Глава I. Сфинкс

Глава I. Сфинкс

В противоположность Вавилону, мрачной родине деспотизма, Египет был для древнего мира истинной крепостью священной науки, школой для его наиболее славных пророков, убежищем и вместе лабораторией наиболее благородных преданий человечества. Благодаря бесчисленным раскопкам и превосходным научным работам, египетский народ известен нам так, как ни одна цивилизация, предшествовавшая Греции, ибо он развертывает перед нами всю свою историю, написанную на страницах из камня.{1} Многие из его памятников восстановлены, многие из его иероглифов разобраны и прочитаны; тем не менее, нам все еще остается проникнуть в глубину святилища его мысли.

Это святилище — оккультное учение его жрецов. Научно обработанное в храмах, осторожно скрытое под мистериями, оно показывает нам в одно и то же время и душу Египта, и тайну его политики, и его главную роль в истории мира.

Наши историки говорят одним и тем же тоном и о фараонах, и о деспотах Ниневии и Вавилона. Для них Египет такая же абсолютная и завоевательная монархия, как и Ассирия, и отличается она от последней лишь тем, что существование ее было на несколько тысяч лет продолжительнее. А между тем, в Ассирии царская власть раздавила жреческую и сделала из нее свое орудие, тогда как в Египте жречество дисциплинировало царскую власть, не уступало никогда своих прав и даже в самые трудные эпохи имело влияние на царей, изгоняло деспотов и всегда управляло народом; и влияние это исходило из умственного превосходства, из глубокой мудрости, какой не достигло ни одно правящее сословие нигде и ни в какой стране.

Думается, что наши историки и не подозревают об истинном значении этого факта. Ибо вместо того, чтобы сделать из него все необходимые выводы, они едва касаются его и по-видимому, не придают ему никакого значения. А между тем, не будучи археологом или лингвистом, не трудно понять, что непреодолимая ненависть между Ассирией и Египтом происходила от того, что эти два народа представляли собой два противоположные мировые принципа, и что египетская народность обязана своим долгим существованием религиозно-научным основам, на которые опирались все ее общественные учреждения, оказавшиеся сильнее всяких революций.

Начиная с арийской эпохи, через весь смутный период, следовавший за ведическими временами до персидского завоевания и до александрийской эпохи, следовательно в течение более пяти тысячи лет, Египет являлся убежищем чистых и высоких учений, которые, в общем, составляли религиозную науку или эзотерическую доктрину древнего мира. Пятьдесят династий сменяли одна другую, Нил покрывал целые города наносной землей, и финикийцы успели затопить страну и быть снова изгнанными: среди всех этих исторических приливов и отливов, под видимым идолопоклонством внешнего многобожия, Египет сохранял непоколебимую основу своей оккультной теогонии и жреческой организации. Он не поддавался действию времени так же, как пирамида Гизы, наполовину погребенная в песках и все же сохранившаяся.

Благодаря своими чертами сфинкса, безмолвно хранящего тайну, благодаря своей гранитной непоколебимости, Египет сделался той осью, вокруг которой вращалась религиозная идея человечества. Иудея, Греция, Этрурия — все это были различные жизненные центры, из которых произошли последующие цивилизации. Но где черпали они свои основные идеи, как не в богатом запасе древнего Египта?

Моисей и Орфей создали две противоположные религии, из которых одна поражает своим строгим единобожием, другая своим сверкающим многобожием. По какому же образцу складывался их гений? Откуда черпал Моисей ту силу, энергию и смелость, которые были необходимы, чтобы переплавит на половину дикий народа, как переплавляют металла в горниле? А Орфей — откуда брал он свою магическую силу, заставлявшую богов говорить на подобие сладкозвучной лиры душе очарованных варваров? В храмах Озириса, в античных Фивах, которые посвященные называли городом Солнца или солнечными ковчегом, потому что в них сохранялся синтеза божественной мудрости и все тайны посвящения.

Ежегодно, во время летнего солнцестояния, когда из Абиссинии несутся дождевые ливни, Нил меняет окраску и принимаете оттенок крови, о котором говорится в Библии. Река продолжает подниматься до осеннего равноденствия и покрывает берега своими волнами до самого горизонта. И лишь одни храмы, высеченные из гранита, покоящиеся на своих каменных площадках, да облитые ослепительным солнцем гробницы, сфинксы и пирамиды, отражают величавые очертания своих развалин в Ниле, превратившемся в море. Таким образом египетская религия выдержала неисчислимые века с своей организацией и с своими символами, остающимися и до сих пор неразгаданными тайнами. В этих храмах, подземельях и пирамидах развивалось великое учение о Слове-Свете, о божественном Глаголе, заключенном Моисеем в золотой ковчег, а Христом превращенном в живой светоч.

Истина неизменна сама по себе; она одна переживает все преходящее; но она меняет и обители, и формы, и в ее откровениях являются перерывы, и Свет Озириса, который некогда освещал для посвященных глубины природы и бездны небесных сводов, погас в покинутых склепах навсегда. Осуществилось слово Гермеса, сказанное Асклепию: "О, Египет, Египет! Прекратится твое существование и останутся от тебя для будущих поколений лишь невероятные сказки и ничего не сохранится от твоих сокровища, кроме слов, вырезанных на камне".

А между тем, мы попытаемся, следуя по тайному пути древнего египетского посвящения, оживите лучи как раз этого таинственного солнца святилищ, насколько то позволит интуиция эзотеризма и убегающая даль веков.

Но прежде чем проникнуть в храм, бросим общий взгляд на главные периоды, через которые Египет проходил до водворения Гиксов.

Почти столь же древняя, как и очертание наших континентов, первая египетская цивилизация соприкасается с первобытной красной расой. Колоссальный сфинкс Гизы подле большой пирамиды создан ею.{2} Во времена, когда дельта, образовавшаяся позднее из наносной земли, приносимой Нилом, еще не существовала, огромный символический зверь уже лежал на своем гранитном холме, позади которого возвышалась Ливийская горная цепь, и смотрел своими каменными очами в море, разбивавшееся у его ног там, где в настоящее время расстилается песчаная пустыня. Сфинкс был первыми творчеством Египта и он же сделался его главными символом, его отличительным признаком.

Наиболее древние представители религии человечества изваяли этот символ природы, бесстрастный и страшный в своей неразгаданной тайне. Голова человека на теле могучего быка с львиными когтями и орлиными крыльями, сложенными по боками. Это — земная Изида, сама природа в живом единстве различных своих царство. Ибо уже тогда, в незапамятной древности, жрецы знали и учили, что в великой эволюции нашей солнечной системы человеческая природа возникает из природы животной.{3} В этом соединении быка, льва, орла и человека заключаются и четыре зверя видения пророка Иезекиля, представляющие основу оккультной науки, и четыре составных элемента микрокосма и макрокосма: землю, воду, воздухе и огонь. Вот почему в позднейшие века, при виде священного животного, лежащего на пороге храма или в глубин склепов, посвященные чувствовали, как оживала эта тайна внутри их души и они безмолвно склоняли крылья своего разума перед внутренней истиной. Ибо еще ранее Эдипа они знали, что разгадка тайны сфинкса есть человек, микрокосм, божественный проводник, который включает в себя все элементы и все силы природы.

Таким образом красная раса оставила после себя в сфинксе Гизы единственного свидетеля, неопровержимо доказывающего, что она ставила великую проблему о человеке и по-своему разрешила ее.