Условия поступления в иночество

Условия поступления в иночество

От приходящих в пустыню для иноческой жизни никто не требовал какого?либо свидетельства о том, кто он по своему общественному положению, если сам не желал сказать о сем. Брачные узы не считались препятствием к вступлению в иночество; оставляли жену и детей, и это было обыкновенным делом. Но владение недвижимым имуществом за собою не удерживали; потому что с владением недвижимым имуществом соединялись общественные повинности, за исполнением которых строго наблюдала администрация.

В строгообщежительных монастырях новоприходящего подвергали недельному или десятидневному искусу у ворот монастыря, и потом, сняв мирскую одежду, в присутствии братий настоятель облекал его в иноческую. Но в других общинах подобного искуса не видно; по правилам скитским, от приходящего требовали только, чтобы он выучил молитву Господню и несколько псалмов, и объясняли ему обязанности инока[424].

Но вступление в монашескую жизнь считалось как бы началом новой жизни. В жизни Антония, писанной Афанасием, встречается уже мысль, что вступивший в монашество не судится за мирские дела. Потому отречение от мира называлось как бы вторым крещением[425]. Одному старцу, принимавшему иноческий образ, казалось, что на одежду монашескую сходила благодать, подобная благодати крещения[426]. Потому возвращение к жизни мирской, хотя ничем не стесняемое, считалось предосудительным и гибельным для души.

Определенного возраста для вступления в монашество не назначалось. Многие в юности принимали на себя подвиг монашеской жизни, иные в старости приходили служить Богу в пустыни. Отцы приводили с собою сыновей в отроческом и детском возрасте и воспитывали их для монашеской жизни. Но чаще мы видим, что общий голос братства восставал против допущения в монастыри отроков и детей. Пафнутий не принял Евдемона, когда он юношею приходил в скит[427]. Когда Карион оставил при себе юного сына, то в скиту поднялся ропот; то же было, когда он поселился в Фиваиде[428]. Исаак, пресвитер келлии, говорил: «Не приводите сюда детей, от них запустели четыре церкви в скиту»[429]. Но иные старцы смотрели не так. Однажды братия аввы Пимена сказали ему: «Пойдем отсюда. Вот, дети своим плачем не дают нам безмолвствовать». Авва Пимен отвечал им: «Из?за гласов Ангельских хотите вы уйти отсюда»[430].