Философско-богословское осмысление концепции мультивселенной[179]

Философско-богословское осмысление концепции мультивселенной[179]

Развитие научной космологии в XX столетии оказало значительное влияние на изменение представлений о структуре, возникновении и развитии вселенной. Модель расширяющейся вселенной Фридмана-Леметра, ставшая классикой современной космологии, впервые в рамках науки поставила вопрос о начале вселенной. Изучение основных характеристик существующей вселенной, процессов формирования галактик, звезд и планетных систем послужило импульсом для обсуждения в рамках философии науки так называемых антропных совпадений, или «тонкой» настроенности вселенной. Одним из возможных научных объяснений тонкой настроенности является представление о том, что наша вселенная является одной из множества вселенных в огромной мультивселенной. Концепция мультивселенной получила довольно серьезное признание в современных теоретических моделях, а потому заслуживает внимания и оценки как с философской, так и с богословской точки зрения.

Тонкая настроенность физических констант нашей видимой вселенной и ее пригодность для жизни может найти объяснение в рамках следующих подходов: 1) антропные совпадения фундаментальных параметров вселенной являются следствием прямого замысла Бога; 2) являются результатом случайного совпадения; 3) находят естественно-научное объяснение в рамках модели мультивселенной. Следует подчеркнуть, что эти подходы не являются взаимоисключающими, то есть вполне допустим подход, при котором вся мультивселенная является следствием замысла Творца[180]. Несмотря на то что концепция мультивселенной является довольно спекулятивной, не имеющей в настоящее время какой-либо экспериментальной поддержки, это отнюдь не означает необходимости исключения ее из научного рассмотрения. Методологический натурализм науки предполагает поиск возможного естественного объяснения физических процессов во вселенной в рамках естественных причин. «Тонкая» настроенность фундаментальных констант также предполагает поиск объяснения в рамках методологического натурализма. При этом методологический натурализм отнюдь не означает принятия натуралистической онтологии.

Возможность объяснения «тонкой» настроенности нашей вселенной посредством апелляции к модели мультивселенной рассматривается многими учеными как единственный научный подход, исключающий возможность прямой апелляции к сверхъестественному Божественному вмешательству. Ряд богословов и философов считают обращение к концепции мультивселенной и постулирование множества принципиально ненаблюдаемых вселенных в качестве объяснения «тонкой» настроенности как уход от наиболее простого объяснения, что противоречит принципу «бритвы Оккама»[181]. С богословской точки зрения концепция мультивселенной представляется серьезным вызовом традиционному христианскому учению о творении мира Богом. В этом смысле вызов концепции мультивселенной в космологии может быть сравним с вызовом эволюционной теории в области биологии. Одна из причин того, что эволюционная биология до сих пор столь резко оспаривается в фундаменталистских кругах, заключается в том, что эволюция устранила один из аргументов от замысла в пользу существования Бога, предполагающий, что каждый из множества видов живых существ на земле был создан посредством особого творения Богом. С. Вайнберг проводит прямую аналогию между эволюционной теорией и концепцией мультивселенной: «Также как Дарвин и Уоллес объяснили, как удивительные адаптации живых форм могут возникать без сверхъ естественного вмешательства, точно также струнная теория может объяснить, каким образом наблюдаемые нами константы природы могут принять значения, пригодные для жизни, без необходимости тонкой настроенности милосердным творцом»[182]. Следует заметить, что эволюционная биология не подразумевает отрицания Бога и общего замысла в природе. Сценарий мультивселенной, в рамках которого сегодня объясняется тонкая настроенность физических констант, может служить примером более глубокого понимания замысла во вселенной, так как физический процесс, который порождает мультивселенную, должен иметь определенные фундаментальные законы и первоначальные условия, чтобы породить жизнь. Законы и начальные условия должны, очевидно, быть еще более специфичными, чтобы произвести не просто жизнь, но жизнь, которая способная наблюдать порядок, который мы видим вокруг нас.

На сегодняшний день можно дать следующую классификацию моделей мультивселенной: 1) мультивселенная как совокупность всех логически возможных вселенных, 2) как совокупность всех математически возможных вселенных в рамках теории струн и М-теории, 3) мультивселенная в рамках модели хаотической инфляции, когда каждая вселенная порождает в рамках фазового перехода многообразие дочерних вселенных, и т. д. Существование мультивселенной предполагается в рамках трех фундаментальных и наиболее успешных теорий: квантовой механики, струнной теории и теории инфляции. В конце 1950-х годов Хью Эверетт представил интерпретацию квантовой механики, согласно которой в семействе волновых функций, получаемых в результате решения уравнения Шредингера, каждая волновая функция соответствует совершенно иной физической реальности (вселенной)[183].

Инфляционная модель показала свою успешность в объяснении многих наблюдаемых свойств нашей вселенной, таких, как плоскостность, однородность, структура космического микроволнового излучения[184]. Однако сам инфляционный сценарий требует для своего осуществления весьма специфических начальных условий, что порождает не меньшие вопросы. Разрешение этих сложностей предполагается в рамках модели вечной хаотической инфляции. Согласно А. Линде, инфляция, однажды начавшись, никогда не останавливается, то есть существуют области в рамках нашего горизонта, которые случайным образом заканчиваются достаточно большой флуктуацией, порождая новые инфляционные пузыри-вселенные. «Инфляционная теория позволяет нашей вселенной быть разделенной на различные части с различными законами низкоэнергетичной физики, которые допустимы в рамках однозначной фундаментальной теории… Различие возможных законов физиков может быть очень большим, особенно в моделях вечной хаотической инфляции, где квантовые флуктуации могут иметь чрезвычайно большую амплитуду, что делает переход между всеми возможными состояниями особенно легким»[185].

В рамках струнной теории каждое вакуумное состояние может рассматриваться как потенциальное место рождения вселенной, подобной нашей, а ансамбль этих вакуумных состояний можно интерпретировать как предсказание мультивселенной струнной теории. Первоначально предполагалось, что струнная теория должна дать одно уникальное решение, соответствующее нашей наблюдаемой вселенной, которая началась с инфляционной фазы расширения и содержала требуемые значения констант природы. Это предполагало, что построение полной теории объединения в конечном итоге даст одно согласованное решение, представляющее нашу вселенную. Однако современные теоретические модели, такие, как струнная/ М-теория, дают до 10⁵⁰⁰ возможных решений[186].

Расширение наших теорий до рамок мультивселенной не является простым философским размышлением, но может быть физической реальностью, необходимой для более глубокого понимания природы. Как отмечает Л. Мерсини-Хатон, расширение нашей современной космологии до рамок мультивселенной является дальнейшим расширением коперниковского принципа на природу, предполагающего, что человек не занимает особого уникального места во вселенной[187]. Наша вселенная является одной из предельно большого числа других реально существующих вселенных, или доменов вселенных, представляющих диапазон различных законов, фундаментальных констант и первоначальных условий. В рамках этой концепции существует вероятность, что любая из вселенных будет допускать возникновение сложности, жизни и сознания.

Хотя модель мультивселенной может быть привлекательной теоретической возможностью, разумно задать вопрос: является ли гипотеза о существовании других вселенных научно верифицируемой? Будет ли когда-либо возможно продемонстрировать хотя бы в принципе, что наша вселенная является частью ансамбля многих вселенных? Одним из возражений против гипотезы мультивселенной является то, что наблюдаемая вселенная является единственной наблюдаемой вселенной, так что разговор о других вселенных является сам по себе бессмысленным. Поскольку наши наблюдения ограничены одной вселенной (то есть объемом Хаббла), то «другие вселенные» не могут быть наблюдаемы в принципе, поэтому мультивселенная не может претендовать на статус научной гипотезы. Тем не менее невозможность прямого наблюдения не исключает возможности косвенной проверки данной концепции. Предсказание ненаблюдаемых явлений может быть приемлемым с научной точки зрения при условии, что данная теория имеет другие проверяемые следствия. На сегодняшний день струнная теория не имеет каких-либо ясных экспериментальных предсказаний, но можно предположить, что ее дальнейшее развитие обеспечит необходимыми проверяемыми следствиями. Подобное справедливо и по отношению к другим моделям мультивселенной. Эти теории не являются пустыми спекуляциями, но возникают из тщательно проанализированных теоретических моделей с некоторым эмпирическим оправданием.

У. Стоугер подчеркивает, что возможно осмысленно говорить о существовании мультивселенной, если мы можем показать, что ее существование является более или менее неизбежным следствием хорошо установленных физических законов и процессов: «Одним из основных требований является то, что теории, вовлекающие концепцию мультивселенной, должны по мере своего развития продолжать получать косвенную поддержку из дальнейших теоретических и экспериментальных исследований, вести к новым направлениям исследований и внести существенный вклад в общую согласованность и единство физики и космологии»[188].

Сценарий мультивселенной может быть принят в качестве объяснения биологической пригодности нашей вселенной, однако это объяснение является неполным с научной точки зрения, поскольку требует дальнейшего понимания процесса, посредством которого была порождена мультивселенная, а также ответа на вопрос, почему она содержит вселенные, которые допускают возникновение сложности.

Поскольку гипотеза мультивселенной является основным претендентом на научное объяснение биофилических свойств нашей вселенной, это предполагает, что в рамках мультивселенной существует некий «мета-закон», описывающий, каким образом определяются значения параметров в ансамбле вселенных. В этом случае мы имеем только сдвиг проблемы космической биофилии на уровень вверх, поскольку мы нуждаемся в том, чтобы объяснить существование мета-закона. Кроме того, необходимо понимание процесса, в результате которого возникает сама мультивселенная[189]. Каждый мета-закон определяет специфическую мета-вселенную, но не все мультивселенные должны содержать биофилическую вселенную. Поэтому существует необходимость не только объяснить, почему существует какой-либо мета-закон, но также почему существующий мета-закон (то есть реальная мультивселенная) реализуется таким образом, что совокупность параметров допускает существование жизни. Таким образом, проблема тонкой настроенности переносится с нашей вселенной на мультивселенную.

Ряд ученых оспаривают такой подход, утверждая, что никакого мета-закона не существует, а распределение параметров в доменах мультивселенной происходит случайным образом. Так, Дж. Уилер писал, что «не существует иного закона, кроме закона, что не существует закона»[190]. В варианте мультивселенной Ли Смолина гравитационный коллапс приводит к «порождению» законов, которые отличаются в каждом домене вследствие небольших случайных изменений. Такие случайные вариации тем не менее должны включать возможность существования по крайней мере одной биофилической вселенной. Смолин предлагает модель дарвиновской эволюции космоса, предполагающей возникновение вселенных посредством естественного отбора. Однако, как отмечает Р. Ваас, подход Смолина не решает проблемы, поскольку «мы не знаем, каким образом возникла первая вселенная, или, если существует бесконечная цепь вселенных, почему вселенные вообще существуют»[191]. Космологический естественный отбор не может ответить на вопрос, почему вообще существует что-либо. И он не может объяснить, почему физические законы являются именно такими. Апелляция к случайности выходит за рамки чисто научного объяснения и является де-факто попыткой ухода от адекватного объяснения тонкой настроенности нашей вселенной.

Теория мультивселенной вынуждает нас поставить вопрос о том, что подразумевается под физической реальностью. Имеет ли смысл придавать одинаковый онтологический статус нашей собственной наблюдаемой вселенной и вселенным, которые никогда не наблюдались? Это философский вопрос, который возникает при исследовании вопроса о характере наблюдений. По мере того как ученые модифицируют и корректируют свои гипотезы в свете продолжающихся наблюдений и экспериментов, эти гипотезы становятся более и более плодотворными и точными в том, что они предсказывают, открывают и объясняют. В этом процессе является допустимым с научной точки зрения постулирование «скрытых сущностей». По мере успеха той или иной теоретической концепции в понимании определенного спектра феноменов растет убеждение в реальном существовании этих скрытых сущностей или свойств, даже если не существует прямой возможности проверки или наблюдения. В этом случае если мультивселенная становится центральным компонентом квантовой космологии, то это может быть весьма сильным свидетельством в пользу ее существования. Возможно, что в будущем одна из гипотез мультивселенной достигнет такого статуса. Тем не менее предположение мультивселенной не устраняет требования объяснения ее собственного существования, наличия в ней биофилических регионов и в конечном счете уникальности нашей вселенной.

С богословской точки зрения концепция мультивселенной может рассматриваться как расширяющая наше представление о величии замысла Божья относительно вселенной. Прежде всего, введение концепции мультивселенной не означает упразднения традиционной христианской концепции творения мира Богом из онтологического ничто. Творение не может быть предметом изучения физической науки, поскольку «ничто» в онтологическом смысле не может быть предметом законов физики[192]. В этом смысле научная космология не может рассматривать «творение» в принципе.

Ключевое условие возможности любви между Богом и творением есть свобода творения. Замысел Бога относительно мира представляется в виде предоставления миру возможности быть отличным от Бога и в определенном смысле самостоятельным. Независимость творения предполагает возможность реализации в рамках развертывания Божественного плана творения различных возможностей, спонтанности творения, удивительного и сложного взаимодействия замысла, наблюдаемого и реализуемого во вселенной как целом, случайности и непредсказуемости, проявляемой в физических, химических и биологических процессах.

Если космология рассматривает возможные физические причины существования вселенной, то богословие творения акцентирует внимание на предельном источнике существования. Динамизм и порядок физики и космологии открывает первоначальные процессы в самой ранней вселенной, однако исследование этих процессов требует не только физического, но также онтологического уровня понимания. Этот глубинный уровень понимания не может быть развит исключительно в рамках физической картины, но требует определенного метафизического осмысления, которое возможно в рамках философии и христианского богословия. Богословие творения напоминает физике и космологии о более крупном и глубоком поиске понимания и смысла, к которому они причастны, и пределах их собственной формы вопрошания.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.