Учитель

Учитель

 Приходскому священнику важнее всего подобрать талантливых учителей для церковной школы. Такой учитель должен отвечать трем условиям:

 1. Он должен иметь хотя бы минимальный, но подлинный опыт участия в церковной жизни. Другими словами, его православная вера может быть несовершенной, но должна быть искренней.

 2. Он должен находить общий язык с детьми.

 3. Он должен обладать способностями к развитию и совершенствованию как педагог.

 Важны все три качества, хотя у разных кандидатов, естественно, они развиты не равноценно. Многие миряне, искренне желающие послужить Церкви, не решаются обучать детей вере, потому что не чувствуют себя достаточно подготовленными. В этой главе я попытаюсь описать, на основе собственного долгого опыта работы в церковной школе, что требуется от учителя.

 Учитель как личность

 Преподавание часто связано с ущемлением самолюбия учителя и чувством неудовлетворенности собой. Поэтому учитель должен верить в себя и свое призвание — а эта вера парадоксальным образом требует глубокого смирения. Только смирение приносит мир душевный. Вы не преувеличиваете свои способности, не считаете себя гением. Вы считаете естественным, что нравитесь не всем ученикам, что даже лучшие ваши уроки захватывают не весь класс. Смирение поможет вам чрезмерно не расстраиваться из–за случайных педагогических неудач: «А кто я такой, чтобы быть хорошим учителем? Стоит попробовать еще раз». Как учитель вы ответственны за руководство классом и за поддержание в нем дисциплины; смирение избавит вас от пустой суеты, от жалоб раздраженного и ущемленного «я».

 Учитель призван сознавать ограниченность своего влияния на детей. Он не может стать психиатром, поскольку у него нет необходимой подготовки и соответствующих знаний о прошлом ребенка. Его общение с ребенком, ограниченное церковной школой и мероприятиями, связанными с нею, — это лишь часть жизни ребенка. Общение с ребенком ограничено, и учитель призван напрячь все силы, чтобы понять причины и смысл поведения ученика (застенчивость или озорство, безразличие или лень), чтобы подобрать к нему ключик. Но он должен сознавать пределы своих возможностей и не считать себя всемогущим. Тем не менее наши детские воспоминания говорят, что иногда случайное слово или поступок учителя способны произвести незабываемое впечатление.

 Учитель должен знать как свои таланты, так и свои недостатки. Одни учителя — прекрасные рассказчики и

 умеют приковать внимание всего класса; другие, напротив, умеют пробуждать детскую энергию и одарены особой наблюдательностью к способностям детей. Одни превосходно объясняют самые сложные вещи, другие — неплохие художники или музыканты. Учитель должен хорошо знать, на что он способен и как эти способности лучше использовать.

 Важнее всего для учителя — умение любить детей. Однако необходимо уяснить, что мы понимаем под «любовью. Вряд ли любит детей тот, кто называет их «очаровашками» или «ангелочками», или тот, кто любит всех детей одинаково. Напротив, естественно, когда один ребенок нравится больше, а другой меньше. Мне вновь приходится напомнить апостола Павла: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит всего надеется, все переносит» (1 Кор 13, 4–8). Я часто примеряла это определение к возникающим в классе ситуациям. Радоваться ли, когда оказывается прав заносчивый и несимпатичный ученик? Надеяться ли, что благодать Святого Духа коснется самого безнадежного паяца в классе? Гордиться ли тем, как ты преподаешь? Уважать ли каждого ребенка, быть ли вежливым со всем классом? Несомненно и то, что именно такая любовь преображает учителя, обогащает его жизнь, и он перестает быть «медью звенящей и кимвалом звучащим». Учитель возрастает как личность, если он по–настоящему любит детей.

 Еще одно важное для учителя качество — его интерес к жизни, его увлечения и любознательность. Человек, поглощенный лишь жизнью прихода, никогда не станет хорошим учителем. Подобная замкнутость означает, по–видимому, что наша христианская вера не соприкасается с жизнью общества. Дети среднего и старшего школьного возраста особенно уважают людей, хорошо овладевших какой–то профессией, — будь то сфера науки, искусства, техники или спорта. Даже хобби или увлечение взрослого помогает преодолеть секуляристское отделение религии от полноты жизни. Поэтому и необходимы учителя из мирян. Молодежь считает само собой разумеющимся, что священник верит в Бога и Церковь. Но если о вере им рассказывает инженер или профессиональный художник, то эффект гарантирован, даже если богословски он подготовлен недостаточно (лишь бы он не был чрезмерно самоуверен).

 Краткий итог: влияние учителя на учеников определяется прежде всего его личностью, примером его «я». Задатки хорошего учителя есть у того, чья вера — пускай несовершенная — искренна и неподдельна, кто возрастает в вере (а не коснеет), кто отличается широким кругозором, живой заинтересованностью, смирением (на практике это часто равнозначно чувству юмора), любовью и добросовестностью.

 Общение с детьми

 Этот врожденный дар есть не у каждого, а без него трудно стать хорошим учителем. Однако способность к такому общению можно развить. Умение общаться с детьми — это прежде всего умение увидеть их такими, какие они есть на самом деле; определить уровень, на котором с ними можно общаться. Если с этой точки зрения прочесть Евангелие, мы увидим, что именно так Христос общался с людьми, которых Он учил и которым служил. Для готовящегося стать учителем очень полезно бывает остаться с одним или несколькими детьми, которые чем–нибудь занимаются или играют, не для того, чтобы их учить, а просто понаблюдать за ними, стараясь узнать как можно больше о каждом из них — об их мыслях, вкусах, чувствах. Это весьма полезное упражнение, которое стоило бы включить в курс подготовки учителей.

 Когда мы работаем с классом, необходимо делать записи о каждом ребенке, о реакции детей, их поведении и участии в работе класса. Такие заметки помогут учителю наладить общение с каждым ребенком. Слишком часто мы увлекаемся содержанием урока, стремимся перегрузить детей информацией. Внимание обращаем лишь на тех учеников, которые нам помогают, а пассивные выпадают из поля зрения. А ведь внимания учителя, общения с ним значительно больше требует ребенок робкий, замкнутый или безалаберный хулиган. Помогают такие заметки потому, что мы обычно забываем то, что происходило в прошлое воскресенье. Если нужно было побранить ребенка, упрекнуть его или призвать к порядку, то после этого обязательно важно найти случай похвалить его. Если застенчивый ребенок сказал или сделал что–то дельное, к этому стоит несколько раз вернуться на протяжении урока, чтобы подчеркнуть ценность сделанного, — просто похвалить недостаточно. Встречаются дети, которым тяжело включиться в общую работу, они портят общее дело. Им можно дать индивидуальное задание, которое необходимо выполнять в одиночку, но которое является частью общей работы.

 Что бы ни делал учитель, какие бы «хитрости» ни использовал, чтобы заинтересовать учеников, его духовный рост как воспитателя в значительной степени определяется стремлением глубже узнать детей, приблизиться к ним, увидеть мир их глазами.

 Руководство группой и работа с ней

 В основе преподавания лежит умение общаться с отдельными детьми, но при работе с классом требуется нечто большее. Сейчас уже не пользуется почетом дисциплина, требовавшая от класса полного молчания и абсолютного спокойствия. Теперь главный упор делается на творческое участие учеников в уроке, на «обучение делом», на «открытом» классе. Такое обучение требует от учителя гораздо большего и легко может выродиться в хаос, повергающий в изумление учеников, учителя и родителей. Одна моя знакомая, очень способная учительница, пришла неподготовленной в класс, который еще не привык к самостоятельному труду и не сдружился в работе. Недолго думая, она решила устроить вместо урока игру, надеясь сблизить между собой детей. Одна группа детей отнеслась к этой идее с восторгом, зато две других ушли, не желая участвовать в игре. В итоге урок не состоялся, игра своей цели не достигла, а родители, которые издалека везли детей в церковную школу, довольно мрачно наблюдали за бестолковой игрой, чувствуя, что время тратится впустую.

 Творческие занятия с группой требуют тщательного обдумывания и подготовки. Прежде всего, учителю должна быть совершенно ясна цель и задача каждого урока: надо от этого места, где мы сейчас, добраться до следующего. Например, в шестом классе изучают Таинства, и на прошлом занятии начали изучать Таинство крещения; ученики принесли свидетельства о крещении, обсудили значение членства в Церкви. Цель очередного урока — добиться более глубокого понимания символики обряда крещения. В начале учитель должен напомнить классу, о чем шла речь в прошлый раз. Чтобы достигнуть цели, учитель предлагает ученикам написать каждому по два–три вопроса, на которые они хотели бы получить ответ, чтобы лучше понять то, что происходит во время крещения. Собрав все вопросы, учитель предлагает классу разделиться на несколько групп, каждая из которых подготовит ответы на определенные вопросы. Одна группа может изучить чинопоследование обряда по требнику, другая — что говорится о крещении в Евангелии; третья поищет главу о крещении в учебнике церковной истории; четвертая приготовит плакат, изображающий отдельные этапы крещения и их символическое значение. Такой план урока означает, что все необходимые материалы будут у учителя под рукой: требник, Новый Завет с указаниями, учебник, материалы для плаката. Если времени достаточно, в конце урока группы могут рассказать о проделанной работе, или, если время истекло, доклады можно отложить до следующего урока. Даже в хорошо организованном классе, которому даны самые ясные указания, все равно будут происходить движение, шум и разговоры. Ученикам потребуется время, чтобы приступить к работе; возникнут споры, разногласия. Учитель призван поддерживать достаточно четкий порядок и использовать свой авторитет для созидания рабочей атмосферы.

 Детей необходимо приучать к подобной работе, их важно обучить основам новой дисциплины — уважению к работе другого. Создание в классе творческой атмосферы не означает отказа учителя от авторитета. Авторитет и дисциплина в классе основаны на иерархии ценностей. Это не имеет ничего общего с личным престижем учителя, с его самолюбием, желанием защитить свой авторитет от саркастических и насмешливых замечаний. Учитель не имеет права слагать с себя ответственность за руководство классом; именно он оценивает, что сделано учениками. Дурное поведение или кривляние одного не должны мешать всему классу, и я убеждена, что в таких случаях учитель должен проявить твердость, даже если понадобится выставить ученика из класса. Это, конечно, не означает, что трудный ученик не нуждается в особой заботе и внимании. Важно дать ему такое задание, которое вовлекло бы его в общую работу. И, конечно, вполне можно дать всему классу минуту отдыха, возможность расслабиться, посмеяться перед тем, как приступить к работе.

 Что должен знать учитель?

 Почти невозможно сформулировать академические требования, предъявляемые к учителям церковных школ. Решающим фактором остается желание учителя учиться. Учитель призван стараться узнать хоть немного больше, чем то, что содержится в учебниках. Этому могут помочь пособия для учителей, выпускаемые Комиссией по православному христианскому воспитанию. При планировании курсов подготовки учителей или программ для самостоятельного чтения необходимо дать учителю какие–то основные понятия о Православии. Учитель должен хорошо знать Новый Завет, включая Деяния и Послания, чтобы евангельские образы стали для него живыми. Он должен хорошо представлять значение Ветхого Завета как предшественника христианства. В литургии он должен знать и понимать смысл Таинств и хотя бы те богослужения, которые совершаются в приходе. Он должен иметь представление о вероучении, хотя бы в пределах Символа Веры. Он должен хотя бы немного знать церковную историю, жития некоторых святых.

 Гораздо труднее определить тот «православный дух», который необходим православному педагогу. Мы живем в эпоху культурных перемен. Мы заново воссоздаем православный уклад жизни, православный быт, и делаем это в обществе, которое Православия не знало и которое само переживает моральный и духовный кризис. Нам постоянно приходится делать выбор, принимать решения. Как, например, согласовать православное отношение к смерти с отношением к смерти и похоронам современных американцев? Как соотносится православное Таинство освящения (совершаемое обычно над больным) с «помазанием духом» о котором так часто говорят в наши дни сектанты? Как относится Православие к импровизированным общественным молитвам? Православный дух, православное чувство меры и вкуса, часто определяют личность и поведение наших учителей. Лучшим определением сущности Православия в жизни мне кажется выражение Бердяева: «Совершенство свободы в совершенстве соборности; соборность в свободе и свобода в соборности». (Это определение дал Н. А. Бердяев в беседе с известным баптистским проповедником Шервуд Эдди; я была переводчицей во время этой беседы )

 Подготовка учителей

 Объем книги не позволяет подробно обсуждать программы подготовки учителей так как эта тема требует подробной разработки. Я все же хотела бы сформулировать основные принципы, на которых должна строиться такая программа.

 Подготовка учителя — не разовое мероприятие, а длительный процесс. Я много лет работала в Комиссии по православному христианскому воспитанию, и меня часто приглашали выступить перед учителями в приходах или на Всеправославных конференциях. Аудитория была, как правило, отзывчивой, и мои попытки сформулировать цели нашей работы, значение христианского воспитания, описать духовные потребности детей встречались с большим энтузиазмом. Но часто я с горечью чувствовала, что мой опыт не поможет собравшимся стать лучшими учителями. У кого–то вспыхнет вдохновение, кто–то лучше поймет, какое место призвано занять христианское воспитание, но мой опыт не сможет помочь практически — развить преподавательские способности.

 Мои преемники по работе в Комиссии стали устраивать семинары для практического обучения методам преподавания, с использованием художества и ручного труда. Но и у них оставалось неудовлетворенное чувство, поскольку, усваивая технику преподавания, участники теряли понимание цели и смысла, и далеко не все педагоги осознавали подлинную цель христианского воспитания.

 Все конференции, съезды и семинары приносят наибольшую пользу тем мирянам, которые посещают их из года в год, постепенно усваивая те навыки, которые им преподносят. Их трудом и усилиями постепенно просвещается и вдохновляется наш церковный народ на дело христианского воспитания детей и молодежи.

 Старшее поколение помнит, что в традиционно православных странах, откуда мы приехали в Америку, детское религиозное воспитание совершенно отсутствовало; возможно, что призвание к христианскому воспитанию — это особая задача, особая ответственность, особая харизма Православия в Америке.

 Я считаю, что главное в составлении программ для подготовки учителей — принцип «целостности». Если речь идет о совершенствовании методики преподавания, то необходимо сказать и о том, что именно мы преподаем с помощью этой методики. Если речь идет о расширении наших знаний в области библеистики, литургики, догматики, церковной истории, то необходимо показать, как практически ввести эти знания в школьную программу. Если тема семинара для учителей — основные принципы православного воспитания (значение церковной школы, роль семьи, участие детей в литургической жизни и т. д.), — то участников стоит привлечь и к практической работе по внедрению этих принципов в программу и методику. Другими словами, чему бы ни были посвящены отдельные занятия учителей, они всегда должны включать основные вопросы: Чему мы учим? Почему мы учим? Кого мы учим? Как надо учить?

 Подготовка учителей осуществляется различно. Разнообразные ежегодные конференции — продолжительностью от одного до трех дней — приносят пользу благодаря длительности. Открывается возможность общинной литургической жизни. Но все это требует большой подготовительной работы, которую не заменишь благими намерениями. На одной из таких конференций, где была и я, присутствовало пятьдесят человек; на каждой из трех лекций обновлялось 50% слушателей; только 10% участников посещали литургию; всенощная была отменена; не была организована выставка и учительский семинар. Какой бы интерес ни проявляли участники, польза от таких конференций невелика, особенно если подобные встречи не повторяются.

 Другая полезная форма подготовки учителей — еженедельные лекции в течение месяца. Это не только средство подготовки преподавателей, но и источник общего церковного образования для мирян. Успех дела зависит от того, насколько удалось подобрать хороших лекторов, их умением реагировать на запросы аудитории. О чем бы ни шла речь — о вероучении, литургике, библеистике, церковной истории и т. д., — интерес проявляется в том случае, если тема связана с нуждами слушателей.

 Я уже упомянула семинары, которые пытаются дать учителям практические навыки; использование музыки, рисования, ремесел, искусство вести дискуссии. Стоит упомянуть еще одну форму подготовки учителей — скромную, но весьма полезную: регулярные встречи учителей одной школы или даже одного отделения школы, и лучше тех, чьи ученики принадлежат к одной возрастной группе. Полезным может стать обсуждение своих проблем, планирование занятий, оценка результатов, взаимное посещение занятий. Ценность таких встреч возрастет, если время от времени члены группы будут делать доклады о какой нибудь прочитанной ими хорошей педагогической или богословской книге.

 Призвание учителя церковной школы

 Заканчивая эту главу, я хотела бы высказать несколько мыслей о призвании учителя церковной школы. Что означает слово «призвание»? В беседе с Мотовиловым преподобный Серафим Саровский говорит о цели человеческой жизни. Он говорит что она заключается в «стяжании Духа Божьего»: «Стяжавайте благодать Духа Святаго и всеми другими Христа ради добродетелями, торгуйте ими духовно, торгуйте теми из них, которые вам больший прибыток дают» [1]. Он объясняет, что наша жизнь и поступки обретают смысл в зависимости от того, насколько наши труды исполняют нас Духом Святым. «Некоторым людям, — говорит он, — больше благодати Божией дает помощь бедным, другим молитва, а третьим — какая–то творческая деятельность. Важно, чтобы ваши действия открывали ваше сердце действию Божественной благодати. Тогда ваша работа станет вашим призванием, будь то садоводство, сочинительство, благотворительность, пост».

 Если общение с детьми, участие в их росте и развитии духовно обогащает вас, если вы чувствуете, что в этом общении сами растете, делаетесь все более самим собой, — вы можете быть уверены, что у вас призвание педагога. Ни один учитель не скажет, что слова Христа о детях — «таковых есть Царство Небесное» — вдохновлены моральным совершенством детей. Мне всегда казалось, что особая благодатность детства заключается в другом и, прежде всего, в реальности и простоте их веры. Дети лишены раздвоенности, присущей взрослым. Религиозная жизнь ребенка целостна. Бог, небеса, ангелы для него существуют точно так же, как игрушка, приятель, кошка. Ребенок, находясь в храме, чувствует себя так же, как и играя в песочнице (что иногда очень смущает взрослых). У него свежее восприятие: краски никогда не меркнут, запахи всегда остры. Дети не стоят на месте, они растут;

 этот постоянный рост и есть сущность религиозной жизни. Все в ребенке постоянно меняется, и в этом всегда таится надежда. Разочарование или беда быстро забываются, и поэтому дети умеют искренне прощать, а простить для них — значит забыть. Дети бывают заносчивы и хвастливы, но хвастовство это напускное, потому что они ведают, что знают очень мало, что они многого не умеют, что они слабы: поэтому детство дышит смирением. За какие–то их свойства Господь называет их обладателями Царства Небесного, и пока мы соприкасаемся с миром детства, это Царство приоткрыто и нам. Часть особой благодати детства передается и нам.

 Обучение детей вере оказывает влияние на нас и в ином плане. В процессе религиозного воспитания мы обращаемся к центру человеческой личности, к сердцу жизни. Обучая растущую человеческую душу вере, общению с Богом и с людьми, которое является сутью нашей веры: мы сами невольно проникаемся ею. Мы должны обладать теми знаниями о вере, которые преподаем, и эти знания должны обладать нами. Вы не сможете рассказать детям о Воскресении Христа, если смысл этого события не стал частью вашей собственной жизни, если религиозный смысл этого события не вошел в Вашу душу. Вы не можете открыть детям смысл Пасхи, если душой и сердцем вы не были с женами мироносицами, с Иоанном и Петром, если вы не задыхались от бега, не произносили вместе с Марией: «Господи!…» Если вы учите христианству, то христианство должно пронизывать глубины вашего сердца.

 Мы можем пройти по жизни так, как будто мир не был сотворен Богом, как будто не рождался Христос, как будто Он не умирал и не воскрес. По природе своей мы ленивы и лишены воображения. И вдруг нам приходится этому учить. Мы становимся средством, при помощи которого эти события влияют на развитие ребенка. Вы становитесь проводником, через который течет мощный электрический ток, — и это переживание воодушевляет вас. Если вы испытали это хотя бы единожды, значит вы обрели истинное призвание, и оно останется с вами на всю жизнь.