Глава IV. Внешняя жизнь Иисуса. Открытое учение и учение эзотерическое. Чудеса. Апостолы. Женщины
Глава IV. Внешняя жизнь Иисуса. Открытое учение и учение эзотерическое. Чудеса. Апостолы. Женщины
До сих пор я стремился осветить светом самого Иисуса Христа ту часть Его жизни, которая в Евангелиях остается в тени, или скрывается под покровом легенды. Я пытался указать на тот вид посвящения и на ту эволюцию души и мысли, путем которых Христос достиг мессианского сознания; другими словами я — пытался восстановить внутренний генезис Христа. Раз установленный, он облегчит мне остальную часть моей задачи.
Внешняя жизнь Иисуса изложена в Евангелиях. В этих рассказах встречаются разногласия, противоречия и разновременный состав. Легенда, прикрывая или искажая известные мистерии, виднеется здесь, и там, но из всей совокупности евангелических рассказов следует такое единство мыслей и действия, возникает индивидуальность столь могучая и оригинальная, что мы невольно чувствуем себя в присутствии неопровержимой реальности самой жизни. Нельзя подделать эти неподражаемые рассказы, которые в своей детской простоте или под своей символической красотой говорят более, чем самые распространенные трактаты.
Но что для нашего времени является необходимостью, это — осветить роль Иисуса путем эзотерических преданий и эзотерических учений и показать внутренний смысл и трансцендентную высоту Его открытого и Его сокровенного учения.
Глашатаем какой новой истины явился проповедник нового Евангелия? Какой силою намеревался Он изменить самый лик земли? Мысль пророков завершалась в Нем. Сильный своей божественной природой, Он хотел разделить с людьми то Царство Небесное, которое Он завоевал в своих внутренних созерцаниях и в своей борьбе, в своих необъятных скорбях и в своих безграничных радостях.
Он пришел, чтобы разорвать покров, который древняя религия Моисея набросила на потусторонний мир. Он пришел, чтобы возвестить: "Веруйте, любите и да будет надежда душою всей вашей жизни. Над этой землей существует иной, духовный мир, иная, более совершенная жизнь. Я это знаю. Я пришел оттуда и Я поведу вас туда. Но, чтобы достигнуть ее, нужно осуществлять ее здесь, на земле, сперва внутри вашей души, а затем и в окружающем мире. Как осуществлять? Любовью и деятельным милосердием".
Мы остановились на том моменте жизни Иисуса, когда Он, сознавая свою миссию, появился в Галилее. Он не говорил о том, что Он — Мессия, но Он беседовал о законе и о пророках в синагоге. Он проповедовал на берегу Генисаретского озера, в лодках рыбаков, вблизи источников, в зеленых оазисах, которые в изобилии попадались между Капернаумом, Вифсаидой и Хоразином. Он исцелял больных возложением рук, или одним взглядом, или приказанием, часто одним своим присутствием.
Толпы народа следовали за Ним; уже многочисленные ученики присоединились к Нему. Он набирал их среди народа, между рыбаками и мытарями, ибо Ему нужны были натуры прямые, пламенные и верующие, и на такие натуры Он имел непреодолимое влияние. В своем выборе Он руководствовался тем даром ясновидения, которое являлось во все времена принадлежностью религиозных инициаторов. Его проникновение измеряло душу человеческую до самого дна. Ему не нужно было другого указания, и когда Он говорил: "Следуй за Мной", за Ним действительно следовали.
Он привлекал к Себе смиренных и колеблющихся, говоря им: "Придите ко Мне все удрученные, и Я успокою вас. Иго Мое — благо и бремя Мое — легко".{29} Он отгадывал сокровенные мысли людей, и они узнавали в Нем своего Господа. Иногда, в самом неверии Он приветствовал прямоту. Когда Нафанаил спросил: "Может ли из Назарета быть что-либо доброе?", Иисус ответил: "Вот подлинно Израиль, в котором нет лукавства". От своих адептов Он не требовал ни клятв, ни исповедания определенной веры, ему нужны были любовь и доверие. Он ввел общее имущество между своими не как правило, а как основу братства.
Так стремился Иисус осуществить между своими учениками то Царство Небесное, которое Он хотел основать на земле. Нагорная проповедь являет собой образ этого Царства в его зародыше и в то же время краткое изложение всего открытою учения Иисуса. На вершине холма поместился Учитель; будущие посвященные разместились у Его ног; далее теснился народ, жадно внимая каждому слову, слетавшему с Его уст. Что провозглашает Пророк? Пост? Умерщвление плоти? Всенародное покаяние? Нет, Он говорит: "Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное, блаженны плачущие, ибо они утешатся"…
Он развертывает затем в восходящем порядке четыре добродетели страдающих: чудную силу смирения, сострадание к другим, доброту сердца и жажду справедливости. Затем раскрываются добродетели активные, деятельные и торжествующие: милосердие, чистота сердца, доблесть воинствующих и наконец мученичество во имя справедливости. "Блаженны чистые сердцем, ибо они узрят Бога!" Подобно звуку благовеста, раскрывают слова эти перед слушающими Небо, которое успело уже заискриться звездами над головой Учителя. Они видят в небесной высоте вереницу осуществленных добродетелей, но не в виде исхудалых призраков в покаянных одеждах, а в образе блаженных светозарных девственниц, затмевающих собою красоту лилий полевых и славу Соломона. Они держат пальму мира в руках и от их мановения до жаждущих сердец доносится благоухание Царства Небесного.
Но главное чудо в том, что Царство это из далей небес переносится в сердца самих присутствующих. Они обмениваются изумленными взглядами; эти нищие духом становятся внезапно столь богатыми. С бульшим могуществом, чем Моисей, ударил Иисус по их сердцам, и бессмертный родник забил из них. Его открытое, всенародное учение содержится в этих четырех словах: "Царство Небесное внутри вас!" И теперь, когда Он излагает перед ними необходимые пути, чтобы достигнуть этого неслыханного счастья, они не удивляются всему необычному, что Он требует от них: убить даже самое желание зла, прощать обиды, любить врагов своих.
Так могуч поток любви, устремляющийся из Его сердца, что он увлекает их. В Его присутствии все кажется им легко. Вся новизна и смелость этого учения состоят в том, что внутренняя жизнь души поднимается Иисусом выше всех внешних действий, невидимое выше видимого, Царство Небесное выше всех благ земных. Он требует выбора между Богом и Маммоной.
В конечном выводе все Его учение говорит: "Любите ближнего, как самого себя, и будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный". Под этой популярной формой Он дает провидеть всю глубину своей этики и своего знания, ибо верховные требования посвящения состоят в отражении божественного совершенства в совершенстве своей собственной души, и вся суть сокровенной науки заключается в цепи уподоблений и аналогий, которые, в расширяющихся кругах, соединяют частное с общим, конечное с бесконечным.
Если таково было всенародное, чисто нравственное учение Иисуса, рядом с ним должно было существовать для ближайших учеников более глубокое учение, объясняющее внутренний смысл первого и проникающее до глубины духовной истины; учение, которое Он вынес из эзотерического предания Ессеев и из Своего собственного духовного опыта.
Благодаря тому, что эзотерическое предание, начиная со второго века нашей эры, было задушено церковью, большинство теологов даже и не подозревает истинного значения Христовых слов с их двойным и даже тройным смыслом и воспринимает лишь один их буквальный смысл.
Но для того, кто углублялся в значение мистерии древней Индии, Египта и Греции, эзотерическая мысль Христа освещает не только малейшее из Его слов, но и каждое действие Его жизни. Уже просвечивающая в трех первых Евангелиях, она ясно различима в Евангелии Иоанна.
Вот пример, который относится до существенной части эзотерической доктрины: Иисус проходит через Иерусалим. Он еще не проповедует в храме, но уже исцеляет больных и учит в тесном кругу друзей. Дело любви должно подготовить почву, на которую упадет доброе семя. Никодим — ученый фарисей — слышал о новом Пророке. Исполненный любопытства, но не желая компрометировать себя в глазах своих, он просит у Галилеянина тайной беседы. Иисус соглашается. Никодим появляется ночью в Его жилище и говорит: "Равви, мы знаем, что Ты Учитель, пришедший от Бога, ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если с ним не будет Бог". Иисус сказал ему в ответ: "Истинно, говорю тебе: если кто не родится свыше, не может узреть Царствия Божия". Никодим говорит Ему: "Как может человек родиться, будучи старе? Неужели он может в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?" Иисус отвечал: "Истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и духа, не может войти в Царствие Божие (Иоанн, гл. III, 2–5).
Иисус подразумевает под этой символической формой древнюю доктрину о возрождении, которая была известна в мистериях Египта. Возрождение водою и духом, крещение водою и огнем обозначали две ступени посвящения, два этапа внутреннего духовного развития. Вода обозначает здесь истину, познаваемую разумом; она очищает душу и развивает духовный зародыш. Возрождение духом, или крещение огнем (небесным), означает усвоение этой истины волею человека в такой степени, чтобы она стала кровью, жизнью и душою всех действий возрожденного. Последствием такого усвоения является полная победа духа над материей, абсолютное господство одухотворенной души над превратившимся в послушное орудие телом, — господство, которое пробуждает все её скрытые способности, раскрывает все внутренние чувства и дает ей интуитивное познание истины и непосредственное сношение души с душой. Это состояние равносильно небесному состоянию, которое Иисус Христос называет Царствием Божиим.
Таким образом, крещение водой или интеллектуальное посвящение есть начало возрождения; крещение духом означает совершенное возрождение, полное переплавление души в огне разума и воли и, как последствие этого, преображение до известной степени и элементов тела. Отсюда и исключительные силы, которые даются этим высшим крещением.
Вот земной смысл теософической беседы между Никодимом и Иисусом. Но она имеет и другой смысл, который можно бы назвать эзотерическим учением о составе человека. По этому учению человек троичен: он обладает телом, душою и духом. Он состоит из бессмертного и неделимого начала — духа, и из преходящего и делимого начала — тела. Душа, которая служит для них связью, разделяет природу обоих; она заключена в эфирное, флюидическое тело, сходное с физическим телом, которое без этого невидимого двойника не имело бы ни жизни, ни движения, ни единства.
Смотря потому, следует ли человек голосу духа или настояниям тела, склоняется ли он к первому или к последнему, флюидическое тело утончается и сохраняется, или же уплотняется и разлагается. Вследствие этого, после физической смерти большинство людей должны перенести и вторую смерть, которая состоит в освобождении от нечистых элементов астрального тела, а для людей грубых — в ожидании его медленного разложения; тогда как вполне возрожденный человек, образовавший уже в здешней жизни свое духовное тело, несет свое небо в себе самом и беспрепятственно устремляется в ту высшую область, куда его притягивает внутреннее сродство.
Нужно к этому прибавить, что в древнем эзотеризме вода символизирует астральную, необычайно пластическую матерью, тогда как огонь символизирует единый дух. Говоря о возрождении водой и духом, Христос делает намек на двойное преображение духовного существа и его флюидической оболочки, которое ожидает человека после его смерти, и без которого он не может проникнуть в царство освобожденных душ и чистых духов, ибо: "рожденное от плоти есть плоть (т. е. связано и подлежит уничтожению), а "рожденное от духа есть дух" (т. е. свободно и бессмертно).
"Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходить и куда уходит; так бывает со всяким рожденным от Духа"
(Иоанн, гл. III, 6,8).
Так говорил Иисус Никодиму в глубокой тишине Иерусалимской ночи. Маленькая лампа, стоявшая между ними, едва освещала смутные очертания двух собеседников, но глаза Галилеянина сияли внутренним светом и в темноте. Эти глаза с их удивительным выражением — то кротким, то властным, заставляли верить Ему. Фарисейский наставник видел, как рассыпается в прах его наука, построенная на текстах, но над этим разрушением он увидал зарю грядущего нового мира. Он видел свет, исходящий из Пророка, он чувствовал, как могучая сила, истекавшая из Его существа, притягивала его к Нему. Он различил светлый ореол вокруг Его чела, и словно дуновение Божьего Духа пронеслось по его сердцу.
Взволнованный, потрясенный, Никодим входит крадучись в свой дом под темным покровом ночи. Он будет продолжать жить среди фарисеев, но в тайниках своего сердца останется верным Христу.
Отметим еще одну важную сторону этого учения. Материалистическая наука считает душу случайным и преходящим соединением физических сил; по учению спиритуалистов, она есть нечто абстрактное, лишенное постижимой связи с телом, тогда как в эзотерическом, единственно вполне разумном учении, физическое тело является результатом неустанной работы души, которая действует на него посредством своего высшего начала так же, как вечный Дух действует на видимый мир, который есть не что иное, как его проявленный динамизм. Вот почему Иисус дает это учение Никодиму как объяснение творимых им чудес.
Оно может служить ключом к оккультному врачеванию, которое производилось Иисусом и некоторыми адептами и святыми как до, так и после Христа. Обыкновенная медицина борется с болезнями, действуя на тело. Адепт или святой, являющий собой очаг духовной силы, действует непосредственно на душу больного, и это действие передается через астральный проводник физическому телу. То же самое происходит при всех магнетических лечениях.
Иисус действует силами, который существуют во всех людях, но в Нем эти силы бесконечно совершеннее, и поэтому так могущественны Его воздействия. Он указывает книжникам и фарисеям на Свою силу врачевать физическое тело как на доказательство того, что Он может прощать или исцелять душу, к чему и направлялось дело Его жизни. Таким образом, физическое исцеление являлось указанием на исцеление нравственное, что позволяло ему говорить всему человеку, во всей его полноте: "Встань и ходи!"
Современная наука стремится объяснить явления, которые древние называли одержимостью, простым нервным расстройством, но это объяснение недостаточно. Психологи, которые стремятся проникнуть глубже в тайну души, видят в этом явлении раздвоение сознания, вторжение его не проявленной части.
Этот вопрос соприкасается с различными состояниями человеческого сознания, изменчивая игра которого изучается в различных проявлениях сомнамбулизма. Явление это соприкасается точно также и с высшим миром. Но как бы то ни было, несомненно, что Иисус владел способностью возвращать равновесие больному организму, а в душах людей будить их высшее сознание.
"Истинная магия, — сказал Плотин — вызывается любовью, но также и её противоположностью — ненавистью. Магические чары действуют или силою любви, или силою ненависти". Любовь на высоте высочайшего сознания и своей наивысшей силы — такова была магия Христа.
Многочисленные ученики Иисуса пользовались Его эзотерическим учением. Но, чтобы упрочить новую религию, необходимо было выделить группу избранных деятелей, которые явились бы столпами духовного храма, воздвигнутого Христом в противоположность храму земному; отсюда — учреждение апостольства.
Он выбрал апостолов не среди Ессеев, ибо Он хотел вкоренить Свою религию в самое сердце народа. Симон Петр и Андрей, сыновья Ионины — с одной стороны, Иоанн и Иаков, сыновья Заведеевы — с другой, все четверо рыбаки по профессии, из зажиточных семей, составили ядро апостолов. В самом начале своего появления среди народа мы видим Иисуса в их доме в Капернауме, на берегу Генисаретского озера, где они имели свои рыболовные тони. Он останавливается у них, учит среди них, обращает всю семью в свою веру.
Петр и Иоанн выдвигаются на первый план и господствуют над остальными, как натуры наиболее значительные. Петр, сердце прямое и цельное, ум наивный и неширокий, так же легко поддающийся надежде, как и разочарованию, но полный деятельной энергии, способный вести за собой других силою своей воли и безграничной веры. Иоанн — натура замкнутая и глубокая, одаренная таким кипучим энтузиазмом, что Иисус называл его "сыном грома"; он обладал духовной интуицией и душою пламенной, всегда сосредоточенной в самой себе, обыкновенно грустной и мечтательной, но способной и на страшные взрывы и на такие глубины нежности, которых никто, кроме Учителя, даже и не подозревал в нем. Лишь он, молчаливый созерцатель, мог овладеть всей глубиной мысли Иисуса, и именно ему суждено было стать Евангелистом божественной любви и божественного сознания, эзотерическим апостолом по преимуществу.
Убежденные Его словом и Его делами, подчиненные Его великой мудрости и проникнутые Его высоким магнетизмом, апостолы следовали за Учителем из селения в селение. Всенародная проповедь сменялась более сокровенным обучением.
Постепенно Он раскрывал перед своими ближайшими учениками Свои мысли, но все еще молчал о Себе самом, о своей роли, о своем будущем, Он говорил, что Царство Небесное близко, что близок приход Мессии. уже апостолы твердили между собой: "Это Он!" и повторяли то же и другим. Но Он сам называл себя просто "Сыном Человеческим" — выражение эзотерическое, смысла которого они еще не понимали, но которое, казалось, говорило в Его устах: "Посланник страдающего человечества", ибо Он прибавлял: "И волки имеют свое логовище, а Сын Человеческий не имеет, где бы Ему приклонить голову".
Апостолы понимали идею Мессии так же, как все евреи, и в своей наивной надежде представляли себе Царство Небесное настоящим царством, в котором Иисус будет коронованным царем, а они — Его ближайшими помощниками. Побороть эту идею, преобразить ее до самого основания, открыть перед Апостолами истинного Мессию, царствующего в Духе; сообщить им верховную Истину, которую Он называл Отцом, и духовную Силу, которую Он называл Духом, таинственную силу, которая соединяет человека с миром невидимым; показать им в Своем слове, в Своей жизни и в Своей смерти истинного Сына Божьего; внедрить в них убеждение, что и они, и все люди — Его братья и могут соединиться с Ним, если захотят того; раскрыть перед их духовным взором всю необъятность неба — вот чудо, которое Иисус совершил над своими апостолами.
Будут ли они в состоянии поварить, или не будут — в этом ядро внутренней драмы, которая происходила между ними и Им. Но драме еще более напряженной предстояло разыграться в глубине Его собственной души. Мы скоро подойдем к ней.
В этот же час поток радостного света разливался в сознании Христа. Буря еще не проносилась над Тивериадским озером. Это была весенняя пора Евангелия, занимающаяся заря Царствия Божия, мистическое соединение посвященного с своей духовной семьей. Эта весенняя пора сопровождает каждый его шаг, верующая паства теснится вокруг Него, следует за возлюбленным Учителем, радостно вслушивается в каждое Его слово, расположившись на берегу лазурного озера, заключенного, словно в золотую чашу, в оправу из гор.
Радостно возбужденные последователи идут за Ним, переходя с зеленеющих берегов Капернаума в апельсиновые рощи Вифсаиды или в гористый Хоразин, где группы стройных пальм господствуют над Генисаретским озером. В этой свите Иисуса женщины занимали особое место; матери или сестры учеников, чистые девушки и раскаявшиеся грешницы окружали Его везде, где бы ни появлялся Он. Внимательные, верные, отдающиеся всей душой, они как бы усыпали Его путь цветами своей любви, веры и надежды. Им не нужно было доказывать, что Он — Мессия. Для них достаточно было видеть Его. Необычайный свет, который исходил из Него, соединенный с божественным состраданием, скрытою болью звучавшим в глубин Его существа, убеждал их, что Он — истинный Сын Божий.
Иисус овладел Своей земной природой вполне. Он победил безвозвратно в течение своего пребывания у Ессеев всю её власть над Собой. Благодаря этому, Он приобрел высшую власть над душами и божественное право прощать грехи. Обращаясь к грешнице, павшей к Его ногам, Он говорит: "Ей будет много прощено, ибо она много любила". Великое слово, в котором кроется все Искупление, ибо кто прощает, тот творит Освобождение.
Христос — восстановитель прав женщины и её освободитель, чтобы не говорили ап. Павел и Отцы церкви, которые, принизив женщину до роли служанки, извратили мысль Учителя. В ведические времена прославляли женщину, Будда не доверял ей; Христос поднял ее, признав её силу в любви и в интуиции. Посвященная Женщина представляет собою Душу человечества, Aisha как ее называл Моисей, т. е. Могущество Интуиции, способность любить и предвидеть.
Пламенная Мария Магдалина, из которой, по библейскому выражению, Иисус изгнал семь демонов, стала наиболее преданной из его учениц. Она первая, по словам ап. Иоанна, увидала божественного Учителя — духовного Христа — воскресшим из мертвых. Легенда изобразила в женщине страстной и верующей наиболее великую любовь к Иисусу, как бы посвящение сердца, и она не ошиблась, ибо её история изображает всю полноту возрождения женщины, какого желал Христос.
Иисус любил отдыхать от своих трудов в мирном доме, в Вифании, в обществе Марфы и Марии Магдалины и среди них укреплять свои силы для предстоящих великих испытаний. Обращаясь к ним, Он произносил свои наиболее проникновенные утешения, и в тихих беседах с ними говорил о божественных тайнах, которые еще не считал возможным открыть Своим ученикам.
Иногда в час заката, когда его пурпур угасал среди ветвей олив и надвигающийся сумрак скрадывал тонкие очертания древесной листвы, Иисус погружался в задумчивость. Облако набегало на Его светлый лик. Он думал о трудностях своей задачи, о колеблющейся вере апостолов, о враждебных силах мира сего. И тогда храм, Иерусалим и все человечество, со своими пророками и неблагодарностью, надвигались словно огромная живая гора на Него.
Окажется ли в Его руках, воздетых к небу, достаточно силы, чтобы превратить ее в прах, или же Ему суждено быть раздавленным под её страшной тяжестью? В такие минуты Он упоминал об ожидающем Его страшном испытании и о своей близкой кончине. Пораженные торжественностью минуты, женщины не осмеливались вопрошать его. Несмотря на всю неизменную ясность Иисуса они чувствовали, что душа Его объята покровом неизреченной грусти, который отделял Его от радостей земли. Они предвидели судьбу Пророка, они предчувствовали Его непоколебимое решение. Не от того ли поднимались эти темные тучи со стороны Иерусалима? Не от того ли это знойное дуновение смерти, пронесшееся по их сердцу, как оно проносилось по засыхающим холмам Иудеи с их мертвенно-лиловой окраской? Однажды вечером… женщины увидали слезу, блеснувшую в глазах Иисуса. Они содрогнулись, и в мирной тишине Вифании пролились их молчаливые слезы: они оплакивали Его, Он оплакивал человечество.