людьми на этой Земле столь долгое время назад, а сейчас говорящего с нами во славе своей".

Как можно примирить это официальное заявление о недостоверности определенных текстов с положением догмата Второго Ватиканского Собора о Божественном Откровении, уверяющего нас в обратном – в верной передаче слов Иисуса: "Она (Церковь) в любой момент готова подтвердить, что эти четыре Евангелия исторически достоверны, правильно передают то, что Иисус, сын Божий, совершал сам и какое учение он преподавал людям при жизни ради их вечного спасения, вплоть до того самого дня, когда он был принят на Небеса"?

Вполне очевидно, что работа, сделанная учеными Библейской школы в Иерусалиме, прямо противоречит декларации Второго Ватиканского Собора.

М. – Е.Буасмар

Синопсис четырех Евангелий

Общая диаграмма

Документы А, Б, В, Г – первичные источники, использованные при составлении текстов.

История текстов

Было бы ошибочно думать, что Евангелия сразу стали основополагающими Писаниями новорожденного Христианства, и что люди начали обращаться к ним так же, как они обращались к Ветхому Завету. В те времена первейшим авторитетом были устные предания, как носители слов, сказанных Иисусом, а также как носители учения Апостолов. Первыми появившимися в ходу Писаниями стали послания Павла, написанные несколькими десятилетиями ранее и пользовавшиеся наивысшим авторитетом задолго до Евангелий.

Уже было показано, что до 140г. н.э. не было свидетелей, которые могли бы подтвердить факт существования собраний Евангелий, хотя некоторые комментаторы и поныне продолжают писать об обратном. Четыре Евангелия, о которых шла речь, обрели статус канонической литературы лишь приблизительно в 170г. н.э.

В первые дни Христианства ходило много Писаний об Иисусе. Впоследствии они были признаны недостоверными и Церковь приказала упрятать их. Отсюда и появилось их название – "апокрифы". Некоторые из подобных работ прекрасно сохранились, поскольку – процитируем сказанное в Экуменическом переводе Библии – "им пошло на пользу то, что с ними считались". Это касается, например, послания Варнавы. Однако, к сожалению, были среди таких Писаний и "зверски выброшенные", от которых сохранились лишь фрагменты. Неканонические Евангелия считались носителями вымысла и убирались подальше с глаз верующих. Но работы, подобные Назарейским, Еврейским и Египетским Евангелиям (Les Evangiles des Nazarйens, Les Evangiles des Hйbreux, Les Evangiles des Egyptiens – Gospels of Nazarenes, Gospels of Hebrews, Gospels of Egyptians) были тесно связаны с каноническими Евангелиями. То же самое можно сказать и о Евангелиях от Фомы и Варнавы.

В некоторых из этих апокрифических Писаний присутствуют детали, представляющие собой чистейший плод людского воображения. Авторы работ, посвященных апокрифам, с явным удовольствием цитируют отрывки из них – в буквальном смысле смешные.

Но подобные отрывки вполне можно отыскать во всех Евангелиях. Здесь стоит вспомнить описание событий, разыгрывающихся в воображении Матфея, якобы имевших место после смерти Иисуса. Во всех ранних Писаниях Христианства можно найти подобные несерьезные места: необходимо с достаточной честностью это признать.

Изобилие литературы об Иисусе побудило церковников некоторым образом "сократить" ее. Это было сделано, когда Церковь пребывала в процессе формирования. Таким образом было изъято из обращения около сотни Евангелий. И лишь четыре были внесены в официальный перечень новозаветных Писаний, составляющих то, что охватывается термином "Канон".

В середине второго века н.э. сильное давление на церковные власти в этом направлении оказал Марцион из Синопа. Он был яростным врагом евреев и потому отвергал весь Ветхий Завет. А вместе с ним – все те места в Писаниях, возникших после Иисуса, которые показались ему слишком близкими к Ветхому Завету или берущими свое начало в Иудео-Христианской традиции. Марцион признавал лишь Евангелие от Луки, ибо считал Луку выразителем мыслей самого Павла и его Писаний.

Церковь объявила Марциона еретиком и внесла в Канон все послания Павла, а также Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Канон был дополнен и несколькими другими трудами, такими, как Деяния Апостолов.

И все же в течение первых веков Христианства этот официальный перечень менялся. Некоторое время в нем значились труды, которые были позже сочтены недействительными (т.е. апокрифами). А труды, которые сейчас включены в канонический Новый Завет, в те времена были из него исключены. Подобные колебания длились до проведения Соборов 393г. (Hippo Regius) и 397г. (Carthage). Однако четыре Евангелия всегда фигурировали в нем.

Что же, можно вместе с отцом Буасмаром искренне сожалеть об исчезновении огромного количества литературных произведений, которые Церковь объявила апокрифическими: они представляют большую историческую ценность. Отец Буасмар отводит им место в своей книге "Синопсис четырех Евангелий" рядом с официальными Евангелиями. Он замечает, что к концу четвертого века н.э. эти Книги все еще хранились в библиотеках.

Это был век, когда многое серьезно упорядочилось в Христианской литературе. Именно этим веком датируются старейшие полные рукописи Евангелий. Более ранние документы, т.е. папирусы третьего века н.э., а один, возможно, и второго века, – передают нам лишь фрагменты. Две старейшие пергаментные рукописи написаны по-гречески, они датированы четвертым веком н.э. Это Codex Vaticanus, хранящийся в библиотеке Ватикана, место находки которого неизвестно, и Codex Sinaiticus, найденный на горе Синай и в настоящее время хранящийся в Британском музее в Лондоне. В Codex Sinaiticus содержатся два апокрифических труда.

Согласно Экуменическому переводу Библии, во всем мире существует двести двадцать других известных пергаментов, последний из которых датирован одиннадцатым веком н.э. Однако, "не все дошедшие до нас экземпляры Нового Завета идентичны. Напротив, между ними нетрудно заметить различия, причем различия эти касаются разных аспектов, а потому неодинаково влияют на текст. Некоторые из них – это лишь различия в грамматике написания, употреблении тех или иных слов, либо порядке их расположения. Однако в самых разных местах можно увидеть и такие различия между рукописями, которые влияют на смысл целых отрывков текста". Если кто-либо пожелает увидеть степень различий между текстами, ему достаточно будет просмотреть "Novum Testamentum Graece"¹². Эта работа содержит в себе так называемый "усредненный" греческий текст. Этот синтетический текст снабжен замечаниями, указывающими на все отклонения, имеющие место в различных вариантах.

Достоверность какого-либо текста, пусть это будет даже самый почитаемый пергамент, всегда возбуждает споры. Прекрасным примером этому является Сodex Vaticanus. Репринтное издание этого труда, сделанное в Ватикане в 1965 году, снабжено сопроводительной заметкой редакторов, в которой сообщается, что через несколько веков после того, как Сodex Vaticanus переписали (считается, что это было приблизительно в десятом-одиннадцатом веках) один из книжников навел чернилами все буквы кроме тех, которые, как он считал, были ошибкой. В тексте есть места, где все еще просматриваются буквы, бывшие в первоначальном варианте, и их светло-коричневый цвет заметно контрастирует с остальным текстом темно-коричневого цвета. Нет никакого свидетельства, что текст был таким образом переделан верно. Далее в заметке утверждается, что "еще до конца не установлено, сколько рук на протяжении веков исправляло рукопись и снабжало ее примечаниями. Ряд правок несомненно был внесен при наведении текста чернилами". Во всех учебниках по религии этот текст преподносится как экземпляр, дошедший из четвертого века. Однако стоит обратиться к источникам в Ватикане и станет ясно, что в последующие века текст вполне мог исправляться самыми разными людьми.

Можно отметить, что для сравнительного анализа используются другие тексты, но как распознать те исправления, которые меняли смысл или суть написанного? Хорошо известно, что после того, как древние книжники вносили в текст правки, этот текст воспроизводился впоследствии уже в "правленном" виде. Далее мы увидим, каким образом одно-единственное слово в отрывке из Евангелия от Иоанна, где говорится об Утешителе, в корне меняет смысл и его суть. Вот что пишет по поводу различий О.Кульманн в своей книге "Новый Завет":

"Иногда различия бывают результатом невнимательности и небрежности: переписчик пропускает слово или наоборот, записывает его дважды, либо же по невниманию может оказаться пропущенным целый кусок текста или предложение, потому что в переписываемой рукописи это предложение находится между двумя одинаковыми словами. А иногда это является результатом преднамеренных правок, когда переписчик или позволяет себе такую вольность, как исправление текста сообразно своим собственными представлениям, или же он пытается привести его в соответствие с параллельным экземпляром текста, стремясь более или менее умело сократить количество разночтений. По мере того, как Писания Нового Завета мало-помалу начали обособляться от остальной литературы раннего Христианства и считаться Священным Писанием, переписчики становились все более и более осмотрительными и осторожными в допущении тех вольностей, которые свободно позволяли себе их предшественники: они думали, что переписывают достоверный текст, тогда как на самом деле переписывали то, что до них уже было изменено. И, наконец, иногда переписчик писал на полях примечания, чтобы пояснить место в тексте, смысл которого был неясен. Следующий переписчик, думая, что предложение на полях было исключено из текста его предшественником, считал необходимым включить замечание на полях в основной текст. Такой процесс зачастую еще более затуманивал смысл текста".

Часто книжники при переписке некоторых рукописей позволяли себе просто невероятные по масштабам вольности. Это имело место, например, с одной из наиболее почтенных рукописей, стоящей на третьем месте после двух Кодексов, о которых говорилось выше. А именно – с Codex Bezae Cantabrigiensis, датируемым шестым веком н.э. Книжник, возможно, заметил различие между генеалогией Иисуса по Матфею и по Луке, поэтому он "вписал" генеалогию по Матфею в экземпляр Евангелия от Луки, но, поскольку генеалогия по Матфею содержала в себе меньше имен, чем генеалогия по Луке, он неосновательно дополнил ее лишними именами, не упорядочив их.

Можно ли сказать, что переводы Евангелий на латинский язык, – такие, как Вульгата святого Иеронима, датируемая шестым веком, более старые переводы (например, Vetus Itala) или же переводы Сирийцев и Коптов более верны, чем экземпляры рукописей на греческом языке? Ведь могло быть и так, что они делались с рукописей, еще более древних, и рукописи эти впоследствии могли быть утеряны. Увы, этого мы не знаем.

Можно сгруппировать всю массу этих вариантов, где для каждой из групп будет характерен ряд общих черт. У О.Кульманна выделены такие группы:

так называемый Сирийский текст, от которого могло произойти большинство старейших греческих рукописей. Благодаря книгопечатанию этот текст получил широкое распространение в Европе с шестнадцатого века и позже; специалисты утверждают, что это, возможно, худший из текстов;

так называемый Западный текст, содержащий старые варианты перевода на латинский язык, а также Codex Bezae Cantabrigiensis, существующий и на греческом, и на латыни. Как явствует из Экуменического перевода Библии, одна из его черт – встречающиеся сплошь и рядом пояснения, парафразы, неточные сведения, а также элементы, призванные сгладить присутствующие в нем противоречия, "гармонизировать" его;

так называемый нейтральный текст, содержащий Codex Vaticanus и Codex Sinaiticus, который, как утверждают, характеризуется действительно высокой степенью чистоты. На нем основаны современные издания Нового Завета, хотя и он не лишен изъянов как это констатирует Экуменический перевод Библии.

Все, чем здесь может помочь критический анализ текстов, так это попытка воссоздания такого текста, "который как можно ближе походит на оригинал. Что бы там ни было, но нет никакой надежды вернуться к самому первоначальному тексту" (Экуменический перевод Библии).

¹Издательства: Editions du Cerf и Les Bergers et les Mages, Париж, 1972г.

²Изд. Presses Universitaires de France, Париж, 1967.

³Три Евангелия: от Марка, Матфея и Луки.

⁴Факт, противоречащий Евангелию от Луки, о чем пойдет речь в отдельной главе.

⁵Религиозным кодексом Самаритян являлась Тора, или Пятикнижие; они жили в ожидании Мессии и хранили верность большинству еврейских обрядов, но возвели свой храм в противовес Иерусалимскому Храму.

⁶Считается, что Иудео-Христианская община, к которой принадлежал Матфей, точно так же могла находиться и в Александрии. О.Кульманн, как и многие другие, упоминает об этой гипотезе.

⁷Американский фильм, пародия на жизнь Иисуса.

⁸В другой части своего Евангелия Матфей снова обращается к этому эпизоду, но точного времени не указывает (16: 1-4). То же касается и Луки (11: 29-32). Далее мы увидим, как в Евангелии от Марка сказано, что Иисус объявляет о том, что этому поколению не будет дано знамения (Марк, 8: 11-12).

⁹Примечание переводчика на русский язык: "пролог" – это Евангелие от Луки, 1: 1-4.

¹⁰В тексте оригинала на французском языке "barbarismes". – Прим. ред. рус. изд.

¹¹Сравнительный анализ с Евангелием от Иоанна невозможен, поскольку у последнего ничего не сказано о повелении Иисуса во время Тайной Вечери относительно совершения Причастия.

¹²Nestle-Aland Pub. United Bible Societies, Лондон, 1971г.

Книга из библиотеки сайта www.islam-ua.net