IV. Возможные влияния
IV. Возможные влияния
На протяжении истории своего развития, понятие об аде претерпело множество изменений в иудаизме, в основном благодаря тем влияниям, которые проникали в иудейскую религию из культуры окружающих народов —, «Представления талмудистов о посмертном состоянии людей, суде Божьем, рае и аде — отражение современных им религиозных представлении соседних народов»[40].
В межзаветный период, происходит взаимопроникновение эллинизма и формировавшегося иудаизма, первый из которых, несомненно, главенствовал в зарождающимся диалоге. Бесспорно, что на формирование концепции о бессмертии души и вопроса загробного воздаяния, сильное влияние оказала греческая культура. «Непосредственное влияние греческой мысли — пишет Рассел, выразилось в вере в бессмертие души после смерти тела: праведные должны были быть награждены, нечестивые понести наказание»[41]. С другой стороны многие из исследователей склоняются также к тому, что идея о посмертной участи была привнесена в иудаизм из маздеизма. «Персидское влияние — пишет Сандерс, — скорее всего, имеет даже большее значение, нежели греческое»[42]. Говоря о тех нововведениях, которые вошли в вероучение Иудаизма, он замечает: «ангелология, демонология, вера в воскресение из мертвых и отчасти, присутствующий в некоторых аспектах иудейской теологии — дуализм; все это явно указывает на персидское влияние»[43]. Исследователь Шейкд (Shaked) поддерживает его точку зрения, говоря: «Из Зороастризма, были привнесены такие идеи, как всеобщее воскресение, учение о последнем суде, окончательное уничтожение нечестивых и вечное блаженство для праведных»[44]. С ними вполне согласен и Токарев: «В поздней литературе — в частности, в Талмуде появляется идея будущего блаженства… появляется и смутная вера в загробную жизнь… эти идеи, зародились вероятно, под влиянием маздеистского учения»[45]. Беленький развивая эту идею замечает: «Под влиянием Авесты складывались талмудические представления о том, что смерть — это не разрушение тела, а только временное разлучение с душой»[46]. Мартин Хенгель, расширяет список возможных влияний, детализируя его: «идея загробной участи в иудаизме, не только перекликается с подобными воззрениями в персидской и вавилонской мифологии, но и испытывает на себе сильное влияние орфической концепции посмертного воздаяния»[47].
С другой стороны, несмотря на то, что подобные воззрения были чужды еврейскому пониманию, они прочно вошли не только в народные верования, но и были включены, как в еврейскую литературу межзаветного периода, так и в основные труды раввинистического иудаизма. Но в целом: «устойчивой и авторитетной традиции, трактующей посмертную участь человека, в иудаизме не было даже долгое время спустя после евангельских событий»[48]. Действительно, если мы посмотрим на раввинские писания, мы найдем в них обоснование тех или иных богословских положений, вывод практических законов, и только лишь редкие высказывания в отношение существования ада и адских мук. Это особенно хорошо заметно на примере авторитетнейших произведений раввинистического иудаизма — Иерусалимского и Вавилонского Талмудов, которые несут на себе следы влияния языческих религиозно — философских воззрений.