1. И явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер (свой), во время зноя дневного

1. И явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер (свой), во время зноя дневного

"И явился ему Господь у дубравы Мамре..." Замена здесь собственного имени Авраама личным местоимением — "ему" свидетельствует о том, что данная глава стоит в самой тесной связи с предшествующей и составляет как бы ее продолжение. Но самые начальные слова главы не оставляют сомнения в том, что здесь речь о новом богоявлении, хотя и бывшем вскоре за предшествующим (14 ст., срав. 17:21[586]). Местом этого богоявления была та самая дубрава союзника Авраамова аморреянина Мамре, в которой поселился Авраам по возвращении своем из Египта (13:18; 14:13) и которая находилась в окрестностях Хеврона.

"когда он сидел при входе в шатер (свой), во время зноя дневного..." Упоминание о времени этого богоявления, именно о том, что оно происходило не во сне, и не ночью, а днем и даже в середине дня, по мнению экзегетов, устанавливает его полную реальность. Самые же детали этой картины как нельзя лучше совпадают с обычаями и нравами древнего Востока, жители которого любили выходить в послеполуденные часы дневного зноя под прохладную тень своих палаток и поджидать здесь гостей, нуждающихся в подкреплении и покое (19:1[587];).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.