34. Суббота 4-й недели Великого поста

34. Суббота 4-й недели Великого поста

Во имя Отца и Сына и Святого Духа! В прошлое воскресенье, износя для поклонения Святый Крест, св. Церковь призывала нас к тому, чтобы взирая на него, мы последовали за Христом в Его крестном пути. Ныне она дает нам образ великого подвижника, преп. Иоанна Лествичника, который в своей жизни шел путем несения креста. Жизнь его дает нам практические указания, как следовать по этому пути, помогает нам разобраться в нашем собственном духовном состоянии и, прежде всего, понять его больные стороны.

Одна из главных язв современной духовной жизни заключается в нашем преступном отношении к тому таинству, с которого начинается духовная жизнь — к таинству Покаяния.

Каждый человек, приходящий к вратам Церкви, должен принести покаяние за всю свою жизнь, без этого он не может войти в Церковь и начать духовную жизнь.

Но покаяние есть не только начало нашего духовного пути, но, вместе с тем, и дело всей жизни человека. Перед тем, как дать кающемуся разрешение грехов, священник молится, чтобы Господь дал ему образ покаяния, примирял и соединил Святой Своей Церкви о Христе Иисусе Господе Нашем.

Это примирение с Господом, являющееся благодатным плодом покаяния, будет тем полнее, чем глубже и искреннее Наше раскаяние в совершенных грехах. В нем-то и состоит тот «образ покаяния», о котором молится Церковь, и который сопровождает человека на протяжении всей его жизни.

А мы с вами в большинстве случаев не умеем каяться и не знаем, что такое истинное покаяние. Большая доля вины за это лежит на пастырях, которые извратили установленное Церковью таинство, введя общую исповедь. Общая исповедь растлевает человеческие души и отучает их от покаяния, которое есть раскаяние в содеянных согрешениях и внутреннее распятие грешника.

В самой своей природе человек согрешивший имеет средство для восстановления своего духовного здоровья, средство это — раскаяние. Учитель, воспеваемый ныне Церковью, преп. Иоанн Лествичник, учит нас, что раскаяние уничтожает всякое дело, совершенное человеком, и изглаживает самый след его в человеческой душе. Каждое наше дело есть выражение нашего духовного состояния, и в свою очередь, оно оставляет след в душе. Доброе дело ведет душу к здоровью, очищает в нас образ Божий, способствует восхождению к Богоподобию, дурное ведет к растлению души. Раскаяние же, по словам Иоанна Лествечника, уничтожает всякое дело, совершенное человеком, не только злое, но и доброе. «Раскаяние в добрых делах уничтожает оные, как и раскаяние в злых истребляет сии последние» (Леств. Слово 26, 186).

Когда Сын Человеческий придет во Славе Своей и все святые Ангелы с Ним (Мтф, 25, 31), тогда души наши затрепещут от того, что все деяния их будут обнаружены. Тогда совесть каждого человека увидит душу его обнаженной, и ее же увидят святые и Ангелы. И величайший стыд и позор будет тогда для каждого грешника.

Чтобы освободить нас от этого стыда последнего дня, святая Церковь учит нас не только раскаянию и сокрушению о наших грехах, но и самопосрамлению через исповедание их перед духовным отцом. «О послушник Господень, — говорит преп. Иоанн Лествичник, — … обнажай струп твой врачу и не стыдись сказать ему: „Отче, моя язва сия, моя рана сия, она произошла не от иного кого-нибудь, но от моей собственной лености; никто не виноват, ни человек, ни злой дух, ни плоть, ни другое что-либо, но только мое нерадение“ (Лествица, Слово 4, 61).

А в наше время приходится слышать от иного человека, что он никого не убивал и не имеет особых грехов, а потому и не нуждается в исповеди. Такие люди забывают, что покаяние с самопосрамлением не только освобождает нас от грехов, уже совершенных, но и помогает нам воздержаться от новых грехов, потому что без покаяния невозможно избавиться от грядущих грехов.

Если совесть удерживает нас от того, чтобы грешить при людях, потому что нам бывает „стыдно“ людей, то тем более действенным средством духовного врачевания является покаяние с самопосрамлением. Если уж согрешил ты, то раскаиваясь и сокрушаясь о совершенном грехе, не стыдись исповедовать его перед духовным отцом, „чтобы настоящим посрамлением избавиться от будущего“ (Лествица, Слово 4, 12).

Столь распространенная в наши дни общая исповедь заключает в себе величайшее „удобство“ как для кающегося, так и для пастыря, в особенности, при большом количестве исповедников. Пастыря она освобождает от обязанности входить в духовную жизнь каждого исповедника, сострадать ему, страдать за его грехи, страдать за каждую отдельную душу. Он перестает быть истинным духовным врачем, потому что кающемуся для исцеления его духовных немощей необходимо, чтобы ему сострадали. А кающегося общая исповедь освобождает от необходимости открывать свои грехи перед духовником, заменяя исповедание грехов заполнением своего рода духовной анкеты. Оно освобождает человека от чувства стыда и самопосрамления, неизменно сопровождающих каждую настоящую исповедь; а вслед за этим исчезает и раскаяние, и сокрушение в содеянных грехах. Она лишает нас всех действенных средств исцеления от греха.

Говорят, что общая исповедь удобна тем, что священник, разъясняя сущность каждого греха, сразу же дает и указание, как бороться с ним, как жить духовной жизнью. Но такие общие указания приносят лишь вред, так как грех каждого отдельного человека требует особых средств врачевания, неприменимых для другого. Кроме того, Св. Отцы говорят, что в исповеди не так важно наставление, которое может получить кающийся от своего духовного отца, как сокрушение о грехе и исповедание его с самопосрамлением.

Одного авву спросили, как поступить в таком случае, когда ты имеешь какой-либо помысл и знаешь указание отцов, как уврачевать его, — нужно ли все-таки открывать этот помысл духовному отцу? На это последовал ответ: „Нужно исповедовать, так как человек не может сам себя уврачевать“.

Св. Отцы говорят, что желающих исповедовать свои грехи перед старцем, диавол часто удерживает от этого, внушая им такой помысл: „Ты же знаешь сам, как уврачевать язву своей души, зачем же открывать ее кому-нибудь?“

На самом деле, всеми этими доводами прикрывается стыд, который удерживает нас от исповедания грехов.

Один послушник сказал своему старцу: „Ты же знаешь, что с мной, зачем же говорить тебе об этом?“ Но старец ответил: „Тебе самому нужно исповедать свой грех“. В продолжении трех лет ходил этот послушник к старцу, и тот все время говорил ему о необходимости исповедовать свои грехи, пока в душе послушника не пробудилась, наконец, потребность в покаянии. Никакое слово, никакое наставление не могут дать исцеления кающемуся до тех пор, пока он в себе самом, в своей душе, не обретет покаяния; тогда он сам придет к духовнику, чтобы исповедать перед ним свои грехи.

Не всякая исповедь дает нам действенное исцеление, но только принесенная с сердечным сокрушением.

Два инока были на исповеди у старца: исповедь одного сопровождалась словами и сокрушением, он с плачем умолял старца помочь ему, второй просто сказал свой грех и просил помолиться о нем. Первый получил исцеление, второй нет.

В наши дни часто приходится слышать от верующих, что им „нравится“ общая исповедь, проводимая тем или другим священником. Это свидетельствует о полном извращении таинства Покаяния. Ибо то, что должно сопровождаться слезами и сокрушением сердца, мы превращаем в то, что нам „нравится“, нам удобно.

Защитники общей исповеди ссылаются на авторитет о. Иоанна Кронштадского, который ведь тоже устраивал общие исповеди, но он делал это по великой нужде. Отец Иоанн разъезжал по русской земле, к нему в Кронштадт и в другие места, где он бывал, стекались тысячи людей, ищущих духовного исцеления, и этот великий подвижник по крайней нужде действительно прибегал к общей исповеди.

Но люди, приходившие к о. Иоанну, приходили к нему, как к человеку облагодатствованному, и при приближении к нему, совесть кающихся становилась чуткой и трепетала от сознания своих грехов. А бывали и такие случаи, что о. Иоанна не допускал человека к Причастию, потому что он знал, что происходит в каждой душе.

А мы прибегаем к общей исповеди без всякой нужды, превращая великое таинство церковное в то, что нам „нравится“ и удобно, а пастыри пользуются ею иногда для выявления своих ораторских способностей. При этом мы забываем, что то, что возможно великому и при великой нужде, недопустимо для нас малых, к тому же, прибегающим к этому часто без всякой нужды.

Поэтому сегодня, творя память преп. Иоанна Лествичника, позаботимся о том, чтобы приобрести истинное покаяние.

Одни приходят на исповедь с сознанием, что они ни в чем не виноваты перед Богом, они ведь никого не убили и не совершили никаких особенных грехов, а другие в великом горе сокрушаются о том, что мы часто не почитаем за грех. Они вспоминают о грехах, совершенных в детстве (ребенок украл конфетку, удержал сдачу).

Надо помнить, что даже самые малые грехи обнажают всю гадость нашей души.

Давайте же в себе самих, в своем сердце постараемся найти источник покаяния и сокрушения о грехах. И если совесть начинает говорить в вас, и вас беспокоит какой-нибудь грех, в котором вам стыдно признаться, постарайтесь найти в себе силу покаяться в нем.

Не успокаивайте себя тем, что вы каялись в нем на общей исповеди, помните, что общая исповедь есть сокрытие греха. И если в вас есть грех, в котором стыдно сознаться, то пользуйтесь тем, что вам дано покаяние, которое может освободить вас от всякого греха.

Пользуйтесь этим с великой радостью, потому что, претерпев здесь, на земле, малый стыд, мы избегаем великого стыда в тот день, когда грехи наши откроются перед ангелами и всеми святыми.

Аминь.