Евагрий Понтийский. Послание к Мелании (пер. Ю. Н. Аржанова)[1268]

Евагрий Понтийский. Послание к Мелании (пер. Ю. Н. Аржанова)[1268]

[I] 1. Твоя доброта знает, мой господин[1269], что те, кто находятся вдали друг от друга из?за разделяющего их большого расстояния — что от многих различных причин всегда может произойти, — когда они хотят узнать или сообщить друг другу свои намерения и скрытые тайны — те, которые не каждый может понять, но только разумы[1270], родственные обладающим ими, — то делают это при помощи письменных знаков[1271]. [Тем самым] находясь вдали, они близки; и будучи разделены, они видят и видимы; пребывая в молчании, они говорят и слышат; и даже если они спят, то бодрствуют, потому что их желание исполнено на деле; будучи больны, они здравствуют; сидя, они бегут; и я скажу даже, что если они мертвы, то продолжают жить, потому что не только настоящее могут сообщить письменные знаки, но и прошедшее, и будущее. 2. И здесь становится видно похожее согласие чувств, когда каждое из них по отдельности показывает свою силу и занимает место другого: вместо языка — рука и вместо уха — глаз. Вместо же почвы сердца выступает бумага[1272], которая в бороздах строк принимает желания, сеемые в ней, вместе с остальными многочисленными наставлениями, разнообразными значениями, разделениями и силами, которые находятся в [письменных знаках] — о чем по отдельности сейчас не время говорить. 3. Ими услаждается тот, кто научен письму И я скажу, что также и тот, кто не научен, [услаждается ими] когда получает помощь при необходимости от того, кто научен. Один пользуется зрением, другой же слухом. Но польза от слуха не так велика и надежна, как от зрения[1273]. Ты и сам способен к таким разделениям[1274].

4. И перед лицом всего этого кто способен воздать надлежащую хвалу Подателю этого дара, Который, как я полагаю, превосходит множество Его даров, ибо он более всего указывает на силу мудрости и любовь Дарителя? Очевидно, что тот, кто далек от своего друга, узнает о его желаниях при помощи руки, пальцев, трости, чернил и бумаги, а также других содействующих инструментов. Тот же, кто находится близко, не нуждается во всем этом, но — либо в устах, используемых в равной мере словом и дыханием и служащих уху и сердцу, либо единственно в руке и пальцах, которые служат глазу и сердцу. Смотри же, что истинная радость тому, кто находится далеко от своего друга, бывает от зрения, а тому, кто близко — от слуха.

5. Все, что происходит при помощи письменных знаков[1275], есть еще и образ[1276] того, что по истине случается с теми, кто далек от Бога — они далеки от Бога потому, что их нечестивые дела отделяют их от их Творца. Но Бог по Своей любви обратил творения в посредников — они были установлены как письменные знаки через Его силу и мудрость, то есть через Сына и Духа, являя Его любовь к ним [людям], дабы они поняли и приблизились [к Нему]. 6. Не одна лишь любовь Бога–Отца к ним становится им понятна через творения, но и Его сила и мудрость[1277]. Так же как тот, кто читает письменные знаки, через их красоту понимает силу и разумность руки и пальцев, написавших их, вместе с волей писавшего, также и тот, кто с пониманием рассматривает творения, видит руку и перст Сотворившего их вместе с Его волей, которая есть Его любовь[1278]. 7. А если ты скажешь мне: как рука и палец могут быть поставлены на место силы и мудрости, то есть на место Сына и Духа, — то послушай, что говорит Дух Божий: «Десница Господа творит силу, и десница Господа возвысила меня» (Пс. 117, 16)[1279], — и: «Десница Твоя, Господь, прославлена в силе…» (Исх. 15, 6) и т. д. Смотри, «десница» и «сила» — это Сын! А что касается Духа, то Сам Сын говорит в Своем Евангелии: «Если Я Духом Божиим изгоняю бесов…»[1280] — тогда как другой евангелист говорит: «…перстом Божиим»[1281]. Вот, «перст» и «мудрость» — это Дух! И очевидно, что рука и перст Бога — это сила и мудрость Божии, то есть Сын и Дух Божий[1282].

8. Все это служение [совершается] через творения ради тех, кто далек от Бога, из которых некоторые получают от этого [служения] удовольствие при помощи зрения, а некоторые — при помощи слуха.

Те же, кто благодаря своей чистоте и благим делам стали близки к Богу, не нуждаются в письменных знаках, содержащихся в творениях, чтобы через них понять волю, силу и мудрость Творца, но им служат Слово и Дух, или же рука и перст, не имея никаких посредников в творениях[1283]. 9. И как слово того, кто говорит, не бывает услышано без его дыхания (??????), и его дыхание не может выразить его волю без слова, а тот, кто делает знак, не делает его пальцем без руки или же рукой без пальца — так и Сын Божий, Который есть Слово, рука и сила, не делает ничего без Духа (??????), Который есть мудрость и перст[1284]. Ибо сказано: «Словом Господа сотворены небеса, и дыханием уст Его — все воинства Его» (Пс. 33, 6 (Пешитта))[1285]. И: «Небеса возвещают славу Божию, и дела Его рук являет твердь» (Пс. 19, 1 (Пешитта)). И: «Когда они смотрят на Твои небеса, дело Твоих перстов…» (Пс. 8,4 (Пешитта)). Смотри: «слово» и «дыхание», а также — «рука» и «перст». 10. И пусть не спрашивают: почему ты говоришь о многих пальцах? Ведь Дух один. Не слушай меня, послушай Исаию, который говорит о «духе мудрости» и «духе разума», а также других духах[1286]. Значит, их много? Нам не следует так думать. Услышав это, послушай также и Павла, который говорит: «Есть много различий в силах, но один Дух, который действует»[1287].

11. Итак, вместо творений, которые служат тем, кто далеко, и сообщают им по возможности подобием букв[1288] волю, силу и мудрость их Творца — любовь, сила и мудрость служат тем, кто близко. Они же [близкие] сами являются творениями чистыми, разумными[1289] и понимающими, которые, подобно великим древним буквам[1290], ясно указывают на силу и мудрость их Творца. 12. Так же как сила и мудрость, то есть Сын и Дух, это славные буквы, через которые познается любовь Отца, — так же и разумные творения есть буквы, через которые, как мы говорили, познается сила и мудрость Отца[1291]. Итак, Сын и Дух есть [письменные] знаки[1292] Отца, через которые Он познается, разумные же творения есть [письменные] знаки, через которые познаются Сын и Дух, потому что они [разумные творения] — «по образу Нашему»[1293]. Ибо [письменными] знаками для творений духовных и бестелесных служат творения видимые и телесные, так же как видимые вещи являются образами[1294] вещей невидимых. 13. Поэтому нам и необходимо, как творениям разумным, которые — по причине, о которой сейчас нет необходимости говорить, — связаны с этими видимыми творениями, заботиться о том, чтобы через видимые вещи приближаться к постижению вещей, которые не видимы[1295]. Но сделать это мы не в состоянии до тех пор, пока не сможем понять значение[1296] всего чувственно воспринимаемого. 14. Так же как содержание, заключенное в письменных знаках[1297], остается скрытым от тех, кто не умеет их читать, так же и тот, кто лишен понимания видимых творений, не способен понять творения умопостигаемого, которое сокрыто в них, как бы он на них не смотрел. Тот же, кто благодаря старанию и чистоте постиг их [видимые творения], тот познал, что все они указывают на него [умопостигаемое творение][1298]. И когда он понимает это, то сообщает о силе и мудрости своего положения и возвещает без конца волю непостижимой любви, которая проявляется в этой силе и мудрости.

15. И скажу прямо, что так же как тело являет своими делами душу, обитающую в нем, а душа своими побуждениями[1299] возвещает об уме[1300], который есть ее глава[1301], так же и ум есть тело Духа и Логоса[1302]. Как тело — обитающую в нем душу, он являет их, и такая Душа этого ума являет его Ум, Который есть Отец[1303]. И так же как ум при посредничестве души действует в теле, так же и Отец при посредничестве Его Души действует в Его теле, которое есть ум[1304]. 16. Тело ума не знает, что делает ум. Ум же, который есть тело Ума, знает, что делает его Ум, что он совершил и собирается совершить. Потому что он единственный из всех творений и их чинов[1305] есть истинный образ и получатель знания Отца[1306] — ум, который «обновляется через познание по образу Сотворившего его»[1307]. 17. И если те письменные знаки, которые служат дальним, способны сообщать то, что произошло и будет происходить, то насколько же больше — Логос и Дух, знающие все и сообщающие все уму, их телу. И скажу по истине, что многие двери[1308], полные разного рода различий, встречаются мне в этом месте. Но я не хочу их тебе описывать, из?за того что не могу доверить эти вещи бумаге и чернилам, а также из?за тех, кому случайно придется встретиться с этим посланием; еще и потому, что смелые подчинят эту бумагу своей власти. Из?за этого я не могу говорить открыто обо всем[1309].18. И как видно, что есть вещи, которые бумага и чернила не могут сообщить, так же, очевидно, есть что?то, что творения, которые есть письменные знаки для дальних, не могут передать, [выразив] полностью волю Написавшего их, — и это, я скажу, Его природа[1310]. Ибо все они — не Его образ. Логос же и Дух, которые есть [письменные] знаки Отца, все понимают и все сообщают. Ибо они не творения, но точный образ и истинное сияние[1311] сущности[1312] Отца[1313].

19. Также и ум понимает все, ибо Логос и Дух, знающие все, — а он есть их истинный образ и подобие — открывают ему. Подобно тому как человек, находящийся рядом со своим другом, может узнавать полностью его волю посредством его слова и дыхания[1314], но если есть что?то, что не открывается ему из слова и дыхания, то не потому, что они не в состоянии сообщить ему, но потому, что те, кто слушает, не всё могут[1315].20. Ум, благодаря своему Уму, может все. Тело же не знает даже свою природу. Душа знает природу своего тела, но свою природу не знает. А если она знает свою природу, то это уже не душа, но ум. 21. Ум не осознает своей природы, иначе как через Логос и Дух, которые есть его Душа. Так же как природа тела не познается, иначе как посредством души, обитающей в нем, а душа не познается отдельно от ее тела, так же не познаются Сын и Дух, иначе как через ум, который есть их тело. При этом Душа ума всегда знает свой Ум, даже отдельно от тела, ибо она имеет ту же природу[1316], что и Ум, то есть Отец.

22. И как будет время, когда исчезнут те имена и числа, которые между телом, душой и умом[1317], ибо они [тело и душа] будут возвышены до чина ума[1318], поскольку сказано: «Дай им, чтобы были едины в Нас, как Я и Ты — мы едины»[1319], — так же будет время, когда исчезнут имена и числа, [существующие] между Отцом, Его Сыном, Его Духом и Его разумным творением, которое есть Его тело, ибо «Бог будет все во всем» (1 Кор. 15, 28)[1320]. 23. Однако не думай из?за того, что я сказал, что исчезнут имена и числа между разумным творением и его Творцом[1321], что сотрутся ипостаси[1322] и имена Отца, Сына и Духа. Но как природа ума станет единой с природой Отца, поскольку она — Его тело, так же и имена души и тела будут поглощены ипостасями Сына и Духа, так что бесконечно будет пребывать одна природа и три ипостаси Бога и Его образа[1323] — как перед Воплощением, также и после Воплощения благодаря согласию воль. 24. Потому и существуют числа между телом, душой и умом — из?за различий в волях. Но исчезнут те имена и числа, которые приобрел ум в результате движения[1324]. Исчезнут и многочисленные имена, которыми назван Бог и которые Он получил — будь то в сущностном, или переносном смысле, или ради Провидения — по необходимости из?за разделений между разумными творениями. Так, для беззаконных [Он] — «Судья», для грешников — «Воздающий», для больных — «Врач», для мертвых — «Воскреситель», из?за вражды и греха — «Умерщвляющий» и «Карающий» и так далее[1325]. 25. И не [просто] потому, что исчезнут все различия, но [они исчезнут] потому, что не станет тех, кому они будут необходимы. Имена же и ипостаси Сына и Духа не прекратятся, ибо у них нет начала и нет у них конца. Поскольку они получили имена не от преходящей основы, они не прейдут. Но с тех пор как существует их основа, и пока она существует, есть и они. Однако у них не так, как у разумного творения, основа которого также есть Бог. Ибо оно [имеет такое основание] по благодати, они же — по природе сущности.

26. Итак, ум, как мы говорили, имеет единую природу, ипостась и чин. Но когда из?за своей самовластной свободы он отпал от своего первичного чина, то получил имя «души»[1326]. А когда он опустился еще, то был назван «телом». Но [придет] время, когда тело, душа и ум благодаря изменению их воль станут одно. Ибо будет время, когда исчезнут его воления и различные побуждения[1327], и он будет восстановлен в первое творение. Его природа, ипостась и имя станут одним, которое знает Бог. И тот, что восстанет в своей природе, будет единственным среди всех творений, место и имя которого не будет известно[1328]. Этот ум, который наг, сможет сообщить, какая у него природа[1329]. 27. И не удивляйся тому, что я сказал, что разумные творения через единство с Богом–Отцом становятся одной природой с тремя ипостасями, без добавления и без изменения. Если чувственно воспринимаемое море, единое по своей природе, цвету и вкусу, когда к нему примешиваются многочисленные реки, имеющие различный вкус, не только не меняется согласно с их особенностями, но без труда полностью обращает их в свою природу, вкус и цвет, то насколько больше море умопостигаемое, безграничное и неизменное, которое есть Бог–Отец![1330] Когда умы возвращаются к Нему, как реки в море, то Он полностью обращает их все в Свою природу, цвет и вкус. Тогда их уже не много, но они становятся одним в Его единичности, у которой нет конца и разделения, благодаря объединению и смешению с Ним[1331].28. Как при смешении с морем рек не происходит прибавления в его природе или изменения в его цвете и вкусе, так же и при смешении умов с Отцом не происходит удвоения природ или учетверения ипостасей[1332]. И как море едино в своей природе, цвете и вкусе до того, как реки соединились с ним, и после того, как они с ним соединились, так же и Божественная природа едина в трех ипостасях Отца, Сына и Духа как после слияния с ней умов, так и до их слияния с ней. 29. Мы знаем также, что перед тем, как собрались воды моря в одно место и явилась суша[1333], все реки были в нем [море] едины. Но после того как они были от него отделены, они стали многочисленны и различны, так что каждая из них отличалась вкусом той земли, в которой находилась. Похожим образом перед тем, как грех отделил умы от Бога, подобно земле, [отделившей] море от рек, они были едины с Ним без изменения. Когда же стал явен их грех, то они отделились от Него и стали чужими Ему, Его вкусу и Его цвету, поскольку каждый из них принял вкус тела, с которым был связан[1334]. Но когда будет отнята земля из центра, то море и реки будут едины, без изменения. Так же, когда исчезнет грех, разделяющий умы и Бога, они будут едины, а не множественны. 30. Но из того, что я сказал, что разумные творения находились прежде в Боге, подобно тому как реки находятся в море, не думай, что они по своей природе также с Ним не имеют начала. Ибо даже если они благодаря Его мудрости и Его созидательной силе находятся с Ним, Кто не имеет начала, то у их творения было начало[1335]. Конца же нет у них, ибо они едины с Тем, Кто не имеет начала и у Кого нет конца.

31. Ко всем этим вещам был обращен мой разум[1336], когда я стремился понять великий дар письменных знаков. И поскольку в связи с этим великий восторг объял меня и подвиг меня к славословию и хвале его Дарителю, то я пожелал написать о них также и твоей доброте, дабы и ты сплел венец бесконечного славословия Тому, Кому необходимо воздать хвалу. И будем молить Его о том, чтобы, как Он по Своей милости сделал нас достойными того, чтобы мы прославляли Его перед лицом этих малых вещей[1337], Он также сделал нас по Своей благости достойными того, чтобы не при посредничестве чего?либо из творений, но при посредничестве Его Сына и Духа мы наслаждались Его бесконечной любовью и прославляли за все, что Он сотворил. Аминь.

I] 32. Послушай же далее о том, что послужило причиной нашего письма к твоей доброте, и прости нам, что из?за этих вещей[1338] мы немного замедлили. Как я думаю, тебе известно, мой господин, что есть люди, говорящие, что «привычка — это вторая природа»[1339]. Но как мне кажется, в этом выражении не только нет мудрости, но оно также являет недостаток обучения и способности к анализу[1340] у тех, кто им пользуется. Твоей же учености известно, что как тяжело верблюду, подобно орлу, взлететь в воздух или рыбе ходить по суше, ибо им не дано это по природе, вместе со многими другими вещами, которые, согласно с этим примером, не могут произойти, — так же тяжело чему?то, что есть в природе, измениться. Что же касается привычки, то как легко орлу, когда он захочет, взлететь в воздух или, когда он захочет, опуститься на землю, и как просто рыбе из реки в реку, или из реки в море, или из моря в реку прокладывать свой путь, поскольку это есть в их природе, — так же просто все, что составляет для кого?то привычку, может быть заменено другой привычкой, ибо в [его] природе находится место и для одного, и для другого. 33. И вот что я хочу сказать. У меня есть привычка принимать пищу один раз в день[1341]. И если я хочу поступить выше привычки, то я могу принимать [пищу] один раз в два дня. Если же против привычки — то два раза в день. И как я говорил, эта привычка может изгнать ту привычку, ибо природа может склониться и туда, и туда. Потому что согласно с природой — принимать пищу всегда в определенное время, выше природы — вообще не питаться, и против природы — все время быть прожорливым[1342]. [Так же] со всем другим, что похоже на этот пример. 34. Итак, ни то, что выше привычки, ни то, что против привычки, не заслуживает удивления, поскольку все это согласно с природой. То же, что случается выше природы или против природы — вот что заслуживает удивления. Ибо удивлению [по поводу того, что случается] выше природы, сопутствует похвала, удивлению же [по поводу того, что случается] против природы — осуждение.

35. Прежде всего нам необходимо понять, сколько существует природ[1343], сколько их чинов[1344], сколько их качеств[1345], сколько их форм[1346], сколько существует побуждений[1347] каждой из них и что им противоположно; что такое эти побуждения и их противоположности; какие из них естественным образом без тварной причины в свое время изнутри приходят в движение, а каких из них, хотя те и находятся в природе, тварные причины побуждают к росту; какие [из них] рвут и разрушают природу, когда случается, что преобладает смешение элементов[1348] горячего и сухого, какие — когда горячего и мокрого, какие — когда мокрого и холодного, какие — когда холодного и сухого, а какие — когда в смеси каждый [из элементов] равен остальным; какие [из них], даже когда им случается прийти в движение, не совершают действия, а какие не завершают действия, потому что не выдерживает природа; есть ли среди них такие, которые, возможно, совершенно оторвались от природы, и если они оторвались, то есть ли возможность того, что вместо них будут привиты другие.

36. Поняв все это, мы уразумеем и то, что происходит по природе, что — выше природы, а что — против природы. Как я думаю, до того, как человеку не станут понятны эти разделения, он не сможет вникнуть в то, что выше природы, даже если, скажу я, ход его жизни согласен с природой. Ибо кто способен оставить тьму, если он не видит свет? Или кто откажется от рожков, если он не находит хлеба?[1349] Есть еще многое, что похоже на это. 37. И как блаженный Моисей приводит рассказы о видимых творениях[1350] для [определенных] людей — тебе и самому известен такой тип людей, — так же и мы молимся о том, чтобы при помощи благости Божией мы могли говорить хотя бы об этом видимом теле, его качествах, чинах, формах и побуждениях.

38. Итак, что касается числа природ творений, то известно, что их только две: чувственно воспринимаемая и умопостигаемая[1351]. Тот, к Кому мы отказываемся приближаться из?за Его таинственности и величия, может быть познан, насколько это возможно, посредством чувственно воспринимаемого, как душа — через тело. 39 Начнем же нашу речь, насколько это в наших силах, с природы тела и того, что ему принадлежит. Твоей учености известно, мой господин, что это чувственно воспринимаемое тело благодаря славной премудрости Божией[1352] состоит из четырех чувственно воспринимаемых элементов. И поскольку оно составлено из них, то от них и через них его жизнь и смерть, его здоровье и болезни, и так произошло не без провидения его Творца. 40. От этого, как мы говорили, в нем обнаруживаются побуждения, которые соответствуют его качествам[1353]. Его же качества следующие: теплота, холод, сухость и влага[1354]. Поэтому оно не может жить в сухости, но без влаги, или в тепле, но без холода. И пока [его] качества находятся в равновесии, оно пребывает в здоровье, а его побуждения приходят в движение упорядоченно. Когда же одно из качеств оказывается преобладающим, то оно нарушает весь порядок. Поэтому и существует стремление к равновесию всех качеств[1355].

41. У тела же умопостигаемого[1356] есть следующие порядки[1357]: жизнь и смерть, здоровье и болезнь. Его формы[1358], при этом, такие: стояние и сидение, хождение и склонение, молчание и говорение. Его побуждения следующие: голод, сон, желание, ярость, страх, грусть, ненависть, лень, беспокойство, хитрость, гнев, чванство, печаль, скорбь, злоба. Противоположны этим побуждениям: сытость, бодрствование, отвращение, умиротворение, смелость, радость, любовь, рвение, спокойствие, простодушие, мягкость, смирение, веселье, утешение, доброта[1359]. Его чувства такие: зрение, слух, обоняние, вкус, осязание. Все это — и если есть что?то другое, что может быть присоединено к этому, но о чем не было написано — мы имеем совместно с животными. Ибо все то, что имеют [дикие] звери и [домашний] скот, имеет и тело. 42. При этом все эти [побуждения] не могут проявляться в теле всегда в одинаковой мере. Но когда одно из них начинает действовать в свое время — побуждает ли его к движению причина изнутри или извне, — то оно действенно изгоняет из тела другое, противоположное[1360] ему побуждение, которое пребывало в теле в возможности, дабы и оно могло проявиться в свое время. Так, когда обнаруживается голод, то отсутствует сытость, когда сон — бодрствование, а когда грусть и страх — то радость и смелость вместе с другими похожими [примерами]. 43. Но ты знаешь, что эти противоположности полностью не удаляются, поскольку из сытости вырастает голод, а из радости — грусть. Без них тело не существует, но они не служат ему всегда в равной мере. Потому что оно не спит все время и все время не бодрствует, не всегда питается и не всегда находится без пищи. 44. И так [происходит] со всеми побуждениями и их противоположностями, которые мы перечислили согласно трем порядкам[1361] и шести формам[1362], описанным выше, я хочу сказать: согласно жизни, здоровью и болезни. [Например,] бодрствование и сон: то, что связано с бодрствованием и здоровьем, во сне и болезни отсутствует, хотя и не все и не совершенно. Мы видим, что во сне прекращаются питание, зрение, размышление, гнев, печаль и радость, которые [существуют] в реальности, вместе с другими похожими вещами. 45. В болезни же прекращается не все, что прекращается во сне, но она останавливает побуждения в соответствии с ее размером и силой. Здоровье и бодрствование, напротив, сопутствуют всем [побуждениям], даже если не все они в равной мере проявляются. А дыхание существует всегда: в бодрствовании и во сне, в здоровье и болезни, вместе со всеми побуждениями тела, ибо оно — его жизнь. И как дыхание находится во всем и со всем, и все ему сопутствует, так и смерть чужда всем [побуждениям], и она прекращает их все.

46. Возможно также, как мы говорили, что через подчинение тела душа станет способна творить все [так], как Бог, ибо она — Его образ[1363], так что еще при жизни тела мы станем чужды некоторым из тех побуждений, о которых мы говорили[1364]. И как говорят [определенные] люди[1365], если она [душа] сможет стать совершенным образом Божиим[1366], каким она была сотворена, то она станет способна сделать его [тело] выше всех побуждений. Но из?за того, что она перестала быть образом Божиим и по своей воле стала образом скота[1367], то она стала подчинена всем побуждениям тела, которые оно имеет сообща со зверями и скотом, сродными с ним. Ибо невозможно, чтобы она [душа], выступая своими поступками против своей природы, возвысила свое тело в его побуждениях над его [тела] природой. Так же как огнем не гасят огня, а водой не высушивают воду, так же и душа, которая через свои дела находится в теле, не только не способна освободить тело от того, что ему принадлежит, но еще и наделяет его тем, что ему не принадлежит. Ибо гордость, тщеславие и сребролюбие не принадлежат ему.

47. Когда его побуждения проявляются естественно и упорядоченно, то это признак малого, частичного здоровья души[1368]. Когда же у него их нет, то это знак совершенства[1369]. При этом тело не имеет здесь похвалы, ибо нечто удивительное — то есть то, что выше его природы, делает не оно, а душа. Но и душа также не заслуживает большой похвалы, так как она не делает ничего, что было бы достойно большого удивления. Ибо даже если бы она возвысила тело над его природой, то сама бы при этом продолжала пребывать в своей природе. А то, что происходит в согласии с природой, не заслуживает ни похвалы, ни удивления. 48. И это не мое [суждение], но–Творца души, Который, зная то, что способна совершить душа, говорит: «Когда исполните все, то скажите: «Мы рабы бесполезные, то, что было приказано нам, мы совершили»»[1370]. Известно, что господин раба не прикажет ему ничего, что, как он знает, тот не может сделать. 49. Итак, [душа] не заслуживает похвалы, поскольку [это происходит] не из нее самой, и она пребывает в своей природе. Но как тело возвышается над своей природой посредством здоровья и силы души, так же и душа посредством силы и мудрости Божией[1371] возносится к Его природе. 50. И заслуживает великого удивления Провидение Господа всего, Которому служит все, что достойно удивления, я хочу сказать: то, что согласно природе, что против природы и что выше природы. Итак, когда человек действует против природы, то [заслуживает] удивления и порицания, а когда по природе — то ни порицания, ни похвалы. Выше же своей природы он не может сделать ничего, почему он и не заслуживает ни удивления, ни похвалы, но только удаляет от себя порицание. Ибо сколько бы благих дел мы ни совершили, мы все еще будем поступать согласно природе. 51. Как тело не может жить без пропитания, так же и душа — без благих дел[1372]. И как не хватает телу пропитания одного дня на остаток его дней, так же недостаточно нам для жизни благих дел, совершенных в один день. И если это чувственно воспринимаемое и ограниченное тело нуждается в подобной же пище, то насколько больше душа, которая не может быть ограничена людьми, ежечасно нуждается в пище, не имеющей границ! 52. И что я говорю, что благие дела необходимы душе, подобно пище для тела? Разве не как воздух для тела необходимы ей благие дела? Ибо без пищи тело может прожить даже несколько дней, без дыхания же — не [сможет] и одного часа.

53. Потому я призываю: пусть нас не утомляет совершать благие дела, и мы не полагаемся на то, что было совершено, и не отказываемся от их совершения тогда, когда нам кажется, что мы сделали достаточно. И да не требуем благодарности ни от людей, ни от Бога за то, что мы совершили и совершаем, так же как в питании, которое получает наше тело, мы не должны ожидать благодарности от кого?то за то, что мы едим. Все, что мы делаем, [мы делаем] в силу своих потребностей, а потому не заслуживаем благодарности. Ибо если мы делаем, то нам дается[1373], а если нет, то отнимается. Бог же все, что Он творит, будь то по природе, или выше природы, или против природы, [творит] не ради Себя, но ради нас. Ибо Ему нет в этом необходимости, а потому [Он] за все достоин благодарности, но невозможно, чтобы Он был возблагодарен всеми разумными творениями так, как Он достоин. 54. Ибо все, что Он совершил, как мы говорили, [было совершено] по природе, против природы и выше природы — по и против Его природы, но выше нашей природы[1374].

Если человеку не дано сделать ничего выше своей природы, а все благие дела он совершает по природе, то насколько более невозможно Тому, в Ком полнота добродетели, сделать что?то, что противно Его природе! 55. Ибо есть три вещи, которых нет у Бога: недостатка в воле, в созидательной силе и в действии. Ибо Он не желает смерти человека, не может создать другую сущность, которая была бы подобна Ему и не имела начала, и не совершает греха. И нет ничего, что было бы совершено выше Его природы[1375]. 56. Так что в соответствии с Его природой было благом то, что, когда нас не существовало и Он в нас не нуждался, Он без принуждения создал нас по образу Своему и сделал нас наследниками всего, что принадлежит Ему природно и сущностно[1376]. Ибо против Его природы, хотя и согласно с Его природой[1377], — снизойти и претерпеть все, что мы имеем, поскольку оторвались от своей природы, то есть все от зачатия до смерти[1378]. Однако Он пришел не как тот, кто совершил нечто, заслуживающее такого наказания, но — по Своей природной любви, чтобы освободить нас от проклятия и от всего того, что этому следует — что мы получили за свои преступления. Он же получил эти [последствия], не совершив преступлений, и смог изгладить их даже для нас.

57. Против природы — Богу быть рожденным женщиной. Однако Бог по Своей любви к нам и потому, что Его природа не связана и не подчинена ни одному из законов, был рожден женщиной, как того пожелал, не уничтожив того, чем Он был, дабы освободить нас от зачатия и рождения, [подчиненного] проклятию и греху, и заново родить нас рождением благословения и праведности. 58. Ибо мы, из?за того что по своей воле разрушили свою природу, пришли к такому зачатию и рождению, которые заключены под проклятие. Он же, оставаясь тем, Кто Он есть, по Своей благости принял вместе с рождением все то, что следует за рождением до смерти — то, что противно не одной только Его природе, но, я скажу, противно и нашей природе — чтобы нас, кто по своей воле, предавшись греху, пали в эти [последствия греха], освободить от того, что Он добровольно, без греха, принял на Себя. Мы не могли сами от себя подняться над ними, ибо, предавшись греху, мы пали в них. Он же не только не пребывает в этих [последствиях греха], но позволил возвыситься и нам, ибо, как мы говорили, Он по Своей любви спустился в них без греха.

59. Выше природы — человеку быть рожденным от женщины без соития, так чтобы ее девственность была сохранена. Также выше человеческой природы — чтобы человек по своей воле умер, а после своей смерти восстал без разрушения и без помощи других. Бог же, любящий людей, стал человеком и был по Своей воле рожден без соития, и умер, как того захотел, и восстал без разрушения по Своей воле. «Спасли Его Его десница и Его святая рука» (Пс. 98, 1) — того Бога, Который стал человеком, продолжая быть Богом. 60. Ибо Он как закваска Божества, которая была сокрыта в незаквашенном тесте человечества, не только не разрушил Свою природу, вкус и силу, но и все тесто привлек к тому, что Ему принадлежит[1379]. Некоторое время и закваска, скрытая в тесте, выглядит как неквасное, по прошествии же времени все тесто не [только] выглядит как закваска, но и является ей в действительности. 61. Так же и Господь наш в нашем времени, в нашем веке[1380] и нашем измерении выглядит как человек. В Его же времени, Его веке и Его царстве человек не [только] выглядит как бог, но и является им в действительности. И как в этом веке не двое: Бог и человек, но один: Бог для Себя и Он же человек для нас — так же в Его веке не двое: Бог и человек, но один: Бог, Который для Себя является Богом, и человек–бог для Бога, Который стал человеком. Ибо как Он из?за того — человек, так и тот из?за Него — бог[1381]. 62. Но когда Бог стал человеком, Он не лишился ни одного из Своих природных качеств. Человек же пребывает не со всеми своими природными качествами, хотя и не с тем, что против его природы, но он лишился того, чем в действительности являлся. Ибо его природа [состоит] в том, что человек был сотворен по образу Божиему. Выше же его природы то, что «мы стали Его подобием» (1 Ин. 3,2)[1382], как [сказано]: «Я пришел, чтобы у них была жизнь, и была в избытке» (Ин. 10, 10 (Пешитта)), а также: «Я был восстановлен на царстве моем, и величие мое еще более выросло»[1383]. 63. И поистине пророк, который смотрел на все то, что должно было произойти, был в изумлении и называл «чудом» (Ис. 9, 6 (5))[1384] Того, Кто совершил все это ради разумных творений. Великого же изумления и благодарения достойно это чудо! Это невыразимое чудо того, что природа разумных творений — которая из?за своей тварности и начальности своего существования, а также из?за движения[1385] ее воли стала чужда Божественной природе, которая безначальна и неизменна и которая есть творец всего, — должна смешаться с природой Своего Творца и по Его милости стать в Нем единой со всем, что не имеет конца[1386].

64. И я ?кажу твоей любви, что как пророка охватывает изумление, когда он смотрит на это и восклицает: «Чудо!» — так же охватило удивление и меня обо всем том, что встретилось мне на пути, который я предпринял, и я был удержан от намерения, с которым отправился, поскольку я был связан крепкой цепью любви к тем вещам, которые неожиданно для меня повстречались мне. И я отказался от полного завершения того, что начал. 65. Но я скажу, что такое начало, возможно, и произошло ради такого завершения. Ибо как путь того, кто стремится найти окончание всех рек, приводит к морю, так же и тот, кто стремится понять силу каждого отдельного творения, приходит к «мудрости, полной различий»[1387], которая ее создала. 66. И как того, кто стоит на берегу моря, охватывает изумление перед его бесконечностью, его вкусом, его цветом и всем, что есть в нем, и перед тем, как реки, потоки и ручьи, впадающие в него, также становятся бесконечны и неразделимы, потому что получают все, что есть у него, — так же и тот, кто созерцает окончание всех мыслей, находится в великом изумлении и восхищении, когда видит, что все отличия отдельных знаний смешиваются в одном сущностном и единственном знании[1388], и оно и все они становятся одним без конца.

67. И поскольку теперь мы отказались от исполнения того первоначального замысла, потому что нам неожиданно встретилось такое желанное окончание, смотри, что для тебя и для меня, и для всякого, кто этого желает, в великом хранилище всех «сокровищ премудрости» (Кол. 2, 3) хранится лоно Христово — то, к которому припал Иоанн во время Вечери, расспрашивая Его о предателе[1389]. Во время той трапезы он получил знание об этом. Итак, предатель не бывает узнан без трапезы[1390] и без лона [Христова]. Смотри же, что когда он был узнан, то был сразу отделен, и наступил покой[1391].

68. И как не подобает хорошей земле, принимающей семя, возвращать только то, что она получила, но в тридцать, шестьдесят или сто раз [больше][1392], так же пусть и в твоем искусном разуме[1393] то семя, которое было брошено в него, не останется одиноким, но он приложит усилия к тому, чтобы то, что было посеяно в нем, принесло большое умножение, чтобы возрадовался от этого пахарь и во всякое время вверял тебе свое семя, и была благословенна земля, и бедняки получили пропитание, так чтобы от пахаря, и от земли, и от тех, кто получил пропитание, возносились благодарение и хвала Тому Высшему Пахарю, которому принадлежат все семена благословений во веки. Аминь[1394].