Научное руководство и его значение для подготовки диссертации

Научное руководство и его значение для подготовки диссертации

Одним из сложных, а порой и болезненных моментов во всей научной деятельности академий было отсутствие полноценной и стабильной действующей системы научного руководства. В условиях Устава 1814 г. выпускное сочинение, как и все текущие сочинения, писали не «под руководством того или иного преподавателя», а «тому или иному преподавателю». Это не означало, что студенты были предоставлены в процессе работы сами себе, но степень участия преподавателя, давшего тему диссертации, в этом процессе, определялась лишь личным рвением преподавателя и его пониманием своих обязанностей. Мог даваться начальный список источников и литературы, некоторые указания, направление изучения темы, иногда в процессе написания.

Хотя научное руководство не было обязательным элементом подготовки магистерских диссертаций, Советы академий никогда не отказывали в помощи своим выпускникам, желавшим дорабатывать кандидатское сочинение и нуждавшимся в каких-то дополнительных знаниях. Так, например, некоторые выпускники, осознавая недостаточность полученных знаний по небогословским наукам и желая их пополнить на соответствующих факультетах университетов, просили ходатайства Совета. Совет, как правило, не отказывал.

Внимательные и заботливые преподаватели сознавали себя настоящими научными руководителями и не оставляли своих студентов и по окончании академии, не только давая научные советы, но и принимая участие в устройстве судьбы. В частности, предлагали их кандидатуры на вакантные кафедры в академии. Так, например, профессор МДА по кафедре церковного права А. Ф. Лавров-Платонов (будущий архиепископ Литовский и Виленский) в 1875 г. предложил на освободившуюся кафедру пастырского богословия, гомилетики и истории проповедничества «своего» кандидата и магистранта выпускника академии 1874 г. Василия Кипарисова, хотя и писавшего работы по церковному праву[1001]. Профессор МДА по кафедре патристики И. В. Попов настойчиво хотел ввести в корпорацию академии выпускника LVI курса МДА (1901) и профессорского стипендиата 1901/02 уч. г. Александра Мишина, писавшего у него кандидатское сочинение. Зимой 1901/02 г., находясь в Берлине с научными целями, И. В. Попов рекомендовал Мишина в качестве кандидата на замещение кафедры русского и церковно-славянского языка и истории русской литературы. Затем, в 1904 г., И. В. Попов рекомендовал его же на вакантную кафедру гомилетики[1002].

Профессор СПбДА Н. Н. Глубоковский переписывался со многими выпускниками, которым он давал темы кандидатских и магистерских диссертаций. Он помогал им советами, сообщал о новостях богослов ской науки, академической жизни. Иногда эта переписка становилась настоящим научным руководством новых работ выпускников. Так, например, он руководил написанием магистерской диссертации выпускника СПбДА 1896 г. и преподавателя Полтавской ДС Н. И. Сагарды. Магистерская диссертация писалась на основе кандидатской, по Первому посланию святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Н. И. Сагарда и Н. Н. Глубоковский, рецензировавший кандидатскую работу, имели свои мнения о перспективах дальнейшего развития темы, и переписка отражает творческий процесс помощи опытного ученого молодому коллеге[1003].

Были примеры научного руководства, воплощавшие самые высокие представления и об отношении учителя и ученика, и о духовной школе, где традиция неизбежно должна передаваться в личностном общении. Эти отношения не могли регламентироваться положениями Уставов, хотя последние и могли облегчать или усложнять первые. Каждая академия имела такие примеры и дорожила этими традициями. Вот лишь некоторые примеры, не претендующие на исчерпывающий перечень. СПбДА, опираясь на традиции руководства, заложенные святителем Филаретом (Дроздовым) и архимандритом Григорием (Постниковым), имела в дальнейшем протоиерея Иоанна Янышева, И. Е. Троицкого, В. В. Болотова, Н. В. Покровского, Н. Н. Глубоковского, И. И. Соколова. МДА, заложив основу научного преемства первыми столпами – протоиереем Феодором Голубинским и его сподвижниками, продолжила и развила ее возрастившими плеяды учеников протоиереем Александром Горским, В. Д. Кудрявцевым, А. П. Лебедевым, Е. Е. Голубинским, И. Д. Мансветовым, М. Д. Муретовым. КДА, ориентируясь на лучшие образцы жертвенного воспитания учеников, представленные епископом Иннокентием (Борисовым) и протоиереем Иоанном Скворцовым, продолжила ее Н. И. Петровым, В. Ф. Певницким, И. И. Малышевским. Корпорация КазДА, несмотря на свою начальную зависимость от других академий, к моменту проведения реформы 1869 г. уже выработала понятие о помощи начинающим ученым. И хотя здесь, как и в других академиях, очень долго не было четко действующей системы научного руководства, образцы были: примером могут служить профессора П. В. Знаменский, Н. И. Ильминский, Г. С. Саблуков, И. Я. Порфирь ев, И. С. Бердников, позднее – Н. И. Ивановский, С. А. Терновский, В. И. Несмелов, П. А. Юнгеров, И. М. Покровский.

Не всегда научное руководство было непосредственным, то есть осуществлялось тем преподавателем, который предлагал тему для диссертации. Корпорация духовной академии была непростым, но достаточно целостным организмом, поэтому не только научные традиции, принципы, методы, но и конкретные советы по написаию диссертаций давались нередко членами корпорации, имевшими особый статус или «харизму» руководителя. Примерами первого могут служить ректоры академий, включавшие в понимание своих задач и задачу «всеобщего руководителя» для студентов и молодых преподавателей академии, в том числе и в их первых научных работах. В СПбДА так понимал свою роль ректор академии протоиерей Иоанн Янышев (1866–1883)[1004]; в МДА – ректор академии протоиерей Александр Горский (1862–1875), «папаша», к которому обращалась за советами многие диссертанты академии[1005]; в КДА – ректор академии архимандрит (с 1885 г. епископ) Сильвестр (Малеванский) (1883–1898)[1006]; в КазДА – ректоры прото иерей Александр Владимирский (1871–1905) и архимандрит (с 1897 г. епископ) Антоний (Храповицкий) (1895–1900)[1007].

Добрым примером второго варианта – научного руководства, обусловленного корпорационной ответственностью, – был профессор СПбДА В. В. Болотов. Его личные контакты с молодыми коллегами, зафиксированные в воспоминаниях, а также его письма начинающим богословам являются замечательным памятником строгого, но бережного отношения к формирующемуся ученому. Советы, содержащиеся в этих письмах, составляют тот набор требований, которые можно назвать принципами истинной науки и которые непременно должны учитываться при аттестации ее достижений. Так, В. В. Болотов советовал всем начинающим ученым быть предусмотрительными в выборе области научных занятий: путем самоанализа, учитывая интересы и успехи, проявившиеся за годы учебы, определять ту область, в которой он может быть наиболее полезен богословской науке. Очень строго В. В. Болотов подходил к выбору темы исследования: с его точки зрения, нельзя писать ничего, что не делало бы вклада в науку. Он видел только один путь получения научного знания: опираться на источники, а не чужие мнения – их только учитывать. В процессе работы необходимо овладеть всеми знаниями и умениями, которые требуются в проводимом исследовании (языки, смежные и даже далекие от богословия науки). Немаловажным В. В. Болотов считал и умение представлять исследование в виде диссертации на ученую степень: при этом необходимо сочетать исчерпывающее изложение, не оставляющее никаких значимых вопросов, и аскетизм, не допускающий никаких лишних отступлений[1008]. Разумеется, во всей полноте эти требования могли относиться к работам уже состоявшихся ученых, поэтому советы В. В. Болотова давались «на вырост». В период же ученичества – дело руководителя не только определить тему для первой работы молодого ученого, но и указать перспективы дальнейшего научного роста. Профессор-руководитель должен задаться целью «вести» студента к высотам научного знания и мастерству научной работы, а для этого следует ставить промежуточные задачи, вопросы, на которые ведомый должен отвечать, корректировать опы ты студента, давать образцы в виде своих научных орудий[1009]. Кроме того, зрелый ученый должен уметь выделять из серьезной научной проблемы конкретные вопросы для исследований своих учеников, дабы несколько диссертаций вкупе давали более значимый научный результат.

Тем не менее, организация системы научного руководства представляла для академий немалую сложность и после 1869 г. В середине 1890?х гг., при подготовке неосуществившейся реформы духовных академий, В. В. Болотов настаивал на том, что на 4?м курсе, сверх обычных положенных лекций, надо назначить студентам особые занятия под руководством преподавателя – семинар научного руководителя. Выпускной курс должен давать свободу творческой работе, но под контролем и в тесном контакте с руководителем. Лишь постоянное научное руководство даст возможность излечить одну из главных бед академий – формализм, ведущий к безответственности профессоров и студентов, усилить научное влияние преподавательской корпорации на студенческую среду, выработать традицию[1010].